Смерть чем плоха? Уходишь, а то, что любил, остается.

В огромном особняке слышится только тяжкое дыхание, что прерывается вздохами. В покоях брюнета темно и слишком уж тихо. Пахнет болезнью, что не предвещает ничего хорошего. Ким Хонджун захворал и Сонхва с Саном ничем не могут облегчить его состояние. Обычно жажда у этого вампира уходила с принятием животной крови, а как только он вкусил ту, что билась в теле жилками, желая выбраться, то ничего другого вампир больше не принимал. Он выбрал сосуд и теперь ничто иное не приносило никакого блаженства. - Как ты себя чувствуешь? В который раз вторит Сонхва, опускаясь на чужую кровать что бы коснуться бледного лба. Горит, и как же жутко это для вампира! Это говорит только о том, что сущность умирает. Хонджуну нужно питаться что бы существовать, но он выбрал слишком уж стойкую девчушку, что выжила, не разорвав меж ними связь, так ещё и обзавелась "друзьями" оборотнями, получая от тех защиту. Пак не может направиться к ним с просьбой, ведь днём его силы минимальны, а ночью, будучи подпитанными животной кровью, они не идеально сильны. Сейчас они не смогут забрать ничего силой, не смогут выкрасть даже одну девчонку, пусть это жизненно необходимо на данный момент. Только из-за такой зависимости Сонхва и не искал себе партнёра для поддержания жизни. Это сложно, ведь отметаются оборотни, живущие рядом. Укус оборотня, даже для долго живущего Пака, является смертельным, и пусть законами, установленными этими кланами, подобные вещи запрещены, то отец может защитить своего щенка таким образом. Просто укуси, оставь на солнце и от вампира не останется ничего, кроме кучки пепла. Людей тоже брать странно, ведь даже в этой ситуации не все захотят быть с ним до самой смерти, а еще меньшая часть захочет быть с ними целую вечность. - Ну и зачем ты спрашиваешь? По нему ведь видно, что всё предельно плохо. Сан застревает в дверном проёме, с сожалением оглядывая младшего. Его ужасно жаль, а делать этим двоим нечего, только если просить снова, хотя ответ был очевиден и точно поставлен. Ей не интересна вечная жизнь, которой вампиры могли заманить людские души, не интересна роскошь и тишина. Она млада, красива и умна. Ким Хонджун выбрал слишком уж сильную жертву. Его желание слишком не реалистично, словно это он был человеком, которому полюбилась женщина, живущая ночью. И делать этому человеку нечего, только поджидать диву ночью, любуясь издалека. -Может он сумеет ответить мне хоть что-то! Чхве Сан не раздражай меня ещё больше! Старший вампир взмахивает рукой, словно стараясь выгнать второго по старшинству из комнаты, отогнать, как назойливую муху, но не заметив никакого движения только тяжко и часто вздыхает, пытаясь успокоить гнев и свою душу. Сколько он живёт в этом чёртовом мире, а такого грубого и стойкого отказала никогда не видал. - Куда уж больше, мы стоим в этой комнате далеко не первые сутки, Сонхва. И я сейчас не кричу и не ругаюсь. Нам нужна та девчонка, понимаешь? Средний вампир садится возле младшего, убирает мокрые волосы со лба и наблюдает за тем с сожалением. Для нежити подобное состояние, когда ты напоминаешь "живого" подобно "смерти" для таких же людей. Бледная рука Чхве скользит ниже, под пижамную сорочку в область сердце и отдёргивает ту, ведь оно бьётся. Ким Хонджун действительно умирает. Он болеет человечностью. - Бьётся, слышишь ведь? Пак сморит с безумной надеждой, а после только укладывается рядом с захворавшим, сгребая лихорадочно дрожащее тело к себе, пытаясь остановить и унять чужое движение. Его шепот и правда успокаивает младшего, ведь он проваливается в сон. Около пяти суток назад Ким скалился и рычал, а сейчас не молвит ни единого слова. Сан кивает. Он чувствует его сердцебиение. Это не нормально и что бы унять его он будет молить господу Олдридж на коленях, ведь это единственный выход. Либо она пойдёт сама, уверует им и поможет, либо ее убьют и разорвут связь с младшим, заставляя его сердце вновь замереть. Чхве даст ей выбор. - Выдвигайся, Сан, пожалуйста приведи ее живой. Для самого старшего, выросшего на самых ужасных устоях, эта просьба звучит странно, но оседает в воздухе не как мольба, а приказ. От того вампир оставляет их позади, давая себе установку привести девчушку любой ценой и под покровом ночи он останавливается у чужой деревянной двери, правда неожиданно получает по носу. Хозяйка открывает дверь и замирает, округлив свои глаза, шипя на него, желая быть тише. - Уж не смей, милок, заходить в мой дом, пока тебя не звали. Что она вообще сейчас тут делает? Да какого черта этот несчастный человек рушит его планы? Только вот женщина не боится, закрывает за собой дверь и встаёт на чужом пути. Ей разумнее было бы заорать и попросить помощь, ведь в соседних хатках точно есть люди, что ценят ее, прибегут они быстро, да даже ее муж! Ей стоит только шепнуть чуть громче и он выйдет из дома. Сан вздрагивает, не обдумав этот момент и только склоняет голову. Как же низко! Он припускает голову перед простой женщиной, боже, она ещё и женщина! - Мне жаль. Чхве цедит это, скалится, пока в его голове пролетает уйма мыслей. Он наблюдает, сканирует, мыслит, решаясь утащить девчонку подальше от ее детей, так, что бы она не чувствовала никакой защиты. Ему следует действовать быстрее, пока ее "самец" не учуял запах нежити, только вот сколько они уже стоят, никто не мешает им, а женские руки безоружны, они лишь поправляют длинную юбку, а после тянутся к нему, заставляя отпрыгнуть и зашипеть. - Жаль? Почему Вам жаль? Уж давайте, попрошу заранее, пока Вы не доскалились до моего сердечного приступа. Ведите себя приемлемо, прошу Вас. Я безоружна и не сделаю ничего плохого, что прошу применить в обратную сторону. К моим детям. Женщина не отходит от двери и выглядит до одури глупо. Она совсем не нужна ему, не нужна даже тогда, когда так отчаянно защищает всё нужное для ее существования. Настоящая мать, что закрывает единственный вход собой. Это вызывает в нём какое-то уважение, ведь сослан Сонхва он был только от того, что его мать забили кольями, пока та не позволяла людям зайти. Он ненавидит людей и выгоднее всего, ту девчонку, было просто убить, чего он сделать теперь не мог. - Мне жаль только по той причине, что я обязан забрать подкинутую Вам ранее девочку. Она нужна нам, ведь иначе моя.. Сан замолкает, морщится, вертя на языке одно слово, а после фактически выплёвывает, словно объясняя что-то ребёнку, долго живущему в четырёх стенах. - Иначе моя стая потеряет одного человека. Тишина повисает быстро, ведь хозяйка вздыхает, щурится, качая головой, она вновь отряхивает руки о юбку, а после кивает, указывая ему пальцем на крыльцо. Ему нужно быть тут? Чхве подходит, как зачарованный, правда вот только вновь попадается на неожиданном. Мать разворачивается, и схватив его за руку, говорит строго, едва размыкая губы, так, что бы слушал только он. - Она нужна мне живой. Это моя дочь из-за Ваших утех. Думаю, что Вы знаете, что находитесь на чужой территории и я прошу уважать Наши законы. Я впускаю Вас в свои хатки только по той причине, что Вас за ее пределами могут убить. Вы на моей территории. Понял? Сан вновь показывает белоснежный ряд зубов, но в ответ не слышит бешенного женского сердцебиения. Она мать и она защищает то, что ей дорого, даже перед угрозой собственной смерти. Люди подобны животным. - Почему не кричишь и не зовёшь мужа? Он шипит так же тихо, приближаясь к чужому лицу, слушая шумное сглатывание. Он хочет напугать, знает, что у него получается, но вот только визуально страх не проявляется. Раздражает. - По той причине, что без моего согласия Вы помрёте, как последние подзаборные шавки, разве ТЫ не понимаешь этого? Мой муж на это добро не даст, как и никто в слободе. Хочешь быть под загривок гонимым? Я могу это устроить, если только начну говорить громче, Милок. Ты не на своей территории. Вампир заливается грудным хохотом, но отстраняется. От кого-кого, а от жены такой "шавки" слышать про то, что он щенок, Сан не был готов. Она смешит его. Поэтому он только улыбается, показывая весь ряд зубов. Красивый падонок. -Если хочешь остаться живым и не быть разорванным на части, то просто будь послушен нужное мне время. Не страшно, если ты успеешь прикончить меня, но моего сына не смей трогать и пальцами. Он не заслуживает зла. Нана открывает скрипучую и тяжёлую дверь только после того, как Сан кивает, склоняя голову. У него нет иного выхода. Умирать не хочется совсем. Только вот Джинсоль встречает его уже сидя на кровати в одной из красивых, но столь бедных домашних сорочек. Как же вычурно и противно, господи! Он заберёт ее и приоденет, приоденет для Хонджуна, что сейчас, наверняка, бьётся в судорогах. Он убьёт ее, либо упросит кормить младшего хотя бы пару раз в неделю. Хонджун сойдёт с ума без запаха и крови. Она нужна ему, поэтому сейчас он покорно склоняет голову вновь. - Милая Джинсоль, он пришёл поговорить. Можешь выслушать его просьбы? Если я не ошибаюсь, он один. Нана добродушно улыбается, говоря совсем тихо, закрывая дверь в коридор. Там ее муж? Наверняка хочет сделать так, что бы не чуял, не слышал, спал. И как же странно то, что у него получается и Сана ещё не прижали к стене. - Пускай говорит, Нана. Девушка на кровати усаживается удобнее и склоняет голову вбок, внимательно наблюдая за каждым движением. Она не кричит и не бежит никуда, она идёт ему на уступки! Хвала мраку, может быть он принесет ее в свою обитель на этот раз и всё вернётся на свои места. - Прошу выслушать меня не перебивая, Джинсоль. Я пришёл с благими намерениями. Ах, я ведь не представился. Моё имя Чхве Сан, для Хонджуна, что оставил этот шрам на вашей шее, я старший двоюродный брат. Как Вы понимаете я пришёл просить об одном. Молю не перебивайте меня. Я осведомлён, что ныне Вы живёте по понятиям оборотней, но сейчас я озадачен тем, что должен посвятить Вас в некие устои вампирских семей и я искрненне прошу понять Нас. Самым страшным для Вампира являются не серебрянные пули, не солнечный свет и не осиновые колья, а проявления человеческих черт. Это страшно, когда сердце начинает биться и прогонять застывшую кровь по организму. Сердце у нас не бьётся с рождения, от того мы столь бледны и вероятно оборотни считают, что пахнет от нас погано. Но полно, мой младший брат сейчас оживает только от того, что зависим от Вашего тела, как бы отвратительно сиё не звучало. Сан замолкает, словно сглатывая ком в горле, зачёсывает волосы назад и встречаясь с ней взглядом действительно молит, опускаясь на колени. - Я умоляю раз ради всех светил и его жизни, просто будьте рядом. Он будет рваться, но мы не позволим ему навредить Вам. Ему нужен хотя бы запах, хотя бы присутствие, только от того, что он выбрал Вас своим сосудом и это звучит столь вычурно, но сосудом такие люди для вампира зовутся не от того, что носят в себе нашу пищу, а от того, что с укусами мы помещаем в Вас нашу душу. Сейчас Вы далеко и он оживает. Это страшно, понимаете? Да уж лучше сгореть до тла и ни о чём не волноваться, как видеть то, как он мучается! Я слышу, как бьётся его сердце под пальцами, господа Джинсоль. Я прошу Вас о помощи. Сан скрючивается на пороге чужих хаток, опускаясь в своих моральных устоях ниже самого покрытия этого дома. Он буквально касается лбом пола, лишь бы чего-то добиться, молит и слушает тишину, пока девчонка, как фарфоровая кукла, только наблюдает за ним из темноты, склонив голову в бок. Ее голубые глаза жгут его душу, как солнечные лучи и он уже сожалеет, что позволил с губ сорваться желанию сгореть. - Я вынуждена отказать Вам, Чхве Сан. Мне очень жаль. Голос сквозит чем-то леденящим, так не холодит даже от щелей в деревянном полу, по которому хозяйка ступает босыми ногами. Вампир удивляется и только скалит зубы от негодования. Тогда он прикончит ее здесь и сейчас, вот только на его же удивление женщина-мать тихо смеётся, вызывая на девичьих губах улыбку. - Если уж не хочешь губить его своими руками, то как минимум попробуй помочь. Не будь безучастной в чужом горе. Разве так не учила тебя маменька? Нана подходит к ней, гладит, точно зная, что слова о семье всегда пронизаны тяжёлой печалью и она не способна что-то исправить. Вампиры отобрали у нее возможность вернуться. Так каков смысл оказывать им помощь? - Моя маменька и не помнит, что рожала меня когда-то, так же, как и отец не помнит, что я была в его жизни. Всё по Вашей прихоти, Чхве Сан. Так по какой причине я должна оказывать Вам помощь? Холодная, как снежная королева из сказок. Она не напугана, она не добра и не сочится ненавистью. Она выражает безразличие, пугающее его самого. - По той причине, что вампир влюблённый в свой сосуд обречён на смерть. А мой брат влюблен в вас до смерти, как Вы привыкли говорить об этом.