Изменить будущее (Читают книги о Гарри Поттере)

БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся. — Где пушка? — с глупым видом спросил он. — У него он бывает другой? — спросил Блэк, скептически смотря на книгу. — Очень в этом сомневаюсь, — хмыкнула Марлин. — Если конечно учитывать его поведение до этого. Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Верной. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! — Если это кто-то из магов, то сомневаюсь, что предупреждение остановит, — хмыкнул Фабиан. — А зря, если выстрелит, то магия помочь не успеет — заметила Лина. — Поверь мне, пуля попадет в тебя намного быстрее. Даже заклинание договорить можешь не успеть За дверью все стихло. И вдруг… ТРАХ! В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. — Хагрид, — весело воскликнули гриффиндорцы, узнав полувеликана по описанию. — Я очень надеюсь, что ни его выбрали в качестве сопровождающего, — покачала головой Лукреция. — Не подходящий сопровождающий для ребенка. — Ему доверии вести младенца, который только только потерял родителей, — напомнила Андромеда. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка—уж слишком он был велик Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я… Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли. — Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец. Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно. — Приходит в чужой дом, да еще и так себя ведет, — брезгливо скривилась Вальбурга. — У Хагрида манер нет, — наверное впервые за все это время согласилась с кузиной Лукреция. — Но и научить его им уже невозможно. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.       Джеймс усмехнулся и выглядел достаточно гордым, но вслух никто ничего не сказал. Лишь Бродяга что-то прошептал Лине на ухо, от чего та тихо рассмеялась, взглянув на Поттера. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения! — Да заткнись ты, Дурсль! Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Дядя Верной пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. — Вот двоякая ситуация, — хмуро заметил Тонкс, все еще чувствуя некое напряжение в гостиной. — С одной стороны это и не их дом. — Гарри напугать может, он ведь не объясняет ничего, — вздохнула Андромеда, в отличие от мужа привычно игнорируя взгляды родителей и позволяя себе расслабится в объятиях супруга. — Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да? — Я надеюсь, что он не станет это есть, — пробормотал Фабиан, покосившись в сторону книги — Согласна, кулинарные способности Хагрида оставляют желать лучшего, — усмехнулась бывшая Маккиннон. — Оставляют желать лучшего? — уточнил Блэк, недоверчиво посмотрев на свою жену. — Детка, этих способностей у него вообще нет.       Старшие Блэки периодически поглядывали на молодую пару, не зная какие именно отношения связывают двух гриффиндорцев. Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!» Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое: — Вы кто? — Нужно было представляться в начале, — заметила Нарцисса, недовольно покачав головой. — Хагрид и манеры, увы, но не совместимы, — пожала плечами Марлин, положив голову на плече супруга, чувствуя усталость от всего этого дня.       Ей все еще не давали покоя слова тети мужа о том, что в этом доме время будет идти как обычно, а значит долго скрывать свое положение у нее не получится. У девушки приближался 3 месяц, и животик мог скоро начать расти. Великан хохотнул. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее. — Надеюсь, что он не сломал ее, — проговорил Фабиан. — Да уж, последнее предложение звучит довольно страшно, — согласно кивнул Гидеон. — Ну так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть. Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну. Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, —Дадли беспокойно завертелся. — Это хотя бы есть можно, причем безопасно для жизни, — хмыкнул Джеймс. — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон. Великан мрачно усмехнулся. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил Он. — Да мне бы и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой. Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. — Хоть кто-то додумался покормить ребенка, — проворчал Лукреция, хмуро посмотрев на книгу. — Согласен с Джимом, главное, что это можно спокойно есть, — отозвался Сириус, накручивая на палец светлый локон волос супруги. — Обычно любая еда Хагрида несъедобна от слова совсем. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался. — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри. — Удивительно, что при таком воспитание, у ребенка есть хоть какие-то манеры, — вновь высказалась бывшая Розье, заставив свою среднюю дочь удивленно приподнять брови. Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс? — Э-э-э… Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри. У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой. — Извините, — быстро сказал Гарри. — В этом случае вовсе не ты должен за что-то извинятся, — покачала головой Марлин. — Извинятся должны те, кто превратил его детство в кошмар, — согласился Джеймс. — Он наследник древнего рода, который не готов взять на себя обязанности, потому что ничего не знает о магическом мире, — ворчливо проговорил Поллукс. — Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились… — Научились чему? — непонимающе переспросил Гарри. — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас! — Бегите Дурсли, Хагрид страшен в гневе, — в один голос сказали Джеймс и Сириус. — Не могут магглы рассказать ребенку про Хогвартс и магию в том ключе, в котором нужно рассказывать, — заметил Арктурус. — Сестра Лили вообще почти ничего о мире магии не знает, — хмыкнула Лина. — Они с ней плохо общаются, так что Хагриду и удивляться не чему. — Стоит задуматься о том, почему ребенка-мага, наследника и единственного представителя древнего рода отдали на воспитания магглам, — проговорил Орион, как-то странно посмотрев на старшего сына. — У такого ребенка безоговорочно должен быть магический опекун. Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены. — Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик—этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ? Гарри решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился. — Кое-что я знаю, — заявил он. — Математику, например, и всякие другие вещи. — Он не о том, — усмехнулся Фабиан. — Мальчик не понимает, что происходит и чего от него хотят, так что реакция вполне понятна, — ответил Орион, неожиданно одарив племянника строгим взглядом. Но Хагрид просто отмахнулся от него. — Я ж не об этом… а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей. — Каком мире? — непонимающе переспросил Гарри. У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется. — ДУРСЛЬ! — прогремел он. Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом. — Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он.—Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость. — Что? — Гарри не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми? — Вот такой известности я бы точно себе в будущем не хотел, — покачал головой Джеймс. — Предпочитаю тихо и спокойно жить с семьей в Годриковой впадине. Ключевое слово жить. — Из всего этого он услышал только о родителях? — скептически посмотрев на книгу, спросил Регулус. — Он совершенно ничего не слышал и не практически ничего не знал о своих родителей, — напомнил Сириус, глянув в сторону брата. — Я очень сомневаюсь, что ты бы стал расспрашивать о себе в такой ситуации. — Ну интересно то мне все равно было, — заметил младший из братьев Блэк. — Интерес — это интерес, но окажись ты на его месте, то говорил по другому, — хмыкнул Бродяга. — Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором. — Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он. Дядя Верной внезапно обрел дар речи. — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! — Хагрид о нас кстати много, что рассказать может, — наклонившись к лучшему другу, досадливо заметил Джеймс. — Я конечно и сам бы все рассказал, но у Хагрида то реально чувство меры не всегда есть, да и подача информации своеобразная. А с учетом того, что я по крайне мерее сто процентов мертв… — Как бы он не вознес нас слишком высоко, — хмыкнул Сириус. — Мы с тобой в Хогвартсе все-таки далеко не идеальными студентами были до пятого то курса. — Боюсь в середине пятого курса мы слишком часто начали пропадать с тобой за экспериментами, — усмехнувшись, напомнила Марлин. — Времени маловато оставалось. — Ничуть не жалею, — шепнул Блэк на ухо блондинки, после чего поцеловав ее в висок. Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. — Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да? — Прятали от меня что? — поспешно поинтересовался Гарри. — ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — нервно заверещал дядя Верной. Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами. — Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, — посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? — Оригинально, ничего не скажешь, — покачал головой Тед. — Я не пойму, почему к Гарри послали именно Хагрида, — нахмурилась Лукреция. — В обязанности лесничего не входит забирать детей и сопровождать их в Косую аллею. — Возможно он заберет его только из этой хижины, а дальше передаст той же Миневре, — в надежде предположила его супруга. В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра. —Я кто? — Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть. — Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. — И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать. — Давно пора, — кивнула Нарцисса. — Еще лучше наверное было бы и начать с письма. — Порой трудно поверить в написанное, — заметила Андромеда, переглянувшись с согласно кивнувшим на ее слова мужем. Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал: ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора! Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя: —Что это значит: они ждут мою сову? — Я ожидал немного другого вопроса, — тихо сказал Регулус. — Он просто сказал то, что первое пришло в голову, — пожала плечами Лина. — Я знаю, что многие думают, что это и вовсе шутка какая-то. Странно когда ты 11 лет живешь с семьей, а потом тебя неожиданно забирают и отправляют в неизвестное место совершенно одного. — Раньше было совсем иначе, — задумчиво заметил Арктурус. — Родителям таких, — старый маг неожиданно осекся на полуслове, бросив взгляд в сторону нахмурившегося старшего внука, — магглорожденных детей сразу фиксировали в специальной книге, а затем отдавали под опеку в чистокровные семьи или семьи, где есть хотя бы один маг. Родителям стирали память, чтобы сохранить наш мир в тайне. — Порой я думаю, что мне повезло, что я родилась в семье, где хоть кто-то волшебник, — тихо заметила Лина, сделав так, чтобы ее услышал только Сириус и возможно его кузина. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид! Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону. Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его. — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид. В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость. —Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон. Хагрид хмыкнул. — Он не имеет ни какого права запрещать ему ехать в школу, — сухо сказал Джеймс, недовольно посмотрев на книгу — Интересно кого Дамблдор поставил его магическим опекуном, — поинтересовалась Лукреция. — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит… —Кто? — с интересом переспросил Гарри. —Магл, —пояснил Хагрид—Так мы называем всех неволшебников—маглы. Да, не повезло тебе… ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, —упрямо продолжил дядя Верной, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник! — Вытравим? Выбьем? — возмущенно переспросил Джеймс, нечитаемым взглядом посмотрев на книгу. — Его вполне могли превратить в обскура таким способом, — покачала головой Андромеда. — Если за вашим наследником все же кто-то присматривал из людей Дамблдора, то он явно заигрался в вершителя судеб, — проговорил Арктурус. — Делами о детях-сиротах волшебников занимается специальный отдел Министерства, — снова повторила Лукреция. — Нельзя, чтобы волшебник воспитывался у маглов, если он родился в нашем мире и еще младенец. Не понимаю, как они могли такое допустить. — Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я… что я волшебник? — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. — Ну насколько мне известно, это была вовсе не Лили, — хмыкнула Марлин. — Она правила у нас не нарушает. Хотя в детстве они были дружны, все же разница в возрасте всего года 2 вроде. — Жестокая правда, — пожала плечами Меда, глядя на свое обручальное кольцо. — Чем ближе по возрасту две сестры, тем больше они становятся полной противоположностью друг друга.       Сириус хмыкнул, взглянув на сестру, но оба все еще успешно игнорировали взгляды своих родителей. …Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма! Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! — Нельзя так говорить о сестре, особенно ее ребенку, — покачала головой Нарцисса, посмотрев на Андромеду. — Какая бы сильная ссора не была. — Соглашусь с Нарси, — использовав детское прозвище, кивнула миссис Тонкс. — Так поступать нельзя. Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся. —Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! —АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол.—Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже! — Но почему? — В голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой? — Мы конечно не знаем, что Альбус написал в том непонятном письме, но я тоже не могу представить, как бы говорила маленькому ребенку, что его родителей убил сумасшедший маг, — заметила леди Пруэтт, посмотрев на книгу. — А судя по тому, что он пошел убивать ни в чем не повинного ребенка, так и есть. Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой. Он мрачно посмотрел на Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу., н-ну. то, что могу, конечно, а могу не все, потому как., э-э… загадок много осталось, непонятного всякого… Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают… — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Безносый урод, у которого нет ни грамма совести и раскаяния, — прошипел Сириус, скрестив руки на груди. — И которому потакают почти все чистокровные волшебники, — фыркнул наследник рода Поттер. — Ну. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его… — Спокойно же имя произносят очень многие, — нахмурилась Марлин, глядя на книгу. — Да боятся, но не до такого же масштаба. — В будущем, милая, могло что-то случится, что изменило ситуация, — заметила Дромеда, взглянув на стопку книг на полке над камином брата. — Возможно мы узнаем об этом в других книгах. Хагрид задохнулся от волнения и замолк — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э. Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, пере дернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э. двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. — Вынуждена признать, что рассказ хороший, — заметила Лукреция. — Трудно сказать о таком лучше. — Ну лучшими волшебниками мы точно не являемся, есть и намного лучше, — покачал головой Джеймс. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… — Гриффиндорцев в его рядах пока что еще не наблюдалось, — хмыкнул Регулус, немного стушевавшись под взглядами обоих дедушек. — Мы бы и не пошли, — поморщился Сохатый. — Крови невинных жертв на нас никогда не будет. Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и… — Жаль это не дает нам конкретную дату, — вздохнул Бродяга. — Было бы намного проще. — Чем проще, тем скучнее, — пожал плечами Гидеон. — Ни в этом случае, — покачала головой молодая миссис Блэк. — В этом случае мы бы хотя бы точно знали, сколько времени у нас есть. Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может— он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. — Что за ложь? — проворчал Поллукс. — Проклятие может наслать абсолютно любой, кто знает как это делается. Злой или нет, значение не имеет. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунсов, Прюэттов, а ты ребенком был, а выжил.       Лукреция выдохнула, сжав руки рядом сидящих сыновей и пытаясь не дать волю эмоциям, понимая что этого еще не произошло. — Мама, папа, Лиам, — пробормотала Марлин, беспомощно смотря на книгу.       Сириус напряженно прикрыл глаза, притягивая девушку к себе. Он чувствовал, как его рубашка стала мокрой от слез и чувствовал, как у самого по щекам скатилось несколько слезинок. Это не укрылось от глаз напротив сидящих родственников, но те видимо решили промолчать, задумчиво переглянувшись между собой. — Я увезу их и тебя туда, где безопасно, — прошептал Блэк на ухо девушки. — Такого места не существует, — тихо ответила Лина. — И я не поеду без тебя никуда. — Тогда я сделаю все, что защитить тебя и твою семью, — пообещал Бродяга, крепче обнимая блондинку. — Я обещаю тебе, любимая, обещаю. — Этого еще не произошло, — через несколько минут заговорила мадам Пруэтт, обратив свое внимание на молодую пару. — Марлин, тебе нельзя волноваться, прошу постарайся успокоится.       Бродяга бросил на тетю недовольный взгляд, сразу почувствовав на себе взгляды остальных Блэков. Андромеда рвано выдохнула, сжав в ладони свою волшебную палочку. — Я думаю, что нам есть о чем поговорить, — заметил Арктурус, пристально смотря на старшего внука.       Сириус выругался сквозь сжатые зубы, все еще надеясь оставить это в тайне. Он понимал, что его ребенок вполне мог появится в книге, но понимал и то, что имея ввиду Маккиннонов Хагрид мог сказать и про его жену. В конце концов великан не назвал дату их смерти, а о свадьбе они не объявляли. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. — Он убивал, смеясь, — прошептала Нарцисса. — Посмотрим, кто будет смеяться последним, — прошипел Джеймс, испепеляя книгу взглядом. Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим… — Но откуда Дамблдор мог знать, что мы погибли? — нахмурился Поттер. — Слишком много вопросов и слишком мало ответов, — пробормотал Сириус, встретившись глазами с пристальным взглядом матери. — Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона. Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей. Но Дурсли про него не забыли. Особенно дядя Верной, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида. — Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Верной. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат… — В чем-то он даже прав, — тихо пробормотал Джеймс, посмотрев на лучшего друга и его девушку, которая периодически все еще прятала лицо на плече парня, а тот тихо говорил ей что-то на ухо. Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу. — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь… Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, и его смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал. — Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола. На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов. — А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — Хороший вопрос, — проговорил Арктурус. — Раньше говорилось, что он исчез, — заметил Поллукс. — Странная формулировка. — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. — Конечно перешли, — хмыкнул Фабиан. — Сомневаюсь, что они хотят оказать в Азкабане. Даже могу предположить, как они это сделали. — Фабиан, — вздохнула его мать. — Он ничего такого не сказал, мама, — пожал плечами Гидеон. — Предложи Министерству достаточно денег, сплети более менее правдоподобную байку и ты оправдан. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Что-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно. — Может быть во взрослым возрасте он и будет сильным волшебником, — проговорил Сигнус. — Но в этой истории навряд ли замешан мальчик. Младенец, у которого возможно даже магических выбросов то еще не было, просто не сможет убить взрослого сформировавшегося мага. — Альбус может знать больше, — заметила леди Пруэтт. — Я даже уверена, что ему известно большее, но расскажет ли он об этом. Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? Всю жизнь его шпынял Дадли и притесняли дядя Верной и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане? Если когда-то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч? — Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник… что я смогу стать волшебником. К его удивлению, Хагрид рассмеялся. — Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался? Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул его на важную мысль. Ведь если подумать… Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунью и дядю Вернона, все они случались, когда он был огорчен или разозлен. Например, когда за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой… Или когда тетя Петунья остригла его почти наголо, и он с ужасом думал о том, как завтра появится в школе, — разве ему не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил его в террариуме, а он, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава-Гарри улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло. — Стоит признать, у мальчика довольно сильные магические выбросы, — хмыкнул Орион. — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. — Сомневаюсь, что ему понравится эта знаменитость, — отозвался Тед, взглянув на все еще напряженную супругу. — Я знаю, кому все это точно не понравится, — вздохнул Джеймс, подумав о своей невесте. И тут снова подал голос дядя Верной видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя. — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Верной. — Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек. — Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да… — Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Верной. — Вот это он очень зря, — протянул Сириус, успокаивающе поглаживая блондинку по спине. — Оскорблять Дамблдора при Хагриде крайне опасно. — Слишком сильно он его уважает, — согласно кивнул Сохатый. Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром. — НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. — При чем тут мальчик? — нахмурилась Андромеда, сжав ладонь мужа. — Он в этой ситуации не произнес не слова. — Действительно, тут Хагрид не прав, — согласился Бродяга. — Дети не должны отвечать за грехи родителей. — Помниться, полувеликана исключили из Хогвартса и сломали его волшебную палочку, — заметил Арктурус. — Колдовать ему строго запрещено. Дядя Верной, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду. — Зря я так, совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос… — Превращать человека в животное без его воли очень опасное занятие, — проворчал Поллукс. — Слишком велики риски не вернуть его в привычное состояние, особенно маггла. Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри. — Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась… ну и из-за тебя, конечно. — А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался Гарри. — Ну… Я же сам когда-то в школе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою… эта… пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. — А почему вас исключили? — Мы за 7 лет этого так и не узнали, — с досадой заметил Джеймс. — Мне кажется, что Гарри точно узнает, — усмехнулся Гидеон. — С учетом того, чей он сын. — Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню… — То, что храниться в карманах Хагрида вообще отдельная история, — фыркнул Фабиан, двое мародеров лишь согласно кивнули головой. — Мы бы хотели поговорить, не думаю, что стоит откладывать, — проговорил Арктурус, глядя на старшего внука.