***
Утро Мэри начинается со стука в дверь. Она кое-как одевается, чередуя громкое «да сейчас выйду!» и проклятия в сторону тех, кто решил разбудить ее в такую рань. Но когда она наконец открывает дверь, в глазах остается лишь испуг. И капелька злости, которой она готова защищаться до последнего. — Где Дилюк? — грозно притопывает Мэри, пока ее ведут в библиотеку. — Что вам надо? Гвардеец открывает перед ней дверь и попутно бормочет что-то о том, что ее излишняя бесстрашность может привести к наказанию. — Плевала я на ваши наказания! Я не буду ничего говорить! — протестует она, с готовностью переступая порог. — Говорить и не надо, — голос из дальней части комнаты звучит спокойно. — Ты должна лишь слушать. Принцесса медленно показывается между стеллажей. Белая, бледная — почти прозрачная, словно сегодня и глаз не смыкала. — Где он? — нервно дергается Мэри. Она застывает под тяжелым взглядом, словно загипнотизированная, и лишь косится по сторонам в поисках того, кого привели сюда вчера ночью. — Где он, Ваше Высочество, — поправляет ее Белла. Голос действует как ведро холодной воды на голову. Да, верно, ты ведь стоишь перед самой принцессой. Так веди себя соответствующее. — Прошу прощения, Ваше Высочество, — мгновенно склоняется Мэри. Она меняет тактику, — Я очень нервничаю по поводу своего друга, — нет, сегодня ее точно не заткнет ничего кроме самой королевы. — Он такой высокий, с красными волосами, знаете? Приходил к вам вчера, кажется... Что ей точно кажется, так это что Белла ее сейчас чем-то треснет. Секунды тянутся неутолимо долго. Так, что Мэри уже готова выпалить следующее, не менее длинное извинение. Хохот принцессы разбивает накаленную обстановку. — Не зря я выбрала тебя, — слегка улыбается Белла. — С Дилюком все нормально. Мэри застывает. Когда вчера ночью ее отпустили спать, она решила, что это хороший знак, и Дилюка отпустили. Но когда утром позвали сюда же, то боялась, что его допрос затянулся до самого рассвета. Она готовилась к худшему, ждала допроса с пристрастием, веревок и подземелий. Но вот она тут, а рядом никаких пыточных приборов, ни следов крови, ни самого виновника. Только принцесса, одна-одинешенька в своих книжных завалах. Со странной улыбкой на губах. — Тогда, в чем дело, мисс? — осторожно спрашивает Мэри. Белла манит ее пальцем и сама идет к одному из читальных столов. Когда она ее догоняет, принцесса уже пишет что-то на пергаменте. Сначала Мэри с интересом наблюдает за тем, как она выводит каждую красивую букву — в самом деле, очень ровно, — когда наконец осознает, что их надо читать. Дорогая Боудика, Я обращаюсь к вам с предложением встретиться для разговора. Я понимаю, что наши отношения не всегда были близкими, и мы не всегда сходились во мнениях. Тем не менее, я считаю, что сейчас наступило время обсудить некоторые вопросы, которые, возможно, требуют нашего взаимопонимания. Если вы согласны, жду вас сегодня в полдень. Место встречи — мои личные покои. Я понимаю, что у нас разные точки зрения на различные вопросы, но, надеюсь, обмен мнениями сможет пролить свет на некоторые аспекты. В крайнем случае, мы поймем, существует ли хоть какое-то согласие между нами. Пожалуйста, подумайте над моим предложением и навестите меня в назначенное время. Я верю, что вы примете мое приглашение во внимание. С уважением, Белла. Она поднимает взгляд на Мэри и внимательно следит за ее реакцией. Но не успевают они продолжить, как в дверь стучат. — Открой, — кивает принцесса. Мэри идет к двери на негнущихся ногах. В голове полно мыслей о том, что это все значит и ни одного ответа. — Вызывали, Ваше... — женщина перед ней тотчас замолкает. Мэри оценивает их разницу в росте и в очередной раз молится, чтобы гостья не узнала, кто ударил ее по голове вчерашним вечером. — Проходите обе, — слышится из-за стеллажа. Лиза пожимает плечами и оставляет Мэри держаться за открытую дверь. Эта тетушка всегда казалась ей странной. В один момент ей на все плевать, во второй — она главный эксперт в резко заинтересовавшей ее отрасли. Вот какая она. Странная. — Ну чего встала? — косится на нее Лиза, прежде чем завернуть за угол. Мэри отмирает. Благо, это не «эй, а это не ты мне вчера лопатой по голове двинула?» Она выглядывает в коридор. Никого — отличная возможность сбежать. Это попытка показать доверие от принцессы? Мэри послушно возвращается к Белле и становится рядом с Лизой. Письмо, уже свернутое в трубочку и перевязанное, покоится на столе. — Сначала ты, — Белла обращается к Мэри. — Сейчас ты пойдешь к Дилюку, разбудишь его и узнаешь, что он решил. Если он уходит, то ты в сию же минуту занимаешь его место. Постарайся максимально мягко сказать Кэйе правду, объяснить, что его друг желает ему только лучшего и все, что только сможешь, чтобы он не побежал следом. Пускай принцесса подчеркивает «уходит», но именно на слове «друг» Мэри окончательно теряется. Но не ей об этом говорить. В конце концов, если она опять будет Кэйе служанкой... — Но если он решит остаться или скажет что не определился, то вы должны кое-что сделать вдвоем. И вам пригодится это, — палец указывает на сверток с приглашением.***
Последнее, что она ждала найти на этаже принца, так это самого принца. — Ваше Высочество! — Мэри тормошит спящего так настойчиво, что под ними скоро пол трясти начнется. — Ваше Высочество, проснитесь! Что вы тут делаете? От его привычной смуглости только землистый оттенок. Кэйа смертельно бледный, словно всю ночь провел здесь, на полу. — Кэйа, проснитесь, прошу, — в панике молится она. Он открывает глаза, словно по приказу. Рассеянно моргает, тянется рукой к затылку, болезненно заламывает брови. — Ваше Высочество, — с облегчением вздыхает Мэри. — Что вы тут делали? — Спал, кажется, — сонно бормочет Кэйа. — Пойдем в вашу комнату, сэр, — она помогает ему сесть выше. Кэйа потеряно опирается о ее руку. — А где... В следующую секунду он понимает где находится и подхватывается, словно ошпаренный. — Осторожно, — предупреждает Мэри, поддерживая его. Кэйа усмиряет свой пыл, опираясь о ближайшую стену. — В глазах темнеет, — признается он, замерев в попытке удержать равновесие. — Стой-стой... Где Дилюк? Он выходил? С другой стороны двери что-то тихо шевелится, слышится шуршание. Они пресекаются взглядами. — Вы... — Мэри не решается спросить, спали ли эти двое по разные стороны от двери. — Пойдем. Я потом к нему зайду. Вам надо отдохнуть, — приговаривает она. Кэйа послушно кивает, бросая последний взгляд на дверь, под которой спал. — Хотите снотворного? — рискует спросить Мэри. Она замечает, как он почти кивает, но одергивает себя. — Нет, спасибо. Словно хочет, но что-то другое его останавливает. Через минуту Кэйа без сил падает в собственную постель. — Который час? — спрашивает он. — Половина седьмого, — успокаивает Мэри. — Не беспокойтесь — высыпайтесь. — Ты пойдешь к нему? Ее хватает только на утвердительный кивок. — Спасибо, — шепчет Кэйа, закрывая глаза.***
Мэри в третий раз за утро стоит перед чужой дверью. В этот раз она ждет, пока ей откроют. — Ну же, — злится она, пока кулак ударяет с громкостью, которой можно разбудить весь этаж, а не только нужного ей человека. Она боится, что Дилюк уже сбежал. Услышал разговор, проснулся, дождался их ухода и слинял. Она боится, что сейчас разбудит Кэйю. Или Боудику, которая уж точно не погладит по головке. Вот только дерганье ручки ни к чему не приводит. Дилюк точно там. Спит себе под дверью, как и минуту назад. Подпирает ее спиной, хотя и сложно представить, каким невообразимым образом он стал таким тяжелым, что дверь ни на миллиметр не поддается. — Дилю-ю-юк! — тарабанит она. Наконец с той стороны слышится глухой стон. Мэри, которая уже была готова начать пинать эту чертову дверь ногами, наконец успокаивается. Она прислушивается — спящий с той стороны начинает двигаться. Что-то тяжело передвигается по полу и она еще раз дергает за ручку — в этот раз одновременно с владельцем комнаты. — Слава богам, — шепчет она, втискиваясь в узкий дверной проем — Дилюк, кажется, не собирался ее впускать. — Я боялась разбудить принцессу Боудику. Он держится за дверной проем с двух сторон и буквально над ней нависает. Мэри громко сглатывает. Потому что находиться так близко она не собиралась. А этот парень... Кажется, все еще не проснулся и просто пытается не свалиться. Он сонно моргает, смотрит на нее сверху вниз, словно на интересный элемент декора, непонятливо хмурится. — Мэри. В самом деле, слишком хорош, чтобы не обратить внимание. Мэри наоборот пытается отвлечься взглядами на комнату. В стороне от двери стоит широкое кресло — должно быть, то, что подпирало дверь вместе с ним самим. — Ваша пижама? — первое, что бросается в лицо после его вида. Пижама, точно принадлежащая принцу, сидит на нем как влитая. — Ты... пришла в такую рань поговорить о моей одежде? — хмурится Дилюк. — Я не... — Мэри находит в себе силы его отпихнуть и сосредоточиться на том, зачем пришла сюда изначально. Она расхаживает по комнате в поиске каких-то подсказок. Глаза то и дело возвращаются к его виду. Вот ведь глупость. — Вот что, — она сжимает руки в кулаки и останавливается ровно напротив. — Что произошло? Дилюк смотрит так отрешенно, словно только делает вид, что слушает. — Дилюк? — Да? — плечи еле заметно дергаются, когда он приходит в себя. Боже, он же красивей любого барона во дворце. Он же как принц, — настойчиво сигналит мозг. Мэри жмурится и понимает, что сама сбилась с темы. — У вас с Кэйей случилось что-то? — повторяет она вопрос. Он медленно меняется в лице. Смотрит на дверь, на Мэри, опять на дверь. — Я же его не впустил, — он бросается к двери так, словно его к ней с силой оттолкнули. — Куда вы? Он уже выбегает на коридор. Облегчение на лице, разбивается ответом Мэри: — Я только что отвела его в комнату. — Че-е-ерт, — руки сжимаются в кулаки так сильно, что кончики пальцев краснеют. — Мне надо туда. Мэри опять тушит свою неуверенность и тянет Дилюка обратно в комнату. Он бездумно шагает следом, до последнего глядя в сторону чужой двери. — Не надо. Он в порядке, все, что ему надо — крепкий сон. А теперь послушайте, — Мэри закрывает за ними. — Меня прислала принцесса Белла. И она ждет вашего ответа. Дилюк падает в отодвинутый стул, закрывая лицо руками. Мэри молча подходит к столику с водой, наполняет стакан и подносит этой статуе имени Страданий. — Выпейте. Дилюк смотрит на нее меж пальцев. Косится на нее, благодарит кивком и тянется к стакану. Осушает за раз, отдает и откидывает голову на спинку. Мэри устало вздыхает. И с каких пор к уборке замка добавились задания в виде утешения нервных красивых парней... — Перед вами трудный выбор, так? — она пододвигает к себе табурет поменьше. — Не спешите. Закройте глаза, — Дилюк хмурится пуще прежнего. — Не переживайте, закройте. Он слушается, и Мэри понимает это как знак, что можно продолжать. А ей есть о чем продолжить — этому ее научила собственная мать. — Сделайте глубокий вдох. Вместе со мной. Раз, — Дилюк вдыхает. — Выдох. Два. Выдох. Три. Выдох. Она одобрительно кивает сама себе. Не Дилюку — он все еще закрывает глаза. — Теперь представьте, что вы ушли. Дилюк мгновенно открывает глаза. — Что? Мэри устало выдыхает. — Принцесса Белла все рассказала. Вам остается только дать ответ, так что... — Зачем? — перебивает Дилюк. — Зачем она сказала? — Чтобы помочь вам. — Как? Она замечает, как его пальцы впиваются в подлокотники. — Во-первых, если вы уйдете, ваши полномочия перейдут ко мне. Так что пожалейте хотя бы меня, если собираетесь, — Мэри виновато улыбается от своей неловкой шутки. — Ты не понимаешь, — Дилюк горбится. — Я не знаю... — Так давайте узнаем вместе, — перебивает Мэри. — Давайте еще раз. Закройте глаза. Он скептически поджимает губы, но слушается. — Расслабьтесь. — Если честно, то от этого твоего вежливого обращения я только еще больше напрягаюсь, — признается Дилюк. — Будто старик какой. Мэри хмыкает. В любом случае, в нем проснулся недовольный жизнью дедуля, а это уже какой-то прогресс. И если он послушает ее, то вежливостью она готова пожертвовать. — Хорошо. К-хм, расслабься. Дилюк откидывается в кресле. И Мэри начинает колдовать. Так, как в трудные моменты учила ее мама. — Опиши всех приятных тебе людей, которых ты встречаешь, пока работаешь тут. Хотя бы самую малость. Он постукивает пальцами по подлокотнику. — Кэйа. Белла, кажется, больше не точит на меня зубы. Отец Кэйи. Ты. — Хорошо, — хвалит Мэри. — А теперь представь, что ты ушел от Кэйи. Перечисли свое окружение. Его брови слегка хмурятся. — Я никому не скажу, — спешит успокоить она. — Но можешь в уме, — поправляет Мэри себя. — Дядя, аптекарь. Нет, без аптекаря — он меня, наверное, уволил. Тогда, может быть, какой-то ремесленник. Тот, кто возьмет на работу. Он замолкает. — Еще кто-то? — Мэри ожидает продолжения. — Все. — А... какие-то друзья? Другие члены семьи? — Я сирота. Без друзей. Мэри не может сдержать тихое «ой». — Хорошо, — она успокаивает сама себя, не уверена, как реагировать. Чего хорошего? У этого парня из друзей один только Кэйа, которого он, тем не менее, готов бросить ради черт знает чего. Задавать следующий вопрос становится страшно. — Ладно. Продолжим. Теперь опиши один день из вашей жизни, когда ты с Кэйей еще не... когда все было хорошо. — Когда было хорошо... Прогулки, — хмыкает Дилюк. — Мы блуждали по городу все свободное время, искали приключения на задни... К-хм, на одно место. Он встречал меня после работы, в выходные — стучал в дверь с самого утра. В общем, гулять. Мэри слегка выпадает от количества информации. От первого слова она впадает в ступор, от последующих — открывает рот. На последнем успевает опомниться и закрыть его. Вот оно что. Кэйа, кажется, никогда не был любителем отсиживаться в саду. Но сейчас дело не в этом. Не в том, как он из него выбирался, не в том, каким образом его никто не замечал и сколько времени он проводил в городе с этим парнем. Вообще не в этом. — А теперь, — ей самой нужен глубокий вдох, чтобы продолжить терапию. — Теперь опиши свой день, если уйдешь. Потому что Дилюку надо помочь решить, что для него лучше, а не узнать то, что ей все равно в жизни не пригодится. — Работа. — Еще? — Охота. — Еще? — Мэри сама не знает, что хочет из него вытянуть. Наверное, то же, чем занимается любой другой человек в свободное время. Развлечения, отношения, отдых, компания. Ну же, парень, ты должен хотеть чего-то из этого. — Сон. Стена. Мэри то ли Дилюка с ней сравнивает, то ли просто готова о нее головой биться. — Сон, значит, — хмыкает она. — Откуда ж вы такие разные, друг друга повстречали... — На рынке. Дилюк, кажется, настолько проникся происходящим, что не отличает обычный вопрос от риторического. Но Мэри не против узнать — уж слишком интересно. А еще, и это важно — может, заставить его передумать. — На рынке? — переспрашивает она. — Он спас меня от ростовщиков, которые прицепились ко мне из-за долгов дяди. Они, конечно, и места живого на мне не оставили, — он хмыкает, но в голосе все равно слышится улыбка. — Но Кэйа раскидал их как щенков, — Дилюк улыбается шире. — Припер ко мне на следующее утро с торбой краденых лекарств... — он роняет лицо в руку, в этот раз, чтобы перестать хохотать. Мэри улыбается в ответ — Дилюк наконец открывает глаза. — Теперь понимаешь, что потеряешь вместе с ним? — добродушно спрашивает она, почти уверена, что убедила его остаться. Бам. Мимо. Она стреляет совершенно мимо. Его лицо перекашивается так, словно она в самом деле ему под ребро стрелой попала. — Разве ты не понимаешь? — Дилюк срывается с места и нервно шагает комнатой туда-сюда. — Не важно, что потеряю я! Важно, что будет с Кэйей, если он останется со мной. Важно, что ему скоро жениться и заниматься делами важнее, чем проводить время со мной! — У настоящих друзей всегда найдется время друг для друга, — возражает Мэри. И теряет дар речи от его ответа. — То, чего я от него хочу — не дружба, — он подходит к двери. — Поэтому я не мешаю своими эгоистичными желаниями и ухожу. Если останусь — донеси на меня. Надеюсь, тогда моя смерть сдержит меня окончательно.