Смерть чем плоха? Уходишь, а то, что любил, остается.

Что, чёрт его дери, дворняга? Это Минги-то дворняга? Оборотень рычит, так гортанно, огораживая девчушку своим телом. Какого чёрта он вообще тут делает? Почему повёлся? Он не понимает, хотел помахать кулаками, так вот самое время, однако он тут не один, а утащил за собой несовершеннолетнее и способное умереть тело. Если уж Сон залижет ранение, сбежит, сможет силой откинуть, сломать, запретив двигаться, то вот Джинсоль за его спиной умрёт от единственного неверного шага. У него нет права на ошибку, от того волк не отходит, стоит, словно преграда в виде высоких крепостей, овивающих города, позволяющие людям атаковать врага сверху, но запретить подход снизу. - Джинсоль! Хонджун вопит даже для себя громко, не красиво, не правильно. Он не должен. На юного вампира устремляются две пары красных глаз, налитых кровью, явно злых и раздраженных. Он действительно не должен, он просто обязан соблюдать рамки приличия, от того неловко кашляет, пусть его и ведёт, ведь она перед ним. Живая, бледная на фоне синего платья, красивая, доступная, если не учитывать разъярённый комок у ее ног. Ким позволит ей играть с ним таким образом, хотя это "животное" достаточно сильно воняет, но вампир позаботиться о том, что бы оно не издало более ни одного звука. Три силуэта не двигаются, выжидая ответа, находясь в поле зрения Сона, но тот не расслабляется, выгибая спину для большего размера. - Доброго времени суток, мне жаль, что мы вторглись на Вашу территорию без позволения на данное действо, однако мы прибыли не без цели. Позвольте обсудить с Вами несколько нюансов? Джинсоль улыбается, подобно ангелу, безразлично и холодно. В ее голосе, чеканящим от стен, словно танцующий лезгинку, мужчина сейчас вселяется в ее язык и голосовые связки, слышится лишь леденящая кровь ненависть. Кима прошибает дрожью. Ему не холодно, ему не напряжно, однако до безумия, совсем впервые, просто страшно. Его сосуд, вероятно не желает видеть его, но ей попусту нужно узнать какие-то моменты. Младший уж было хочет ответить, но самый смердящий вампир подаётся вперед, улыбаясь намного радушнее, приветливее, ласково кивая, медленно моргая глазами, заставляя Сона рычать громче, осведомляя, что он не подпустит и не позволит коснуться. - Конечно, Юная Леди. Сонхва спокойно остаётся на месте, словно давая оборотню понять, что ему абсолютно плевать на его присутствие и с места он не сдвинется, оставляя неопытного друга по расе за своей спиной, оберегая от неосознанного, инстенктивного движения. Он видит, что Хонджуна прилично трясёт, слышит, как тот улавливает чужой пульс, упивается, жаждет. - Позвольте угадаю, Вас, Моя Милая, беспокоит происходящее вокруг, верно? Позвольте я проведу маленький экскурс по данному недразумению. Мы- дети темени, предводимые луной и ненавидящие солнце. Верно, Моя хорошая, Вампиры. Вампиры, не обделённые бессмертием, от того живём тяжкую вечность, отвратительно, правда? Ну конечно! Так вот, Сладенькая Вы моя, не все мы рождены уже старыми и взрослыми, наши потомки так же рождаются и постепенно растут, замирая на определённом возрасте в плане визуальных качеств, что совсем не страшно! Вампиры, как Вам, поди, уже известно, питаются кровью. Уж не способны мы переваривать иную пищу, рвёт нас, как каку скотину, представляете? Мы вынуждены искать "сосуды" дабы не являться слишком жестокими в попытке протянуть свою вечность до очередного голода. Что же такое Сосуд? Это спутница, либо же спутник, подходящий по характеру, вкусу и прочим качествам, что Вам, Нежная Моя, поди и знать не стоит для сохранения благоразумия. Так вот, Наш неопытный братец выбрал Вас своим сосудом, но не удержался, нанося увечья на Вашу страдально бледную кожу. Мне неистово жаль, что это произошло, от того Вампир, высокий, казалось бы такой же, как и Сонхва, гордо расхаживал перед Минги, раздражая, выводя на эмоции, но тот сидел, удерживаемый тонкими пальцами Джинсоль за загривок. Мужчина держался твёрдо, разглагольствуя на вовсе не интересующие темы, от того Олдридж нагло перебивает его, считая, что тянуть и без того стремительно текущее время попусту не стоит. Вероятно их уже ищут. - Мне жаль, однако вопрос вовсе не к вам, Господин. Поэтому позвольте я его всё же озвучу? Девушка выглядит изумительно, как вырезанная из белоснежного мрамора, статуя, ожившая под вечереющим светом, однако уродливый шрам на шее, затянувшийся, но такой тонкий, говорил о ее жизни, ведь любой, даже не сосредотачивающийся, прекрасно замечал подвижность этого рубца от деформировавшейся ткани. - Конечно. Вновь вторит самый старший, гогоча от смеха внутри себя, прикрыв рукой рот совсем на пару секунд, успокаивающе похлопывая по плечу среднего, замеревшего прямиком подле него. - Благодарю Вас. Позвольте уточнить, мой отец вовсе не помнит обо мне по вашим причинам - это очевидно, однако по какой такой причине я стала выбранным Вами, Ким Хонджун, сосудом? Парень перед ней вздрагивает, ощутимо потряхиваясь всем телом. Его колени совсем не держат его, голодное, тело, заставляя хозяина осесть, представ перед излюбленным телом в самой уязвимой для вампира позе. - Вы, великолепны, Юная Олдридж. Я сошёл с ума, увидев вас на улочке, когда не успел скрыться от палящего солнца. Вы спешили к Юным графиням, обсуждая прочтённые на кануне книги. Такая искренняя и великолепная. От вас приятно пахнет и Вы с лёгкостью обвели меня вокруг пальца в тот раз. Хонджун смотрит на нее, как нашкодивший ребёнок, однако его игрища оказались буквально смертельными. Таких детей не прощают, как бы они не расскаивались в осознании, даже если ее сердце колотится, как сумасшедшее. Она ненавидит парня перед собой, хочет спустить Минги, как цепного пса, позволив разодрать его перед ней в клочья, но не станет по непонятной для себя причины. - Однако не вы ли сообщали мне, что спутница должна быть осведомлена и должна дать своё согласие? Голос не добреет, а рука на чужом загривке сжимает сильнее, сторожа огромного волка у своих ног. Они выглядят страшно, а волчий вой а окном говорит о стремящемся подкреплении. - Я хотел, но совсем не смог. Но позвольте! Ким подскакивает, спотыкаясь, заставляя Сона выгнуться сильнее, выражая недовольство. Вампир отходит под шипение своих сородичей, но всего на пару шагов, умоляя взглядом волка у его ног успокоиться, и как только он делает это, то снова подаётся вперед, хватая девичью руку, молниеносно покрывая ту поцелуями. - Позвольте мне упросить вас сейчас? Я обещаюсь, что больше не принесу вреда Юноша улыбается во все зубы, оголяя ровные и тонкие клыки до тех пор, пока опешивший Минги не отбрасывает его, рыча громче. Волк надвигается вперед, в его венах урчит что-то тёмное, кричит, что сейчас им нужно броситься в бега, накостыляв данным тварям перед этим. Какого чёрта? О, Мати Луна, что за бред раскрывается перед ним? Сосуды? Разрешения? Чушь несусветная! Своими клыками они только и могут, что обескровливать, да подбрасывать мёртвые тела в городские ночные переулки, считая, что таким образом они умыли свои кровавые клыки. Бесполезные, наглые, смрадящие до такой степени, что у него ведёт его чувствительный нос! - ТЫ, бродячая псина, не мешай Нам! Хонджун кипит от злости, предпринимает попытку подойти ближе, но Сон со злостью его отталкивает, вызывая возмущение старших, подходящих, скалящихся. Это он дворняга? В каком это месте? У него есть дом и семья, большая семья - его стая, где его любят и ждут. Он совсем не воняет, как они, да, он лохматый и в обращённом виде выглядит как животное, да и не только это, иногда они перенимают повадки и инстинкты волка слишком сильно. Многие гнездятся, активничают весной, не зная куда себя деть от желания, но даже в такой ситуации, если партнёр будет против, то ничего не будет, в отличии от жажды, которую испытывают эти, вечно холодные, твари. Жажда имела один выход и это ее удовлетворение, которое они получали любым способом. Сексуальное желание волки же могли сдержать, уходя на охоту. Так кто же из них животное? Минги не сразу замечает влетевшего крупного волка, когда его окружают вампиры. Волк огораживает самое дорогое сейчас - юное тело за спиной, когда волк хватает чужую ногу, скорее даже играючи, оттаскивая, проматывая вокруг своей оси. Это Юнхо, ненавидящий нанесение телесных травм. От того он даже не прокусывает кожу, будучи откинутым старшим вампиром. Но тот не скулит, снова встаёт, рыча более гортанно и грубо - Вам стоит прекратить сейчас же. Я пришла сюда сообщить, что отказываюсь быть Вашим сосудом, тем более в таких обстоятельствах. Мне жаль, что Вы лишили меня дома, безвозвратно и бесповоротно, однако Нам стоит уйти. Эта стая приняла меня, как родную, от того просто не смейте прикладывать к ним какие-либо усилия. Юная Леди проходит к двери на удивление спокойно, ее никто не преследует, помимо Минги, крадущегося следом, а после уж Юнхо, виляющего, но ступающего гордой поступью.