Внемли, внемли - придет Довакин...

…или стань охотником…

      Пока они скакали вперёд, Довакин убрал меч в Пространственный Карман. Лично ему казалось, что в ближний бой с ангелами они вступят только когда подберутся совсем близко к заклинателям Писания. Но до этого момента ещё нужно попробовать добежать, желательно ещё с минимальными или вообще без потерь людей с их стороны. Звучало вроде относительно просто и понятно, но Довакин четко предчувствовал, что это далеко не так. В основном, из-за огромного количества ангелов, которые парили в воздухе над заклинателями и терпеливо дожидались удобного момента для нападения. К тому же, сами маги Писания представляли не меньшую, если не большую угрозу, но насчет них, у Драконорожденного присутствовала одна идейка, как их можно будет обезвредить… если только у них нету защиты или контраргумента от его затеи.       Газеф ему ещё не рассказывал ему о своем плане, если тот у него, конечно, вообще был. Хотя воин-капитан не демонстрировал такую беспечность, да и Довакин по мере разговора с ним не выявил у него подобных качеств, так что скорее всего он определенно присутствовал. Вполне ещё возможно, что Драконорожденный случайно пропустил этот самый план, так как занимался установкой барьера на деревню, но тогда странно, что Газеф ему ничего не сказал.       Их и так сложное нападение ещё усложнялось тем, что заклинатели Писания раскинулись между собой на приличном расстоянии, из-за чего задача уничтожить всех разом становилась просто невозможной без применения мощной магии или Криков. В качестве этакого противовеса Довакин мог бы попробовать прокричать «Грозовой зов» — Ту’ум, состоящий из слов «STRUN-Bah-QO» — «Буря-Гнев-Молния» то есть дословно «Гневная буря молний». Как становится понятно, крик призывал могущественную грозу с молниями. Непосредственно вокруг применившего, в данном случае, им будет Довакин, электрические разряды начнут точно бить по его врагам, моментально дезинтегрируя.       Причем это расстояние, в некотором смысле, неограниченно и зависит только от того, как сам Драконорожденный захочет насколько далеко оно било… соответственно, чем дальше радиус поражения тем больше сил приходится растратить.       Вторым контраргументом против расположившихся далеко от друг друга магов мог выступить «Армагеддон» — Ту’ум, действующий по принципу «Грозового зова», то есть тоже охватывающий огромные площади, но вместо дезинтегрирующих на месте электрических разрядов, с неба падают горящие страшным неугасаемым пламенем метеориты. Состоял из слов «KEST-DOH-KirL» — «Шторм-Дождь-Камень» то есть дословно переводилось «Штормовой дождь камней». Не из тех криков, где слова буквально рассказывают, какой именно эффект происходит. Этот Ту’ум применялся самим Алдуином каждый раз, когда тот нападал, отчего «Армагеддон», точнее сами метеориты из охваченного огнем неба, даже стал предвестником его присутствия рядом. Довакину пришлось постараться, чтобы его выучить, хотя, правильнее сказать, воссоздать: он выучил и научился полностью говорить на драконьем языке, а уже после воссоединил три слова и получил желаемый Крик.       Довольно эффективно, так как метеориты легко обрушивают целые здания и поджигают местность в месте своего падения, причем, огонь, который остается, сложно потушить, ибо он — драконий. Оценить возможные последствия использования Ту’ума весьма сложновато — всё зависит от места, где находится применивший, однако, разрушенный Алдуином Хелген наглядно продемонстрировал, что тот без проблем способен уничтожить крупное поселение.       Оба Ту’ума хороши и не имеют за собой каких-либо серьезных недостатков, за исключением, что вокруг разразится так или иначе полнейший хаос из-за молний или метеоритов и неизвестно, как Газеф со своими людьми к нему приспособятся. Сам Драконорожденный привык сражаться в подобных условиях: «Грозовой зов» он часто применял против противников, чья численность во много раз превосходила, дабы посеять в их рядах панику и смуту, а «Армагеддон», пускай и Довакин не так часто использовал его, так как тот приносит порой уж слишком серьезные разрушения, отчего иногда просто мешается, но ощущение когда горящие метеориты падают с неба довольно схожи с ощущением пребывания при осаде города. Будучи ветераном трех войн: Великой, Гражданской и против Талмора — Довакин успел привыкнуть сражаться в огне и полнейшем хаосе.       Так что, очевидно, использовать эти Ту’умы — это крайний случай, когда выбора или сил у них вообще не останется. Раскрывать просто так свои способности к Крикам Довакин тем более не хотел.       Они тем временем подбирались всё ближе и ближе. Силуэты становились четчё и ангелы, вместе с заклинателями, приготовились к скорой конфронтации. Газеф слегка дернул поводьями, замедляя своего коня.       — Как только столкнетесь с врагом, сразу выманивайте окружение и быстро отступаете. Не упустите ни единой возможности…       В их нынешней ситуации Газеф не нашел лучшего плана, как этот. Ангелы — серьезные противники, а его солдаты — просто воины, прошедшие под его пристальным надзором тяжелые тренировки. К сожалению, как бы это не звучало внушительно, в сражении с магическими существами их шансы невысоки. Они присутствовали, но слишком малы — настолько, что вряд ли они могут воплотиться в реальности. Если смотреть на количество ангелов, сам Газеф понимал, что ему придется изрядно попотеть, чтобы со всеми ими разобраться. Каковы шансы тогда у его солдат? Он лично не знал, и проверять особо ему не хотелось. Не хотел терять плоды его наставлений и огромного труда. Не хотел терять своих людей без толку.       На слова Газефа, его солдаты начали яростно кричать ему в ответ. Довакин перевел на них свой взгляд. Непоколебимая решимость в их глазах и лицах позволило Драконорожденному проникнуться к ним глубоким уважением. Ему уже приходилось наблюдать подобную смелость и яростное, но главное искреннее желание следовать за своим командиром. Чаще всего такое Довакин всячески замечал во время пребывания на войне. В Великой, в Гражданской и против Талмора — в каждой, где он выступал на стороне Империи. То, с каким невероятным бесстрашием простые рядовые солдаты, безымянные по своей сути для многих, отдавали свои жизни лишь бы уничтожить своего врага, вдохновляло его всегда с той же храбростью стремиться вперёд и вспарывать грудь любому, кто посмел поднять на него меч.       Довакин понимал, что своим планом Газеф хотел сохранить своих верных солдат. В принципе — тут он с ним мог согласиться. Таких верных и смелых людей нужно беречь как зеницу ока, ибо они — редкая находка, подобно бриллианту в жиле железной руды.       Газеф, лишь глянув на своих солдат, с резко возникшим стыдом проглотил собственный язык. Ему хотелось изначально извиниться перед ними, извиниться перед Довакином за то, что он на их всех навлек такую страшную беду. Но теперь он прекрасно видел: все его люди были готовы пойти за ним хоть в пучину ада, даже если им не предстанет возможности оттуда вернуться. Они все четко осознавали, какая предстоящая опасность им грозила, но всё равно желали оставаться вместе с Газефом.       — Не переживай так, капитан!       Один из солдат в открытом шлеме и кольчуге уверенно улыбнулся ему.       — Ага, мы пришли сюда, поскольку сами решили. Мы поклялись сражаться вместе с тобой, капитан!       Проговорил бодрым тоном солдат в железном нагруднике без рукавов. У него не было даже шлема.       — Давайте защитим нашу страну: как народ, так и наших товарищей!       Солдат в кожанке, с поверх накрытым коричневым плотным плащом, в закрытом шлеме горячо произнес и даже поднял меч вверх.       Каждый солдат находил что сказать Газефу, но так или иначе, они все поголовно выражали желание оставаться с ним до самого конца, даже если это будет значить их неминуемую гибель. Гул от их голосов только продолжал нарастать, отчего у Стронофа возникла легкая, немного пристыженная улыбка. Он заметно воспрянул духом и посмотрел на молчавшего всё это время Довакина.       — Готовы, господин Довакин?       Драконорожденный кивнул, переводя взгляд в сторону заклинателей. Наблюдая, как ангелы начинают мельтешиться, будто рой саранчи посреди пшеничного поля, взволнованные предстоящей схваткой, он сказал:       — Уничтожим их. Да будет Талос свидетелем нашей битвы…       Конечно, Газеф не понял про какого такого Талоса говорил Довакин, но, видя его хладнокровную решимость в острых золотистых глазах, утвердительно кивнул. Нет времени задавать вопросы. Потом спросит, если, конечно, доведется.       — ВПЕРЁД! ПОРВЕМ ИХ В КЛОЧЬЯ! — яростно взревел он, словно медведь.       — ДАААААААААА!!!       Воинственно-яростный клич солдат Газефа разнося громким эхом по равнинам, вселяя дрожь и трепет в само пространство. Строноф подхлестнул шпорами своего коня и тот, благородно заржав, устремился рысью вперед, а остальные вслед за ним. От ропота перебирающих копыт за строем солдат поднимались плотные кубы пыли, туманом легшие на землю.       Довакин, придерживаясь за седло, немного наклонился в сторону, пристально наблюдая за действиями противника. Заметив их приближение, заклинатели начали готовиться, начиная сокращать почему-то между друг другом расстояние, а ангелы медленно менять свои позиции, наверное, для более эффективной возможности атаковать. Газеф в это время слегка замедлил своего коня и снял прицепленный к седлу лук, вставляя в него стальную стрелу и туго натягивая тетиву. Положение его приходилось, очевидно, неустойчивым и на взгляд простого человека будет сложновато попасть в кого-то вот так, но воин-капитан, прошедший сквозь многие бои, чувствовал себя превосходно и уже прицелился, абсолютно будучи уверенным, что сейчас попадет. Он отпустил тетиву и стрела юрко полетела в одного из вражеских заклинателей, который стоял далеко напротив него. И вроде она долетела, а самому Газефу лично показалось, что ей даже удалось пробить голову мага, но, стоило немного приглядеться, как всё обернулось иначе. Стрела просто отскочила от заклинателя, как о каменную стену. Тот даже не шелохнулся — непринужденно потер свой шлем, удостоверившись, что точно остался цел.       Газеф раскрыл глаза от удивления, опуская лук, а затем с досадой прорычал сквозь зубы:       — Чёрт… Бесполезно, как и ожидалось… Может, магическая стрела и смогла бы пробить, но… а, к черту… нечего скулить.       Аномальная прочность шлема того заклинателя определенно вызвана магией. Был только один метод пробить наложенный заклинанием щит — использовать зачарованное, не особо важно на что, оружие. Но так как в арсенале Газефа сейчас и близко подобного не присутствовало, то ему пришлось отложить лук и смириться.       — Давайте я попробую…       Услышав предложение Довакина, Газеф не возразил и собирался протянуть ему лук. Мало ли, вдруг Драконорожденному повезет больше? Но внезапно для Стронофа, Довакин, крепко ухватившись ногами за коня, опустился вбок и в его руках появился призрачный лук, а за спиной — колчан со стрелами. Последний с быстротой истинного мастера наложил стрелу и мгновенно натянул тетиву. В это же время Газеф только впечатлено смотрел на невиданную ранее им магию. Пока этот заклинатель готовился вместе со своими соратниками ответить на дерзость воина-капитана каким-нибудь заклинанием, Довакин совершил выстрел. Строноф проводил стрелу взглядом полным надежды. Призрачная стрела пролетела ровно вперёд с потусторонним почти неслышимым свистом и без проблем вонзилась четко в окошко того самого мага. Его голова от импульса откинулась назад, а тело с улетучившимися силами свалилось сначала на колени, а потом рухнуло на землю без намеков на жизнь.       Заклинатели видимо пребывали в искреннем недоумении, исходя из их реакции: они все резко обернули головы в сторону погибшего соратника. Довакин на удачное попадание отреагировал еле заметным хмыканьем, в мыслях даже подумав, что не настолько эти маги и устрашающие, раз уж от призванного оружия один из них так просто погиб. В это время, Газеф сжал руку в кулак в радости от увиденного.       — Отличный выстрел! Давайте, Довакин, продолжайте!       Пока есть возможность настрелять магов — ею следовало пользоваться. Довакин без лишних слов мгновенно вложил новую стрелу и натянул тетиву, выстреливая снова. Маги пока даже не двигались, видимо всё ещё недоумевая от неожиданной смерти одного из своих соратников. Похоже в их заранее обговоренном плане не учитывалось подобного поворота событий. Тем временем пущенная Довакином призванная стрела настигла свою цель, вонзившись примерно в районе шеи, и ещё один маг упал мертвым.       Однако, естественно, заклинатели не тупо наблюдали за тем, как их расстреливают, подобно мишеням на воинских тренировках, хотя, на первый взгляд, смотрелось, будто, что так оно и есть. Конь Газефа неожиданно для него самого и немного для Довакина громко заржал, плюясь, и вдруг стал на дыбы. Драконорожденный решил не пытаться удерживаться на коне, находя это бесполезным, и скатился вниз, ловко приземлившись ногами, и продолжил непоколебимо обстреливать заклинателей с призрачного лука. Те, правда, уже давно просекли, что стрелы Довакина их вполне неплохо пробивают, потому они уже вполне ловко от них уклонялись, но самого Последнего это нисколько не напрягало. Газеф же в это же самое время обхватил крепко руками шею своего коня.       Пусть Газефу и показался подобный маневр крайне неожиданным, но он всё же вовремя успел отреагировать. Он шпорами на сапогах хлестал коня по животу, усердно пытаясь того утихомирить, но тот вообще не подчинялся его приказам и продолжал лишь сильнее бесноваться, буквально игнорируя все попытки воина-капитана. Строноф не понимал, что за чертовщина творится с его скакуном, но как только осознание пришло, обратился в настоящий ужас. Конь точно вёл себя так, словно получил приказ не подчиняться ему от кого-то авторитетнее, чем он сам… такое поведение бывает лишь в одном случае…       «Магия управления сознанием!» — сквозь сжатые зубы Газеф издал тяжелый и раздраженный вздох. Ну конечно! Как он сразу-то не догадался?! Сам Строноф смог бы сопротивляться ей, но целью какого-то из многих заклинателей оказался именно его конь — простое животное, никак не защищенное чем-либо от магии. О каком-нибудь сопротивлении даже задумываться не следовало. Воин-капитан разгневался на самого себя, из-за того, что допустил такую глупую ошибку. Но времени на гнев не было. Газеф спрыгнул с коня, оставив свои бесполезные попытки привести его в сознание.       Довакин на краткое мгновение бросил к спрыгнувшему Газефу сосредоточенный взгляд, после чего вернул его к заклинателям и продолжил стрелять, краем глаза замечая чересчур развившуюся активность ангелов. Похоже, вот-вот они начнут атаковать. Поняв это, Драконорожденный рассеял призрачный лук и вытащил из Пространственного Кармана костяной меч, которым он сразу ухватился правой рукой за рукоять, приготовившись к предстоящей битве. Его мысли несколько не подтвердились — в ближний бой они вступят прямо сейчас.       Тем временем пока они стояли посреди зеленого поля, солдаты Газефа объезжали их фигуры, чтобы не сбить.       — Капитан!       Некоторые из них начали специально замедляться, пытаясь подобрать Газефа и Довакина на лошадь, но на это уже не хватало времени. Ангелы отыскали удобный для себя шанс и многочисленным роем спускались с озаренных кровавым светом небес, уже собираясь на них напасть. Строноф только нахмурился, наблюдая за особо рвущимся в бой ангелом, который с огромной скоростью сокращал между ними расстояние. Газеф приложил правую руку к рукояти ещё пока вложенного в ножны меча. Мгновение — сталь лезвия сверкнула от сияющих доспехов. На ангеле возникла рана, из которой выплеснулась белоснежная светящаяся жидкость, видимо кровь, впрочем, сразу же обратившаяся в магические светлые частицы, которые быстро пропали, растворившись в воздухе.       Из шлема ангела вырвался потусторонний вопль. Он явно получил серьезный урон, но сам Газеф рассчитывал, что тот умрет в мгновение ока. Пока появилась краткая возможность передышки, Строноф ею воспользовался:       — Не нужно! Начинайте контратаковать!       Отдавая приказы своим людям, Газеф обернулся обратно. Ангел, вместо очередной тупой атаки в лоб, как хотел раньше, решил отступить и попытаться найти брешь в обороне воина-капитана. Но ему не суждено было это сделать. Довакин быстро образовал в левой руке призванный кинжал и бросил его в ангела, пока тот не опомнился. Прилетело прямо в шлем, вонзившись туда по самую рукоять. От ангела послышался вновь потусторонний вопль — он сначала замерцал на краткие мгновения ярким светом и затем испарился, оставив после себя лишь сияющие пушинки, которые тоже рассеялись, как и он сам. Несмотря на вроде отличный результат, Довакин хмуро вздохнул. Ему следовало целиться в другую часть тела, например, в руку или ногу. А то так теперь непонятно, то ли эффект изгнания сейчас сработал, то ли ангел просто погиб от смертельной раны.       Но сильно расстраиваться он не стал. Ещё несколько десятков ангелов на подходе. Проверить свою теорию он много раз успеет.       — Превосходная меткость! — похвалил Газеф Драконорожденного.       Однако, Газеф задумался. Тот ангел выжил даже после его удара, способный легко разрезать человека надвое. Он вспомнил ещё из своих приключений, что некоторые монстры обладали способностями, которые существенно понижали урон от повреждений. К примеру, там, где удар должен разрубить напополам врага — у существа с сопротивлением останется лишь глубокая рана. Вроде в обоих вариантах всё равно атака прошлась эффективно, но результат выходит совершенно разный. Чтобы избегать подобного казуса — используют оружие из особого материала, способное игнорировать такие сопротивления. Серебро против нежити или вервольфов, к примеру. Видно, ангелы обладают такими способностями, раз уж один из них пережил такой сильный удар Газефа.       «Нехорошо…» — Газеф предполагал, что предстоящая битва окажется сложной, но теперь она усложнилась ещё сильнее, чем ожидал. Из уст мужчины вырвался вздох, полностью описавший его эмоции сейчас: тяжелый и полный раздраженности. Если ему в принципе наплевать на подобные способности: его боевые таланты способны преодолеть через такое… но опять же, что насчет солдат? Теперь их шансы совсем уменьшились, если уже не стали равны нулю…       Но впадать панику он не собирался. Пускай и ситуация выглядит тревожной, но как говорил один известный искатель приключений: «Безвыходных ситуаций не бывает». Если он и остальные постараются — они выстоят. Вера и надежда умирают последними…       Довакин заметил, что ещё несколько ангелов двигалось прямо к ним. Поймав удобный момент, когда они скучковались, желая пронзить их в решето, в его руке моментально появился кинжал, который он сразу же бросил в одного из них. Ангел не успел среагировать на такой резкий бросок из-за соратников, что случайно прижались к нему и не давали сбежать — призванное оружие легко вонзилось ему в живот. Наверняка, после такого он должен был выжить. Соратники отступили от него, а сам же раненый ангел резко остановился, его тело задрожало и размывалось, как если отражение в воде ударить кулаком, издавая напоследок вопль, который растворился в воздухе вместе с ним. Драконорожденный слегка улыбнулся под маской и кивнул самому себе с удовлетворением. Да. Как он и рассчитывал. Ангелы изгоняются назад в тот мир, неважно какой, откуда прибыли. Теперь у них есть весомое преимущество, но это не повод расслабляться.       Газеф криво ухмыльнулся, наблюдая за исчезнувшим ангелом, но ненадолго: подошедшее подкрепление заставило его в тотчас нахмуриться. Но воина-капитана не волновало наличие оного — это его не сильно удивило. Стронофа волновало, что это было далеко не обычное подкрепление…       — И что же нам делать против магии?.. Вот дьявол… — прошептал Газеф, выругиваясь под конец.       Тем временем, заклинателей впереди них становилось всё больше и больше перед ними, образуя целую толпу. Довакин быстро догадался от чего это. Видимо они сами, к тому же там и люди Газефа подсобили, но маги решили сосредоточить все свои силы в одной точке, чтобы их разбить. Что ж, теперь за ними не нужно будет гоняться в случае чего.       — Нужно пробиваться, Газеф. У нас есть шанс, — произнес Довакин, образуя призванный меч в левой руке.       Газеф кивнул ему, собираясь с мыслями. Позади них с каждым мгновением ока громче раздавался топот копыт. Люди Газефа возвратились, так как выманили врага, как тот и приказывал. Строноф в легком неверии обернулся к ним.       — Я ведь говорил отступать, как только окружение уйдет… вот дураки… — проворчал Газеф. Хотя затем он тут же усмехнулся и на его лице возникла уверенная улыбка. — Гордая кучка дураков… — он посмотрел на Довакина и крепче сжал меч. — Вперёд!       Довакин и Газеф вместе со всей прытью устремились вперёд, прямо к заклинателям. Другого им и не оставалось делать. Пытаться обороняться бессмысленно — их враг имеет гораздо лучшую позицию, чем они, и будет бесконечно насылать ангелов до того момента, пока не падет последний человек из отряда воина-капитана. Значит, единственное решение — это пойти с гордо поднятой головой и яростно сражаться.       Солдаты Газефа всеми силами пытались их обоих догнать — таким незатейливым образом воссоединиться и атаковать вместе одновременно, но стоило им приблизиться на определенное расстояние от заклинателей, как в тотчас же, также как и ранее у Газефа, боевые кони становились на дыбы и всадники поочередно, но неизбежно в конце концов глухо попадали на землю, что естественно привлекло внимание ангелов, которые воспользовались беззащитностью людей воина-капитана и устремились к ним, иногда специально игнорируя самого Стронофа вместе с Довакином. Газеф обернулся к своим солдатам.       Как ранее он периодически раздумывал — его солдаты, в теории, по силе в принципе вполне сопоставимы с ангелами, но с учетом особых способностей у врагов, относительно бедного и слишком простого снаряжения, банальной разницы в количестве, и сейчас из-за невыгодного положения, все шансы стремительно и безжалостно снижались к нулю. Каждый из них, несмотря на это, держался как мог: вставали наперекор ангелам и пытались сопротивляться, отбивая могущественные удары магических существ, стараясь также им достойно ответить, но довольно безуспешно. Газеф заметил одного своего солдата: у того отсутствовала левая рука и кровь лилась рекой из свежей раны, но он продолжал идти и даже умудрялся замахиваться и совершать удары, которые пусть и были неважными и вряд ли способными даже немного ранить ангелов, но наполненные яростью и решимостью держаться до конца. Однако, приток адреналина, позволявший ему вытворять такое, продлился недолго и вскоре солдат пал на колени, а потом прилег на землю.       Газеф, замечая того и старания остальных солдат, мог только тяжело выдохнуть. Он отвернулся, не желая видеть, как его бойцы неизбежно начнут погибать одним за другим. Строноф посмотрел прямо, на самого выделяющегося среди заклинателей человека. Тот в отличие от других не имел закрытого шлема, благодаря чему пронизывающе смерил воина-капитана высокомерным взглядом полностью черных, как пустота, глаз с острой серебряной радужкой. Сжав от злости зубы, Газеф догадался кто его цель. Наверняка этот мужчина являлся командиром заклинателей. Убив его, он не заставит их отступить, но только так его ребята смогут выжить…       Но тут Газефа осенило. Он вполне способен и самостоятельно пробиться к заклинателям… и если так, то Строноф понял кого может послать на помощь своим солдатам. Воин-капитан перевел глаза на Довакина.       — Довакин… помогите моим людям отбиться от ангелов.       Газеф не сомневался: если Довакин способен в одиночку разобраться с отрядом профессиональных рыцарей, поставить барьер на всю деревню, то, значит, он станет отличным подкреплением для его солдат. Сможет разобраться с напавшими на них ангелами без особого труда.       Драконорожденный спокойно посмотрел на Газефа и незамедлительно кивнул, решив никак не спорить с решением Стронофа.       — Хорошо. Будьте осторожны.       — И вы…       Только тихо пробормотал Газеф в ответ, сосредотачивая напряженный и острый взгляд обратно на заклинателей. Довакин развернулся и побежал назад, к людям Стронофа на помощь. Проводив его темную фигуру краем глаза, воин-капитан собрался, глубоко вдохнув и выдохнув, наблюдая, как уже больше тридцати ангелов встали у него на пути. Перебирая пальцами по рукояти своего верного меча, Газеф уверенными шагами медленно направился к ним прямо навстречу, не пытаясь их подловить некой хитрой тактикой — они сразу же это просекут. С такой хорошей защитой — ему придется изрядно постараться, чтобы пройти.       «Не в первой…» — и раньше пробивался и сейчас пробьется. Чему ему этого не стоило…       — С дороги…       Газеф высвободил скрытое движение убийства. Его руки стали испускать из себя ощутимое тепло, постепенно распространившиеся на всё тело. Таким простым на вид образом, он только что вырвался из физических оков своей смертной оболочки, вырвавшись на уровень легендарных героев прошлого. Активировав все свои боевые таланты, ещё известные под незатейливым названием «магия воинов», он почувствовал, как всё тело серьезно напряглось: мускулы будто сжали в стальных тисках; сердце забилось чаще, разгоняя всё быстрее и быстрее кровь по жилам; ненужные мимолетные мысли пролетали, а нужные, о бое, заострялись и отпечатались в сознании словно текстом на листе пергамента.       Всё это ощущалось несколько неприятно, но Газеф был опытным воином, потому уже просто не замечал таких изменений и чувствовал себя более чем прекрасно. Его глаза блеснули мощью и быстро перебегали с одного ангела на другого. Выделив шестерых, он сжал меч в руках и прорычал:       — «Шестикратный удар света»!       Яркая алая вспышка осветила окрестности, ослепляя всех рядом с фигурой воина-капитана…

***

      Нечеловечески быстро перебирая ногами, бежав гораздо быстрее чем даже боевые кони солдат, Довакин оттолкнулся и подскочил вверх, прижимая к себе накрест костяной меч и призванный меч, издалека заранее заметив, как того самого солдата в кожанке с потрепанным плащом и с закрытым шлемом повалил ангел и собирался пронзить ярко-красным огненным мечом. Драконорожденный точно врезался в шлем пораженного неожиданной атакой существа двумя ногами и припечатал того к земле. От тяжелого тела, поднялась пыль, закрывая фигуры Довакина и ангела от глаз спасенного солдата. Ангел попытался атаковать, но легкий порез призванным мечом оборвал его планы, и тот испарился прямо под ногами Довакина. Как только сцена прояснилась, солдат Газефа не растерялся: по-быстрому отблагодарил за спасение и побежал помогать своим товарищам. Понимая, что всех спасти при обычном подходе однозначно не удастся, Довакин решился привлечь всё внимание ангелов на себя.       — HOKORON-Roo-Sah!!!       Ту’ум, который решил использовать Довакин, не был им изучен. Драконорожденный сам его создал. Назвал данный Крик Последний довольно просто, а именно «Насмешка». Состоял из слов «HOKORON-Roo-Sah» — «Враг-Ты-Слабый» то есть дословно «Враг ты слаб». Как становится понятно из названия и значения самих слов, суть Ту’ума — разозлить врагов и заставить их бросаться на того, кто его использовал. Эффект этот может показаться несколько бесполезным, но когда, например, кто-то от тебя намеренно скрывается, то он отлично помогал. Мало кто способен сопротивляться эффекту внушения — для этого нужно огромная сила воли.       Из уст Довакина вырвался мощный взрыв энергии Ту’ума кроваво-алого блеска, распространившаяся вперед и обволокшая всех ангелов по пути. Солдат тоже, но так как, очевидно, они не являлись врагами Драконорожденному, то на них он просто не подействовал, хотя и изрядно перепугал. Внезапно все ангелы — целых двадцать пять фигур — моментально, будто по некому приказу, остановились и перестали сражаться с людьми Газефа, отчего те впали в небольшой осадок, немного не понимая, что только что произошло. Ангелы же медленно и синхронно, что выглядело немного жутковато, повернули свои тела в сторону Драконорожденного, угрожающе затрепетали сияющими крыльями, и на полной скорости полетели к нему, намереваясь прикончить прямо на месте. Наблюдая за их переменившимся поведением, Довакин удовлетворенно хмыкнул, приготовившись к скорому столкновению.       Ту’ум сработал и даже так, как он изначально задумывал. Высказывание на драконьем Драконорожденного подействовало на них и теперь они в ярости и нацелились только на него. Учитывая, что остальные ангелы находились у самого Газефа, люди воина-капитана пока находились в безопасности. Оставалось Довакину лишь одно: разобраться с самими ангелами. Сейчас-то он и посмотрит — насколько они в самом деле сильные и опасные, как рассказывал Газеф.       Несколько ангелов вырвались из общей толпы вперёд и поджались телами к друг другу, приготавливая огненные мечи, чтобы разом пронзить Довакина. Они не слишком задумывались об осторожности, ибо не ожидали от него чего-то опасного. Это стало главной ошибкой. Прежде чем они успели атаковать, Драконорожденный запустил в них шар из плотного морозного воздуха, а сам отступил мощным и резким отшагом назад на несколько метров. Магия прилетела ровно в центрального ангела и разорвалась на его нагруднике массивным ледяным бураном, больше походившим на взрыв. Тот мгновенно погиб, что даже сложно было сначала заметить из-за поглотившего всё пространство возле него непроглядного холода. Его соратникам повезло не меньше. Буран не только нанес им колоссальный урон могильным морозом, но и заодно мгновенно покрыл их белоснежные доспехи вечным льдом. Ангелы начали лететь глыбами вниз, попутно растворяясь внутри появившихся оболочек. Вместо них прилетели и разбились о землю на мелкие осколки ледяные корки в форме доспехов. Из них вырвались на свободу туча частиц света.       Ангелы, с небольшим удивлением наблюдая за холодной смертью своих соратников, разлетелись по разные стороны и старались надвигаться на Довакина со всех направлений, не давая ему, по их собственному мнению, путей для отступления, кружась вокруг, словно в хороводе. По очереди оглядев их всех, Драконорожденный бросил острый взгляд на ближайшего к нему ангела, готовившегося разрезать Последнего напополам — в руке образовался призванный кинжал, и он запустил его в него. Пока ангел рассеивался с предсмертным вздохом, остальные собратья перестали ходить вокруг да около и вместе вновь понеслись на Довакина. Ещё один кинжал в руке — он влетел в шлем. Второй кинжал — залетел ровно в руку. Довакин продолжал моментально образовывать и бросать в них кинжалы, не давая шансов на побег. Из-за относительно огромного тела ангелов и высокой скорости полета самих кинжалов они просто не успевали уклоняться. Даже самые прыткие, сумевшие полностью избежать самого лезвия, которое их могло легко пронзить, как выяснилось на примере ранее изгнанных собратьев, всё равно получали малейшие порезы, что хватало им, чтобы последовать за остальными прямиком на небеса.       За прошедшие несколько секунд двенадцать ангелов оказались изгнаны назад в свой мир. Оставшиеся же, заметно умерив свой боевой пыл от картины исчезновения своих собратьев, почувствовали что-то неладное. Естественно, ангелов сильно насторожило, как их соратники так быстро исчезли из-за малейших порезов призванного оружия. Никогда им не приходилось такого видеть и они пытались всеми силами отыскать кроившийся подвох, но времени у них на это просто не хватало. Довакин не собирался тупо стоять и наблюдать за их парящими в воздухе фигурами.       Ещё один кинжал образовался в левой руке за место брошенного ранее. Довакин легким и нерасторопным шагом двигался напрямик, очевидно провоцируя своим спокойным и, может, расслабленным по виду поведением на атаку. Ангелы продолжали висеть в воздухе, сосредоточенно смотря за удивительно плавными движениями Драконорожденного. Здравый рассудок сдерживал их, говоря, что с этим человеком нельзя сражаться и нужно отступить пока не поздно. Но приказ от магов Писания и эффект Ту’ума, который разгорал в душах ангелов желание разорвать Довакина на кусочки, успешно брали под контроль умы. Двое не выдержали от давления своих эмоций и полетели к Драконорожденному, намереваясь безжалостно разрезать мечами его тело и, по возможности, ещё на том свете попозже выпотрошить ему саму душу. Остальные пока сдерживали себя — инстинкт самосохранения двигал ими больше, чем остальные эмоции.       Довакин практически в последний момент отвел тело влево. Разрываемое святым пламенем лезвие пронеслось в паре миллиметрах от его лица, почти что обжигая. Одного горизонтального разреза костяным мечом хватило, чтобы голова ангела удивленного таким ловким уклонением слетела с плеч, и тот мгновенно рассеялся перед фигурой Драконорожденного, открывая во всей своей сияющей красе второго собрата. В него Последний попросту кинул кинжал, который четко вонзился прямо в нагрудник и изгнал его в мир, откуда тот призвался магами. Слыша позади себя приближающиеся с каждым мгновением взмахи крыльями, Довакин резко обернулся. Ангел практически влетел прямо в него, прижав меч к себе, с намерением пронзить насквозь. Делал он это очень быстро, обычный человек просто бы не успел среагировать. Но для Довакина, скорость ангела была подобно скорости старого разожравшегося до огромных уже неуклюжих размеров хоркера. Его ладонь стиснула руку ангела, также как если на того надели кандалы, не давая возможности вырваться. Придерживая костяной меч обратной хваткой, Довакин пронзил ангела в шею, и тот исчез.       Последние пятеро рванули к нему одновременно, за секунды сокращая дистанцию и замахиваясь мечами. Они планировали брать его количеством снова — видимо чего-то поумнее придумать против одного врага не смогли. Довакин непоколебимо оставался на месте, заведя левую руку за спину и образовывая незаметно в ладони три призванных кинжала — больше просто не вмещалось. Избрав свои цели, Драконорожденный твердо уперся в землю правой ногой и начал дожидаться. Следовало ангелам приблизиться и находиться к нему в паре жалких метров, он вдруг сильно оттолкнулся, высоко подпрыгнув вверх, и запустил все три кинжала за один мах рукой. Каждый точно настиг свою мишень. Три ангела исчезли синхронно, немного даже освещая на краткие доли секунд местность перед Довакином. Последние двое, понимая, что ничего сделать уже не смогут, полетели восвояси, но ещё два кинжала Драконорожденного, прилетевших в спины, свели на нет их слабую надежду на выживание.       Довакин выпрямился после приземления, немного оглядевшись — все ангелы были уничтожены. Позади него разразились мощным громогласным ором восторженные крики солдат Газефа. Он повернул к ним голову, а затем обернулся полностью.       — Подойдите сюда все. Живо.       Люди Газефа моментально, как и должно быть у солдат, исполнили его приказ и приблизились. Обратив внимание на одного из них в открытом шлеме и с кольчугой, Довакин стальным, присущим командирам тоном, выработанный за долгое время его службы в Имперском Легионе, спросил:       — Потери, раненые есть?       — Шестеро погибло, четверо ранены, сэр, — четко и ясно отрапортовал солдат Газефа.       То что присутствовали потери — это однозначно плохо. Отряд Газефа не такой большой, чтобы их себе даже немного позволять. Довакин пусть и не знал лично в лицо тех погибших, да и если он спросит про их имена — это ему ничего не скажет, но Последний про себя благословил их души, дабы они нашли себе вечное упокоение: оставшиеся привычки жреца Девяти — от них Драконорожденный не избавлялся.       — Раненых ко мне, — приказал Довакин тем же жестким тоном.       Никто даже не смел перечить ему или спрашивать о том, почему он ими внезапно начал командовать. Ситуация сейчас такая, что лучше было послушно помалкивать и беспрекословно исполнять приказы Драконорожденного. Тем более, солдаты Газефа прекрасно увидели на что тот способен и прониклись к нему огромным уважением, не только как к сильному воину, но и как к их спасителю, ибо если бы не Довакин — они, скорее всего, просто бы погибли.       Солдаты замельтешили и расступились, позволяя этим самым четверым, которым не повезло попасться под атаки ангелов, выйти к Довакину.       Один, слегка сгорбившись от непрекращающейся боли, осторожно придерживался рукой за перебинтованный уже пропитанными кровью бинтами живот — видимо ему успели оказать какую-то помощь в ранении. Радовало, что солдаты, пока Довакин сражался с ангелами, не теряли времени зря.       Второго дружно поддерживали за руки третий и четвертый. У него были перебинтованы обе ноги в районе колена. Исходя из кровавых пятен на них — ангелы, наверное, успели его подрезать. Возможно, могли специально перерезать сухожилия, чтобы тот потерял возможность ходить, но не факт. В принципе, если его ранение заканчивалось только на перерезанных сухожилиях, то Довакин с помощью магии Школы Восстановления примерно уровня адепта мигом поставит его на ноги.       Третий ранен, в сравнении с другими, меньше всех. Довакин заметил, что у него на левой руке отсутствовало три пальца. Сами кровоточащие обрубки Драконорожденный излечит быстро, но вот для того, чтобы отрастить заново отрубленные пальцы потребуется некоторое время — от двадцати минут до получаса, используя магию Школы Восстановления уровня эксперта. Сейчас для них время ценный ресурс, потому солдату придется побыть на время без пальцев. Если тот выживет — Довакин излечит его до конца уже в деревне.       Четвертый оказался ранен в районе плеча: его рука просто повисла и свободно болталась, словно покачивающееся ветром полотенце на сушилке. Несерьезное ранение, хотя, на первый взгляд, может показаться иначе. Довакин тоже сможет его быстро вылечить.       Довакин выставил левую ладонь перед солдатами и собрал магические потоки, преобразуя в них заклинание лечения. Всех четверых окутало тёплое оранжевое свечение, и раны на них начали потихоньку восстанавливаться. Солдаты, затаив дыхание, заворожено наблюдали за исполнением магии, не издавая и единого звука, чтобы случайно не отвлечь Довакина и принести проблемы. Через несколько секунд Драконорожденный закончил. Второго солдата, чьи ноги были ранены, аккуратно поставили на землю и тот немного попрыгал вверх, желая убедиться в том, что полностью здоров. Первый перестал придерживаться рукой за живот и выпрямился — спина отдалась легким хрустом, от которого он удовлетворенно вздохнул. Третий посмотрел на свою левую ладонь и небрежно махнул ею, будто смирившись с отсутствием пальцев, и довольно ловко прокрутил меч правой. Четвертый размял свою ранее раненую руку и кивнул в знак благодарности Драконорожденному.       Увидев, что все снова в строю и больше никому целительская помощь не требовалась, Довакин продолжил: — Итак, слушайте меня, — солдаты, до этого тихо шептавшиеся об увиденном, заткнулись, навострив уши. — Мы сейчас пойдем единым строем на ангелов, на помощь Газефу. Заклинатели думают, что победа на их стороне, но они совершили главную ошибку: недооценили вашу решимость, — солдаты Газефа покрепче взялись за оружия, с уверенными улыбками переглядываясь между собой. — Сделаем так, чтобы эти равнины стали для них могилой… вы со мной?       — ДАААААААА!!!       Разъяренный, но уверенный ор солдат заставило Довакина немного улыбнуться. Он кивнул, но перед тем, как повести их за собой, решил ещё кое-что сделать.       — Погодите только… наложу на вас «пару» усилений…       Солдаты, убедившись в силе магии Довакина, без уговоров кивнули в знак согласия, позволив тому с чистой совестью наложить на них «несколько» усилений.       Довакин начал с «Призыв к оружию» — заклинания уровня мастера Школы Иллюзии, которое подавляло любое чувство страха и наделяло большей жизненной силой и выносливостью, а также немного ускоряло мыслительные процессы организма, что влекло за собой ускорение реакции, а это соответственно повышало эффективность в бою. Это, в основном для того, чтобы они бесстрашно шли в битву, даже если случайно увидят перед собой сотню ангелов. Трусость в их рядах может оказаться фатальным просчетом, который приведет к поражению. Конечно, намеренное подавление страха и вместе с ним любых инстинктов самосохранения могло привести к смертям, но другого выбора не оставалось. Придется рискнуть. Чтобы как раз таки избежать возможных потерь, Довакин решил наложить ещё усиления на солдат.       После Довакин наложил магию с эффектом многократного усиления физических качеств человека вроде ловкости, силы, скорости, интеллекта, силы воли и выносливости. Затем он отдельно во много раз повысил запас сил и жизненную силу. Всё это — чтобы они сами гораздо мощнее били и могли сравниться с магическими существами в бою, ну и для того чтобы получали меньше урона со стороны ангелов. Так их будет сложнее убить.       Дальше пошла магия с эффектом сопротивления. Тут всё довольно просто. Сопротивление к боевой не элементальной магии, к огню, к холоду, к электричеству. Также он наложил щит — магию, которая накладывало на тело полупрозрачный барьер, который, прямо как доспехи, защищал тебя от ударов. Это позволит солдатам Газефа также получать меньше урона от ангелов или самих заклинателей, если в них что-то прилетит с их стороны. Помимо этого Довакин решил использовать магию с эффектом так называемого «перышка», суть которого в снижении чувства гравитации в плане таскания груза на себе. Так солдатам будет легче носить своё снаряжение и соответственно воевать с ним.       Ну и самое главное, Довакин наложил магию с эффектом улучшения их боевых навыков, вроде владения оружием и искусством ношения доспехов. По сути, магия насильно вбивала в умы солдат как лучше всего управляться мечом, булавой и так далее. Конечно, по истечении времени эффекта они всё позабудут, будто ничего и не знали, но на время битвы они станут гораздо сильнее и смертоноснее, а это самое главное.       Солдаты Газефа, ощущая немыслимую силу от магии, заметно воодушевились. Каждый из них уже был в нетерпении побежать и раскрошить башки ангелов, а потом и заклинателей в придачу. Довакин оглядел их всех и с удовлетворением кивнул, образовывая в левой руке призванный меч. Ещё один последний штрих, и они могут выдвигаться.       — MID-VUR-SHaaN…       «Ярость боя» — Ту’ум, который Довакин изучил на Солстейме — острове неподалеку от Скайрима и Морровинда. Состоял из слов «MID-VUR-SHaaN» — «Лояльный-Доблесть-Вдохновлять» что довольно сложно перевести дословно, разве что, к примеру «Вдохновлять доблестной лояльностью». Эффект этого Ту’ума — улучшение оружие рядом стоящих соратников, что позволяло им атаковать гораздо быстрее, чем раньше. Это последнее усиление, которое Довакин предоставил солдатам Газефа. Большего он не мог им предложить. Они все продлятся целый час — вполне хватит для битвы, как Довакин раздумывал.       Довакин глубоко вздохнул, прикрыв глаза на мгновение.       — … — он раскрыл глаза и они ярко замерцали золотистым пламенем, четко проглядывавшимся через глубину капюшона, — В бой, — сказал Довакин, побежав вперёд.       — ХААААААААА!!! — раздался громогласный рёв солдат, и они побежали вслед за ним.       Газеф тяжело вздохнул, подавляя желание прокашляться, затем одним точным ударом в шею рассеивая очередного ангела. Он уже давно сбился со счета сколько раз использовал «Мгновенное убийство» и «Шестикратный удар света», но Строноф точно не сомневался, что количество использований каждого боевого таланта давно перевалило за целые десятки. И воин-капитан чувствовал, что это будет далеко не пределом. Газеф, конечно, опытный воин и способен был использовать до шести различных боевых талантов, а если учитывать и скрытое движение убийства, так и все семь, что приходилось великолепным результатом, особенно для простого смертного, как он, но даже так воин-капитан отчетливо ощущал, что уже начинает перебарщивать с их использованием.       На данный момент он активировал «Укрепление тела» — как понятно из названия, талант, укрепляющий тело пользователя, делая его твёрдым подобно камню, что позволяло лучше выдерживать и переносить удары. «Укрепление духа» — талант, который немного укреплял разум, благодаря чему использовавший лучше сосредотачивается и может дольше сражаться. «Сопротивляемость магии» — тут и говорить нечего, увеличивало сопротивление к магическому урону. «Усиление магического оружия» — сложно понять из названия, но этот талант имитировал эффект тех самых особых оружий, что позволяло Газефу эффективнее разбираться с ангелами. «Множественное попадание» — талант, который позволял Стронофу нападать на пять различных целей одновременно.       Он не активировал все семь талантов, тем самым достигнув своего лимита, специально, потому что для этого требовалось слишком много сосредоточенности, особенно для «Шестикратного удара света», которым Газеф постоянно пользовался в виду его высокой эффективности против атакующих толпами ангелов. У него присутствовали в рукаве в качестве козыря ещё два боевых таланта: первый, правда, требовал всей энергии от него и после использования, он, скорее всего, бессильно падет на землю и станет легкой целью, а второй требовал больше сосредоточенности чем «Шестикратный удар света». Если бы Газеф их сейчас использовал, то с легкостью победил бы всех ангелов на пути. Но заклинатели просто на это призовут новых и тогда ему точно придет конец. Нужно для начала разобраться с призывателями, а до этого Газефу придется сражаться с ангелами вновь и вновь. Мысль о том, чтобы просто пробовать вымотать заклинателей Писания преследовала его, но Строноф понимал, что к тому времени он сам скорее вымотается.       Ощущая, как меч в руках с каждым вздохом и выдохом становился лишь тяжелее, а сердце билось как сумасшедшее, Газеф на мгновение задумался отчего оно так. Нет, ответ очевиден — всё же он использовал слишком много боевых талантов за короткое время, наверное, впервые за свою жизнь. Его состояние точно ещё ухудшалось от применения «Мгновенного отхода» и «Полного хода».       Первый талант позволял быстро контратаковать и заодно вернуться на изначальную позицию, чтобы атаковать по новой. К сожалению, принудительное изменение положения тела с помощью этого сильно нагружало разум и Газеф далеко не являлся в этом плане исключением, хотя он держался изо всех сил, чтобы не упасть без сознания на месте.       Второй же талант принудительно временно ускорял мыслительные процессы человека, отчего мир вокруг него начинал ощущаться чуть медленнее, а сам пользователь ощущал себя как раньше. За счет подобного необычного эффекта, выходило, что применивший технику атаковал быстрее, чем остальные. Однако, очевидно, что это заметно напрягало разум, ибо к таким манипуляциям практически невозможно привыкнуть, если не используешь их разве что почти каждый день, что вредно для здоровья и не только физического.       С постоянным использованием «Шестикратного удара света» нагрузка на тело Газефа приходилась колоссальной и уже давно вышла за рамки. Но другого выбора у него просто-напросто не оставалось.       Газеф устало выдохнул и уже собирался прокричать со всей мощи на заклинателей, чтобы спровоцировать их на атаку, да и просто выпустить из себя накопившиеся за время битвы эмоции, но тут он услышал могучие крики позади, от которых, казалось, даже воздух задрожал. Воин-капитан медленно обернулся и увидел как с невообразимо высокой, практически нечеловеческой скоростью, к нему навстречу бежали его люди с Довакином во главе спереди. Драконорожденный слегка повернул к ним голову, видимо отдав свои указания, ибо после этого они расползлись по полю битвы и приняли бой с ангелами. К огромному удивлению Газефа, один солдат в сию секунду непоколебимо пронзил ангела мечом и тот рассеялся, наверное, напоследок удивившись, как человек так просто его убил. Другой же, с длинным железным копьем в руках, кинул острием вперед свое оружие, попав прямо промеж глаз, если они, конечно, были, ангелу. Тот испарился на месте. Солдат проворно подобрал обратно копье и принялся сражаться одновременно ещё с двумя, никак не уступая, а, похоже, даже превосходя их по силе.       И подобным образом сражались все солдаты. Газеф всячески удивлялся картине, которую он перед собой сейчас видел, даже опустив от неожиданного шока и сильной усталости меч. В один миг, его солдаты внезапно перестали быть жертвами и превратились за краткий миг в настоящих охотников, которые уничтожали ангелов, на взгляд воина-капитана, иногда даже намного лучше, чем он сам. Это… выглядело просто немыслимо, ему даже на мгновение подумалось, что от серьезной нагрузки у него просто пошли галлюцинации, но Газеф осекся, понимая, что ему даже сейчас следовало сохранять холодный ум… и всё же… это действительно была правда… его люди уничтожали ангелов… он был этому рад… нет… он был просто в восторге! Газеф позволил себе совершить наполненный облегчением вздох. Даже как-то и забылись все проблемы, которые его почти секунду назад напрягали.       Он услышал в стороне от себя тихие, почти бесшумные шаги. Похоже, только таланты, усилившие его чувства до смертного максимума, помогли ему их услышать. Газеф повернулся к ним и увидел Довакина. Попытавшись натянуть на своё лицо улыбку, Строноф спросил в состоянии этакого полубреда:       — Я явно недооценивал своих парней, так?..       Довакин огляделся, наблюдая, как один из солдатов Газефа только что разрубил атаковавшего ангела напополам. Тот заметил, что Драконорожденный на него смотрел и поднял большой палец вверх, после чего продолжил бесстрашно сражаться против троих ангелов. Довакин взглянул снова на Газефа и просто пожал плечами.       — Может быть, — это все, что он мог сказать.       Газеф легко усмехнулся, покачивая головой, чувствуя небольшое головокружение. Тело начинало давать осечку от усталости.       — Вы… ведь сделали их такими сильными?       — А это настолько важно знать? — спросил Довакин с легким заинтересованным взглядом.       Газеф промолчал на его ответ, но затем утвердительно покивал. Он был прав. Главное, что теперь его люди смогут дать отпор ангелам. Магам Писания сейчас придется особенно несладко, ибо им теперь надо будет не только следить за самим Газефом и Довакином, но и за солдатами в том числе.       — Вы правы… тогда… — Газеф сжал покрепче меч в руках. — Будем пробиваться?       — Да… но перед этим…       Довакин взмахнул рукой, используя магию лечения, заодно накладывая на него те же усиления, что и наложил на его солдат. Раны на теле Газефа стали мгновенно заживать, как будто их и не существовало, а сам воин-капитан вдруг почувствовал, как всю усталость и напряженность как рукой сняло, и он, даже наоборот, становился только сильнее и могущественнее с каждой секундой. По ощущениям, он чувствовал себя гораздо лучше, чем при начале битвы с заклинателями. Словно он только проснулся от крепкого и здорового сна.       «Невероятно…» — Газеф не мог не восхититься ощущением чувства могущества, которое приятно пульсировало в его жилах. Он даже поймал себя на мысли, что не просто сейчас возвысился до уровня героев древности… теперь, похоже, он во много раз тех превосходил и достигнул гораздо выше. Находился теперь на уровне самих полубогов, что навеки вписали свои имена на страницах истории… хотя, конечно, Газеф покачал головой, посчитав, что уже слишком преувеличивает, пусть и в своих мыслях, но факт того, что ему действительно так показалось… говорило о невообразимости обретенной мощи.       Теперь-то он точно не сомневался в их победе.       Газеф прокрутил меч в руках и уверенно улыбнулся Довакину. Тот, заметив его приободрившийся настрой, тоже немного ухмыльнулся под маской.       — В бой?       Газеф отвернул тело от Драконорожденного, но всё ещё глазами был прикован к его фигуре, ожидая от него ответа. Довакин повернулся вперёд, лицом к заклинателям.       — В бой.       Момент — после обмена словами, они побежали плечом к плечу напролом, без намека на малейшую тактику, но она была — пробиваться с боем. Заклинатели, явно напряженные от резкой перемены ситуации, послали двадцать ангелов на них, пока остальные в сторонке сражались против солдат воина-капитана. Довакин и Газеф хмуро прищурили глаза, всё равно продолжая бежать, несмотря на это. Ангелы, летевшие на них прямо в лоб, не особо задумываясь о тактике или стратегии, приготовили мечи, чтобы их атаковать. Вот-вот они столкнуться между собой.       Как только расстояние между ними состояло в жалкие пары метров, Довакин и Газеф резко подпрыгнули высоко вверх, оказавшись в воздухе примерно на уровне ангелов. Воин-капитан занес меч над собой, собираясь применить в очередной раз боевой талант, а Довакин налететь прямо на впереди летящего ангела и пронзить насквозь его голову.       Так и произошло.       Строноф использовал «Шестикратный удар света»: лезвие его меча зажглось алым светом, и от него моментально последовала мощная вспышка, осветившая всё поле боя на короткий миг. На нагрудниках шести ангелов, в размер во всё их туловище, возникли вертикальные светящиеся порезы и те распались на частицы. В это же самое мгновение, Довакин, летя к ангелу, ловко уклонился от его режущей атаки, путем резкого отворота тела вправо, и упал на него, пронзая его голову костяным мечом. Пока тот распадался на чистейший свет, он успел оттолкнуться от доспехов и полететь вперёд к ещё нескольким навстречу. В полете, Довакин совершил два режущих удара мечами, от которых ещё двое рассеялись, и врезался в третьего. Ангел сильно пошатнулся, пребывая в огромном замешательстве от ловкости Драконорожденного, и чуть не выронил свой меч. Воспользовавшись моментом его растерянности, Довакин, упершись ногами об ограненный серебром нагрудник, легким взмахом обоих мечей срубил ему голову. Ангел позади, уже на неком опыте осознавая, что его соратник был обречен на гибель, без зазора и страха занес меч и совершил мощный выпад. Довакин на секунду обернулся. В последний момент, он оттолкнулся от уже почти полностью растворившегося тела ангела, и меч с брызгами пламени проткнул лишь исчезающий свет.       У ангелов, от такой невероятной ловкости и силы, перехватило дыхание. Газеф, будучи на земле, использовал то, что они все переключились на Довакина, и успел отправить на тот свет ещё двоих, двумя простыми режущими ударами оставляя на них глубокие порезы в районе туловища. Он не понимал, почему теперь они так просто пропадают, хотя до этого, чтобы их победить ему приходилось выкладываться по максимуму… видимо то, что сделал Довакин с воином-капитаном, действительно усилило его во много раз, чем когда-либо… что ж, тогда, он должен воспользоваться моментом наверняка временной силы по полной. Строноф с решимостью заметил перед собой замахнувшегося ангела. Одним махом он откинул его меч от себя и колющей атакой в живот отправил обратно на небеса.       Довакин, находясь в воздухе, бросил призванный меч в ангела, подло атаковавшего исподтишка, и вдобавок ещё несколько кинжалов в его собратьев, которые отвлеклись на Газефа. По итогу, практически все оставшиеся ангелы рассеялись в свете, кроме последнего. Драконорожденный на него упал, впечатав ударом двух ног в землю, и вонзил костяной меч в его шлем. Исчезающая фигура ангела скрылась в земляной пыли, единственное, что вышло из непроглядного клуба его рука, пытавшаяся дотянуться до Довакина, наверное, чтобы схватить и придушить. Правда, не получилось — рука, как и он сам, растворилась раньше. Образовав новый призванный меч в левой руке, Драконорожденный развернулся к магам и продолжил бежать. Газеф, оставив в стороне своё удивление и желание немного отдышаться для уверенности, поспешил за ним. Сейчас у них катастрофически мало времени и нужно было беречь каждую секунду.       Заклинатели Писания подсуетились, испугавшись их быстрого приближения к ним, начиная призывать новых ангелов взамен погибшим, не забывая также отправлять парочку на сдерживание солдат Газефа, которые пусть и находились далеко позади Довакина и самого воина-капитана, но тоже весьма уверенно продвигались медленно вперёд. Если битва для них продолжится в подобном ключе, то вскоре они все выдохнутся и потратят свои магические силы… и тогда они станут легкой добычей…       — Занимательно…       Хладнокровный голос командира — Нигуна — привлек внимание всех заклинателей, что начали немного напрягаться и потихоньку паниковать. Наблюдая за его равнодушным, немного высокомерным выражением непримечательного на вид лица, которое четко отражало уверенность мужчины в их победе, маги чувствовали себя гораздо спокойнее.       — Покончим с этим, — на его устах выцвела кровожадная улыбка, — каждый, кто потерял ангелов, вызывайте замену. Атакуйте Стронофа и его дружочка всей своей магией… насчет его людей — не беспокойтесь…       Отдав холодным и уверенным тоном указания своим подчиненным, Нигун всмотрелся в бегущих Довакина и Газефа. Заклинатели тем временем принялись исполнять приказы и продолжали как прежде призывать всё новых ангелов на их ликвидацию. Снаружи это не проглядывалось, но внутри, в глубине души, командир Писания Солнечного Света уже успел с особой тяжестью, но признаться, что немного недооценил силу воина-капитана. Его солдаты более чем способны сражаться против самих архангелов огня, оказывая серьезное сопротивление им. Когда Нигун продумывал план ликвидации Газефа, он действительно не учел этот момент, посчитав, что такого просто не могло произойти. Грубое допущение с его стороны. Неопытный человек бы на месте Нигуна растерялся и, наверное, уже давно смирился бы со скорым поражением и смертью. Но не он сам. Шансы у них всё ещё присутствовали и они огромны. С учетом козыря в их рукаве — победа им однозначно обеспечена.       «Но следует быть внимательнее…» — всё же случайно промелькнуло у него в голове, и он невольно взглянул на Довакина. Пока Газеф пытался в одиночку пробиваться к ним, Нигун краем глаза замечал, как тот расправлялся со всеми ангелами, которые были посланы уничтожить солдат Газефа, а затем наблюдал, что он накладывал на них какую-то магию усиления, судя по тому свечению, окутывавшее их каждую секунду. Нигун не знал, откуда у Стронофа внезапно появился собственный маг — ничего о нём в докладах не говорилось, но он всё равно ничем не поможет. Преимущество на его стороне в любом случае.       Довакин и Газеф завидели новое подкрепление ангелов и приготовились к столкновению, при этом не замедляя свою скорость. Им было нельзя терять её, ибо тогда маги смогут продолжать насылать на них всё новых и новых призванных существ, вплоть до момента, когда они выдохнутся… либо выдохнутся они сами, из-за слишком больших затрат магии. Интересно узнать, кто быстрее…       Драконорожденный резко перекатился вперёд, ловко прошмыгнув прямо под фигурой прилетевшего к нему ангела, и слегка резанул его по спине призванным мечом, после чего, уже слыша позади, как тот распадается, побежал дальше, разрезая по пути ещё двоих поочередными ударами. Строноф же, наблюдая сразу же шестерых перед собой, без особых раздумий применил «Шестикратный удар света». Вспышка — все шесть белоснежных фигур исчезли в частицах света, освобождая ему дорогу.       Ангелы же не оставили своих попыток и разбрелись по воздуху, кружа над Газефом и Довакином в безумном танце, чтобы атаковать их все вместе. Драконорожденный сменил призванный меч на парочку кинжалов и начал бросать их, рассеивая ангелов одного за другим, без малейшей осечки, не позволяя им заходить за спину и подло атаковать. Воин-капитан, в свою очередь, взялся за зачистку их пути к магам, используя «Шестикратные удары света». Ангелы гибли, прямо как мухи, но заклинатели продолжали их быстро вызывать, поддерживая примерно одинаковую численность, стараясь не давать им малейшую передышку. Они не сомневались, что вскоре Довакин и Газеф не смогут поддерживать такой быстрый и интенсивный темп сражения, совмещенный с активным передвижением. Но, к предстоящему сожалению для них, их расчеты окажутся полностью ошибочны.       Довакин совершил два режущих удара призванным мечом, изгоняя в мгновение ока троих ангелов в иной мир. Мимо него промчался Газеф. Ангелы только-только приготовились встретить несущуюся к ним с неимоверной скоростью фигуру воина-капитана, но резкая алая вспышка стала последним, что они увидели перед тем, как погибнуть. Строноф в очередной раз использовал «Шестикратный удар света» и собирался продвинуться дальше, но тут нечто невидимое врезалось ему прямо в живот. Благодаря усилениям Драконорожденного и также наложенному огромному сопротивлению к боевой магии, он это почти не ощутил, даже никак не шелохнувшись, и твердо продолжил шаг, как потом в него ещё прилетело, а затем и ещё и ещё… десятки невидимых волн обрушились на воина-капитана от заклинателей Писания. Тут уже Газефу пришлось прикрываться рукой, дабы защититься.       Довакин запустил кинжал в ещё одного ангела. Прилетело в руку с мечом и это закономерно рассеяло его. Довакин, уже думая продолжить идти, вдруг ощутил, как магические потоки стремглав мчались к нему. Догадавшись, что это применение боевой магии, которую, похоже, невооруженным глазом просто не заметишь, он выставил левую руку вперёд, широко растопырив пальцы на ладони, вкладывая в неё магию, из которой образовался защитный оберег. Тот выглядел как полуовальный прозрачный щит небесного светлого оттенка с исходящими от него белоснежными крупицами, которые плыли по нему немного вверх и быстро испарялись. Невидимые ударные волны от заклинателей стали беспощадно врезаться в оберег, издавая в момент столкновения оглушительный рёв, бивший по ушам.       Газеф, не заметив как Довакин выставил перед собой щит, язвительно усмехнулся и с провокацией прокричал магам:       — Раз вы священники, то должны играть свою роль, применяя магию исцеления!       Явно не оценив столь остроумного, по их нескромному мнению, сарказма Газефа выпустили множество невидимых ударных волн словно в ответ. Будь их несколько, то воин-капитан бы смог уклоняться. Но когда в тебя летит целых тридцать волн со всех возможных направлений, то крутись ты хоть как белка в колесе, но парочку десятков уж точно неизбежно получишь по лицу. Единственным для себя решением ему виделось — это прикрыть голову руками.       Наблюдая, что Газеф принимает все невидимые ударные волны на себя, Довакин прокричал:       — Газеф! Сюда!       И Драконорожденный начал сам медленно приближаться к нему. Газеф только сейчас заметил, что перед Довакином стоял невиданный для него барьер, который видимо того защищает. Он мигом опомнился и побежал, попутно всё ещё охватывая волны по своей тушке, благо усиления позволяли ему их стойко игнорировать. Газеф кувыркнулся за его спину, присаживаясь на одно колено, и облегченно вздохнул, немного переводя дух.       — Как вы?       Довакин на мгновение бросил на него сосредоточенный взгляд и затем сразу же вернулся к заклинателям, поддерживая оберег путем его подпитывания магией. Благодаря этому тот непреклонно блокировал все невидимые ударные волны, продолжавшие без остановки в них лететь.       — В норме…       Газеф вдохнул и выдохнул, выпрямляясь.       То, как они быстро сократили расстояние между ними, заставило Нигуна недовольно вздохнуть. Он уже давно приказал своим подчиненным потихоньку, но отступать назад. Отступление они могут проводить лишь до вершины холма — дальше нельзя. Им нужно занимать высоту, дабы иметь преимущество и также полный обзор на проходящую битву.       Однако, когда Нигун увидел, как Газеф забежал за Довакина, он улыбнулся. Первый благородно защищал второго от их магии. Он сейчас не сможет ему активно помогать с ангелами. Их положение выглядело проигрышным, и этим необходимо было воспользоваться, пока возможно.       — Ну же! Давите на них! Насылайте ангелов!       Холодный, но наполненный кровожадностью и предвкушением голос Нигуна, заметно воодушевил заклинателей, и те принялись с новой силой активно вызывать всё больше и больше ангелов. Некоторые из призывателей повытаскивали из стальных поясов склянки с зельями и выпили их, кто-то для того, чтобы быстрее восстановить запас магической энергии, а кто-то для простого усиления призываемых ангелов. Все они прекрасно видели в каком невыгодном положении оказались Довакин и Газеф и решили выложиться на полную, не давая им и единого шанса на выживание и победу.       Ангелы, как только чистейший свет прямиком из небес даровал им фигуры, преобразовавшиеся в доспехи и в меч, тотчас же летели на Газефа и Довакина. Но заклинатели по-настоящему просчитались, наивно рассчитывая, что оба воина никак не продержатся, в действительно неудобном положении, где они буквально окружены со всех сторон, а Драконорожденный ещё при этом полностью занят блокированием невидимых ударных волн. Газеф с уверенностью взглянул на смело летящих ангелов, сжимая меч в руках. Пока Довакин защищал их обоих от ударных волн и прочей магии, он собрался прикрывать. С тяжелым вздохом, Строноф принялся активно использовать «Шестикратный удар света» и «Мгновенное убийство». Ангелы не успевали даже подлетать вплотную, как немедленно обращались в частицы.       Так они и продвигались медленно, но верно вперёд. С приближением, Драконорожденному пришлось увеличить защитный оберег вширь, что повысило затраты магических сил на него, дабы не позволить случайным заклинаниям залететь им в бочины.       Наблюдая за их успешным продвижением, Нигун стиснул зубы, просверливая острым взглядом фигуры Газефа и Довакина. Ему это порядком начало надоедать. Следовало придумать новый план… если они продолжат так безрассудно тратить силы на создание заклинаний, то вскоре у них она не останется на призыв ангелов…       — Хватит!       Неожиданно прозвучавший и пронесшийся громким эхом по равнинам голос Нигуна заставил заклинателей мигом прекратить использовать заклинания. Ангелы тоже остановились и отлетели назад, угрожающе махая крыльями над головами магов Писания. Довакин и Газеф обменялись недоуменными взглядами, явно не понимая с чего это они остановились. Очевидно, не ради того, чтобы сдаться: определенно у них припасен какой-то особо хитрый план.       — Может нападем, пока возможность есть?.. — предложил Газеф свою идею, тихо прошептав Довакину.       Но Последний еле заметно отрицательно покачал головой.       — Возможно, это ловушка… — прошептал он в ответ.       Газеф сначала удивился, но потом с осознанием кивнул. Точно. Это запросто могла быть ловушка. Слишком уж отличную возможность маги подарили для атаки — настолько, что аж становилось подозрительно. Об этом Газеф немного не подумал: его разум только и желал с ними поскорее покончить, не думая о возможных хитростях, которые ему и Довакину подготовили. Стронофу по-хорошему нужно было охладиться, иначе это может привести к плохим последствиям, если он с горяча сделает что-нибудь не обдуманное.       Драконорожденный решил рискнуть и убрать оберег, если что, он успеет его образовать вновь по-быстрому. Газеф медленно вышел из-за его спины и с огромной осторожностью встал возле молчавшего Довакина. Нигун и подчиненные стояли на вершине холма — им теперь некуда бежать. Командир Писания посмотрел на Газефа и Довакина сверху вниз, в буквальном и в переносном смысле одновременно, и произнес с легким раздражением, подпитанный высокомерностью:       — Признаю, то, как вы смогли приблизиться нам достаточно близко, меня впечатлило. Похоже, я недооценил твои способности, Газеф Строноф… — на заурядном лице командира выскочила садистская насмешка. — Или же мне лучше сказать, что я недооценил способности твоего дружочка? — понятно, что он имел ввиду Довакина, который, догадавшись об этом, молча выгнул бровь вверх. — Я всё видел. И уверен без него — ты бы проиграл нам ещё при приближении… наверное, это обидно, что какой-то проходимец сильнее тебя — воина-капитана Королевства?       Очевидно, своими провокационными словами он пытался посеять раздор в душах Довакина и Газефа, дабы заставить обоих воинов выступить против друг друга, что, конечно, пойдет только ему на пользу. Но Нигун сильно недооценивал их, думая, что они отреагируют на такую отчаянную попытку.       — Я не боюсь признать, что без него, я бы не добрался!.. — ответил Газеф с плохо скрываемой яростью.       Впрочем, эту ярость он постарался быстро подавить внутри. Не хватало, чтобы из-за неё он совершил поспешные ошибки и обрек всех на неминуемую гибель. Прикрыв глаза, он собрался и выдохнул, снова обращая взгляд на командира Писания. Однако, ему тут же показалось, что его ответ… расстроил Нигуна?       — Как же это жалко… мало того, что ты решил положить свою жизнь ради жизней каких-то крестьян, так ещё ты признаешь силу какого-то там бродяги выше своей… — он покачал головой, не желая в это верить. — Если ты бы действительно защищал свою страну, то забыл бы об этих крестьян!.. — словно виня его, сказал Нигун.       Только что подавленная ярость возвратилась к Газефу вновь: его рука задрожала от злобы, стискивая рукоять меча. Вены на ней вздулись, а зрачки в черных глазах сузились. Как он вообще посмел о таком говорить?!       — Ты… и я… никогда не найдем общий язык!       Газеф указал острием меча прямо на него с пылавшей ненавистью в глазах.       Нигун лишь удрученно вздохнул, находя все слова Газефа бессмысленными и не стоящими его внимания. Ему уже хотелось поскорее покончить с этим напрасным сражением, потому решил «любезно» посоветовать:       — Что вы можете сделать? Просто прилягте на землю и умрите безболезненной смертью. К чему эти напрасные сопротивления? — его голос излучал полнейшую высокомерность и уверенность в своей непобедимости.       От тона Нигуна Газеф скрипнул зубами, когда Довакин скептично хмыкнул. Он просто ставил их в ничто. Несмотря на злость, Строноф вдруг криво ухмыльнулся Нигуну, опуская лезвие меча на плечо, будто демонстрируя свою беззаботность.       — Ха! Если думаете, что у нас нет сил, то может подойдете и лично отрубите головы?! Ведь с нами, как ты говоришь, это просто провернуть!       Нигун нахмурился. Весьма провокационно. Такие слова явно могут задеть его честь и честь его заклинателей. Газеф, по нему всему было видно, всем телом и душой пропитался невероятной ненавистью к этому человеку. Впрочем, Довакин тоже желал поскорее расправиться с командиром, хотя, особенно в сравнение с воином-капитаном, не демонстрировал такой сильной ярости. Только хладнокровное равнодушие и легкую неприязнь.       — Говорить ты умеешь, в отличие от своего дружка… — он издал смешок. — Думаете, раз уж можете сражаться, имеете шансы на победу?       От него и заклинателей последовал легкий, но злостный смех, который заставил Газефа невольно напрячься. Довакин бегло огляделся по сторонам, наблюдая, как точно в подтверждение слов Нигуна, ранее парившие на месте в воздухе ангелы начали медленно к ним приближаться и постепенно окружать, заранее блокируя любую им возможность отступления… по их мнению, конечно же.       Нигун, пристально смотря за их беспомощными тушками, раздраженно вздохнул, закатив глаза.       — Пустая трата времени… Глупо, очень глупо. Как только я вас убью, за вами последуют те крестьяне… Вы лишь продлили им страдания, и на этом всё…       И в этот момент…       — Язык, я смотрю, говорить у тебя горазд, — внезапно стальным голосом произнес Довакин. — Но хватит ли тебе сил воплотить свои слова в жизнь?       Довакин спросил это с холодным и равнодушным тоном, указывая острием костяного меча на Нигуна. Символично, в своих глазах Драконорожденный всем лезвием закрыл его тело, оставив только видной лишь голову, что открыто намекало, как тот собирался с ним покончить.       Необычный эффект, как голос Довакина донесся четко и ясно, подобно если тот стоял прямо перед ним, заставил Нигуна немного напрячься. Его же подчиненные от такого слегка испугались, хотя и виду старались не подавать, чтобы не дать почувствовать им обоим, что ситуация на их стороне. Через несколько секунд, командир Писания негромко посмеялся, возвращая былой высокомерный настрой.       — Хо, я посмотрю ты у нас не немой? — с издевательской улыбкой проговорил он, склонив голову вбок. — Ну, хорошо… я позволю вашим глазам раскрыться нашей силе… Ангелы, убейте Газефа Стронофа и его бродягу… — холодно произнес он, с кровожадностью смотря на них обоих.       После приказа ангелы затрепетали своими сияющими крыльями и полетели прямо к ним, маневрируя, чтобы их запутать.       Но такие дешевые трюки на них не сработали. Довакин решил не мелочиться и образовал в левой руке призрачную секиру, кладя её на плечо, пока Газеф принял боевую стойку, положив лезвие меча на руки, а само своё оружие расположить у головы. В момент, когда ангелы к ним приблизились практически впритык, Драконорожденный широко размахнулся, совершая мощный режущий удар перед собой, а Газеф использовал привычный для себя «Шестикратный удар света». В мгновение ока, все нападавшие на них в этот момент ангелы оказались уничтожены.       Нигун нахмурился, тихо цокнув языком от недовольства. Да уж, он не ожидал, что они оба так быстро расправятся с нападающими ангелами. Конечно, тех, которых сейчас уничтожили, было штук двенадцать, что довольно мало, если судить по тому, что Газеф за одно использование боевого таланта может убить шестерых, но это не отменяло того, что видимо ему придется непросто, дабы их обоих прикончить. Но пускай воин-капитан и смотрелся на вид грозным противником, Нигун больше волновался из-за Довакина. Высматривая необычной формы секиру его руке, он не сомневался в одном: это оружие что-то делает с ангелами, отчего они так быстро исчезают. Он замечал это и при их приближении и сейчас…       «Неужели… это странное оружие отменяет призыв?» — существовали заклинания, которые могли отменять призыв существ. По степени силы заклинаний они находились на разных рангах — каждое заклинание отмены призыва определенного ранга предназначалось на противников соответственного уровня. В случае с архангелами огня — заклинание отмены должно быть как минимум третьего ранга или, очевидно, выше: «Неужели этот бродяга умеет использовать магию третьего ранга?..» — маги, обладавшие возможностью использовать магию третьего ранга, считались достаточно могущественными личностями, ибо только единицы могли ею овладеть, особенно в совершенстве. Прекрасно понимая это, Нигун вздохнул от досады: «Его действительно не следует недооценивать…» — сделал вывод он, холодно прищурившись. К сожалению себя, Нигун, опять же никак не предположив заранее, что у Газефа будет в рядах личный маг, да и к тому такой сильный, не подготовился к такому повороту событий и не приготовил защиту от заклинаний отмены призыва…       Но Нигун не беспокоился так сильно насчет этого. У них всё ещё достаточно сил, к тому же заодно весомое преимущество в численности. Его подчиненные уже призвали новых ангелов взамен на уничтоженных, а большинство из них уже воспользовались припасенными зельями, которые усиливали призываемых существ в несколько раз. Люди Газефа всё ещё сражались далеко позади с другими ангелами — некоторые заклинатели следили за обстановкой вдали и подсылали туда подкрепление, чтобы они не продвигались так быстро. Конечно, солдаты сражались довольно яростно, но они чисто физически не смогут прийти к Стронофу и Довакину на помощь в ближайшее время. Пока у Нигуна и остальных есть возможность — нужно надавить как следует и тогда их враги падут ниц перед ними.       Наблюдая за новыми кружащими ангелами в воздухе, Довакин повернул голову к воину-капитану, спросив:       — Каков план, Газеф?       Газеф кратко огляделся, оценивая окружающую обстановку. Его солдаты находились относительно далеко и сражались с ангелами. Он замечал, что делали они это не так эффективно и быстро, как прежде — усиления Довакина по идее ещё не должны были спасть, так что он быстро додумался, что заклинатели Писания с помощью определенных предметов усилили ангелов. Это явно плохой знак — теперь ему и Драконорожденному видимо тоже придется постараться, чтобы с ними разбираться.       Сами заклинатели находились не слишком уж и далеко, но наблюдая за огромным количеством ангелов и с осознанием факта, что их всех усилили, Газеф понимал, что пробиваться сейчас будет непросто. Но иного выбора у него и Довакина просто не находилось, к сожалению. Придется прорываться и надеяться, что им удастся их в конце концов всех настигнуть и уничтожить.       — Прикрываем друг другу спину… и наступаем, — собрав всю решимость для финального рывка, произнес Газеф.       Довакин согласно кивнул, перехватывая поудобнее призванную секиру в левой руке. Они оба смертельным вихрем помчались в сторону заклинателей. Нигун от этой картины только хмыкнул. Довольно примитивная тактика, на его взгляд, но ему же лучше.       — Все ангелы! В атаку!       Он не стал мелочиться. Против сорока с лишним архангелов огня, которые летят одновременно, словно шторм стрел при осаде крепости, и быстро, подобно свирепствующему урагану, они определенно не выстоят. Ни единого шанса, не важно, насколько они неплохо держались до этого, чего Нигун, пусть и не сильно желая, но не мог не признать.       Газеф немного притормозил, чтобы принять врага, но тут же шокировано поглядел на Довакина, который только продолжал смело бежать на такое огромное количество ангелов уже в одиночку. В свою очередь, Драконорожденный не находил в их численном превосходстве особых проблем. Сорок врагов — не так уж и много для него, он однажды и с сотней сражался в одно лицо, да и ангелы, по всей видимости, не настолько опасны, как изначально Довакин думал. Драконорожденный впился правой ногой в землю и сильно ею оттолкнулся, подпрыгивая высоко ввысь и мчась прямо в толпу. Ворвавшись к ангелам, он принялся беспорядочно махать секирой и мечом, пока они не опомнились от столь неожиданного и смелого, немного безрассудного нападения. Одним махом вот так семь штук уничтожил. Начиная потихоньку терять высоту, он вонзил в ангела, в которого удачно прилетел и чуть не отправил своим телом того в землю, меч в плечо и оперся об его нагрудник ногами. Ангел не успел замахнуться, как ему секирой Драконорожденный пробил голову, расчленив её напополам. Пока тот ещё был осязаем, Довакин заметил, как ещё четверо попытались напасть на него с правой и левой стороны. Последний оттолкнулся от исчезнувшего прямо под ним ангела и полетел назад. Остальные уже давно пресекли его тактику и старались не кучковаться, а атаковать по одному, но это всё равно не помогало и Драконорожденный успевал рассеивать нападавших на него. Второй заход закончился результатом в шесть ангелов.       Едва коснувшись земли, Довакин ненадолго остался на одном месте и снова оттолкнулся, идя уже на третий заход. Газеф, хотя и пребывал в откровенном шоке от его прыткости, всё же смог опомниться и поспешить пойти ему помогать. Одна проблема — ангелы сосредоточились исключительно на Драконорожденном, находя его приоритетной целью, и находились довольно высоко — достаточно, чтобы воину-капитану представлялось тяжелой задачей даже с помощью боевого таланта их атаковать. Учитывая, сколько Довакин уже успел ангелов уничтожить и продолжал уничтожать, то Газефу становилось понятно почему. Строноф немного покумекал над тем, как привлечь внимание существ и перевел глаза на заклинателей, которые молча стояли и наблюдали за происходящим. Он улыбнулся и побежал напролом к ним, казалось, решив полностью проигнорировать ангелов и оставить их на Довакина.       На деле Газеф всё хорошо продумал. «Так или иначе, но у призванных существ изначально есть приказ, который перевешивает все остальные приказы без исключения… это защищать заклинателя…» — и по этой простой логике, если Газеф попытается сейчас сблизиться с заклинателями, то…       Он обернулся, наблюдая, как целая дюжина ангелов на него неслось с целью рассечь на кусочки. Воин-капитан победно ухмыльнулся. Лезвие меча сверкнуло алым светом и на шести ангелах образовались вертикальные порезы размером во всё туловище. Они тут же рассеялись, отчего оставшиеся шестеро решили отступить и залететь ему за спину. Сам Газеф же воспользовался возможностью пока что свободной дороги и побежал обратно к Довакину, чувствуя, как ему в затылок прилетают заклинания от самих магов Писания. Повезло, что ещё сопротивления на магию у него действовали — иначе его авантюра закончилась же бесславной и глупой гибелью.       Довакин резко рванул впёред, неистово закружившись как юла, и за счет широко расставленной секиры и меча, словно разрушительный торнадо, рассеял ещё четырех ангелов. Оставалось шестнадцать. Однако, внезапно произошла алая вспышка, чуть ослепившая на долю секунды Драконорожденного, и ещё шестеро уничтожились за раз. Газеф выпрыгнул из потока рассеивающихся светлых частиц, прорезая себе дорогу мечом, и приземлился как раз к Довакину, перекатившись в конце для смягчения своего падения. Воин-капитан встал и немного улыбнулся ему. Довакин отреагировал уважительным кивком и снова сосредоточился на ангелах. Оставалось десять. Оставшиеся в живых ангелы теперь совсем решили не рисковать и не стремились так резво на них нападать — очевидно, догадались, что им не выстоять. Что ж, это осознание их не спасло, ибо Драконорожденный воспользовался уже проверенной тактикой: начал бросать призванные кинжалы. Ангелы, пусть и тщательно старались, даже иногда умудряясь действительно уворачиваться, всё равно последовали за своими собратьями на небеса.       Бросив последний кинжал в последнего ангела, и наблюдая, как тот растворился, Довакин осмотрелся. На самом деле, об бы мог этих ангелов попробовать и мощным заклинанием убить или Ту’умом, но ему, как бы возможно парадоксально это не звучало, гораздо проще было самостоятельно с ними разобраться с помощью ближнего боя с использованием не особо разрушительной магии, а действительно нечто могущественное оставить на крайний случай. Да и таким образом, может, противник переоценит свои возможности и быстрее проиграет им — кто знает?       С последним исчезнувшим ангелом, стало очень тихо.       — Н-нево-озможно…       Донесся от кого-то дрожащий голос среди заклинателей. Нигун в неверии поморгал глазами. Все сорок архангелов огня не более чем за малый срок, примерно за тридцать секунд, оказались безвозвратно уничтожены… Газеф, который за несколько ударов отправлял целые десятки ангелов на небеса; Довакин, у которого ловкости и силы хватило, чтобы без проблем расправиться с ангелами, к тому же в воздухе, что только делало картину прошедшего боя более незабываемым и невозможным. Почему-то раньше он не особо придавал этому значения, но сейчас, когда они без проблем расправились и с такой огромной толпой, командир Писания действительно задумался… а действительно ли у него преимущество сейчас?       Нигун стиснул зубы, чувствуя, как по его всему телу предательски волной прокатилась дрожь от страха. Ему действительно невольно показалась мысль о поражении возможной в реальности, но он всячески пытался её отбросить, стараясь унять эмоции и думать головой. Мужчина помнил, что члены сильнейшей ветви Писаний, под довольно простым, но грозным именем «Черное Писание», тоже могли легко разобраться с множеством ангелов. Как бы ни удивительно и невозможно это звучало, но Довакин, которого из-за собственного тугодумия Нигун до сих пор находил простым «бродягой», и Газеф, даже несмотря на отсутствие своих легендарных артефактов Королевства, перед ними сейчас достигли уровня тех, кто считались последней надеждой всей Слейновской Теократии… от одной мысли об этом, Нигун приходил в ужас.       Он сунул руку в карман своей робы и спокойно выдохнул, возвращая некоторое хладнокровие и мужество, при ощущении в его ладони магического предмета — главного козыря в их рукаве, последней надежды, если битва пойдет совершенно не по плану. Нигун был полностью убежден: пока с ними эта вещь — всё идет нормально. Но его подчиненные, конечно, не могли похвастаться такой слепой убежденностью, как у него.       — «Святой луч!»       Из ладони подчиненного Нигуна вырвался тонкий, но ослепительный луч из чистейшего света, переливающегося еле заметным радужным оттенком. Довакин вовремя отреагировал и выставил перед собой оберег, спокойно заблокировав заклинание. Газеф тут же встал позади него, чтобы не попасть под удар.       — «Яд!»       Из ладони другого выплеснулась наружу тёмно-зеленая субстанция, выделявшая в воздух едкий пар. Она также попала в оберег и не причинила вред Довакину и Газефу.       Нигун с нарастающим напряжением оглядел своих подчиненных. Они, похоже, после увиденного нашли ангелов бесполезными и решили взять дело в свои руки, обрушивая огромный поток заклинаний различного спектра: от боевых до ослабляющих — на Довакина и Газефа. Он хотел их унять, но они полностью потеряли самообладание и хладнокровие, так что все его слова просто остались не услышаны и утонули в потоке испуганных выкриков названий заклинаний — сцена того, как огромная толпа ангелов была уничтожена двумя людьми в мгновение ока, сломила заклинателей.       Довакин спокойно стоял и поддерживал магией оберег. Тот легко восстанавливался после каждого удара по себе, несмотря на бурный поток магии врезавшейся в него, отчего Драконорожденный делал очевидный вывод, что заклинания магов довольно слабоваты, мягко говоря, в сравнении с его магической мощью. Но то, насколько заклинатели интенсивно их использовали, заставляло Довакина продолжать стоять на одном месте: в таком положении подбираться ещё ближе выглядело сомнительной затеей, несмотря на возможную слабость магии, которую против него использовали.       Но стоять на месте, очевидно, тоже плохая идея. У Довакина появился план, который, возможно, может полностью поставить точку в этом сражении. На самом деле, он витал в его голове давно, с самого начала битвы, но Драконорожденный с сомнением к нему относился, ибо заклинатели, если они по идее действительно хорошо подготовились, могут без проблем преодолеть это, а тратить попросту силу Последний не слишком и любил. Тем не менее, взвесив все за и против, Довакин решился попробовать его воплотить в жизнь. Так или иначе, учитывая их близость к магам, этот план, даже в случае полного провала, сможет им немного помочь.       Заклинатели Писания явно пока не задумывались о том, чтобы остановиться обрушивать заклинания на Довакина и Газефа. Драконорожденный воткнул костяной меч в землю позади себя ненадолго, чтобы освободить руку для большего контроля, и собрал в правой руке магические потоки, быстро преобразовывая их в магию с эффектом «Безмолвия».       «Безмолвие» — это магический эффект, относящийся к школе Иллюзии. Он позволял на время или даже навсегда, в зависимости от уровня заклинаний или силы, вложенной самим волшебником, блокировать возможность цели пользоваться потоками магии напрямую или через заклятья. Свитков, посохов и некоторых других предметов — это не касалось. Даже так, это очень серьезный и мощный эффект, который особо опасен, очевидно, для магов. Потому любой уважающий себя волшебник держал парочку свитков рассеивания на случай, если на него наложили «Безмолвие».       Довакин плавно опустил правую руку в землю и на месте прикосновения образовалась лазурная, как морская вода, волна, которая мигом стремительно пронеслась по почве, колыша зеленую траву, в сторону магов Слейновской Теократии и полностью обволокло их всех целиком. Те, прекратив бросаться заклинаниями, не успели отреагировать и отступить как-нибудь, но, видимо подумав, что ничего не произошло, уже приготовились продолжить обрушивать град заклятий на Драконорожденного и Газефа. По идее, магией теперь они не смогут воспользоваться в ближайший час, но Довакин решился пока обождать за оберегом и точно убедиться в том, что может продвигаться дальше безопасно.       — «Каменная стрела»! — срывая голос, выкрикнул один из магов, направляя дрожащую руку на Довакина, но ничего не произошло. — А?..       — «Яд»! — у другого случилось тоже самое. — Какого?!..       — «Взрыв»!.. «Взрыв»!.. «Взрыв!», черт меня подери! — несчастно повторял другой, дергая рукой вперёд, словно пытался вытолкнуть застрявшую где-то по пути магию из неё.       Нигун с непониманием огляделся на своих подчиненных, которые всё также беспомощно выкрикивали названия заклинаний, правильно, как обучали их при храмах, выставляли перед собой руки, но вместо выплеска магии происходило ровным счётом ничего. Неподдельное любопытство и кошмарный страх прицепились в его душу острыми клыками, и он сам решил что-нибудь выпустить для верности и понимания:       — О… «Огненный дождь»… — он слегка отвел голову подальше от руки, будто боялся обжечься.       Но ничего не произошло. По идее, над Довакином и Газефом должны были появиться руны огненно-красного цвета, из которых посыпались бы на них плотным осадком огненные мелкие шары. Оттого, собственно говоря, и дали название «Огненный дождь» из-за сильного сходства с известным и не особо любимым явлением природы, но ничего не произошло и это пугало больше всего. Нигун нисколько не сомневался в том, что сделал всё правильно. Он не мог забыть, как создавать заклинание — это просто невозможно чисто физически! Это словно если бы Нигун забыл как правильно дышать…       Но вот факты на лицо. Убедившись в безопасности своего пути, Довакин, оставаясь полностью невредимым, убрал оберег, успешно блокировавший всё это время каждое заклинание, выпущенное из рук подчиненных Нигуна, взялся за меч и понесся быстро к ним. Газеф бежал позади него. Нигуна прошиб холодный пот при осознании произошедшего.       — Аааа!       Многих охватила настоящая паника при понимании того, что они — маги — потеряли прямо сейчас своё главное и единственное оружие — магию. Нигун с безмолвным страхом наблюдал, как фигуры Газефа и Довакина бежали к ним с мечами наготове, намереваясь перерезать всех до одного. С его лба быстро стекла очередная капля хладного пота, достигшая кончика подбородка, на котором ненадолго повисла и незаметно полетела вниз, разбившись о землю, как и все другие до неё. При виде Драконорожденного, Нигун ловил себя на испуганном недоумении — он в одних лохмотьях, но сколько же ощущения могущества исходило от него, что и не бродяга это вовсе, а некто больше, просто успешно притворяющийся другим, чтобы обмануть самовлюбленных дураков…       Нигун вдруг услышал позади себя свистящий звук и скрип механизма. Кто-то воспользовался катапультой — пару орудий они взяли с собой на различные случаи. Он заметил, как над его головой пролетел железный шар в сторону Газефа и Довакина. Командир Писания, с малой надеждой на успех затаил дыхание. Но он себя зря обнадежил: Драконорожденный, не останавливаясь, занес меч и провел, даже казалось, небрежный вертикальный разрез. Раздался звонкий звук, за которым последовало мощное падение двух ровно поделенных половинок железного шара о землю — они даже её смогли пробурить и остались погруженными в неё. Довакин и Газеф, как ни в чем не бывало, продолжили к ним нестись, почти полностью сократив между ними расстояние — оставались жалкие пятнадцать метров.       — Начала созерцания! В атаку!       Ангелы, что до этого пристально наблюдали и парили где-то позади, мгновенно по приказу Нигуна, схватились за тяжелые молоты и круглые щиты с изображением солнца на них. Они резво полетели на Довакина и Газефа. Выглядели эти ангелы отлично от архангелов огня, с которыми ранее оба воина сталкивались. Вместо двух крыльев у тех, у этих сразу же находилось за спиной четыре, а их броня была смесью доспехов на верхней части туловища, и робы на нижней.       Нигун, отдавая этот приказ, который скорее выглядел как акт отчаяния, ничуть не сомневался в себе. Пусть начала созерцания традиционно не использовались в бою, они всё равно оставались на порядок сильнее привычных архангелов огня. Почему же эти ангелы не участвуют в бою, если сильнее? Вопрос, который возникает у многих сразу же, и ответ на него весьма простой. Как и подразумевало их название, если в поле зрения ангелов попадали союзники, то у тех увеличивались защитные способности. Такого усиления не произойдет, если никого перед глазами не будет, потому, очевидно, лучше начал созерцания оставлять позади. Но сейчас… у него просто не оставалось выбора, кроме как использования главного козыря… но это на потом, если совсем всё пойдет коту под хвост…       Довакин и Газеф, при виде невиданных ранее ангелов, заметно напряглись и решили остановиться, заметив, как начала созерцания за кратчайшие мгновения сократили расстояние, собираясь их атаковать со всех сторон одновременно. Перекатиться и выбраться из окружения уже не выходило — ангелы всё продумали заранее и путей к отходу не осталось. Ну, у воина-капитана точно. У Довакина же присутствовала одна возможность бежать и заодно взять Газефа с собой. Он ухватил Стронофа за плечо и прошептал, оборачиваясь немного назад, дабы убедиться в безопасности пути отступления:       — WULD…       Мощный поток вихря бесцеремонно и резко ударил в грудь Довакина и Газефа и в один миг они оказались далеко позади, а ангелы нанесли удар огромными молотами по земле, кроша её на мелкую грязь. Пока Строноф пребывал в шоке и пытался оправиться от такого неожиданного перемещения, Драконорожденный, из-за факта немного оглушенного воина-капитана, незамедлительно выставил левую руку перед собой, выпуская из ладони мощные электрические искры зловещего фиолетового оттенка, ярко мелькавшие и освещавшие всю местность сильнее, чем свет вечернего солнца. Они впились в нагрудник одного ангела и вдруг оцепили его тело, как если неугомонного зверя обвили крепкой железной целью для усмирения. Молния задребезжала и также внезапно, как для самих начал созерцания, так и для магов Писания, захватила всех в плен до единого. Не прошло и секунды, как в треске искр прозвучал синхронный ужасающий вопль симфонии голосов ангелов, и они все неизбежно рассеялись, выпуская за собой огромное количество частиц света, огромным потоком пролетевших к небу, где испарились.       Довакин прекратил использовать искры и с обеспокоенностью взглянул на Газефа, желая посмотреть как тот после применения Ту’ума. Воин-капитан уже пришел в себя и, прокашлявшись и набрав побольше воздуха в легкие, только кивнул Драконорожденному, удостоверив того, что он в порядке. Довакин протянул Газефу руку, чтобы помочь ему подняться. Будучи совсем по натуре не гордым, Строноф ухватился за запястье Последнего и поднялся с его помощью на ноги, снова кивая в знак благодарности. Довакин перевел взгляд обратно на шокированных заклинателей.       Они уже подобрались совсем близко к ним, но использовав «Стремительный рывок» Довакин снова отдалил себя и Газефа от них. Он не особо желал рисковать и предпочел рвануть назад, где уже всё чисто, чем вперед, к магам, у которых мало ли что может быть припасено в рукаве. Вместе с тем, ангелов больше не оставалось. Драконорожденный даже посмотрел назад, на людей Газефа, и увидел, что и там все ангелы находились в меньшинстве и скоро солдаты подоспеют к ним на помощь.       — Да как это вообще возможно?!       — Одним заклятьем?..       — У нас есть вообще шансы?..       — Нет… нет… нет! Невозможно! Невозможно! — в потоке беспорядочных голосов своих подчиненных Нигун схватился за голову и тоже кричал.       Из всех ангелов, которых можно призвать заклинаниями высокого уровня, начала созерцания обладали великолепной, даже наилучшей защитой ото всех типов повреждений. Физической, общей магической, любой элементальной — от всего, проще говоря. Тем более у Нигуна присутствовал врожденный талант, «Усиление вызванных существ», который, как понятно уже из названия, ещё больше усиливал его призванных существ, из-за чего и так сильные ангелы становились буквально непобедимыми… и мало было тех, кто побеждал его ангелов… но одним заклинанием… на такое даже адепты Черного Писания не способны… достигшие почти границ человеческого потенциала не смогли… «А чертов бродяга в лохмотьях, получается, их всех разом обошел?!» — мелькнуло в мыслях у командира Писания.       — ДА НЕВОЗМОЖНО ЭТО!!! НИКОГДА НЕ ПОВЕРЮ, ЧТО КАКОЙ-ТО БРОДЯГА ИЗ НИОТКУДА МОЖЕТ УНИЧТОЖИТЬ КАКИМ-ТО ОДНИМ ЗАКЛИНАНИЕМ ВЫСОКОУРОВНЕВЫХ АНГЕЛОВ! ТЫ… — он в порыве ярости указал дрожащим пальцем на Довакина, из-за чего тот решил даже остановиться, чтобы послушать его болтовню. — ТЫ КТО ТАКОЙ?! Я НЕ ПОВЕРЮ, ЧТО ТЫ ПРОСТОЙ БРОДЯГА!!! КАКОВО ТВОЁ ИМЯ?!       От былой его уверенности не осталось и следа. Замечая, что никто из них уже долгое время не призывал больше ангелов или не запускал заклинания в него и Газефа, Довакин сделал уверенный вывод, что у них, похоже, нет средств против эффекта безмолвия. Либо они не подготовились к нему, либо в этом мире просто не существует магии, что начисто блокирует использование магической энергии… первое звучало слишком странно, даже по-дилетантски, особенно учитывая, что враги перед ним — Писание Солнечного Света, похоже, не самые слабые люди в этом мире, но второй звучал просто-напросто бредово, потому он всё же остановился на первом варианте. Драконорожденный будет считать, что высокомерность и излишняя самоуверенность их погубила.       Довакин только хмыкнул, увидев нынешнее шаткое состояние Нигуна на грани некого безумия, наверняка, если тут находился Шеогорат, он бы это оценил. Однако, он решил порадовать его ответом, если, конечно, тот вообще такому обрадуется.       — Довакин, — весьма непринужденным тоном, отчего рядом стоящий Газеф усмехнулся в голос, сказал Драконорожденный.       Нигун, услышав как ему настолько просто, казалось, даже беззаботно, ответили, гораздо сильнее задрожал от ужаса и не в состоянии был что-то ответить на подобное. Мужчина невольно отступился назад в осознании всего произошедшего. Его сердце нещадно било в груди, желая видимо вырваться на свободу. Дыхание с каждым вдохом становилось более тяжелым и неровным — напоминало симптомы панической атаки. Проматывая раз за разом мгновения прошедшей их битвы, он всё время пытался вывести некую закономерность и найти уязвимость, но…       Её не было. Они сами не способны что-то сделать самостоятельно. Для них лично… бой уже проигран.       — Ка… капитан… что нам д-делать?       Это донеслось от одного из близко стоящих к нему подчиненных. Нигун взревел:       — Сами думайте! Я вам не мать!       «Черт… черт… черт!..» — ему следовало сосредоточиться. Его подчиненные и так пребывали в откровенном ужасе, а он своей паникой никак с этим не поможет. Если командир, до этого не сомневавшийся в своем триумфе, находит ситуацию беспомощной, то каковы шансы на победу? Нигун с некоторой опаской взглянул вперёд, наблюдая за еле согревающими лучами уходящего солнца, за тем, как последние давно призванные ангела пали от рук солдат Газефа и теперь они толпой бежали к ним. Мир погружался во тьму, открыто символизируя их поражение и теряемую с каждой пройденной секундой надежду…       Выдохнув и кое-как подавив свой страх, Нигун посмотрел на Довакина, который собирался пойти к ним и закончить уже затянувшееся сражение. Вдруг у командира Писания зародилась идея.       — Защитите меня! Все, кто хотят жить, выиграйте для меня время!       Он вытащил из кармана кристалл, боясь его выронить, отчего держал крепко двумя дрожащими от волнения ладонями, словно в тисках.       Довакин вместе с Газефом замедлились на миг, напрягаясь от его резкой перемены характера. Люди Нигуна выстроились ровным и плотным строем впереди них, готовые своими телами защитить своего командира чего бы им этого не стоило. Выглядели они, конечно, не слишком решительными, чтобы помереть здесь и сейчас, но, похоже, как такового выбора у них не было. Либо они не смогут защитить Нигуна, и тот погибнет от меча Драконорожденного или воина-капитана, а в таком случае заклинатели неизбежно последуют за ним в бездну, либо выстроятся против них и позволят использовать ему последний козырь, чтобы хоть какая-то, пусть даже и жалкая часть их соратников выжила.       Некоторые из них начали бросаться склянками с зельями, которые при столкновении с землей взрывались, пытаясь облить обоих воинов кислотой или жгучей смесью; простыми бомбами, которые Довакин и Газеф отражали ударами своих мечей, а выстрелы с катапульт участились, пытаясь как можно больше на них надавить, дабы они не приблизились ни на один метр. Драконорожденный и Строноф переглянулись между собой, обменявшись хмурыми взглядами, кивнули друг другу и быстро двинулись к толпе заклинателей, не взирая на все снаряды, пущенные в них. Позади них разразились воодушевленные крики и грохот шагов от солдат воина-капитана.       — Я собираюсь вызвать ангела высшего уровня, поспешите и выиграйте мне время!       После слов Нигуна его подчиненные самоубийственно и бесстрашно кинулись на Довакина и Газефа вместе с подоспевшими на выручку солдатами, когда Нигун наоборот трусливо отбегал назад, за холм, чтобы его никто там не достал. Заклинатели пытались их задавить числом и своим бесстрашием, буквально накидываясь на них, как голодные звери на свою добычу. Один из подчиненных попытался навалиться на Довакина и выдавить тому глаза, но Драконорожденный ловко схватил мага за шлем и легким движением меча перерезал ему горло, обрекая на мучительную смерть. Не успел, правда, Последний отбросить будущий труп, как ещё четверо накинулись на него. Сдерживая их, Довакин кинул взгляд на Газефа.       — Ангел высшего уровня? Насколько он силен?       Довакин пока не спешил бездумно бросаться вперед, так как просто опасался неожиданной атаки.       — Не знаю… — Газеф разрубил одного мага напополам вертикальным ударом и левым хуком умерил порыв второго. — Но нужно его остановить!.. — сквозь зубы произнес он.       Нигун же, пока их задерживали, в страхе продолжал отбегать назад, не думая оборачиваться, попутно выполняя определенные действия, с помощью которых можно было разбить печать внутри кристалла и вызвать на помощь особое существо. Сильнейшего ангела, что двести лет тому назад уничтожил Демона-Бога, который с легкостью мог смести с лица земли целые города. Сложно представить сколько потребуется времени и ресурсов, чтобы снова его вызвать, но желание выжить и опасение по поводу того, что кристалл попадет не в те руки, заставляли Нигуна воспользоваться им.       — YOL-TooR-SHUL! — выкрикнул Довакин, всё же решив больше не скрывать свои силы. Защитить деревню гораздо важнее чем оставаться инкогнито…       Горящая яростным пламенем самого солнца, полуовальная волна Ту’ума с драконьим ревом, отразившимся эхом, вырвалась из уст Драконорожденного и резво понеслась вперёд, прямо на несчастных заклинателей. Не успели они только завидеть надвигающуюся огненную смерть, как мгновенно двадцать человек бесследно обратилось в прах, не оставляя одежды, костей, сгоревшей плоти — лишь пепел. От такого зрелища солдаты Газефа, как и сам воин-капитан, удивленно вздохнули, а заклинатели разразились ужасными, от которых кровь могла застыть в жилах, криками. Земля начала плавиться от температуры огня, а само пламя охватывало всё пространство больше и больше, благодаря ветру.       Прямо сейчас Довакин использовал, пожалуй, один из самых известных, за счет своей высокой эффективности, Ту’умов. Он имел простое, но весьма выразительное название: «Огненное дыхание». Он состоял из слов «YOL-TooR-SHUL» — «Огонь-Пекло-Солнце», что дословно перевести не представлялось возможным. Его эффект очень прост — при выкрике слов, Ту’ум выпускал мощное пламя, которое безвозвратно сжигало всё на своем пути. Простая, но весьма могущественная способность, от которой мало кто выживал или сбегал. Довольно интересно, но это один из немногих Ту’умов, у которого существовал «потоковый» вариант. В нем, вместо одиночной волны, из уст произносившего вырывался мощный поток огня, также сжигавший всё на своем пути.       Оба варианта Ту’ума были эффективны, но Довакин остановился на версии с одиночной волной, ибо использовать поток, пока рядом находились Газеф со своими солдатами — не слишком удачная затея. Вместе с заклинателями, Драконорожденный, даже при всей своей осторожности, мог случайно сжечь и их, чего, очевидно, ему совсем не хотелось. Да и вышло всё равно очень больно по рядам магов Писания — убить за один раз двадцать человек из примерно сорока, хороший результат.       Внезапно из-за холма блеснул луч яркого света, а за ним сразу же появилось и ещё парочка других, будто там рождалось второе солнце, с мощным и неестественным свистом и громким хрустом стекла, прозвучавшим со всех сторон, подобно если сама реальность сейчас разбилась на кусочки. Это заставило Довакина, Газефа, солдат и немногих оставшихся в живых заклинателей обратить свои недоуменные взгляды туда и остановить битву. Над вершиной холма стали собираться сгустки нестерпимо белоснежного света. Они, судя по всему, преобразовались в некую фигуру — очень огромную. Несколько заклинателей бросили удивленные вздохи и бросились со всей мощи туда, полностью позабыв о битве, словно там ждало их долгожданное спасение. И именно тут Газеф и Довакин догадались, что, похоже, несколько опоздали. Они беспомощно глядели на то, как появляется нечто.       Зелёные, окропленные свежей кровью и облепленные прахом и пеплом, луга побелели, словно их накрыло первым снегом. Из холма вдруг вылез Нигун, явно восхищенный той картиной, что с трепещением наблюдал перед собой вместе со своими подчиненными. Он развел дрожащими от наслаждения и возбуждения руками и радостно воскликнул:       — Узрите! Вот слава высшего ангела! Доминион Власти! — его глаза наполнились счастливым безумием.       В воздухе Довакин ощутил какой-то странный, больно приторный аромат, от которого он слегка нахмурился. Но больше его напрягало то, что он увидел перед собой: просто гигантских, в несколько больших трехэтажных зданий, если бы они стояли на друг друге, размеров ангел. За его огромной фигурой располагалось множество сияющих крыльев, самые массивные которые находились на спине и закрывавшие всё покрытое багровыми оттенками небо. Странно, но голова и ноги у него отсутствовали, что создавало некую неординарность во внешнем виде. Если ноги ничем похожим не заменялись, то вместо головы у Доминиона Власти парил огромный сотканный из божественной магии символ в форме круга, который иногда на миг загорался, имитируя пульсации сердца. В его руках находилась светящаяся святым светом дощечка с выгравированными на ней необычными символами, в некоторой мере, казавшимся величественными. Сверху, буквально из ниоткуда, лило белоснежное свечение, принесенное не иначе как из самих небес откуда ангел и пришел, которое отражалось от его доспехов, что именно и давало такую ослепительную белизну окрестностям.       Довакин спокойно, с некоторой напряженностью, наблюдал за возникшим ангелом, пока Газеф только пребывал в большем шоке, как и его солдаты, которые, следуя простому инстинкту самосохранения, отступали назад от четкого осознания могущества существа перед ними. Заклинатели, напротив, восхитились — даже стали хлопать в ладоши и горячо приветствовать при виде Доминиона Власти. Они явно вернули уверенность в себе и в том, что они победят. Они действительно считали его последней надеждой и не зря.       — Молчите? Неудивительно! Перед существом такого уровня сложно что-то сказать! — с волнением пролепетал Нигун. — На самом деле, Довакин и Газеф, признаю, вы всё-таки оба заслуживаете уважения…       Пока Нигун с гордым видом говорил что-то на фоне, Довакин быстро обдумывал:       «Стоит ли перевоплощаться в дракона… вряд ли… это только на самый крайний случай…» — он покачал головой, наблюдая за парящим в воздухе и терпеливо ожидающим приказов Доминионом Власти. Перевоплощение в его истинную форму — форму дракона, для Довакина сродни последнему шансу. Если же он это сделает — значит, противник силен также, как и, к примеру, сам Алдуин, и может угрожать существованию всего живого. Оттого, будь Доминион хоть в несколько раз сильнее всех ангелов, которых они встретили, он сам вряд ли заставит Драконорожденного перевоплотиться в дракона. Кто-то скажет, что это высокомерность, но лично Довакин считал это простой логикой. Он не верил, что Доминион Власти будет сильнее того же Алдуина — дракона, что может перезапустить весь Мундус.       Однако, действительно стоило признать то, что Доминион Власти выглядел могучим созданием. Казалось, он воплощение чистейшего света… и всё же… сложно сказать, действительно ли ангел силен… похоже, Довакин сейчас это проверит…       «Погоди-ка…» — Драконорожденный внезапно осекся от своей идеи и пригляделся внимательно, желая прочувствовать сильнее магические потоки у Доминиона Власти. Он заметил ту самую нить, которая присутствует у каждого призванного существа. Удивляться этому не имело смысла, очевидно, тот кристалл действовал по принципу тех же свитков, но Довакина заинтересовало совершено другое… — «Нить… не защищена?»       Естественно, известная способность призванного оружия изгонять призываемых существ, заставляло некоторых магов задуматься о защите против этого. Неприятно, например, когда призываешь себе на помощь лорда-дремору, потратив много сил, рассчитывая, что тот быстро со всем разберется, а противник просто делает малейший порез и он моментально исчезает. Против таких казусов и разработали техники по защите призываемых существ от изгнания призванным оружием, заклинаниями и прочими вещами, которые на это способны. Они не сложны в овладении — если исходить от традиционных методов и стандартной программе обучения Школы Колдовства, эту тему проходили сразу же после как раз таки призывов существ. Это примерно уровень ученика-адепта — то бишь, основа мастерства призыва.       Но при этом… Нигун решил не защищать Доминиона Власти — видимо сильнейшего ангела у себя в распоряжении. И Довакин не мог понять… ладно бы, если он не защищал простых ангелов от изгнания — на это можно затратить много сил и легче, в случае потери, призвать нового, но когда ты призвал себе более сильное существо не логично ли его защитить? Два варианта: либо Нигун — придурок и настоящий дилетант, либо в этом мире, помимо незнания об эффекте безмолвия, не слышали ничего об изгнании призываемых существ.       Но у Довакина после этих идей всплыл в голове и третий вариант: это была какая-то уловка… что ж, у него был единственный способ это узнать. Он рискнет — уж лучше попробовать сделать что-нибудь, чем бездействовать.       Пока Нигун ещё болтал, видимо погрузившись целиком в восхваление самого себя, Довакин образовал один мелкий, особенно по сравнению с Доминионом Власти, призванный кинжал и запустил его в ангела. Кинжал летел ровно. Довакин искал подвох. Кинжал прилетел ровно в грудь Доминиона Власти. Довакин искал подвох. Доминион Власти заорал мощной, настолько, что все, кроме Драконорожденного, прикрыли свои уши, потусторонней симфонией голосов, словно все ангелы, находящиеся на небесах, наблюдая за этим мгновением, кричали от нахлынувшего ужаса. Его тело начало размываться и плавно обращаться в сияющие яркие пушинки. Возникла сказочная картина, за которой Газеф вместе с людьми заворожено наблюдал, пока заклинатели только удивлялись и ужасались, понимая, что происходит с Доминионом Власти. Один Довакин пытался безуспешно отыскать подвох во всем, но его просто не было. Всё происходило взаправду.       Доминион Власти исчез, и лишь тихое эхо его страшного крика отражалась в ушах присутствующих. Окрестности перестали сиять и всё пространство наполнилось кровавым вечерним светом, который, по сравнению, с ослепительной белизной для глаз ощущался гораздо приятнее. Повисла неловкая тишина, которая прервалась искренне недоуменным шепотом Довакина, который расслышал только Газеф и парочка его людей:       — Это… всё?       Довакин не мог даже поверить в то, что всё вышло настолько просто. Он ожидал всего: то что ангел мог просто не исчезнуть и никак не отреагировать, нанесет, по крайней мере, удар напоследок, но Доминион Власти сделал абсолютно ничего… он просто исчез, как будто его и не вызывали. Он даже не то что в форму дракона не перевоплотился, Довакин даже даэдрические доспехи и аксессуары с зачарованиями на себя не надел.       «Я их, похоже, переоценил…» — Довакин с легкой недоуменностью вздохнул. Впрочем, он не был против такого просто исхода, наоборот, очень даже рад. Но… Драконорожденный ждал гораздо большего сопротивления.       — К… к-куда исчез Доминион Власти?.. — неверующим тоном спросил Нигун самого себя.       Довакин решил утолить его любопытство.       — Я его изгнал.       Нигун непонимающе посмотрел на Довакина.       — И... и-изгнал?.. — его голос дрогнул и осип.       — Да. Он был призванным существом и я его изгнал с помощью магии…       Большего Довакин и не собирался ему сказать. И этих слов более чем хватало.       Нигун не мог поверить в услышанное… он просто его изгнал? Вот так просто? Командир Писания даже ничего не увидел… словно Довакин щелкнул пальцами и сильнейший ангел, о котором слагают целые легенды, оказался просто изгнан…       — Ч-ЧТО ТЫ ТАКОЕ?! — не выдержал и хрипло прокричал Нигун, не веря в происходящее и считая это чистым бредом. — Я никогда не слышал имени воина… нет… заклинателя Довакина! Никто не способен уни… изгнать ангела высшего уровня вот так просто! Такого существа просто нет… — он опустил голову в хаотичных раздумьях. — Если ты имеешь возможность изгнать Доминиона Власти за мгновение… значит, ты однозначно обладаешь силой, намного превосходящую Демона-Бога… это… это же просто невозможно… кто ты?..       Нигун искренне хотел получить ответ, но вместо желаемого объяснения ветер только донес ему пронизанный могильным холодом голос.       — Я уже тебе отвечал… да и трупу эта информация ни к чему…       Довакин медленно пошел, и сердце Нигуна пропустило удар. Его шаг оставался ровным и бесшумным. Меч держался твёрдо острием вниз, к земле, предвкушая вкусить грязной крови заклинателей. Солнце за горизонтом наконец-то скрылось, и мир окутался тьмой, в этот момент Нигуну привиделось, что к ним идёт сама Смерть — в тёмной одежде с глубоким капюшоном, разве что без косы. Мужчина попытался сглотнуть накопившийся огромный ком в горле. По его спине невольно пробежался холодок. Он никогда прежде не задумывался о том, что чувствовали его жертвы перед смертью, но теперь, похоже, начал понимать. Безнадежность, страх и огромное искреннее желание не умирать. Увидев подлинный ничем сравнимый страх в глазах самого Нигуна, некоторые его подчиненные зарыдали, осознавая, что им скоро придет конец.       Молить о пощаде сейчас становилось бессмысленно, Довакин хотя и был довольно сострадательным человеком, но точно уж не по отношению к тем, кого яро презирал. Чувствуя как к уголкам глаз предательски подступали слезы, Нигун пытался найти любой путь спасения, который, возможно, мог быть. Но никакого даже близко не находилось…       Если только…       — По-подождите, сэр Довакин!.. господин Довакин! Молю вас, подождите, мы… нет, я хочу заключить с вами сделку!..       Довакин продолжал медленно идти, похоже, даже не слушая его, но Нигун не хотел останавливаться. На кону стояла его жизнь. Драгоценная жизнь… ему нельзя сдаваться…       — Уверяю вас, вы не останетесь в убытке! Если вы сохраните мне жизнь, я отдам вам столько золота, сколько вы захотите!..       Некоторые его подчиненные сквозь слезы заметно удивились, но для Нигуна они теперь ничего не значили. Вот так просто. Как только появился страх перед смертью — все эти красивые слова о том, что они товарищи и верны одному Богу, никогда не бросят никого и за друг друга горой и тому подобное, не представляли из себя ничего более, чем жалкая фальшь. Естественно, подчиненные Нигуна возмутились такому неожиданному предательству, но он не обращал на них внимания, смотря на всё ещё непоколебимо идущего к ним Довакина.       — Удовлетворить такого могущественного, безусловно, человека, как вы, будет сложно, но я обязательно подготовлю столько золота, что вы будете довольны! В моей стране у меня прочная позиция, государство не поскупится и заплатит любую цену, чтобы меня спасти! — он насчет этого не лгал. — Если у вас есть какие-нибудь другие требования, я их, конечно же, с удовольствием исполню! Молю вас! Пощадите, прошу!.. — он даже встал на колени. Газеф, видящий его попытки подлизаться, сморщился в отвращении. — Ну… К-как вам… Господин Довакин?       И всё же неожиданно, но Довакин остановился на пути к заклинателям, отчего Газеф и парочка его верных солдат неверующе взглянули на него, а в глазах Нигуна наивно зажглась искра надежды. Впрочем, неверие воина-капитана и солдат, как и надежда командира Писания мигом улетучились при следующих словах Драконорожденного:       — Ответь мне на один вопрос, JooR…       Тихий, но четко слышимый за счет того же странного эффекта, как будто тот стоял прямо перед командиром Писания, голос Довакина звучал равнодушно, можно сказать безэмоционально. Нигун его стал внимательно слушать, всё ещё в глубине души рассчитывая, что с ним действительно можно договориться.       Однако, продолжение сказанного Последним грубо оборвало его еле теплящуюся надежду.       — …Сколько из-за твоих действий погибло невинных?       Глаза мужчины стали потихоньку расширяться. Воздух почему-то стал ощущаться холоднее, не иначе мороз из невиданных краев, закованных льдом, пришел прямиком к нему и окутал.       — …Сколько этих же невинных умоляли о пощаде? Предлагали деньги, себя, может быть, лишь ради того, чтобы сохранить свою жизнь?..       Вспоминая сколько Нигун вместе со своим Писанием без капли жалости отправляли нанятых рыцарей на разрушение деревень, а ещё раньше они собственными руками вырезали пачками полулюдей, он мог только испуганно промолчать, осознавая страшную истину. Много. Много кто молил его о пощаде… прямо как он сам сейчас…       И видя у него этот взгляд осознания, Довакин холодно хмыкнул, продолжая:       — И ты их не пощадил, не так ли? И я вижу, ты ни капли об этом не жалеешь… Ты с удовольствием отобрал их жизни… все их желания…       Нигун почувствовал, как его роба насквозь пропотела.       — …надежды…       Тело невольно задрожало.       — …мечты…       Сердце начало стучать быстрее.       — …всё обратилось в горстку праха в день их гибели… Из-за тебя…        Голос Довакина внезапно изменился: стал более рычащим и глубоким, настолько, что Нигун четко чувствовал вибрации от него в своих костях, а от могущественного и жуткого звучания кровь в его жилах застыла.       Довакин сразу после продолжил говорить уже привычным, человечным голосом:       — Не подумай. Я не строю из себя поборника справедливости и не делаю из себя пример благородства… мои руки покрыты кровью и часть этой крови принадлежит тем, кто не заслуживал смерти…       Услышав еле заметную дрожь в голосе, Газеф немного удивился. Воин-капитан не мог и предположить, что у Довакина, как ему лично показалось, довольно благородного человека, есть своё темное прошлое… впрочем, у мало кого его нет…       — Но знаешь, что отличает меня от тебя?..       Ветер, до этого проносившийся по лугам, затих. Стало слишком тихо, прямо как ночью на кладбище, и Нигун слышал только собственное биение сердца и всхлипы своих подчиненных, которые окончательно пали в ужас и молились непонятно за что, лишь бы остаться в живых. Он побаивался отвечать на вопрос Драконорожденного, прекрасно понимая, что за ним последует, но промолвил:       — Ч-что?       Раньше высокомерный и уверенный голос Нигуна звучал сейчас, как писк умирающей крысы.       Довакин промолчал, обдумывая всё произошедшее за сегодня, и наконец сказал:       — В отличии от тебя…       Из под глубокой тьмы капюшона, на месте где располагался правый глаз, внезапно замерцал, а затем высветился золотистый огонек, который будто тлея, оставлял за собой тонкий след, рассеивающийся во мраке ночи.       Последовал тот же рычащий голос.

…Если кара за мои грехи придёт, я не стану плакать и молить о пощаде…

      Секунда — одного подчиненного Нигуна разрубило напополам. Он не успел даже вскрикнуть и две разрубленные части тела упали на землю, вываливая из себя разрезанные органы и литры крови. Довакин стоял перед трупом, опустив меч к земле, что свидетельствовало о том, что именно он и нанес смертельный удар. Заклинатели перестали рыдать и испуганно замолчали, замирая, словно статуи. Нигун пытался понять что сейчас и произошло. Газеф непонимающе поморгал, затем осознав: «Довакин… только что телепортировался?»       Резко Драконорожденный повернул голову к одному из заклинателей. Нигун моргнул, а его подчиненный уже желал мертвым без головы на плечах. Довакин стоял над его телом.       А дальше пошло поехало…       — А! А! Стойте! — его рука слетела с плеча, и он пал на землю, пару секунд истошно вопя от боли, прежде чем заткнуться.       — Боже… боже!.. — мощный горизонтальный разрез на груди оборвал его жалкую жизнь навсегда.       — П-погодите! А!.. — его живот пронзили и распороли мечом, после чего грубо бросили на холодную землю. Из раны вывалились кишки.       — Нет, нет, нет, нет!!! — он махал руками, и их отрубили. Маг заорал от неописуемой боли и неистово закружился, затем упав, окончательно затихнув.       — Я не хочу умира-а-а… ААА!!! — его схватили за горло и приподняли над землей, моментально протыкая насквозь голову через висок. Милосердная, по сравнению с другими, смерть.       — Мама!.. — образ матери последнее, что маг себе представил, прежде чем увидел, как лезвие меча торчало из его груди. Как только оружие вышло из него, он упал и затих.       — Прошу, не надо! — его схватили за лицо и толкнули в землю. Голова расплющилась, как помидор.       — Нет, не хочу!.. — его никто не спрашивал, глубокий порез на животе стал фатальным.       Все были мертвы. Прошло меньше пяти секунд — его оставшихся подчиненных перебили как зверей на бойне. Нигун, всё ещё стоя на коленях, просто ошарашено на это смотрел, потеряв все силы и желание двигаться и попытаться хотя бы убежать. Смерть неизбежна — он это знал.       Довакин появился напротив командира Писания и посмотрел на него хладнокровным взглядом золотистых глаз. Драконорожденный прижал окровавленное лезвие костяного меча к шее Нигуна. Мужчина зажмурил глаза, не желая умирать, глубоко рассчитывая, что произойдет какое-нибудь чудо. Не может же он так просто умереть…       — Газеф…       Холодное лезвие меча Довакина отодвинулось от шеи Нигуна, и тот с облегчением вздохнул. Правда, радоваться ему оставалось всё равно недолго.       Газеф, опомнившись от увиденного, подошел к Довакину, искренне интересуясь, что же ему нужно, особенно в этот… момент.       — Предоставляю вам возможность закончить с ним…       И тут Газеф удивился: он, конечно, желал лично покончить с Нигуном, но, понимая, что именно Довакин внес главный вклад в их победу, произнес:       — Думаю, Довакин, вы этого заслужили больше, чем я…       Довакин только со скептицизмом хмыкнул, очищая свою одежду с помощью магии от крови.       — На сегодня я пролил достаточно крови. К тому же, я считаю, будет правильным, что вы убьете того, кто грезил желаниями убить вас.       Довакин смахнул резким движением в сторону кровь с лезвия и перехватил меч левой рукой. Газеф улыбнулся на мгновение, но быстро её убрал, с серьезным видом кивая.       — Вы правы… Большое спасибо…       Он обхватил рукоять своего меча двумя руками. Нигун беспомощно наблюдал, как тот занес клинок, чтобы одним махом срубить ему голову. Командир Писания наконец опомнился.       — Пого…       Но он не успел выговорить и одного слова. Зазвучал вопящий свист. Нигун раскрыл глаза от удивления. Он внезапно почувствовал острую нестерпимую боль в шее. Мужчина попытался прокричать от боли, но губы словно намертво приклеились к друг другу, не давая ему издать даже хриплый вздох. Тут, его взгляд внезапно перевелся на украшенное многочисленными яркими поблескивающими точками тёмное небо, а потом закружился, упираясь в конце в зеленую траву, которая с каждой секундой становилась более обрызганной красным.       Обезглавленное тело Нигуна рухнуло на землю. Газеф с хладнокровным взглядом оттер перчаткой с лезвия кровь и медленно убрал меч в ножны. Сделав это, он тяжело, но с некоторым облегчением вздохнул.       — Всё… кончено.       Именно этот столь простой поначалу день стал последним для Писания Солнечного Света — одного из элитных отрядов Слейновской Теократии. Именно в этот столь непримечательный день погиб Нигун — командир Писания и далеко не последний человек в Слейновской Теократии. Тот, кто без сострадания лишал жизни многих невинных лишь из-за веры в Бога. Тот, кому отплатили той же монетой.       Довакин повернулся к Газефу, кивнув в ответ.       — Да… кончено, — Драконорожденный отвел взгляд к горизонту, где мгновения назад находилось солнце.       Газеф посмотрел на своих людей. Те тоже стояли, как истуканы, пытаясь понять действительно ли всё закончилось. Эта битва… пожалуй, оказалась одной из самых волнующих в его жизни. Несколько раз во время неё он подумал, что она станет для него по-настоящему последней. Но, как довольно-таки честно подметил Нигун, с Довакином всё получилось гораздо проще. Строноф и не отрицал этого — он честно был готов отдать все почести ему и своим людям, ибо, откровенно говоря, именно они стали решающим исходом. Его солдаты гордо сдерживали ангелов и не оставляли заклинателей в покое, а Довакин… смог разобраться с сильнейшим ангелом…       Вспоминая то, как Доминион Власти исчез от одного единственного кинжала Драконорожденного, Газеф в очередной раз не мог не восхититься. Довакин разобрался с сильнейшим ангелом, как будто тот вообще не являлся ему противником, так — пылинка на полке, которую легко смахнуть метелкой и навсегда забыть. Это… в самом деле, заставляло о многом задуматься.       «Кто же вы… на самом деле?..» — определенно, вид бродяги было лишь прикрытием. Газеф теперь точно не сомневался — Довакин очень могущественный воин и заклинатель. Наверняка очень известный во всем мире, но предпочитающийся скрываться, видимо, чтобы не ловить лишних взглядов или чего-нибудь подобного. Строноф мог бы спросить об этом, ибо желание разузнать об истинной личности Драконорожденного, особенно после слов о том, что у того руки в крови невинных, у него горело ярким пламенем, но он постарался его погасить. Если Довакин специально скрывается, значит, у него есть веская причина. Газеф не желал давить на Последнего. Особенно после того, как тот ему помог. Если доведется — Довакин сам расскажет ему. А пока… пусть всё остается как есть.       Наконец люди Газефа опомнились.       — Мы… победили! Ха-ха! — солдат в простой кольчуге и с рогатым шлемом стукнулся кулаком с другим, после чего они по-дружески обнялись.       — Мы им показали! — солдат в исцарапанной кожанке занес меч к небесам и воодушевленно прокричал.       — Будет что рассказать сыну… — солдат в железном нагруднике устало прилег на землю и устремил взгляд на ночное небо усеянное звёздами.       Все без исключения радовались победе над Писанием. Конечно, к сожалению, не все смогли её дождаться, но души тех храбрецов, что отдали свои жизни, как минимум, были отомщены. Наблюдая за уставшими, но счастливыми лицами своих солдат, Газеф легко улыбнулся. Пожалуй, это их триумфальный момент.       — И вправду… мы победили.       Газеф обернулся опять к Довакину. Драконорожденный задумчиво взглянул на него.       — Верно… вы победили.       Услышав, как Довакин сказал, Газеф честно подметил: — Без вас, думаю, мы бы точно проиграли… примите мою искреннюю благодарность, Довакин…       Воин-капитан уже хотел поклониться, но тут же осекся, вспомнив, как Довакин реагирует на поклоны. Драконорожденный сложил руки на груди и хмыкнул.       — Вы преувеличиваете…       Газеф усмехнулся, покачав головой.       — Сомневаюсь…       Учитывая его тяжелое состояние перед тем, как Довакин и его солдаты пришли к нему на помощь, очевидно, без них он просто бы погиб ещё на подходе к заклинателям.       — Не знаю даже как вас и отблагодарить…       — Можете не думать об этом. Я добровольно на это пошел, не рассчитывая на какую-то награду, — напомнил Довакин с серьезным взглядом.       Газеф понимающе кивнул ему.       — Понимаю, но всё же мне совесть не позволяет вас не наградить. В конце концов, вы пошли буквально в смертельную битву ради незнакомых людей… спасли меня и моих людей от неминуемой гибели…       — Нас двигала общая цель, Газеф. Мне достаточно знать, что деревне и людям в ней ничего не угрожает.       Довакин, пожалуй, всегда, когда речь заходила о благодарности ему, оставался довольно упрямым, постоянно уверяя, что ему ничего не надо. Это не касалось того, когда он брал, например, заказы на убийство монстров, но касалось, к примеру, когда Драконорожденному удавалось кого-то спасти «по случайности», как он любил говорить. Возможно, тут немного играла роль его драконья гордость, а именно в том, что он не нуждается в чем-либо, особенно от смертных, да и воспитание в храме давало о себе знать. Впрочем, подобным образом, Драконорожденный чаще всего зарабатывал уважение среди других, ибо такой альтруизм редко где увидишь, особенно бескорыстный.       — И всё же… может, тогда я замолвлю о вас словечко перед известными искателями приключений? Например, «Синей Розе»? Они — адамантовые авантюристы и далеко не последние люди в королевстве. Я… с ними, так сказать, в дружеских отношениях, потому мое слово для них что-то значит. Если я расскажу им о вас, то, думаю, когда вы прибудете в Ре-Эстиз, вы сможете с ними и подружиться…       Довакин призадумался. Ему в принципе как-то наплевать, будут ли о нём кто-либо в королевстве знать или нет. Однако, раз уж Газеф настаивал на награде, чтобы того успокоить, он решил согласиться на его предложение.       — Хорошо. Если вы так хотите.       Газеф улыбнулся.       — Отлично, значит, мы договорились. Ну что… возвращаемся в деревню? Я вроде чувствую себя бодро, но после такой битвы, думаю, не грех отдохнуть…       — Мои усиления магией продлятся ещё тридцать минут, а потом спадут… после этого, вы точно захотите отдохнуть, ибо тело вернется к обычному состоянию… — рассказал ему Довакин на всякий случай.       — Тогда надо поспешить! — Газеф тихо усмехнулся с бодрой улыбкой, после чего обратился к своим солдатам. — Подъем, бойцы! Мы возвращаемся в деревню!       Воодушевленный крик солдат заставил Газефа ещё раз с облегчением вздохнуть…       Они действительно победили.