Нет

Ей казалось, что встреча их глаз знаменовала собой начало новой эпохи. И так было всегда! Он смотрел на неё неотрывным, прямым и раздирающим взглядом, а она понимала, что в ней начинало что-то пробуждаться, открываться что-то новое, до этих пор неведомое. Словно приходило время для покорения недосягаемых ею ранее вершин, ощущения неизведанных ранее чувств и реакций тела. Рей смотрела Кайло Рену в глаза и чувствовала, что перерождалась, переставала быть прошлой собой и делала огромный шаг навстречу новой, улучшенной версии себя, той, что из будущего. Она чувствовала, как открывала в себе новые грани, начинала сверкать под лучами его Тьмы, переливаясь новыми красками сквозь сумерки его разума, чувствовала, что на неё смотрели, именно смотрели с неким желанием изучить, узнать ближе, прикоснуться, словно ему действительно было интересно и важно смотреть вот так вот на неё, а не размышлять о том, как бы отобрать у неё ценную деталь, ударив посильнее. Ей казалось, что в такие моменты мир переставал существовать, она попадала в какой-то кокон, созданный по его воле, куда он заключал их обоих, будто отстраняя от всего остального, делая её недосягаемой для опасностей. Единственную угрозу в этом коконе, воздвигнутом его руками, создавал он сам, ведь теперь он уже не просто смотрел на неё, но и прикасался. Рей крайне остро чувствовала его пальцы у себя на выпирающих от постоянного недоедания тазовых костях, что грозились рассыпаться от того напора, с каким его пальцы властвовали над ними. По всему телу покалывания, а сами нервы горели синим пламенем, так что пришлось облизать пустынные губы. Она отметила, как его взгляд хищно метнулся к её языку, стоило ей только приоткрыть губы, чтобы их облизнуть. Несколько секунд Кайло смотрел только на её рот, словно всё остальное перестало существовать для него, а она, в ответ на его выпад, перевела свой взгляд на его губы, красные и полные на вид, и в голове взвыла внезапная мысль, что целовать их, наверное, будет очень приятно. Нет, не так. Будет очень приятно, если он сам будет целовать кого-то этими своими губами. Её, например. Рей попыталась представить его губы, соприкасающиеся с её, и задохнулась от напряжения, шумно вдохнув. Нельзя о таком думать, нельзя представлять подобное. Всё под запретом, на всё постоянное и неустанное «нет». Поцелуй меня. Она никак не могла уловить разницу между его приказами и просьбами, отчего металась между догадками, ведь если это был приказ, то ей следует возмутиться и показать свою строптивость, но если это была просьба… Отметала подобную возможность, ведь ни за что не хотела сдаваться, поддаваться, показывать свою слабость, продолжала впиваться карими глазами в его губы, насторожившись, ведь он чему-то усмехнулся. Пытается показать мне этим своё отвращение? Раз так, то зачем просил о подобном? Наверное, хотел унизить ещё сильнее. Да, вот это больше походит на него. Нельзя забывать о бдительности. Ненависть, спаси меня. Рей дёрнулась в его руках, пытаясь отстраниться, но он удержал её, скользнул изучающим, медленным движением ладоней вверх, удобнее устраивая те у неё на боках, словно примеряя её размер под свои руки, готовясь к чему-то большему. Перед тем, как начать войну, следует тщательно изучить поле боя. Рей перевела взгляд обратно на его глаза, замечая в них опасный огонь безумия — Кайло ждал от неё повиновения и покорности, заставляя тем самым падать всё ниже и ниже. Ему хватило двух слов, чтобы испить свою милашку до дна, ей же хватило одного, чтобы осадить его. Он до сих пор не понимал, зачем произнёс те слова, хотелось ли ему на самом деле получить от неё поцелуй, или же он сказал это под действием её слов. Она призналась, что чувствовала его везде, а самое главное — в себе. Кайло был в ужасе, в самом настоящем ужасе, ведь тоже не знал, что с этим делать. Вот они и нашли касательную точку в пересечении своих линий. Он смотрел ей в глаза, видя там изумление и страх, но стоило перевести взгляд ниже, на самые губы, как вдруг понял, что смотреть на них было ещё приятнее. И плавное движение языком, что Рей сделала, чуть не свело с ума, ведь её розовый, горячий язык манил к себе хуже Тьмы. Он уже тысячу раз пожалел, что такого сильного притяжения не ощущал к ней, но вот с мусорщицей дела обстояли иначе. Рену казалось, что вот сейчас, открой она свой рот, то он сразу же окажется в открытом космосе, наполненном сотнями планет, миллиардами звёзд и новой галактикой, доступ к которой будет лишь у него одного. Да, ведь быть собственником он себе не запрещал, запрещал лишь быть собственником по отношению к ней, к Рей. Очередная попытка с её стороны освободиться из его хватки, и он понял, что пора действовать, слишком уж много времени он дал ей на то, чтобы смириться с его силой. То, что мне нужно, я беру. Прямо сейчас я хочу твои губы и плевать, если этого не хочешь ты. Я ведь столько раз говорил тебе сдаться! И ещё, мусорщица, я приказывал, я всё время приказывал, ведь просить не умею. Рей сдвинула брови, в голове вдруг образовался дым, и через секунду ей предстала знакомая фигура, что говорила ей бежать. Куда бежать? Бежать от него или же бежать к нему? Молчание в ответ, и она ударила его по рукам, приняв решение бежать от Рена. Он перехватил её руки, больно схватив за запястья и дёрнул на себя, так что она чуть не уткнулась кончиком носа ему в грудь. Рей зашипела в ответ, отступая на шаг назад и сквозь зубы потребовала: — Отпусти немедленно. Злость кипела в ней, желая освободиться и обрушиться жгучим потоком на него, обугливая его тело до основания. Она пожелала выцарапать азарт из его глаз, выскребать тот своими же пальцами, ведь между ними началась новая эпоха и в этой новой эпохе Рей приходилось вновь сражаться за себя, спасаться. Она напрягла все силы, вновь дёрнула руки и, к удивлению, ощутила свободу. Вот только не рассчитывала, что он действительно отпустит, так что, не удержав равновесие, пошатнулась. Воспользовавшись этим, Кайло толкнул её в грудь, и вот она снова распласталась у его ног. В этот раз она не будет протягивать к нему руку, чтобы он помог ей встать. Она вообще не будет ничего делать, так как больно ударилась копчиком, и охватившая боль захватила власть над телом. На то, чтобы оценить ситуацию, ушло несколько секунд, крайне драгоценных секунд, поскольку стоило её взгляду сфокусироваться, как она заметила, что он подошёл ближе и, наклонившись, тянул руку к её плечу, явно пытаясь схватить и заставить встать. Рей лихорадочно вдохнула и огляделась вокруг, шаря пальцами по полу. Он почти уже коснулся пальцами её руки, чуть выше локтя, как пальцы правой руки нащупали рукоять его оружия. Ухватившись за неё, она сжала ту сильнее, и, как только почувствовала захват на своей левой руке, поспешила активировать световой меч, делая взмах в его направлении. Рей с облегчением выдохнула, ведь рассекла ему кожу горячей полосой от самой ключицы с левой стороны и выше по шее, челюсти, щеке до самого края брови. Кайло тут же отшатнулся, пытаясь обезопасить себя, ведь Рей угрожающе выставила огненный клинок перед собой, направляя его кончик ему в грудь. Глаза округлились сами стоило ей заметить, что он вновь усмехнулся. Неужели для него это ничего не значило? — Очень мило с твоей стороны, мусорщица, защищать себя от меня моим же оружием, — слова камнем опали на неё, невидимым весом пригвождая к полу и заставляя захлёбываться ядовито-спокойной интонацией. Ему ведь больно! Я знаю это. Тогда зачем он это делает? Бог мой, пустыница, ты, оказывается, не такая уж и бездарная. Ранила меня моим же мечом. Больно, кожа до сих пор горит, но сначала, видимо, должен помучиться я, чтобы в конце от мук умерла ты. Довольна? Теперь ведь настала твоя очередь. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что тебе удастся обезопасить себя моим же оружием. Ты правильно сказала, я — повсюду, обязательно доберусь и к тебе внутрь, вскрою тебя всю, все твои страхи и желания. У тебя дрожит рука, ты сомневаешься, не надо. Не надо искать во мне ничего человеческого — разочаруешься, а мне бы этого не хотелось. Считай меня монстром и только, ведь тогда мне не придётся искать оправданий своим поступкам, а ты не будешь задавать лишних вопросов. «Пожалуйста, хватит!» — ты ведь именно это шепчешь своими губами прямо сейчас, с опаской глядя на меня. Почему? Тебе страшно, ты загнана в угол, обессилена, хотя ранен я, но вот тебе одна маленькая тайна, мусорщица — боль делает меня сильнее. Ты сделала меня сильнее, когда взмахнула раскалённым мечом по моей коже. Испортила мне одежду, вот этого я не планировал. Хочешь знать, как ты расплатишься? По глазам вижу, что хочешь. Что ж, медлить не стану. — Пожалуйста, хватит, — молила Рей тихо-тихо, едва приоткрывая дрожащие губы, чувствуя подступивший к горлу комок. Она ухватилась за рукоять меча второй рукой, наивно думая, что это поможет удержать дрожь пальцев, но стало только хуже. В груди нарастающий гул, грозящий вырваться наружу звонким всхлипом при каждом вдохе. Рей растерялась окончательно, понимая, что сейчас он сделает ей больно. Пыталась отыскать в его глазных расщелинах хоть каплю сострадания, но видела там лишь обгорелую землю, пустошь. Глаза наполнились слезами, и она сомкнула веки на пару долгих секунд, пытаясь удержать влагу от падения. Тело лишилось былой храбрости, а инстинкт самосохранения во всю кричал испариться, и она сама понимала, что единственный выход прекратить всё это — расщепить тело на частицы. Она согнула ноги в коленях, подтянула к себе и тут же пожалела об этом, ведь перед глазами вспышка его помощи, когда он помог ей придвинуть ноги ближе к корпусу. Да, она ведь говорила, что он повсюду. Бешенный ритм сердцебиения грозился разлить кровь по всей каюте, выходя из берегов её тела. Прикусила губу в попытке разгадать выражение его лица, которое почему-то было довольным, и гадала, что бы это могло значить, пришла к мысли, что он уже смакует её пытки. Ещё пара мгновений — и её терзаниям будет положено начало. Не надо! Не надо делать мне больно. Я не нападала на тебя, всего лишь отплатила тебе той же монетой. Ты снова посмел забраться ко мне в голову, копаясь в мыслях. Ненавижу тебя за это. Будь проклят ты и твой световой меч, потому что теперь он кажется мне чужим, словно хочет вырваться из моих рук. Но я смогу. Я удержу его. Это тебе следует паниковать, а не мне, ведь я отвечаю только перед собой. Рей ощутила нежное покалывание на шее, усиливавшееся вместе с гудением клинка. Душа покрывалась липкой пеленой, ноздри наполнились запахом его плоти, и слёзы наконец прорвали её оборону, катясь вниз по коже. Рей могла поклясться, что теперь уже чувствовала его пальцы у себя на горле, но мысленно убеждала себя, что это лишь иллюзия — он-то ведь по-прежнему стоял в нескольких шагах от неё. Он закрыла глаза, лишь бы не смотреть на зверя, умоляя богов пустыни подарить ей ещё одну каплю воздуха. Кто-то поджёг ей лёгкие прямо изнутри, так как другой причины, почему меч выскользнул из её рук на пол, не было. Красный луч погас, как и её гордость, потому что она обеими руками ухватилась за своё горло в попытке расцепить невидимые тиски. Во рту собралась вязкая слюна, что-либо сказать возможности не было, поэтому она лишь хрипела с характерным булькающим звуком. Рей перешла на другое поле битвы, умоляя разум не сдаваться, ведь дым продолжал смотреть на неё, ждал от неё чего-то. Перед глазами белые вспышки и, наверное, самое время отключиться, сбросить себя с края мира, упав вместе с небесной водой в чистоту озера, но коварная ухмылка незнакомой фигуры твердила, что это лишь начало. Её подхватила большая ладонь, сотканная из Силы, и швырнула прямо в дверь каюты. Она больно ударилась головой, в ушах звон и, кажется, она ослепла на пару секунд, потому что перед собой видела только Тьму. Весь Свет был похищен лунным великаном, как это часто случается в сказках. Безумно сладкий вдох свободы, а затем очередная западня — сфокусировав взгляд, Рей заметила его перед собой в нескольких сантиметрах. Его жгучие и страстные глаза кричали ей, что спасенья не будет, а ей лучше быть паинькой, потому что Кало вот-вот готов взорваться. Сама неизбежность облизала ей лицо, когда его ноздри расширились и её обдало его горячим дыханием. — Делаешь, — грудь поднялась вверх от нервного вдоха, и она приподнялась на носочки, чтобы смотреть ему в глаза на равных, но хитрость не сработала. — Мне, — задрала подбородок выше, откинув голову назад, желая показать, что ещё не убита. — Больно, — шипела сквозь зубы Рей, пуская яд ему под кожу. — Снова, — на самом выдохе и тихо, обессиленно. Снова больно тебе делаю, мусорщица, снова и снова. — Потому что это твоя расплата за ежесекундную боль, что мне причиняешь ты, — медленный пронзительный шёпот стал последней прелюдией перед тем, как на полигоне ее губ развернулся военный манёвр. Тактильный взрыв на губах, и она тут же упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Кайло навалился сильнее, прижимая её спиной к двери, и, жадно засасывая её нижнюю губу, провёл кончиком языка по верхней. Рей замотала головой, подставляя ему лишь уголки губ и щёки, так, что он жёстко схватил её за подбородок правой рукой. Чуть отстранился, заглядывая ей в широко распахнутые от испуга и неверия глаза. Её наивность поражала. Она попыталась что-то сказать, приоткрыв губы, но, заметив опасный, хищный всплеск в его глазах, сжала губы в тонкую полоску. Молить не будет — всё равно это пустая трата времени. Мысленно Рей убивала его одним и тем же способом — протыкала ему сердце раскалённым клинком, что ещё минуту назад был в её руках. Кайло опустил взгляд на её влажные и чуть покрасневшие губы, отмечая, что размазанный кровавый след, который он оставил на ней своей ладонью ранее, всё так же украшал её кожу. Наклонившись, он провёл по грязному узору языком, надавливая кончиком плоти на поверхность. Рей задыхалась от возмущения, позволяя слезам свободное падение, а дрожи овладеть телом до самых кончиков пальцев. Вновь он прошёлся шершавым языком, покрывая слюной каждое пятнышко крови, что досталось ей от него, а после отстранился, оценивая, как блестела теперь её кожа в свете ламп. Кайло собрал больше слюны на кончике языка и вновь присосался к её коже, заставляя кровь оттаять и обнажить перед ним настоящую, ничем не прикрытую кожу мусорщицы, губами захватил большой участок нежной кожи прямо под подбородком и втянул в себя так резко, что Рей издала порочно-приглушённый всхлип. Прикусил зубами, оставляя след на коже, а затем прошёлся по метке внутренней поверхностью нижней губы. Она понимала, что он буквально вылизывал ей шею и не знала куда деться от властных, покоряющих движений языка. Впервые мужчина творил с ней подобное, лишая возможности бороться, сковывая не только тело, но и разум, потому что в голове высохло абсолютно всё. Был лишь Рен, всей силой вжимающий её тело в вертикальную поверхность двери, его имперский захват её челюсти и язык, вездесущий и скользкий, горячий и твёрдый. Большим пальцем он надавил ей на нижнюю губу, проникая внутрь и проводя подушечкой по внутренней стороне, задевая зубы. Она хотела вопить во всю глотку, чтобы он остановился, потому что эти его возмутительно-дерзкие движения, вынуждали её забыться — Рей не помнила, кто же она такая. Свободную руку он опустил ей на ключицы, потирая и ощупывая, вдавливая пальцы в углубления. — Делаешь больно, — едва слышно выговорила она, держа глаза закрытыми. — Снова и снова, — согласился Кайло, наклонив голову ей прямо над ухом, облизывая завиток раковины и ведя носом вдоль линии челюсти. — Убьёшь меня? — дрогнувшим голосом спросила она, надеясь услышать положительный ответ. — Ни за что, — резкий ответ без всякий колебаний, так что она распахнула глаза. Очередная смена эпохи, ведь их глаза встретились вновь и Рен обрёк её на вечный грех. Он опустил ладони на её руки, которыми она — вот же глупышка — сжимала жёсткую ткань обмундирования у него на груди, перехватил её тонкие запястья и, разводя руки в стороны, прижал к двери. Теперь её сердце билось прямо ему в грудь, при каждом вдохе её грудная клетка вздымалась вверх, а затем опускалась на выдохе, создавая невероятно тягучее трение сосков, ставшими столь чувствительными к жёсткой материи, которую её тонкая кофточка скрыть не могла. Рей выгнулась в спине, когда он припал к шее, засасывая кожу в рот и выводя на ней горячие узоры. Она мечтала превратиться в камень, лишь бы ничего не чувствовать. Покорять такие вершины ей вовсе не хотелось — это было противно и мерзко, так что хотелось плюнуть в лицо самой себе. Скользкая линия языком вверх, и он вновь без предупреждения напал на её губы, беря в плен сразу и верхнюю, и нижнюю. Теперь она точно знала какого это — ощущать его губы, проверила это на себе. Рей ощутила, как это сладко-холодно, словно на её губы обрушилась метель и снежинки, тая, заставляли истекать кровью, потому что только так можно было освободиться — чувствуя горючую смесь, что готова воспламениться. Она сомкнула зубы, не давая его языку протиснуться дальше, понимала, что он не остановится и возьмёт своё, но сдаваться так быстро не собиралась. Кайло пробовал на вкус внутреннюю полость её щёк, вылизывая языком до самого дна, а затем — проводя по зубам, намекая и дразня. Ей удалось вырвать левую руку из его хватки и, воспользовавшись моментом, вцепиться пальцами в его свежую рану, где проступившая кровь только-только покрывалась тонкой коркой. Он зашипел ей в самый рот, подаваясь вперёд, заставляя кончики её пальцев погрузиться прямо в рану у него на ключице. Изумлённо Рей распахнула глаза, встречая кривую ухмылку на его губах, дёрнула рукой, но он резким движением перехватил ту и всадил её пальцы обратно в сочащуюся кровью рану. Хотелось провалиться под шапку дюн от столь отвратительного осознания, что он делал с её пальцами, словно приглашая её поковыряться не только в ране, но и в самой душе. — Зачем? — непонимающе спросила она, глядя на то, как короткие ногти, царапая, врезались в плоть. — Потому что ты делаешь меня сильнее, мусорщица, — прорычал он правду. Ему делали больно и раньше — чтобы унизить и растоптать, но она же сделала ему больно по-другому. Она причиняла ему боль своим Светом, делала этим сильнее, потому что только после этого можно было вкусить настоящую Тьму — саму Рей. Дышать с ней одним воздухом — всё равно что пройтись босиком по раскалённом песку. Прикоснуться к её рукам — осознать, что это и есть мечта. Поцеловать её — окунуться с головой в заветную страсть, что столь соблазнительна и чарующа. Он видел, как Рей дрожала, смотрела на него с отвращением, понимал, что мысленно она проклинала его, потому что он вывел их противостояние на новый уровень, где она играть не умела и наивно полагалась на его благоразумие, но он, к её несчастью, сошёл с ума вместе с ней. Она распаляла его, действуя зарядом Силы с такой невероятной мощностью, что хотелось оставить её только себе и никуда не отпускать, получая каждый день новую дозу. — Пожалуйста, — взмолилась она, и Кайло заткнул её просьбу новым поцелуем. Рей подтянулась выше на носочках и откинула голову назад, лишь бы не встречаться с его губами, за что он прикусил её подбородок. Она вскрикнула, позволяя ему наконец приникнуть к ней в рот языком и коснуться её собственного языка. Пленение, сдача оружия, покорение, принятие — она вдруг осознала, что его поцелуй схож с войной. Пленение. Кайло прикусил зубами её язык, кончиком своего обвёл её и начал медленно посасывать. Он сплетал кончики в узел, выписывая узоры на щеках, и Рей дрнулась всем телом, когда он провёл твёрдой плотью по нёбу. Она попыталась что-то промычать, вновь просить его остановиться, но он усилил давление на её рот, сминая тот безжалостно и властно. Сдача оружия. Рей увствовала, как задыхалась под действием его диких движений, что творили невероятные вещи с её ощущениями. Она вся будто обнажилась перед ним, раскрыла себя, позволяя проникать глубже, дальше, сильнее, резче. Прямо с обрыва её сбросили в снег, по телу разлилась лава приятной щекотки и она окончательно забыла, что целовал её монстр, которого нужно презирать всей душой. Покорение. Перестав биться в его руках, Рей превратилась в раскалённое гранатовое свечение его клинка, опасного и безжалостного, тёмного и порочного. Она шипела ему в рот, желая, чтобы он сбавил напор, но целовать всё же пусть продолжит. Робко подалась навстречу, касаясь его языка своим и проводя круговое движение вокруг его кончика, взлетела в синюю высь, и ему показалось, что они только что обручились, взяв в свидетели горы и звёзды. Рей пыталась следовать за его языком, расцветая в считанные мгновенья, а тело вдруг превратилось в облако, которое так и хотелось сминать руками. Кайло скользнул ладонями вниз по её плечам и, крепко ухватившись за кости таза, дёрнул на себя. Золотая стрела пронзила всю её сущность, и на этот раз она привстала на пальцы ног, преследуя цель быть ближе к нему, и закрыла упрёки о том, что получала удовольствие, на замок. Принятие. Она отвечала на поцелуй монстра. Я знаю, знаю, что я делаю, знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет к нему! Не хочу, чтобы он отпускал меня. Пусть целует ещё и ещё! Прошлое осталось позади и маленькой девочки больше нет. Он сказал, что я делаю его сильнее, словно… словно я важна ему, словно он хочет меня. Знаю, кто именно мне теперь будет сниться. Мне хочется кричать снова и снова, потому что это сладко, неправильно, но сладко. В тебе что-то есть, словно часть меня живёт в тебе, словно нам было предначертано встретиться и взорваться искрами. Твоя Тьма, как смола, но я плыву в ней, а не тону, захлёбываюсь же я от желания. Нежность, приправленная насилием, заводила и вышибала здравый смысл, оставляя после себя голые нервы. Их разбили на мелкие детали, а затем собрали заново, вот только детали перемешали. Не в силах выкинуть тебя из своей головы! Кайло прекратил безумие, первым оторвавшись от её губ. Рей уткнулась носом в одежду на его груди и, не смея открывать глаза, тяжело дышала. Ладони поползли вверх по спине, останавливаясь в районе лопаток, и он опустил подбородок ей на макушку. — Будешь только моей. До неё не сразу дошли его слова, хотелось забыться беспробудным сном, но если не устоит сейчас, то падёт окончательно, а продолжать игру всё же было надо. — Нет.