***
Шепард ругается, когда связь с Цианом прерывается. Землю продолжает трясти, а их команда — черт знает где. — Турианцы отменили воздушный удар — Жнец их слишком прессует. Нужен новый план, Шепард! — рычит по связи Рекс. — Как только я узнаю — где мы вообще, — не менее злобно отвечает она. — Здесь какие-то руины под землей. В диалог вмешивается Ева. — Это город древних, Шепард. Древняя Тучанка, — поясняет кроганша. Шепард от этой информации не особо-то легче. Времени любоваться археологическим чудом не так чтобы много. — Как нам отсюда выбраться? — уточняет коммандер. Группа не останавливается — нет времени замирать на месте. — К сожалению, карт нет. Туда не попадала ни одна живая душа уже сотни лет, — констатирует кроганша. Рекс на заднем фоне рычит от досады или раздражении и вновь перехватывает лидерство на том конце связного канала. — Выбирайся оттуда, Шепард. Мы отвлечен Жнеца и попробуем вас подхватить на поверхности, — отключается красный кроган. — Вы слышали. Идем, — кивает коммандер остальным двоим. Они движутся по цепочке на половину обрушенных туннелей. Землю трясет с каждым разом сильнее — потолок сыпется крошкой, угрожая того и гляди похоронить заблудившихся под обломками. Новый толчок особенно сильный — команду чуть не сносит с ног от импульса. Что-то под ними недовольно активностью на поверхности, и с этим "чем-то" лучше не встречаться таким маленьким отрядом. — Это точно не просто землетрясение, — предполагает Явик. — Рекс, у вас земля трясется? — уточняет Шепард у наземной команды. — Нет. У нас тихо, — коротко отвечает Рекс и вновь замолкает. — У Циан тоже трясло, — напоминает Гаррус. Снова толчок. Балки над ними гудят, что-то сверху опасно хрустит, но не рушится. Хотя бы не им на головы. — Возможно — это нечто другое. Легенды говорят, что там, в толще камней, живет Калрос — праматерь всех молотильщиков, — предполагает Ева. — Валите-ка вы оттуда побыстрее, Шепард! — раздраженно басит Рекс. — "Праматерь всех молотильщиков" — звучит грозно, — подмечает Явик. Группа следует по тоннелю далее, натыкаясь тут и там на фрески. Одна из них особенно привлекает внимание — огромное изображение той самой Калрос — огромного молотильщика во всю стену. — Будем надеяться, кроганы просто преувеличили ее размер, — пытается отшутиться турианец. — Поспешим, — командует Шепард. Все что они могут — быстро двигаться дальше. Один тупик, другой — команда находит верный путь и выходит на поверхность где-то через час. Шепард безуспешно пытается дотянуться связью до протеанки, но на той стороне лишь помехи. Поверхность встречает группу Шепард новыми руинами, но камень и оформление тоже — это осколки одного огромного города. Здесь внизу протекает река, а камни перемежаются с чудом выжившей зеленью. — Надо заканчивать здесь и лететь спасать принцессу, — говорит коммандер. Сигнал связи вновь активируется, Шепард слышит короткие, даже рваные переговоры кроганов во внедорожнике. — Шепард, вы на поверхности? — уточняет Рекс. — Да, движемся по руинам, — отвечает она. — Когда-то это был цветущий город. Если повезет — он снова станет таким, — замечает Ева. Канал вновь закрывается до следующего важного события. Явик позади фыркает. Он на несколько мгновений останавливается, будто оценивая пейзаж. — Я вижу лишь осколки цивилизации, пустыню без души. Культура, что уничтожила сама себя. Здесь даже Жнец не сделает хуже, — резко отзывается протеанин. — Будем надеяться, излечение генофага пойдет кроганам на пользу, — парирует Гаррус. — Если цивилизация раз себя уничтожила — она сделает это повторно. История циклична, — отмахивается воин. Впереди них что-то движется — странные переделанные Жнецами рахни. Раздутые, пищащие, смертоносные. — К бою! — командует Шепард, занимая позицию за укрытием из упавшей колонны.***
Вуна вновь ругается от досады и безысходности после просмотренной истории туннелей. Беженцы-протеане встретили Коллекционеров, что их поджидали, и стали частью списка жертв бойни Жнецов. Все они там — в замурованном бункере, к дверям которого подходит принцесса. Вуна осматривает дверь, створки которой плотно поросли каменным наростом за столькие века бездействия. Лампы у входа приветственно зажигаются тусклым светом — энергия комплекса вот-вот иссякнет. — Именем правящей семьи — откройся! — командует принцесса, прикладывая к двери руку. Она так давно не говорила этой фразы, что все внутри невольно дрожит от странной смеси нетерпения и робости. К этому примешивается страх того, что же предстоит увидеть внутри. Вокруг приложенной руки начинают танцевать зажигающиеся схемы и надписи. Дверь пытается считать отпечаток протеанской руки, удостовериться к принадлежности реестру правящей семьи. Из динамика слышится непривычный голос диктора — исковерканная какофония, едва похожая на родной язык. Режет слух, вызывает содрогание где-то внутри — Вуна ежится, словно ее ледяной водой окатили. — Доступ… Разрешен, — едва удается разобрать в потоке агонизирующих звуков. Двери разверзаются с рокотом, усиливая эффект от толчков, которыми сотрясается земля. Мешавший камень немного осыпается крупными вытянутыми пластами с глухими ударами ударяясь о пол. Проход открывается узкий — наросты мешают дверям открыться полноценно. Вуна протискивается внутрь — достаточно быстро. Двери захлопываются не с нею посередине. Внутри бункера на короткое мгновение воцаряется кромешная тьма, но вскоре включается тусклый свет. Вуна надеется увидеть знакомые планировки убежищ, в которых столько раз бывала, но здесь все другое — изуродованное, перестроенное, налепленное впопыхах. Новый сильный толчок — принцесса теряет равновесие и тихо опадает на четвереньки. Руки, прикоснувшиеся к полу, сразу впитывают информацию, от которой перехватывает дыхание и болью скручивает внутренности. Леденящий холод криосна, напряженное молчание, затем — вспышки боли, крики, смерть. Беженцы не успели далеко уйти от выхода из убежища — их затолкали внутрь и расстреляли, чтобы затем Жнецы могли использовать их на свое усмотрение. Вуна полностью поглощена этим видением — здесь спали обычные мирные жители, несколько ученых, пара художников и солдаты. Солдат убили первыми — последовательно, хладнокровно, без сожалений или промедлений. Выстрелы в голову — под углом от головной пластины, так, чтобы пуля прошла сквозь толстую кожу наверняка, не встречая толкового сопротивления от костей черепа. Затем решалась судьба остальных выживших — их выставили вдоль стены, как преступников перед казнью. Беженцы стоят на коленях с заведенными за затылки руками, просят пощады, плачут и трясутся. Война идет уже столько лет, но никто и никогда полностью не готов к собственной смерти. Как бы не готовили жителей, что бы не говорили и не пропагандировали — ты не готов умирать. Кончина настигает их мучительно медленно — хаски не целятся в головы, а стреляют куда-то в тело. Каждый из мирных жителей умирает от потери крови — в леденящем страхе, в сковывающей агонии. Они совсем одни, никто не может им помочь и это лишь усугубляет страх в их сердцах. Вуна встает и судорожно выдыхает. На поверхность всплывает жгучая ненависть и страх. Страх и печаль. Печаль и ненависть. Замкнутый круг. — Отзовитесь! — кричит она в темноту, где линиями-указателями идет тускнеющее освещение. Кто-то отозвался на эхо ее голоса в тоннеле, и если не там, то здесь незваные гости быть должны. Новый вид убежища несколько пугает — варварски прост, но при этом интуитивно понятен. Как древние жилища протеан на заре времен. Стены пронизаны цепочкой ячеек-сот, облеплены чем-то вроде окаменевшего воска или хитина. Вуна вновь издает звук — свистит, как подзывает Вуэко. Кричать не было смысла — от каждого шага идет громкое эхо по всему комплексу, отражаясь от стен. Обитатели знают, что она здесь. Должны знать. Указатель ведет протеанку в командную рубку. Здесь можно включить освещение, проверить жизненные показатели капсул и помещений. Вуна смотрит на показатели без какой-либо надежды. Так не будет слишком больно видеть ожидаемую пустоту — все мертвы, многие капсулы повреждены вместе со спавшими там протеанами с летальным исходом последних. Принцессу радует лишь одно — те, кто умер во время криосна, ничего не почувствовали. Протеанка выдыхает не то от досады, не то от раздражения. Приборная панель лениво отзывается, экономя энергию. Вуна роется в данных убежища, смотрит отчеты, проверяет работоспособность других систем и функций. Здесь нет активного ВИ, так что многое приходится делать самой. Сзади слышатся шорохи, но принцесса словно их не слышит, лишь проведя рукой по пистолету на бедре. Вуна находит нужную команду и включает освещение во всем комплексе. Внизу, в огромной комнате, куда выходил вид из рубки, зажигается свет. Протеанка видит капсулы, выкорчеванные из стен и пола, видит осколки камня, выбитые землетрясением. Также она видит "иглы" — индивидуальные истребители ее народа. Шорохи позади нарастают. Принцесса оборачивается, готовая дать отпор. — Покажитесь! — кричит она в полутьму, наводя пистолет куда-то в середину тоннеля на уровень головы протеан. Первой следует привычная звенящая тишина, но потом… На ее голос отзываются, но не привычными словами., не роботизированным голосом диктора из динамиков. — Мы… Здесь, — слышится хор голосов. Холодный, бездушный, мертвецки спокойный. Из тьмы выступают четверо. Еще несколько виднеются сзади, выходящими из-за угла. Но что-то в них для принцессы не так. Они не кидаются на нее, не наставляют оружие — просто стоят, смотря на нее белесыми заплывшими глазами.Коллекционеры. Хаски. Марионетки.
— Сколько вас? — спрашивает Вуна, заканчивая работу с панелью — скачивая данные на уни-инструмент. Ей отвечают не словом, а рокотом голосов, отдающихся эхом по комплексу. — Нас… Сотня… Командуйте… Ждем приказа… Отмщения… Рабы… Восьмая госпожа… — доносится от хора. Он настолько един и громок, что все у принцессы внутри холодеет на короткое мгновение. Вуна поводит плечами от внутреннего напряжения. Белесые глаза следуют за каждым ее движением — армия в ожидании любого приказа. — Если я скомандую вам идти в бой на Жнецов, вы пойдете? — уточняет принцесса, не убирая оружия. Если они бросятся — ей конец. Один против, минимум, пары десятков здесь на лестнице. Если их и правда сотня — даже биотикой не отбиться, нужно будет попытаться передать сигнал-предостережение коммандеру и забрать в могилу как можно больше хасков. Коллекционеры отвечают рокотом бьющихся крыльев, жужжанием разгневанного роя. — В бой! Убить Жнецов! Убить одурманивателей! — шелестит толпа. Вуна бросает взгляд вниз — там уже вышли на свет оставшиеся части "войска". Выстроились шеренгами и ждут, подняв свои белесые взгляды на принцессу. — Если я скажу, вы умрете за меня? За империю? — пытается удостовериться принцесса. Она смотрит на обе части отряда Коллекционеров поочередно. — Смерть за империю! — шелестит толпа в унисон поднимая руки со сжатыми кулаками. Вуна кивает, довольная их ответом. Ей чертовски страшно, но нужно использовать все возможности и инструменты. — Мне нужна связь с внешним миром, — приказывает принцесса толпе. Двое хасков выходят вперед. Делают пару шагов и останавливаются, видя резкое движение принцессы. Они бросают оружия, что держали в руках, и двигаются дальше. Их руки начинают работать с консолью вместо принцессы под ее неусыпным контролем. — Доступ… Готов… — кивают они, продолжая кликать множество клавиш. Вуна проверяет канал связи — помехи наконец-то исчезли. — Коммандер! — зовет она. Слышатся выстрелы и какой-то рокот. Рык Твари Жнецов, взрывы снарядов биотики — Шепард с остальными в пылу сражения. — Наконец-то, Циан, доложи обстановку! — с облегчением выдыхает Шепард. Она явно отстреливается от кого-то и переходит между укрытиями. — Я дошла до комплекса, здесь… — начинает принцесса, но землю вновь трясет — особенно сильно. — Мы засекли движение Калрос — огромного молотильщика. Заканчивай и уходи оттуда! Мы стараемся стравить ее с Жнецом, — командует Шепард. — Он сейчас выстрелит! — предупреждает Явик. Затем следует гул — выстрел лазера Жнеца с характерным тянущим звуком, режущим слух. Связь неожиданно обрывается. Толчки усиливаются — принцессе надо было спешить. Этот "молотильщик" явно не рядовой противник. — Собирайтесь, воины. Мы выдвигаемся на Жнеца! — Вуна движется мимо них вниз к "иглам". Ей досадно лишь от того, что уже несколько тысяч лет не практиковалась в полетах. Статично стоящие доселе отряды Коллекционеров приходят в движение — весь ангар оживает, как настоящий пчелиный рой.***
— Двигай, двигай! — командует Шепард водителю их внедорожника. Рив, что должен был предупредить команду о Калросе, только что был поднят в воздух и смят вместе со своей машиной огромным молотильщиком. Хребет твари, схожий с движущейся горой, скрывается в развороченной земле — Калрос бушует. — Где принцесса? Эта тварь сжирает машины… — рявкает Явик. И как раз вовремя канал связи с Циан вновь открывается. — Я здесь! — отвечает по связи она. На фоне у нее странно свистит, а дыхание кажется странно шумящим, словно она летит в истребителе. — Циан, координаты? Мы тебя подхватим, когда оторвемся от твари, — вслушивается коммандер. — Вижу вас — серый внедорожник, верно? Петляет между разломами, — уточняет принцесса, затем шелестит на протеанском и быстро, Шепард не успевает переводить внутренним шифровальщиком. Явик от услышанного передергивает плечами, вслушиваясь. Воин подозрительно серьезен и напряжен. — Шепард, тут какие-то истребители. Не турианцы, — замечает удивленный Рекс. — Жнецы? — Это мои, — отвечает принцесса. — Мы приманим тварь ближе к Жнецу и отступим. — Кто — "мы"? — спрашивает Шепард, сжимая зубы, чтобы не прикусить язык от качки — их машину трясет, как на самых огромных колдобинах галактики. — Я и местные Коллекционеры. Все потом. Повторяю. Мы привлечем внимание обоих противников. Отбой, — отключается Циян. — Циан! — пытается достучаться до нее Шепард, но Явик лишь мотает головой. — Сейчас мы только ее отвлечем, — резонно замечает он. — Черте что творится, — комментирует Гаррус. Шепард быстро соединяется с турианцами в воздухе. — Не стрелять по неопознанным истребителям. Повторяю, не стрелять. Это свои! — почти кричит она в коммуникатор, стараясь перекричать свист ветра и снарядов. — Принято, — коротко отвечают на том конце. И Шепард лишь надеется, что план принцессы выгорит — каким бы он не был.***
Жнец готовится нанести очередной удар — рассечь землю перед челноком, когда его отвлекает несколько крошечных летающих кораблей. Он скользит по ним "сознанием", встречая знакомые отклики — пустые брошенные за ненадобностью сосуды бывших протеан. Остатки от прошлой жатвы. Хотя один разум все еще кажется вполне живым и самостоятельным, но сконцентрироваться на песчинке сложнее, чем на огромной твари, что мечется под толщей земли. Огромное, примитивное, первобытное — не подходящее под жатву. Жнец стреляет по целям в небе. Нескольких сжигает, кто-то ускользает, уходя из-под огня. Часть сами выбирают смерть, опадая в землю твари на радость. Внизу тоже мельтешение — кто-то пытается сопротивляться.Шепард. Уничтожить. Поработить.
Лазер стреляет сверху вниз, отсекая путь в небе и на земле. Жнец делает несколько движений вперед, стараясь затоптать наземных существ. Он предаст смысл их бытию позже, когда жатва на этой планете окончится. Земля сотрясается от биения огромной установки-молота. Тварь под землей воет, активно ворочаясь. Выныривает на поверхность в нескольких сотнях километров от Жнеца. Жнец топчет тех, что внизу, натравливает хасков-людей, турианцев и рахни. Многозадачность позволяет ему воевать на несколько фронтов, отсекая еще часть отрядов песчинок-истребителей в небе. Твари под землей нет разницы — Жнец, истребитель, наземная пища — она гонится за всеми. Подгоняет жертв в одном направлении друг к другу. Жнец бьет лазером по земле еще раз, затем содрогается от мощного удара — Калрос, праматерь всех молотильщиков, выбирает его окончательной целью своей атаки.