Horny Yokohama

      Верлен не умер. Он был заточён в подземных тюрьмах Портовой мафии, лишённый большей части своей мощи. С другой стороны, для него это было спасением от рук Европы. Коллеги из Трансцендентов бы ни за что не простили ему предательство и прикончили бы его. Артур погиб, и это был единственный человек, которого Поль был бы рад видеть. Верлена не интересовал больше внешний мир. Он читал, писал, обучал подрастающее поколение убийц. Но с ним никто не контактировал.       До тебя.       Ты пришла к нему из интереса. Тебе не нужно было ничего от него взамен на разговор. Поначалу Поль слал тебя ко всем чертям, не доверяя ни единому твоему слову, однако ты не сдавалась. Твоё упрямство ему даже пришлось по душе.       На очередную вашу встречу ты несла ему вино, новую записную книжку взамен той, что была уже исписана, ручку и торт, объясняя это тем, что недавно был его День Рождения. Мужчина был ошеломлён. Чтобы кто-то вообще интересовался таким?.. Бред какой-то. И как так получилось вообще, что ваше общение приобрело совсем иные краски? Отвыкший от разговоров с кем-либо, Верлен отказывался говорить с тобой, думая, что ты просто решила выпытать у него информацию касаемо организаций в Европе, но ты и в самом деле этим не интересовалась. Тебе просто хотелось провести с ним время.       Что же ты натворила? Поль больше не мог выносить тяжесть одиночества в подземной тюрьме. Он считал дни, когда ты снова посетишь его, считал дни, когда сможет поговорить с кем-нибудь. — Ничего экстравагантного, ты уж извини, — вздохнула ты, смущённо потирая затылок. Верлен, заправив чёлку за ухо, взглянул на твой подарок ему с лёгким удивлением на лице. Это для него несвойственно. Ему несвойственно проявлять подобные эмоции, однако сдержать своего удивления он тоже не мог. Впервые за долгое время для него кто-то что-то сделал просто так.       Так трогательно.       Вы пили вино, угощались десертом. Светловолосый мужчина читал тебе написанные им же стихи так, будто не ты одна слушала их. Будто помимо тебя в подземной тюрьме была, по меньшей мере, сотня человек. Экспрессия и энтузиазм пропитывали каждый его жест, каждое слово. И тебе это нравилось. Даже очень. — По правде сказать, mon chér, — протянул Верлен, наблюдая, как красное полусладкое вино играло в тусклом свете, — в моей жизни было лишь два человека, которые дарили мне что-либо. Это ты и Рэмбо…       Мужчина осушил бокал залпом, чтобы заглушить растущую боль. Всё-таки Артур был ему дорог по-особенному, и понимание того, что его больше нет разбивало сердце. Конечно, Верлен убеждал самого себя, что Рэмбо идиот, непонятно на что надеявшийся. Светловолосый мужчина сам его предал, предал своего близкого человека, и потому сожалел… о многом сожалел.       Поль поджал губы и попытался сглотнуть ком в горле. Ком боли, сожалений и слепой злобы. Злобы на Артура за то, что тот решил пойти на поводу у своей жадности, злобы на себя, что предал его и оставил, прикинувшись мёртвым. Все эти эмоции захлестнули его настолько, что Верлен предпочёл от тебя отвернуться, обнимая себя за плечи. Он не понимал почему именно в этот момент дал слабину. Он же всегда справлялся, никогда не позволял воспоминаниям взять верх над собой. И к чему всё привело? Он был похож на огорчённого ребёнка, который не нашёл поддержки в близком человеке. — Верлен, посмотри на меня, — мягко повернув его к себе за подбородок, ты смотрела на застывшие на его глазах слёзы. Твоё сожаление о том, что ты, вероятнее всего, затронула ту тему, которую не стоило, только сильнее задело его. — Мне всегда удаётся всё испортить, — Поль пьянел. Это было понятно сразу, едва только к его щекам прилила кровь. Но, к своему удивлению, светловолосый мужчина не видел в твоём взгляде брезгливости, гнева или насмешки. — Ты совсем на меня не злишься? Я почти лью слёзы, когда это событие должно быть счастливым. Прошедший День Рождения, надо же… Ты совсем не жалеешь, что пришла сюда?       Ты лишь покачала головой и подозвала к себе поближе мужчину. Что плохого в том, чтобы высказаться, отпустить то, что уже не исправить? Прошлое — это прошлое. Раскрыв свою руки для объятий, ты никак не могла ожидать, что Верлен, всё же, решит принять приглашение. Он обнял тебя так крепко, что на секунду перехватило дыхание. Поль таял от твоих осторожных поглаживаний по спине, волосам и плечам. И лишь когда мужчина смог взять себя в руки, он вдруг осознал, что совсем не хотел отпускать тебя. Когда ты хотела отстраниться, чтобы взглянуть на него, его охватил страх, что ты просто уйдёшь. Вместо этого он лишь крепче прижал тебя к себе. Непонимание, замешательство и лёгкое смущение охватили тебя, когда Верлен пробормотал в твоё ухо: — Давай постоим вот так ещё немного?       Большего ему и не нужно было. Когда ты убрала волосы с его лица, мужчина немного смутился. Твоё лицо было так близко к нему в тот момент. Ты не жалела его, не давала неуместное обещание, что всё обязательно будет хорошо. Ты не смотрела на него с жалостью, как смотрят на калеку, который никогда не сможет ходить снова. И именно это, по скромному мнению Поля, было причиной, по которой он поцеловал тебя. Ему комфортно в объятиях с тобой, его сердце радовалось, когда ты приходила к нему, и чувства к тебе постепенно созревали в нём.       Напряжение от внезапности жеста сошло на нет, не оставив после себя ничего, кроме желания поддаться моменту и уступить инициативу Верлену. Тихий стон сорвался с его губ, когда ты решила перенять инициативу, запустив свой язык в его приоткрытый рот. Мужчина осторожно гладил твою спину. Вам не хватало шумного дыхания через нос, потому ты осторожно отстранилась от его губ. — Chéri, ты представить себе не можешь, насколько нужна мне, — Верлен звучал отчаянно, его голос немного дрожал и был высоковат для привычного тембра. Это стало последним гвоздём в крышку гроба. Тормоза в твоей голове сорвало окончательно, и потому ты снова потянулась к его губам. Мелкими шажками вы добрались до кровати. Толкнув мужчину на простыни, ты села на его бёдра. Поль запыхался от переизбытка эмоций и чувств, не говоря уже о поцелуе. И, о боги, как же ты прекрасна в его глазах. — Не мог бы ты раздеться? — Приказ, завуалированный под просьбу. Однако Верлену это понравилось, потому он немедля стал расстёгивать свой жилет, потом стянул галстук, а после его чуть подрагивающие пальцы принялись расстёгивать пуговицы на рубашке. Когда его торс был оголён, ты прикоснулась к его бледной коже. Твои руки такие нежные и тёплые. Как же мужчине этого не хватало! — Zut! Chérie, dépêche-toi, — едва не взвыл светловолосый мужчина, чувствуя, как им овладевало желание. Желание чувствовать твои касания, чувствовать тебя всем телом. Его член в штанах подёргивался, когда ты вновь и вновь гладила его плечи, грудь и опускалась ниже.       Прильнув к его губам, ты оставила на них короткий поцелуй, мазнула ими по челюсти и опустилась на его шею. Верлен был смущён. Он обычно никогда не уступал доминирующую позицию в постели, однако ты очаровала его настолько, что он уже не хотел что-либо менять. Он таял от твоих комплиментов, когда стянул с себя рубашку. Не отставая от него, ты сняла с себя свой верх под заворожённый взгляд его голубых глаз.       Ты опускалась поцелуями всё ниже и ниже, чувствуя, как возбуждение охватывало твой разум. Ему было тяжело противиться, потому ты даже и не думала. Влага постепенно собиралась между твоих бёдер от понимания, что он уже возбуждён и желал тебя сильнее всего. — Хочешь узнать, насколько я мокрая сейчас? — Сощурилась ты, понимая, как это сильно возбуждало Верлена. Сняв нижнюю часть одежды, ты оставила при себе своё бельё и, сев прямо на выпирающий из брюк член, осторожно потёрлась об него, слушая шипение и сдавленное мычание, похожее больше на стон.       Поль приподнял свои бёдра, чтобы как можно теснее прижаться своим членом к тебе. Твоя смазка, пропитавшая ластовицу на трусиках, пачкала его брюки, но светловолосому мужчине уже не было никакого дела до этого.       Ваши стоны разнеслись тихим эхом, ударившись о стену. Ощущения уже сами по себе были невероятно приятными, однако ему хотелось большего. Вам обоим хотелось большего. Потому он потянулся к своей пряжке ремня, чтобы расстегнуть его, а после — и брюки. Ты лишь на некоторое время слезла с Верлена, чтобы стянуть свои трусики. С жадностью и голодом в глазах ты наблюдала, как Поль снял с себя сначала первый слой одежды, потом боксеры.       Вернувшись обратно на его колени, вы вновь припали губами друг к другу. Поль подлез своей рукой между твоих бёдер и прикоснулся к твоим складочкам, чуть не сойдя с ума от количества смазки. Ты была такой влажной, что он мог взять тебя прямо сейчас, однако вместо этого он проник в тебя пальцами. Тебе пришлось отстраниться, чтобы вдохнуть поглубже, издав громкий стон, как только мужчина принялся двигать пальцами внутри тебя. Он осторожно подготавливал тебя, растягивал перед тем, как ты, вытащив его руку из-под себя, приподнялась и, выровняв член со своим лоном, осторожно насадила себя на него.       Внутри тебя тепло, мокро и тесно. Верлен кусал губы, изнывал от ощущений, пока ты искала подходящий для вас обоих темп. Мужчина приподнялся на локтях, сокращая расстояние между вашими телами. И это было просто прекрасно! Он тихо просил тебя не останавливаться, обнимая тебя за талию, помогая насаживаться на его член до самого основания. Стоны становились всё громче, когда ты сжималась вокруг его члена, чувствуя, как он тёрся о твои нежные стенки.       Полю было страшно даже подумать, что это всего на один раз, что это лишь разовая акция твоей доброты. Ведь если он потеряет ещё и тебя, весь этот мир и его существование, в частности, станут враз бессмысленными. Светловолосый мужчина двигался тебе навстречу, желая слиться с тобой, стать единым хотя бы на время. Иногда его ритм сбивался. Верлен был близок. Его стоны становились выше, отчаяннее. Поль целовал твои плечо, шею, ключицы, бормоча ругательства на своём родном языке. — Je suis proche. Je vais jouir maintenant! — Внезапно осознав, что ты, вероятнее всего, его не поняла, он повторил сбивчиво: — Я сейчас кончу!       Но ты не остановилась даже когда он достиг своей разрядки. Ты продолжила двигаться на нём, чувствуя, как Поль дёргался — слишком чувствительный. Он просил тебя остановиться, произнося это в беспамятстве на своём родном, пока ты поднимала и опускала себя, чувствуя, как приближался и твой оргазм.       С громким стоном на губах ты с силой опустилась на его бёдра и замерла, где-то глубоко в душе радуясь, что вы в подземной тюрьме. Вас никто не услышал бы, даже если бы очень захотел. — Из всех подарков, которые я получал, этот самый лучший, — отдышавшись, признался Верлен, глядя тебе в глаза. — Только прошу, не оставляй меня. — Никогда, — с улыбкой качала головой ты, ясно давая понять, что ты всегда будешь рядом с ним.