SU-GRah-DUN!
VEN-GaaR-NOS!
Если же вернуться к его царству, то это определенно странное место. По сути своей, это огромная библиотека, в которой бесконечные стены представляли собой огромные, с тысячами пожелтевших, но крепких страниц, фолианты, обернутые в странные извилистые черные обложки, пожалуй, отвратительные по своему происхождению. Воздух здесь тоже странный, но не в смысле, что он смрадный: как будто насквозь пропитался различными знаниями, идеями или мыслями тех смельчаков, что попали сюда в поисках ответов на различные вопросы. Небо ужасно: болотного тёмно-зеленого оттенка, в точь в точь как сам принц знаний, и раскинутыми по всей больной глади облаками в виде сетей паутины, точно намекавшие, что всяк сюда попавший — попал в настоящую ловушку. Особенно на небесах присутствовали тёмные точки, из которых вылезали огромные щупальца даэдрического князя, предупреждавшие, что тот до сих пор наблюдал.KRii-LUN-AUS!
WULD-Nah-KEST!
Вообще, Апокриф — это нечто вроде океана. Правда, вода тут представляла собой ядовитую склизкую черную жижу, которая при единственном касании, способна отравить и отправить здорового человека на тот свет. В океане всегда присутствуют острова. В Апокрифе же — эти острова представляют собой определенные платформы из неизвестного тёмного камня, которые искажались в разнообразных формах превысоких, почти до самого ужасного неба, башен, не имеющих конца чертог, а также различных комнат, предназначения которых можно гадать и гадать. Удивительно, но эти же самые платформы, являются и книжными полками! Помимо стен из черных фолиантов, на полу находились вырванные случайные страницы, которые, порой подхваченные из ниоткуда возникшим ветром, обращались в настоящий вихрь. Сами платформы казались, в некотором роде, живыми. Коридоры легко изменялись, становясь то длиннее, то короче, а мосты могли сами по себе опуститься или подняться — в зависимости от их настроения, если оно, конечно, у них вообще было.iiZ-SLEN-NUS!
ZUN-HaaL-ViiK!
Отдельным украшением в постройках выступали оторванные рыбьи головы. Возникал закономерный вопрос: зачем они? А это, можно сказать, отсылка на поверья, которые завязаны на том, что Демон Знаний обитал на морском дне, прячась от внешнего мира сквозь водные гущи. Там он обитал и накапливал знания, что мог принести ему смертный мир.YOL-TooR-SHUL!
FeiM-Zii-GRON!
Стоит отметить, но в своеобразной архитектуре принца знаний присутствовали и решетки. Но переданы они не напрямую, а, так сказать, косвенно, как, к примеру, в книгах авторы любят оставлять скрытый смысл в, на первый взгляд, прямых словах. Везде присутствовали какие-то ставки на стенах, на крышах этакие сетки-паутины.STRUN-Bah-QO!
LOK-Vah-KooR!
Неудивительно, что в Апокрифе присутствовало так много намеков на паутину или решетки. Они имели очевидный смысл. Как и ранее говорилось, все кто сюда попадал — попадали в настоящую ловушку. Обычно путь в Апокриф — это путь с одним концом. И этот конец — смерть от безумия. Безумие, которое обращает даже самого сильного человека в настоящего последователя Шеогората. Безумие, которое появляется при прочтении того, чего смертным вовсе не стоит знать. Забавно, что любого гостя своего непривычного владения, принц знаний лично посещал и прямо предупреждал об этом, советуя немедленно уйти, пока присутствовала возможность. Но даже слова самого повелителя знаний, который, очевидно, прекрасно знал о чем говорил, по большей части, не пугали зашедших в его царство смельчаков. За эту наглость они расплачивались своим разумом.FO-KRah-DiiN!
KRii-LUN-AUS!
Апокриф являлся весьма мирным местом. Спокойным, если можно так вообще сказать. Как библиотека в реальном мире, тут стояла почти полная тишина. Редко происходили и битвы здесь. Единственное, что прерывало вечный покой — это непрекращающийся шелест страниц книг, которые перебирали искатели — отвратительные на вид, как их лорд, даэдра, бывшие люди, что жаждали знаний и получили их, в обмен на вечную службу.Rii-VaaZ-ZOL!
GaaN-Lah-HaaS!
Но прямо сейчас… тут происходила смертельная схватка, заставлявшая дрожать саму реальность от волнения и испуга. Схватка двух судеб, таких разных, но при этом одинаковых. На самой вершине Апокрифа, на самой высокой башне, которая возвышалась над всем, выступая в этом ужасном царстве неким маяком, её вершиной.VEN-GaaR-NOS!
YOL-TooR-SHUL!
Огромная круглая платформа, на которой уже лежало три голых скелета дракона — признак того, что их души были поглощены кем-то из Драконорожденных, оказалась охвачена дуэлью. Постоянно слышались звоны ударов лезвий мечей о друг друга, электрические разряды, ревы пламени и трески льда. Ну и самое главное… слышно как выкрикивался Ту’ум.FUS-RO-Dah!
FUS-RO-Dah!
Первый участник сражения — мужчина в мантии проскользил далеко назад, пытаясь удержаться на ногах. Помимо этого его тело окутывали эфирные, полупрозрачные золотистые доспехи, придававшие в совокупности ему форму дракона. Так интересно проявлялся эффект Ту’ума «Воплощение дракона», состоявшее из слов «MUL-Qah-DiiV» — «Мощь-Доспех-Змей», что дословно переводилось «Мощный доспех змея» или вроде того. Он обладал могущественным свойством усиливать применившего, делая его по силе равным сильнейшим драконам. То есть сильно увеличивал защитные способности, атакующие, да и сам Ту’ум под действием доспехов становился в несколько раз сильнее. В некотором смысле, «Воплощение дракона» не только делало его пользователя сильнее, в случае с Драконорожденными, оно делало их совершеннее, чем самих детей Акатоша. Делало их настоящих убийц и тех, кого они страшились. Кем же был этот первый участник? Для одних он известен, как «Верный Проводник», для других «Первый Слуга», для третьих «Предатель». Но все эти титулы меркли под его истинным именем, которое олицетворяло всё его настоящее могущество, принадлежавшее ему с тех времен, когда драконы владели всем небом. Мирак. Первый Драконорожденный. Помимо этого он являлся слугой Хермеуса Моры… до поры до времени, ибо уже практически пять тысяч лет Первый вынашивал планы по своему возвращению в Тамриэль. Собственно говоря, потому он сражался со вторым. Поглотив могущественную душу того, Мирак сможет обрести достаточную мощь, чтобы сравниться и высвободиться из цепких оков принца знаний. Он перестанет быть заложником и будет владеть своей судьбой только сам. Вторым участником в этой жестокой битве выступил Довакин. Последний Драконорожденный, что уже известно многим. Его тело, закованное в тяжелейшие для простого смертного даэдрические доспехи, тоже было окутано эфирной броней от «Воплощение дракона», которым мужчина овладел некоторое время назад, когда прилетел на башню. Он взмахнул своим двуручным даэдрическим мечом (к сожалению, одноручный потерялся в ходе безжалостной схватки) и, напрягая свои ноги, рванул прямо к Мираку, надеясь застать того врасплох. Естественно, именно душу Довакина хотел поглотить Первый Драконорожденный для обретения силы. И, очевидно, такой расклад дел категорически не устраивало Последнего. Потому они столкнулись между собой. Это была битва не на жизнь, а на смерть. Лишь один уйдет отсюда живым. Мирак поднял прищуренные глаза, скрытые под золотистой маской, и встретил Довакина уверенным отбитием его меча. Последний слегка ошеломился, сделав неверный шаг назад, но быстро собрался с духом, тут же блокируя ответный удар от Первого, после чего отвел меч Мирака, обладавшим необычным видом изогнутного клинка тёмно-зеленого болотистого оттенка, покрытого щупальцами, где в гарде находился живой глаз, который сам по себе двигался и, похоже, даже обладал, наверное, разумом, к земле и взмахнул по-горизонтали. Мирак ловко шагнул в сторону, уклонившись, и попытался проткнуть Довакина в бок, но не получилось: он отбил его легкий выпад. От них обоих одновременно последовало два режущих удара с противоположных направлений, настолько быстрых, что физические облики их оружий почти что буквально размывались в пространстве. Лезвия мечей проскользили, отдаваясь искрами. Подобных два удара последовало ещё раз, и результат остался таким же. Довакин отступился назад, выдыхая от легкой усталости, и резко рванул вперёд, делая ещё один выпад. Мирак выставил лезвие меча перед собой, принимая атаку на себя. Сжав зубы, его откинуло назад от невероятной силы, но он собрался с духом и вступил на землю двумя ногами. — FO-KRah-DiiN! — YOL-TooR-SHUL! В одну секунду из их уст вылетели ледяные и пламенные полуовальные, разрывавшие воздух своим могуществом, волны Ту’ума. Известное «Огненное дыхание» против «Морозное дыхание». Мороз и огонь — вечные соперники между собой. Ту’ум столкнулись и они испарились при контакте с друг другом. Оба Драконорожденных находились одинаково на пике своего могущества и соответственно их Голоса стояли наравне. Мирак и Довакин глянули на друг друга через призму ненависти, но при этом легкого уважения, как к достойному сопернику. Первый Драконорожденный взмахнул мечом и резко исчез. Последний, ощущая искажение магических потоков, обернулся вправо, заранее выставляя клинок. Лезвие меча Мирака столкнулось с его. Первый снова исчез. Довакин обернулся через левое плечо, взмахивая мечом ещё раз. Отбил другой удар. Потерпев неудачу, Мирак исчез опять. Довакин повернул направо, подбирая рукой для надежности тупую сторону лезвия. Первый снова оказался перед носом Последнего, столкнув собственный меч с его. Попытки Мирака пересилить Довакина не увенчались успехом, потому он снова исчез, появившись прямо над головой Последнего. Собирая магические потоки, Первый выпустил огромный луч электричества зловещего цвета, способный испепелить всё живое на пути. Довакин исчез прямо там же и возник перед ним, тоже в воздухе. Мирак резко прекратил пользоваться магией, и они обменялись безжалостными ударами, теперь летая при помощи левитации. Лево — право. Вверх — вниз. Они атаковали с противоположных направлений, но победителя в краткой дуэли на мечах не определялось. — FUS-RO-Dah! Из уст Довакина в моменты легкого и краткого перерыва между атаками вылетела волна Ту’ума, от которого Мирак, на мгновение потерявший равновесие, чуть отлетел назад. Последний резко рванул на него, хватая за горло. — WULD-Nah-KEST! Поток ветра ударил в спину Довакина и он вместе с Мираком рванул обратно вниз, намереваясь того впечатать в каменный пол. Первый же, однако, по-быстрому собрав потоки магии для увеличения своей силы, ударил прямо в центр шлема Последнего, из-за чего тот отклонил голову по инерции, немного потеряв контроль, благодаря чему Мирак переместил своё положение наверх, а его — вниз. Довакин не успел опомниться, как врезался в каменный пол, который от серьезного столкновения покрылся крупными трещинами, но не прогнулся, ибо был слишком крепок. Несмотря на такой провал, Последний поднял свой взгляд на Первого, который замахнулся мечом, чтобы его добить, и прокричал: — YOL-TooR-SHUL!!! Поток огня желал обволочь Мирака целиком, но он вовремя отступил от самых мощных и смертельных первых секунд пламени, выставляя перед собой защитный оберег. Последний же вскочил на ноги, продолжая обрушивать Ту’ум на Первого, который это не без проблем, но всё же блокировал. Горячий ветер, бивший и развевавший пол мантии Первого, заставил воздух вокруг них превратиться в раскаленный пар, потому вдыхая, Мирак ощущал, как у него горели легкие, но Первый не придавал этому особого значения. Его рука неверно дрожала, но он старался держать её ровно. Довакин, продолжая использовать поток Ту’ума «Огненное дыхание», резко приблизился к Мираку и поспешил его атаковать, подпрыгнув и замахнувшись по вертикали для сокрушительного удара, который бы разрубил того напополам. Первый, блокируя пламя, резко исчез, из-за чего Последний атаковал лишь в пустоту, и появился прямо над ним. Довакин успел обернуться и лезвие его меча столкнулось с лезвием Мирака. Посыпались искры, щупальцы на мече Первого дернулись, будто от боли, а глаз прищурился. Сам же Драконорожденный, так как находился в воздухе, поддался импульсу и полетел назад, но, сделав сальто, чтобы восстановить положение тела, приземлился ровно на ноги. Мирак и Довакин расположились против друг друга в нескольких метрах. Последний, тяжело вздыхая для восстановления сил, положил плоскую сторону меча на руки и расставил ноги пошире, ожидая от своего врага любой атаки. Первый, пытаясь отдышаться после тяжелой схватки, тоже расположил ноги пошире для лучшего равновесия и баланса, а меч жал крепче в руках. Сколько им уже приходилось сражаться? Час? Даже больше. Оба уже давно потеряли ход времени и уже просто погрузились в сражение с головой, не задумываясь о других вещах. О том, какие цели кто преследовал. За что именно они сражались. Всё это — ушло в небытие. Это была битва простого выживания. А уже после — битва за какие-то идеи. Они пока что просто стояли и смотрели на друг друга, ожидая, кто первым будет атаковать. У них обоих в это время строился план следующего нападения. Время заканчивать. — SU-GRah-DUN! — SU-GRah-DUN! Не после Мирака, а одновременно с ним Довакин проговорил эти слова. Их оружия обволокли штормовые ветра, делая их намного легче, а также руки, давая им возможность атаковать намного быстрее, чем раньше. Мирак немного ухмыльнулся. Да. Они думали о том и том же. Значит… — WULD… — WULD… Они одновременно вдохнули побольше воздуха в легкие, попутно проговаривая первое слово Ту’ума. Но чтобы проявить его, нужно было отпустить слово на волю, но они этого не делали. Казалось, окружающее затихло между ними. Тот легкий ветер, что присутствовал всегда, резко исчез, как если бы его не существовало вообще. — Nah… — Nah… Из уст пошел легкий, постепенный выдох вместе со вторым словом, но выдыхали они не полностью, что тоже не позволяло Ту’уму сработать прямо сейчас. Ветра вокруг их фигур начали немного стушеваться и нарастать.KEST! KEST!
Штормовые ветра толкнули их далеко вперёд, и они понеслись на друг друга с чудовищной скоростью, которую человеческий глаз просто не был способен разглядеть. Хотя, вряд ли даже божий глаз это бы смог разглядеть. Но они четко друг друга видели. Как оба замахнулись, чтобы совершить последний финальный удар. — TiiD! — TiiD… Время уже замедлилось из-за Мирака. Первый Драконорожденный ухмыльнулся, уже предчувствуя победу. — K… Но даже в замедленном времени Довакин продолжал произносить слова Ту’ума. — L… Мирак замахнулся, целясь примерно в шею: он планировал срубить голову Последнему. — O!!! Но последних мгновений хватило, чтобы выкрикнуть второе слово. «Замедление времени» Мирака резко изменилось, ибо Довакин использовал два слова, что означало, что его Ту’ум оказался сильнее. Первый раскрыл глаза под маской от удивления, чувствуя, как все его движения резко замедлились. В свою очередь, Довакин замахнулся и совершил финальный удар: горизонтальный режущий по всей груди Мирака. Кровь хлынула из глубокой раны, но не сильно, ибо время ещё находилось в замедленном состоянии. Последний попытался вздохнуть, но из-за того же эффекта Ту’ума это делалось несколько медленнее, чем хотелось бы. Тем не менее, он понял, что всё закончилось. Время вернуло свой ход. Они вырвались вперёд в противоположных от друг друга направлениях с выставленными мечами. Довакин тяжело дышал, но, мельком глянув на себя, догадался, что Мирак не успел нанести удар. Тем временем Первый Драконорожденный потрясенно взглянул на свою грудь, видя обильно стекавшую кровь, и прокашлялся, пошатнувшись и присев на одно колено, опираясь мечом. Пытаясь ровно дышать, Мирак обернулся головой к Последнему, замечая, что тот сейчас оборачивался к нему, желая узнать результат их короткого столкновения, и крикнул: — WULD-Nah-KEST! Мирак вылетел далеко вперёд при помощи Ту’ума. Штормовой ветер закинул его прямиком в темную жижу, где он тут же скрылся. Довакин это заметил и попытался остановить Первого, собирая магические потоки для преобразования заклинания, но не успел буквально на миллисекунды. Последний хмуро вздохнул, озираясь вокруг, пытаясь понять, что на этот раз задумал Мирак для победы. Как выяснилось — ничего. Довакин заметил, что над их ареной появилось множество отвратительных бездн с щупальцами и глазами. Последний Драконорожденный понял, что это неспроста. Видимо в их битву вмешался сам повелитель запретного. Подтвердилось это следующим: Довакин увидел, что из центрального мелкого озерка с черной жижей вышел Мирак. Его подняли в воздух, как марионетку, а сам он дрожал, будто пытаясь освободиться из-под контроля магии, которая удерживала того на месте. Последний приблизился к нему, смотря с непонимающим взглядом, когда послышались слова спокойным, но излучавшим легкий гнев голосом: — Ты что же, вздумал сбежать от меня, Мирак? Резко огромная тёмная, как смоль, щупальца вылезла из озера под Мираком и… пронзила насквозь его грудь. Первый Драконорожденный промолчал, не издав даже хрипа боли. Довакин удивился, расширив глаза под шлемом, но продолжал мрачно молчать, наблюдая за сложившейся сценой. — Здесь тебе ничего от меня не скрыть. Ничего невозможно скрыть от того, кто правил этим местом. Услышав эти слова, Довакин понял, что, похоже, Хермеус изначально знал о предательстве своего слуги и давно планировал с ним покончить… — Неважно. Есть и другие Драконорожденные, готовые служить мне… Эти слова, скорее всего, отсылались к Довакину. Последний только скептично хмыкнул, но ничего не сказал против его высказывания. Лучше уж быть в союзниках с принцами даэдра, чем быть их врагами. Пронзенный насквозь Мирак как бы являлся тому подтверждением. Последовала тишина, а затем гордый, преисполненный болью, но без слабости, голос произнес в ответ даэдрическому принцу знаний: — Надеюсь, он получит такую же награду за верную службу, как и я! Мирак сжал кулак и занес его над собой, попытавшись словно сделать свои слова заклинанием, которое обязательно исполнится. Но, конечно, это совершенно не так. Это оказались его последние слова. Они пронеслись эхом в голове Довакина, на что он лишь хмуро выдохнул без определенной эмоций касательно этого. — Мирак задумал бунтовать против меня… Начал даэдрический принц, пока Мирак, подобно побежденным драконом, начал терять свою оболочку из плоти и крови вместе с мантией и маской, обнажая лишь голый скелет. Довакин немного отошел назад, а в сторонке от него свалился тот самый меч Первого Драконорожденного. Глаз на гарде болезненно сжался при падении, но моргнул и принял свой обычный вид. — Учись на его примере… Как только Мирак растворился, оставив после себя лишь человеческий скелет, щупальце, державшее уже того за хребет, отпустило тело. Оно свалилось туда же, где и упал меч. — Служи мне преданно, и тебя ждет щедрая награда… Потоки энергии, освободившиеся из-под контроля Мирака, стали переходить к Последнему Драконорожденному. Довакин чувствовал, как к нему переходила невиданная мощь. Все души драконов, что некогда Мирак поглотил, теперь переходили к нему по праву победителя и сильнейшего. Из того же озерца с темной жидкостью выдвинулся монумент с огромной черной книгой, на обложке которого красовался образ Хермеуса Моры из тёмно-зеленого ядовитого узора. Это книга, а точнее сокрытое в ней знание, и являлось наградой Последнему Драконорожденному от Владыки Тайн. Довакин, вдохнув и выдохнув, для смирения полученного только что могущества, посмотрел на скелет, который некогда гордо звал себя Мираком. Некогда великий Первый Драконорожденный, у которого хватало сил отделить кусок материка от основной земли, возможно, даже хватало сил победить самого Алдуина, теперь лежал простым скелетом у ног. Довольно… печальная смерть для такого великого человека, если тот, конечно, вообще ещё принадлежал к человеческим расам. Довакин, несмотря на то, что тот был его врагом, не мог не подметить, что ему, в некоторой мере, становилось грустно. Сколько секретов таил Первый? Сколько Ту’умов древности тот знал? Он потратил столько лет на попытки освободиться, что же тот мог изучить интересного? На эти вопросы Довакин вряд ли уже получит ответ. Теперь уже поздно о чем-либо было размышлять. Мирак мертв. Сторн Горный Странник — мужчина, отдавший жизнь за то, чтобы позволить Довакину получить секрет победы над Первым, спросил его, когда тот впервые прибыл в деревню Скаалов, чей старостой тот приходился, считал ли, что он оставался единственным Драконорожденным? Тогда Последний уже понимал, что нет. А теперь… …теперь он и вправду оставался единственным и Последним Драконорожденным.***
…Некоторое время спустя…
Пейзажи Апокрифа везде, даже в самых отдаленных его уголках, где не способна ступить ни чья нога, ни человеческая, ни даэдрическая, ни кого-либо ещё, оставались в целом такие же. Те же бесконечные океаны из черной жижи, те же огромные стены из черных книг, те же платформы из странного камня. Сюрреалистичные картины, которые обычно некоторые художники выставляли, как произведения искусства с глубоким смыслом, здесь воплощались в чистую и ужасную реальность. На одной из таких, казалось, непримечательных платформ возникли отвратительные бездны с тёмными торчащими щупальцами, а посередине их расположилась бездна с одним единственным глазом с удвоенными зрачками, создававшие словно символ бесконечности. Моргнув медленно и словно бы скучающе, Хермеус пустил зрачок своего глаза к тёмной жидкости перед собой, ожидая, когда же оттуда что-нибудь вылезет… …и дождался… Неожиданно из черной жидкости вылетела фигура, как если бы её выплюнули. Человеческое тело, укрытое в мантии с золотистой маской, изображающего Искателя. Мирак… Он приземлился на платформу, прокатившись чуть вперёд из-за набранного импульса, и прилег в бессознательном состоянии. Хермеус моргнул глазом скептично, и одно из щупалец выпустило легкое заклинание, которое, по идее, должно было того разбудить. Оно врезалось в грудь Мирака, и тот, резко подскочив, очнулся, тяжело вздыхая. Первый Драконорожденный недоуменно огляделся, но как только посмотрел в сторону многочисленных отвратительных бездн, сразу всё понял. Собираясь с мыслями, тем же гордым, отдающимся величественным эхом, голосом он произнес: — …И в чем же смысл? — задал единственный интересующий на данный момент вопрос Мирак. Первый Драконорожденный медленно встал на ноги, пытаясь унять головокружение и слабость в мышцах, с некоторым пренебрежением взглянул на Повелителя Знаний, ожидая, что же тот мог сказать, хотя, честно говоря, тому вообще не хотелось его слушать. — Продемонстрировать, что бывает, если меня предаешь, Мирак, — хмыкнул бесстрастно в ответ Садовод Людей. — Неужели ты и вправду думал, что сможешь скрыть своё предательство от меня? — искренне недоуменно поинтересовался принц даэдра. — Значит, ты знал с самого начала? — несмотря на ситуацию, Мирак язвительно усмехнулся, никак не боясь самого даэдрического принца перед собой. — Ты выжидал целые тысячелетия, чтобы от меня избавиться… — он немного засмеялся. — И всё ради того, чтобы получить в руки какого-то Драконорожденного? Действительно звучало как какой-то бред, но Хермеус нашел, что ему ответить: — Хм, справедливо будет заметить, что этот какой-то Драконорожденный, победил бы тебя и без моего вмешательства и, скорее всего, убил бы тебя затем. Ты готовился к своему побегу тысячелетия, наращивал своё могущество… чтобы по итогу проиграть, по твоему мнению, самоучке, что узнал о своей Драконорожденности год назад. Мирак резко замолчал, не в силах отрицать какой позор тот на себя навлек. Первый Драконорожденный потратил тысячелетия на чтение книг, на наращивание могущества своей магии, освоил все виды оружия, буквально с любой точки зрения стал непобедимым… но он проиграл Довакину, который всю свою жизнь не догадывался о своей природе, а, узнав, начал осваивать её, потратив на это только жалкий год. Первый, осознав это, лишь сжал кулак от злости. Как… как он мог так позорно проиграть?! — Впрочем, это уже неважно. Теперь ты «мертв», а я получил весьма достойного союзника в свои руки… — с некоторой гордостью подвел итог Хермеус Мора, явно оставаясь довольным собой. Мирак, слыша как он это говорил, лишь с чуть пристыженным высокомерием хмыкнул, скрещивая руки на груди. — А вы, даэдрические принцы, снова демонстрируете свою «честность» в сделках, — Мирак махнул рукой, будто бы пытаясь указать на направление, где стоял Довакин. — Обещал ему моей смерти, а сам оставил меня в живых, — словно с упреком сказал Первый Драконорожденный. На его обвинение, Хермеус лишь молча моргнул своим глазом медленно и устало. — Я обещал ему открыть секрет победы над тобой, а дальше — зависело от судьбы. Не более того. — Не лги мне, Хермеус! — уже более яростно закричал Мирак, распустив руки по швам и сжимая их в кулаки. — Ты лишь обманщик! — эхом прозвучал голос Первого по всему Апокрифу. — Обманул Последнего также, как и меня! — он ударил себя по груди не в силах сдерживать эмоции. — Обманул? — удивленно переспросил Хермеус. — Заметь, я никогда не обманываю. Я дал Последнему Драконорожденному возможность тебя победить и он победил — всё по-честному, — с некоторой строгостью любезно разъяснил некоторые детали их сделки с Довакином Хермеус. — Когда мы заключали сделку, то ты обещал мне вечно служить в обмен на ту силу, которую я мог предоставить тебе, — решил напомнить Владыка Тайн Первому. — Не мои уже проблемы, что твои амбиции слишком огромны, — в его голосе не слышалась ярость, но в словах присутствовал определенный намек на гнев. Мираку ничего не оставалось кроме как смиренно вздохнуть. К сожалению, Хермеус оказался прав. Он действительно заключил с ним сделку на таких условиях, не задумываясь насколько сильно это бы его погрязло. Но теперь уже не имело смысла жалеть. Время уже давно прошло. — И что же теперь? — Мирак раскинул руки в стороны. — Убьешь меня? — по большей части Первый ждал именно этого. — Или будешь вечно пытать за предательство? — но при этом он понимал, что второе будет принцу даэдра гораздо интереснее. Но вопреки его ожиданиям, Хермеус брезгливо фыркнул: — Пытать? Отнюдь, Мирак, я не приверженец столь варварских методов, — он махнул щупальцем, как рукой. — Нет… я хочу предложить тебе… новую сделку, — внезапно завлекающим тоном произнес принц. Его слова ввели Мирака в ступор. Новая сделка? Какая ещё сделка? — Новую сделку? — с искренним недоумением произнес Мирак. — С чего ты взял, что я на неё соглашусь? — с гордой усмешкой поинтересовался он. — Возможно, из-за новых условий? — задал риторический вопрос Хермеус. — Так и быть, я пересмотрю всё в пользу твоего желания иметь некую свободу и быть хозяином собственной судьбы, как ты высказался при последнем разговоре с Довакином, — он сказал эти слова также бесстрастно, но они определенно казались ему забавными. — … — Мирак промолчал, смотря на него с недоумением. — И какая тебе от этого выгода, Хермеус? Верить в то, что принц даэдра решил сделать просто добрый поступок… надо быть по-настоящему идиотом. Мирак это знал, потому решил спросить у него напрямую. — Выгода? Она очень проста, — усмехнулся Хермеус. — Иметь в распоряжении Первого Драконорожденного, — просто сказал он. — Может, ты проиграл Довакину, но это вовсе не означает, что твоя ценность потеряна. Мирак только хмыкнул. Ну да. Он ещё являлся ценным, так или иначе, и мог это самостоятельно признать. Но Первый видел принца знаний насквозь… и истинные его намерения тоже. — Ты просто жаждешь владеть сразу двумя Драконорожденными, да? — то ли обвинил, то ли поинтересовался из чистого любопытства Мирак. — Может, но, учитывая некоторые обстоятельства… — Хермеус загадочно замолчал, что-то обдумывая. — …не думаю, что наша сделка с Довакином продлится долго, — неожиданно для Мирака подметил Князь Судьбы. — Потому я рассчитываю, что проведу с ним краткое, но выгодное сотрудничество для нас обоих, — без особенного разочарования, будто изначально знал, как всё будет, рассказал даэдра. Мирак непонимающе взглянул на него. — …Что ты имеешь ввиду? Почему сделка с Довакином не продлится долго? С чего бы Последний Драконорожденный такой особенный, что даже Хермеус не сможет им овладеть? — Расскажу, если ты согласишься. Мирак только недовольно хмыкнул. Ну, конечно же. По-другому и быть не могло. Знания в обмен на подчинение. — А если же я откажусь? Умру? — решил ради интереса спросить Первый. — Останешься в Апокрифе навсегда, — спокойно ответил ему Хермеус. — Я всегда могу подождать. Думаю, лишнее тысячелетие здесь точно развяжет тебе язык, — был бы у принца даэдра рот, он бы сейчас ухмыльнулся. Мирак издал мрачную усмешку. — И ты не называешь себя мучителем? — он скосил на него насмешливый взгляд. — Мучитель? — недоуменно произнес Хермеус. — Разве? — его глаз хитро взглянул на Первого. — На мой взгляд, я справедлив, — глаз моргнул, оставляя теперь лишь равнодушный взор. — Ты всё ещё предал меня, но я даю тебе второй шанс. И заметь — этот шанс, сейчас будет для тебя выгодным по всем условиям. Как по мне, тебе стоит благодарить меня за такое великодушие, — снисходительно подметил Хермеус. Первый Драконорожденный лишь закатил глаза от его слов. — Хм, думаю, твои фанатики сами отблагодарят тебя, — без сломленной гордости ответил ему Мирак. — Ну, что ж, большего я от тебя не ожидал, — подытожил Хермеус, пожимая щупальцами, как человеческими плечами. — И всё же: каков твой ответ, Мирак? Мирак только промолчал, не зная, что отвечать даэдрическому принцу знаний. Немного пораздумывав, Первый Драконорожденный тяжело вздохнул, но кивнул. Так или иначе, но он опять находился в ловушке даэдра. Выслушать, что же мог такого нового и «выгодного» предложить Хермеус Мора… терять ему всё равно уже нечего. — …Я тебя выслушаю. Мирак сложил руки за спиной и посмотрел на Хермеуса с хмурым взглядом из-под золотистой маски. Многие, в том числе и Довакин, считали, что история Первого Драконорожденного, Мирака, известного под прозвищами Предателя, Верного Слуги, Верного Проводника и тому подобных, закончилась… но не следовало забывать о хитростях даэдра. Хермеус, пусть и строго относящийся к сделкам, естественно не был против сделать так, чтобы всё пошло в его пользу. Мирак — жив благодаря нему и продолжит жить. И всё лишь по одной причине……Судьба не отпускает своих героев так просто…
Сандас. 21-е Утренней Звезды. 4Э 529.
Бесконечные снежные пустыни, где нет абсолютно ничего… ни какой-либо живности, ни каких-либо растений… абсолютно ничего, пустота, только заледеневший до крепкой и прочной корки снег. Небо было затянуто вечными свинцовыми тучами, из которых непрерывно валились крупные снежинки, что навсегда застревали в земле, образовывая всё большие и большие слои снежного покрова. Ни о каком солнечном луче, даже самом мелком и слабом, не могло идти и речи. Только пасмурность и уныние. Всё смотрелось по-настоящему мёртвым. Именно так и описывали Атмору — древнюю родину всех людей, ныне замерзшую до вечного ледника. Родина великих людей, как Исграмор — вождь первых пяти сотен Соратников; Вульфхарта, Пепельного Короля; по некоторым источникам, Тайбера Септима, Императора всего Тамриэля и первого среди Септимов. Когда-то давным-давно она пестрила зелеными красками, жизнью и своей красотой, способной зачаровать любого. Ныне же, ничего подобного уже не осталось со времен далекой Первой Эры, где исходя из исторических сведений и архивов последние люди покинули это место и перешли окончательно в Тамриэль. Холод стоял просто лютый. Казалось, минута — и ты уже мог легко превратиться в безжизненную ледышку. Но идущая фигура в мантии, похоже, не слишком об этом беспокоилась. Она шла ровно, уверенным шагом и не поддавалась буйной стихии никаким образом, ни внешне, ни даже внутренне. Этой фигурой был никто иной, как Мирак. Первый Драконорожденный шёл вперед, не озираясь по сторонам даже ради некоторого любопытства — впрочем, смотреть было и нечего, кроме бесконечной пустыни снега. На его поясе висел меч, пока что убранный в ножны. Прошлый с щупальцами, первый подарок Хермеуса Моры, безвозвратно потерялся уже больше трехсот лет назад, с того момента, когда он позорно проиграл Последнему Драконорожденному. Много времени прошло. Мирак, от природы являясь человеком очень гордым, несмотря на это, преодолел себя и принялся анализировать причину своего проигрыша, пытаясь понять, как так получилось. Целых пять тысяч лет оказались потеряны в одну секунду… Очевидно, дело не заключалось в подготовке. Он изучил всё, что только возможно, в его не слишком тогда свободных условиях. Кроме, пожалуй, магии Теней — это направление ему тоже следовало изучить, возможность-то присутствовала. Потому он принялся раздумывать в другом направлении, ставя в причины своего проигрыша, не подготовку, а… недооценку способностей противника. Да. Пожалуй, это простая причина и стала роковой ошибкой, которая забила последний гвозь в крышку гроба Первого. Он слишком недооценивал Последнего Драконорожденного. То есть, Мирак не находил того совсем слабым, но определенно о большей части его способностей не знал или проигнорировал из-за собственного высокомерия… так что это заставляло Первого глубоко задуматься о небольшой перемене в своем характере. И нет. Он не отбросил свою гордость. Она с ним уже останется навсегда, но, как минимум, впредь Мирак будет пытаться хладнокровно оценивать своих врагов. Тем более с момента проигрыша, Первый Драконорожденный стал гораздо сильнее. Мирак восполнил некоторые пропуски в своих знаниях за последние триста лет и даже изучил больше, чем изначально предполагал. Его могущество возросло во много раз. У него даже возникало ощущение, что эти триста лет оказались продуктивнее, чем пять тысяч лет в Апокрифе. Звучало, конечно, с одной стороны крайне печально, но с другой… теперь в его руках находилась огромная мощь… способная уничтожить любого, кто посмеет встать у него на пути. Возможно, благодаря именно этой же силе, он сможет дать реванш Довакину… однажды… Но пока ему следовало сосредоточиться на другом, более важном. Мирак ещё шел вперёд, игнорируя проказы стихии. Он мог использовать «Чистое Небо», чтобы… очистить небо от туч, но ему не хотелось. Тем более буря помогала скрываться, а Мираку сейчас рекомендовалось ни с кем не вступать в конфликт… так что скрытность пока его главный союзник. Куда именно тот усиленно шел по Атморе — непонятно. Что ему понадобилось на мертвом континенте? Все её секреты уже давно погребены под вечными снегами и безвозвратно утеряны… одним богам лишь известно, что здесь происходило. Но при этом он продолжал идти. Собирая, даже не смотря в сторону, магические потоки в руке, Мирак преобразовал их в «Ясновидение» и краем глаза взглянул на дымчатую дорожку, что указывала путь до его цели. Оставалось идти недолго. Резко взмахнув рукой, заклинание мгновенно прекратилось использоваться, и Мирак оттер снег от своей маски легким движением ладони. Он мог использовать магию, чтобы не позволять надоедливым снежинкам к нему прилипать, подобно ушлым лавочникам к своим клиентам, но Первый находил это не нужным. Находиться на Атморе… Мирак не планировал слишком долго. Пустыня из снега протягивалась от горизонта к горизонту. Мирак не видел её конца, ибо находился данный конец где-то за тысячи, а может и десятки тысяч километров. Он сейчас шел к месту, которое, похоже, расположилось относительно посередине безжизненного материка. Не слишком удобно, но зато от любопытных глаз легко скрыться. Без телепортации или подготовки, почти что невозможной из-за слишком суровых условий, смертные просто бы напросто не добрались до сюда. Но Мирак уже давно отбросил свою смертную суть, став чем-то больше… и он не собирался останавливаться на достигнутом. Мирак поднял свой взор из маски и остановился. Наконец-то… он дошел… Перед Первым Драконорожденным расположился нечто, напоминавшее разрыв. Чуть прозрачный, вырезанный в воздухе, в пространстве и времени, поток энергии медленно стекал к земле, но останавливался, внезапно возвращался к самому верху, и повторял свой странный, бессмысленный, но чем-то завораживающий в своей глупости цикл по новой. Внутри летали странные белые точки, частицы. Снежинки, пытавшиеся влететь в поток, буквально от него отталкивались и в удивлении ложились на землю. Мирак, оглядев разрыв, бесстрастно хмыкнул, придерживаясь левой рукой за ножны меча на всякий случай, и начал медленно к нему идти, как тут… — Стой на месте… Мирак сделал так, как пожелал неожиданно прозвучавший позади голос, но не потому что хотел ему подчиниться, а из-за некоторого непонимания. Какой самоубийца решил помешать ему? Первому Драконорожденному? Он обернулся с некоторым раздражением. На его глаза попалось четверо мужчин в желтых мантиях с красными вставками. Их лица скрывались под глубокими капюшонами, но Мирак видел, что двое из них принадлежали к альтмерам, один к босмерам, а четвертый вообще к бретонцам. Они все стояли спокойно, стараясь не проявлять настороженность, но видно, что к возможной схватке готовились и могли в любой момент изрешетить Первого могущественными заклинаниями, которые не оставили бы от того и живого места. «Псиджики…» — Мирак хмуро вздохнул. Если бы перед ним они не стояли, он бы приложил руку к маске в раздражении. Неожиданно, что монахи из старейшего ордена пришли прямо к нему. Хотя… скорее не к нему, а к тому, что стояло позади него. Псиджики всегда появлялись абсолютно ниоткуда лишь для того, чтобы что-то скрыть от чужих глаз — это в их особом стиле. Так произошло ещё в четвертой эре с оком Магнуса — могущественным артефактом бога магии, который те скрыли, посчитав слишком опасным для Тамриэля. Главный из Псиджиков вышел вперёд, остановившись напротив него. Мирак, впечатленный его глупой смелостью, посмотрел на него холодно. — Прошу, немедленно отойди от разрыва… Он просил это спокойным голосом. Мирак лишь молчал, обдумывая, что будет делать в этой ситуации. Нет… он уже знал, что собирался сделать. Просто продумывал, как это лучше провернуть. Первый Драконорожденный глянул на свой меч, спрятанный в ножны, а затем ещё раз на разрыв мельком. Что ж, давно он планировал провести небольшую разминку… В это время, главный из Псиджиков настойчиво продолжил: — Если ты не отойдешь, то… Мирак приобнажил меч в ножнах большим пальцем. Послышался легкий скрежет металла о кожу ножен. Псиджики моргнули, но его уже не оказалось на месте. Они взглянули на своего лидера и увидели… как из спины у него торчало заточенное, уже покрытое его кровью альтмеров, острие серого металлического лезвия. Само слегка изогнутое назад лезвие выходило весьма длинным, а рукоять меча отлично предназначалось как для обхвата одной, так и двумя руками. Ближе к гарде выстроились заметные необычные узоры в виде этаких щупалец — дань уважения предыдущему оружию Первого Драконорожденного. На навершии изображался всевидящий глаз Хермеуса Моры, как бы намекая, что все убийства, совершенные этим мечом, ему были прекрасно видны. Лидер, конечно, от такого шокировано замолчал, как и его подчиненные. Стояла неловкая тишина, прерываемая свирепствующим в округе ветром. Мирак смотрел за тем, как глаза лидера приобретали стеклянный оттенок, и взглянул на остальных. — Осторожно! Это закричал один из Псиджиков, понимая, что их враг очень опасен. Мираку это послужило сигналом к действиям. Не успели монахи что-то сделать, как Первый Драконорожденный, буквально разорвав туловище лидера резким порывом вперёд, устремился к ещё одному, делая режущий удар в районе его шеи, затем также быстро, за мгновение, появился у третьего, совершая вертикальный разрез в небольшом прыжке, а с четвертым закончил диагональным взмахом. Мирак, скользя к месту откуда начал своё нападение, развернул своё тело обратно к стоявшим на месте от шока Псиджикам. Первый Драконорожденный взмахнул мечом в сторону, выкидывая в белый снег капли крови, ловко прокрутил его в руках, перехватывая обратным хватом рукоять, и медленно скрыл лезвие в ножнах. В ту же секунду, лидер свалился на землю с разорванной в мясо грудью, у второго слетела голова с плеч, третий распался на две равные части, а верхняя часть четвертого отделилась от нижней части тела по диагонали. Мирак разочарованно хмыкнул. И секунды не продержались. Древний орден монахов, что умели прекрасно пользоваться магией… не более чем, титул. Но он решил не заострять внимания на подобном разочаровании. Мирак развернулся и медленно подошел к разрыву. Оглянувшись в последний раз на Тамриэль, Первый Драконорожденный вздохнул и смело вошел туда, встав ровно. Поток резко засветился ярким нестерпимым светом, сопровождая своё резкое повышение сияния пронзительно высоким звуком-свистом, перекрывшим бурю на фоне. Будто светом от солнца, окрестности осветились. И резко произошла вспышка вместе со страшным гулом. Как оно резко начало, так оно резко и затихло. Разрыв исчез вместе с Мираком. Единственным напоминанием о нём служили лишь трупы Псиджиков…В Новом мире…
Странное чувство головокружения окутало Мирака, но он его стойко выдержал и решил посмотреть себе под ноги глазами, чтобы пока не слишком двигать гудящей головой. Под покрытыми снегом ботинками расположилась сожженная, покрытая легкими трещинами земля. Чувствуя, как потоки дрожали вокруг, скорее всего, он очутился на месте проходящей битвы между двумя магами или вроде того. — Кто это?.. Неожиданно донесся незнакомый ему голос непонятно откуда именно. Мирак, пока не слишком сильно понимая, что происходит, решил медленно повернуть голову назад, чтобы оглядеться и понять, где именно оказался. Сзади него расположилось поле, тоже покрытое страшными трещинами, и также с сожженными дотла растениями. Первый Драконорожденный медленно обернул своё тело, замечая, что помимо него здесь, в этом странном месте, находилось несколько примечательных фигур. Какая-то девочка-вампир в красных доспехах по одну сторону; гигант-насекомое, державшее в руках женщину с кольчужной броней, мальчик-эльф по другую сторону, а посередине… находился Довакин… в таком же виде, каким он был триста лет назад… совсем не изменился… не могло не радовать… «Необычно…» — лишь задумчиво промелькнуло у Мирака в мыслях, оглядывая всех присутствующих здесь немного недоумевающим взглядом, который бросался то к одному, то к другому…Акт II – Первый и Последний.