Смерть чем плоха? Уходишь, а то, что любил, остается.

Минги резвился, гоняясь с ребёнком на перегонки, прыгая, чуть ли не завывая, подобно огромной собаке. Большой, шумный, добрый, неистово гибкий мужчина, на теле которого отчётливо видны мышцы. Сон является одним из крупнейших волков в их стае, уступая по мощности лишь Юнхо, кропотливо возящегося в своём саду всё свободное время. На плечах этих парней с момента совершеннолетия лежит обязанность оберегать и заботиться о своей огромной семье, уделять время старым волкам и отдавать всё возможное щенкам, коим когда-то был и Тэхо, улыбающийся сейчас во все зубы, заливисто хохочащий от того, что старший навернулся и полетел вперед, по склону, кубарем. Минги помнит как Юнхо впервые вынес из хаток маленький комочек, обёрнутый в белоснежную ткань, перевязанный ленточкой. Всё, что на тот момент запомнил плачущий Сон - это горбинистый носик, отчётливо и точно доставшийся от отца. Малыш кричал, плакал, морщился и кривился, выпрямляя ручки, словно отталкивая отца, пихая того в грудь. Юнхо тогда тоже плакал, шутил, что ребёнок вырастет сильным и уже борется с ним, шепчась только с лучшим другом, давая уставшей от затянувшихся родов жене отдохнуть, относя подальше плачущее чудо в свертке. - Мальчик, да? Точно мальчишка! Вскрикивал прыгающий рядом Сон, когда крупная рука отца прятала ребёнка от тонких пальцев лучшего друга семьи, пробирающихся под тонкую ткань. Малыш родился тёплой весной, когда все липкие почки раскрывались ярко-зелёными листьями, но срывал голос от громкого крика, вызывая непонимание окружающих волков, хвалящих и поздравляющих. Юнхо кивает лучшему другу, подтверждает, что в его руках именно сынок, а после разворачивает ребёнка, осторожно вкладывая в чужие руки. Тёхо тогда впервые замолкает, наблюдая, как глаза-полумесяцы, смотрящие на него очень внимательно и изучающе, широко раскрываются, а пухлые губы расползаются в самой искренней и любящей улыбке, чмокая лицо ребёнка со всех сторон, слыша совсем тихие издаваемые звуки. - Такой крошечный! Он прям твоя копия! Носик крючком и тончайшие губы с этой ямкой, а глаза, посмотри - такие маленькие тёмные звёздочки, такие громадные, словно оленьи! Минги щурится в улыбке, вспоминая, как сам верещал, как умалишённый, сюсюкаясь с едва маленьким комочком, возмужавшим сейчас, уверенно держащимся на ногах, подлетающим к лежащему на спине парню. - Дяденька, ты цел? Тэхо нависает сверху, а получая в ответ довольную улыбку усаживается сверху, прямиком на живот своего самого любимого гостя, теребя и без того лохматые волосы. Мальчишка считает их самыми мягкими на свете из всех, которе трогал когда-либо, поэтому всегда впутывается в те пальцами, а Сон и не против, заливисто хохочет, придерживая мальчишку, поднимая, словно отправляя ребёнка в полёт, как птичку. - Ииии полетели! Минги заходится смехом, вместе с ребёнком, держит крепко, слегка поворачивая чудного ребёнка в разные стороны, усаживая обратно к себе на живот спустя какое-то время, когда руки начинают болеть, а в дали виднеется крупный силуэт, наблюдающий, но не мешающий. Это старший Чон, приглядывающий, проверяющий в порядке ли эти двое, уже искупавшийся, переодевшийся в бежевого цвета, стёганную рубаху и привычно чёрный низ. Остроносый волк резко смотрит в сторону хаток, замечая постиранные вещи, свеже вывешенные самым старшим мужчиной. - Да ты времени зря не терял! Как там наша девчушка покусанная? Ги подаёт голос, приподнимаясь, когда Юнхо садится рядом, пожимая плечами, утаивая слова, роящиеся в голове. Он скучает по жене и ждёт ее, как побитый щенок в ожидании хозяина, сторожащий у входной двери, выслушивая приближающиеся шаги, но их не слышно и силуэта, такого любимого, всё ещё нет, от того он занимает выжидающую позицию, навостря уши, усаживаясь подле своего ребёнка, прекрасно осматривая больную через окно в его хатках. Минги болтает с младшим Чоном, но кислая рожа возле его напрягает, от того тот заводится, решаясь побесить своё родное создание. - Давай мы тебе ошейник на шею повесим, а , волк? Сон урчит, довольный своей шуткой, однако Юнхо приподнимает бровь, смотря на друга, полный непонимания, но Минги растекается в улыбке, да так, что его глаза становятся совсем тонкими щёлками. - Ну чего ты? Жену так свою ждёшь, все дела по дому переделал, вкусно пахнет даже на улице, картошечкой с овощами, а ты себе даже отдохнуть не позволяешь, как повязанная псина. Расслабься, вернётся она, совсем скоро, ты же знаешь, что иногда задерживается, тем более сейчас, времена то какие, она там нужнее. Высокий парень буквально уменьшается на глазах. Совсем поник, шмыгая носом. Юнхо расстроен, ведь в их маленьком городке рядом действительно эпидемия брюшного тифа и именно там нужна его драгоценная, однако она простой человек и если уж волк не подцепит такую заразу, страдая только от нанесённых своими сородичами, нежитью увечьями, то она может заболеть от любого неверного движения, что и пугает старшего волка, заставляя подрагивать, как замёршего, мокрого ребёнка. -Папенька, давай пойдём домой? Ты дрожишь. Сын подаёт голос совсем тихо, подходя, обнимая отцовскую крупную руку, прижимаясь пухленькой и розовой щёчкой, ощущая, как поверх его тела нависает ещё и Минги, жмущийся за такими же тёплыми объятиями, вызывая негодование и возмущение со стороны Чонов. Ворчат они не долго, начиная валяться на приятно пахнущей траве, кувыркаясь в шутливой борьбе, тягая друг-друга за рубахи, пока не слышат знакомые, шумные и усталые шаги. Это Нана, плетётся домой, еле перебирая ногами, от того, что сильно устала, но Тэхо подлетает с мягчайшей травы, устремляясь и пускаясь в бег, по направлению к маменьке, утыкаясь носиком в чужой подол длинной юбки, получая нежнейшие объятия, тёплые, ценные, долгожданные. Юнхо смотрит на эту картину, зажатый чужими руками, пока девушка вяло смеётся, поднимая младшего на руки. -Ну если уж играете, то волками валяйтесь, что ли. Совсем же перепачкаетесь, а вещей у тебя, милый мой, не так уж и много. Девушка хрустит шеей, оглядывая постриранные вещички, а после вздыхает с облегчением, опуская сына, смотря за тем, как нуждающиеся в выплеске эмоций Минги всё же встаёт, отходит, обращаясь волком, трётся мордой о чужое бедро, приветствуя, пока Юнхо встаёт, склоняясь за поцелуем, стыдливо прикрывая глаза, следящему ребёнку, всё же накрывая чужие губы своими, коротко, но неистово долгожданно. - Яблочко ты моё румяное, соскучился. Девушка ласково улыбается, пока Волк отходит, Чон старший обращается следом, наблюдая за восхищающимся взглядом младшего, а после Сон всё же бодает его носом, напоминая об запретной игре, порыкивая, оттягивая мужчину за загривок. Два волка скрываются в лесу, резво перебирая лапами. Лекарь же опускает ребёнка, семенит с ним за ручку к дому - Ну, мой пирожок, выполнил мой наказ или малышка совсем не просыпалась? Такая юная, совсем маленькая, но судя по одёжке совсем не из наших кругов. Я сегодня даже по площади прошлась, ни слуху, ни духу о пропавших дивицах. Я даже в расстерянности Женщина балакает, не ожидая от сына чёткого ответа, знает, что тот и не любит много разговаривать, знает и то, что заикается, когда напуган, но ничего поделать не может, просто хвалит за старание, после любых фраз, ласково гладит, поощеряет всем, чем только может. Тэхо охотно кивает, дует щёчки, водя по воздуху носом. - Как вкусненько пахнет, правда? Папочка постарался. Нана усаживает ребёнка на стул, усаживается возле их гостьи, гладит ту по шелковистым волосам, осматривая нелепо наложенные бинты, улыбаясь самой себе. Рука легонько укладывается на чужую щёку, слегка хлопает, наблюдая за приоткрывающимися глазами, оценивая то, как девчушка оценивает происходящее, фокусируется, пугается. Значит всё в порядке. - Не бойся. Я Нана, хозяйка этого дома, давай-ка покушаем, м? Вкусненько пахнет? Чужое лицо кажется пухлым, кожа загорелая, а едва пухлые губы растянуты в самой доброй улыбке. В голове складывается пазл, оценивающий ребёнка, поящего её и отца, высокого и массивного, говорящего об их семейной связи, хотя и абсолютно незнакомому человеку было бы понятно, что мальчуган на его ногах его же копия, а девушка, совсем молодая, сидящая подле нее на коленях - мать. Нана кажется доброй, ее волосы выбились из тугого пучка, а одежда оценивается максимально бедно, кожа на руках сухая, шершавая, судя по всему не знающая об отдыхе и увлажняющих мазях. Джинсоль кивает, едва заметно что бы не тревожить ноющую шею, поэтому хозяйка встаёт, отходит к столу, выуживая с резного деревянного шкафчика рядом тарелки, такие же, деревянные, открывает глиняный горшок, выпуская горячие пары ароматного воздуха. В желудке что-то сжимается, напоминая о том, что она всё же голодна и сейчас будет только за перекусить, как никак пахнет вполне сносно, даже предельно хорошо. Да и не кажется юной Леди, что тут ей сделают что-то плохое. Тут о ней заботятся, как делают это дома. Женщина накладывает еду в самую маленькую тарелку, ставит ту у носа мальчишки, ставит перед ним ложку и вилку, словно открывая свободу действиям, от того Тэхо хватается за более удобную, массивную ложку, надламывает кусочки, направляя те себе в рот, охая, приоткрывая рот, вдыхая воздух. - Горячее, малыш, кушай медленно. Умничка какой, самостоятельный. Под носиков есть ветер, дуй, что бы еда остывала, а потом уж неси в рот Госпожа Чон улыбается, накладывает вторую порцию, усаживаясь на стул рядом с кроватью, берёт ложечкой часть, дует, остужая, а после подносит к чужим губам, наученно, твёрдо, осторожно, следя за тем, как та проглатывает, безусловно не без дискомфорта, но лучше принять хоть какое-то количество пищи и дать организму силы, чем вовсе не предпринимать попыток. Девушка словно понимает это, поэтому ухватывает губами и вторую ложку, тщательно пережёвывая. Нана кормит ее, поглядывая то в окно за спиной, то на своего сына, улыбается сама себе, откладывая тарелку с ложкой как только гостья отворачивается, вероятно наевшись. - Ты умничка! Совсем скоро поправишься, мы тебя искупаем и приоденем, а потом найдём где же ты жила, отдадим родителям и уж поругаемся с тем, кто тебя так покусал. Так что набирайся сил, ладно? Тэхо доедает, спрыгивает со стульчика, подходя к матери, укладывая голову на ее колени, ручками поправляя чужие русые волосы, разбивая уложенные ранее пряди, заботливо, словно перед ним кукла. - А я смотрю вы подружились. Тэхо редко к кому-то подходит, поэтому должна поблагодарить тебя за составленную компанию, а то мой малыш всё время бегает за отцом, ведь детишек его возраста у нас в деревеньке нет, поиграть не с кем, старшие считают его маленьким, а младшие наоборот, слишком большим для лепетания и возни с резными игрушками. Женщина слегка поддевает края бинтов на шее, перевязывая последний тур, убеждаясь в надёжности, выдыхая. - Тебе стоит поспать, милая, а я пойду звать этих оболтусов домой, а то до утра не вернуться, посидишь тут, мой милый?