Нет

Молчаливое безумие растянулось на целую минуту, но Рей была уверена, что время для такой, как она, и для такого, как он, остановило свой ход в тот момент. Её измученный взгляд, которым она высверливала в нём дыры уязвимости, медленно угасал, терял свой запал, потому что Кайло оказался сильнее. В голове мелькнула мысль, что ей следует быть благодарной штурмовику, что по-прежнему держал её на руках, ведь стоять самой ей бы не хватило сил, а вести войну в гляделки так сильно хотелось. Она просто обязана была показать ему свой стойкий дух, твёрдость характера и закалённость, должна продемонстрировать ему свою силу, чтобы боялся он, а не она. Рей совершила просчёт, ведь чем больше сопротивляешься, тем больнее будет потом. Пальцами она чувствовала, будто воздух вокруг них вибрировал, предупреждающе-опасливо втекал в уши, так что хотелось заткнуть те. Сжала челюсть и дёрнула верхней губой, показывая тем самым своё отвращение, когда взгляд на секунду метнулся к ране в его левом боку, а затем обратно к его лицу. Просто хотела убедиться, что он смертен, монстр тоже мог умереть. Рей пыталась выжечь его своими карими глазами так же, как горячие солнечные лучи выжигали её кожу, не прикрой она ту тряпками. Хотелось причинить ему такую же боль, что и он ей, ведь не прошло даже полноценных суток, как Кайло растоптал её, стёр в порошок, отнял самое дорогое, заставил страдать, сходить с ума, теряться в этом безумии, которому не было названия. Он вырвал её из зелени мирной планеты, устроил допрос, вскрывая её воспоминания столь болезненно, что после она чувствовала себя полностью выжатой, не исключала мысли, что он сам мог подослать того мужчину в наказание за её Силу, но почему-то сама идея о подобном ей не нравилась, и найти причину она никак не могла, он убил Хана Соло, а затем серьёзно ранил Финна, но всё это было ничем, ведь это именно его отношение к ней пугало Рей настолько, что в некоторые моменты она ощущала его физически. Она совершенно не могла найти объяснение тому, что он с ней делал, если только это не касалось боли. Он похитил и исследовал её разум из-за карты, что должна была привести к Люку Скайуокеру, и, казалось бы, мучай он девчонку и дальше, то это было бы логично, но он же перевернул всё с ног на голову. Рей находила крайне странным то, что он до сих пор ещё ни разу не ударил её, но затем быстро вспоминала, что он делал ей больно Силой, и всё вставало на свои места — очередная демонстрация своего превосходства над ней. Их физические контакты удивляли и пугали её, ведь в его осторожных прикосновениям к коже на её лодыжке, в том, как не меньше нескольких минут назад Кайло прикасался костяшками ладони к её лицу, а позже растирал ей замёрзшие ладони не было боли. Была настороженность, был страх, паника, но вместе со всем этим была и необходимость, словно её тело только этого и ждало, этой разрядки, нежного тепла и пробуждения, ведь она осознавала, что в ней пробудилась не только Сила, но и некое желание — смутное и грязное желание, едва уловимое, но становящееся сильнее с каждой минутой. Ей хотелось ещё и ещё, хотелось вновь ощутить на себе эту ласку, заботу, понять, что прикосновения другого человека способны принести удовольствие. От этого было ещё хуже, хотелось вырвать из себя всё, чтобы внутри было пусто, ведь нужда в другом человеке появилась именно после его касаний, после касаний монстра, и Рей сожалела об этом, очень сильно сожалела, ведь такого не было даже после прикосновения Финна, схватившего её за руку на Джакку, когда они бежали от погони, и даже когда их пути разошлись, и она просила его остаться, помочь ей доставить дроида Сопротивлению, даже тогда она не чувствовала этого… голода. Даже теперь, когда он вернулся за ней, проник на базу Первого Ордена ради её спасения, а затем сражался с чувствительным к Силе монстром, она не могла быть полностью уверенной в необходимости физического контакта между ними. Сослалась бы на то, что пустыня жестоко лишила её этого, но не могла, поскольку в прикосновениях монстра сомнений не было, они казались ей правильными, но со всем этим такими неуместными. Она ждала жестоких пыток, и когда он уже грубо хватал её за руки, или же когда толкнул её тогда к стене рядом со штурмовиком при выходе из камеры, то мысленно она была готова к боли, но всё снова разрушилось. Он закрутил всё по собственному сценарию, оставляя её умирать в догадках. Рей енавидела его за это, за эти игры, за то, что он перекрыл для неё весь мир своей высокой фигурой, за то, что до сих пор продолжал спокойно смотреть на неё, когда она внутри вся сгорала до пепла. Ты измучена и ранена, уставшая, разбита до самого основания, но, мусорщица, ты всё также продолжаешь смотреть на меня своим упрямым взглядом, продолжаешь доказывать мне свою «победу». Обрадуешься ли ты, если я скажу, что за несколько часов ты стала причиной моей нестабильности? Смотришь на мою рану… что же ты пытаешь там найти? Пытаешься выискать во мне слабость. Ведь об этом сейчас думаешь? Раскрыть бы тебя полностью и наслаждаться, как открытым текстом, но мы ведь оба с тобой любим сложности, верно? Особенно сейчас, когда гнев застилает глаза, я и сам не понимаю, что творю. Мне просто хочется хоть как-нибудь отметить тебя собой, и ты ещё так удачно вырядилась в белое, будто ждала, когда же я испачкаю тебя, ведь на белом так хорошо отличить грязный след. Она заметно напряглась, когда Рен потянулся правой рукой к своей ране, сильно прижимая ту к влажной от крови одежде и пуская себе ещё больше красной жидкости. Глаза распахнуты, ведь она действительно не понимала, зачем делать себе ещё больнее, зрачки расширились, когда он сделал шаг ближе к ней и сжал ей челюсть, оставляя кровавый след на её коже. Рей вновь растерялась, не понимая, чего он этим добивался, и чего хотел от неё на самом деле. Стоило ему чуть сдавить пальцы, как она ухватилась рукой за его запястье в попытке отнять руку от лица. Похоже, он решил окончательно повергнуть её в шок, поскольку усмехнулся её жалкой попытке убрать руку своими всё ещё слабыми пальцами. Она решила помочь себе свободной рукой, но Кайло удачно перехватил ту своей большой ладонью и совсем как в лесу Старкиллера переплёл их пальцы вместе. Рей метнула полный ярости взгляд на их сцепленные руки, злясь на него за его силу и на себя за слабость, а ещё за едва ощутимое желание не прекращать контакта. Именно это и стирало весь здравый смысл, ведь она не могла позволить себе подобного по отношению к нему, но вновь всё казалось правильным, время просто было неудачным. Очередной шаг ближе, сокращая расстояние чуть ли не до минимума, и Рей точно ощутила, как напрягся штурмовик, державший её. Страх, все боялись его в том коридорном отсеке. Сжимая её пальцы чуть ли не до болезненного хруста, Рен усилил хватку на её челюсти, заставляя Рей приоткрыть рот. Она мысленно взмолилась, чтобы он не делал этого, потому что наконец уловила мотив его цели. Пришлось разомкнуть зубы, так что указательным пальцем он проник ей в рот, касаясь её языка. Она чувствовала металлический привкус крови, но вкусовой спектр был куда больше, поскольку её чуть не стошнило от боли, горечи разочарования, грусти и отчаяния, желания почувствовать хоть каплю тепла. Пусть это прекратится. Это... слишком! Не надо плакать, мусорщица, ведь мы ещё даже не возвращались к нашему прежнему разговору. Как только Рен убрал руку с её челюсти, она со всей силы, на которую была способна, оттолкнула ту от себя, словно его ладонь была пропитана ядом. Она дёрнула левой рукой, пытаясь освободить свои пальцы, но он потянул их руки ближе к себе, почти касаясь своей чёрной одежды, отчего она непонимающе смотрела на него, искренне пытаясь найти во всём этом смысл, разобраться во всех этих играх. Раздражение вскипало по венам, и Рей вновь дёрнула руку обратно на себя, и на этот раз ей удалось освободиться от его хватки, но она прекрасно знала, что причиной тому была не её сила — ему, видимо, уже надоела эта их новая игра. — Ненормальный, — медленно произнесла она с нажимом, когда Кайло развернулся и зашагал по коридору вперёд.

***

Кайло прекрасно знал, куда они летели — в штаб квартиру Первого Ордена, на флагман его учителя, спрятанный в Неизведанных регионах, так что заходить в кабину пилотов и лишний раз убеждаться в том, что корабль летел сквозь галактическое пространство на Превосходство, необходимости не было. Проходя серые коридоры, он направился сразу в свои апартаменты, желая как можно быстрее привести себя в порядок и заняться песчаной девчонкой, ведь предстать перед учителем полным ничтожеством вовсе не хотелось. Оказавшись в чёрно-белой каюте, одной из стен которой было огромным окном с видом на бледные звёзды, он наконец позволил себя сбавить темп шагов пока направлялся в освежитель, по пути отстегнув световые мечи и бросив те на чёрное покрывало кровати. Здесь он наконец мог быть собой, не нужно было ни перед кем выстраивать из себя мощь и силу, здесь можно было быть настоящим. Почти настоящим. С ненавистью сбросив с себя одежду и встав под горячую воду, Кайло призвал все оставшиеся силы на исцеление раны в боку. Та не поддавалась, продолжая окрашивать воду в бледно-красный цвет. Пришлось призвать на помощь своего предка, моля того указать ему настоящий, истинный путь во Тьме, но самой Силы ощутить не удалось. В этом ему отлично помогала злость, что походила на некий генератор по выработке энергии, и теперь оставалось лишь найти источник злости. В голове пронеслась строчка из Кодекса ситхов, но сама страсть в нём лишь тлела, подобно уголькам, а ему нужно было ярое пламя, что способно расплавить бетон, пламя, что сжигало даже кости и железо. Мысли обратились к прошлому, когда родители отослали его на обучение к дяде, ведь всем сердцем верили, что там он научится самоконтролю, сможет обуздать свою злость, но на деле лишь предприняли попытку закрыть глаза на проблему, выжидая, когда та разрешится сама. Он был сложным ребёнком, Рен даже не пытался отрицать этого, но верил, что это не могло стать причиной для его ссылки к дяде. Конечно, они всё уверяли, что поступают так ради его блага, но простого разговора было бы достаточно. Если бы только они были искренними с ним, любили его так, как твердили чуть ли не каждому встречному, то не бросали бы его одного не съедение волкам, но он справился, справился со всем. Кайло вернулся сильнее и увереннее, безжалостным и смог разрубить последнюю нить со своим прошлым, убив Хана: ясно видел картинку перед глазами, то, как лицо мужчины искривилось под действием боли, но самих эмоций в Рене это почему-то не вызывало. Он чувствовал, что готов вот-вот взорваться, но никак не мог разогреть в себе настоящий спектр эмоций, словно те были разбросаны по всей галактике, а чтобы собрать их в единое потребовалось бы куча времени, которого у него не было. Он попытался перетянуть клубок эмоций с родителей на родного дядю, на то, как тот разочарованно наблюдал за каждым его провалом, смирял холодным взглядом, не желая ничего слушать о том, что творилось в голове его ученика, ссылаясь, что тот не дисциплинирует свой разум надлежащим образом. Снова не то! Удавалось лишь ухватиться на нить, но стоило её потянуть на себя, как она выскальзывала, оставляя на ладони красный след. Кайло сосредоточил эмоции на самом себе, на своём пучинном одиночестве, на своих непредвиденных слабостях выражавшихся в несвойственном ему милосердию по отношению к девчонке и… вот же оно. Та самая ярость, та самая страсть, что он так упорно искал в качестве источника для своих сил. Она каким-то чудесным образом сосредоточилась в самой девушке, и разве не было это насмешкой от самой судьбы? Рей сама же питала силами монстра, готового её уничтожить. То, как она гордо бросала ему вызов, проявляла характер, глядя на него глазами, полными отвращения и ядовитого презрения, заставляли его кровь вскипать. Она вдруг стала ямой, в которой можно было отыскать всё, не зря же она собирала раньше металлолом. Перед глазами чёткий образ пустынной девушки с занимательной причёской в виде трех пучков и худое тело, обмотанное бинтами, её карие глаза в обрамлении дрожащих ресниц — о, доводить её до безумия своими лишёнными логики ходами было сплошным удовольствием — сжатые в тонкую от напряжения линию губы и вздёрнутый подбородок всякий раз, как она собиралась противостоять ему. Давай же, мусорщица, заставь меня корчиться от этих эмоций, — мысленно просил он, — подкинь ещё воспоминаний о себе. Сила чуть ли не крутилась в смерче вокруг него, ведь картинки о её синяках затмили глаза полностью. Ему хотелось самому разобраться с ней, довести до того самого истощения и омерзения к самой себе, но Кайло опоздал, дав возможность другому сделать это с ней. В душе что-то скребло, царапая самые стенки острыми когтями, от осознания, что она узнала о его страхе стать разочарованием ещё и для своего предка. Он сменил поток мыслей на её дрожащее в снегу тело, осознание того, что Рей сама тянулась к нему рукой в поисках тепла, и то, как переплетались их пальцы не только на базе, но и здесь, на борту его командного шаттла, и вот добавился очередной пазл — его палец, испачканный его же кровью, у неё во рту, горячем и влажном рту, который хотелось исследовать вновь, и он, наверное, впервые обрадовался в тот момент, что на нём не было перчаток, ведь ощущать кожей её кожу, касаться подушечкой пальца её твёрдого языка было кощунственным блаженством. Кайло и сам не заметил, как рана стала медленно затягиваться. В нём зарождалась новая боль. Ему ничего о ней не было известно кроме того, что корнями она почему-то уходила в самое сердце. Мало того, что его и так красивый разум раздирали на куски, так теперь ещё и эта странная, непроходящая и зудящая боль, что прокралась к нему внутрь без спроса. Несмотря на это, боль всё же была нежной, сладким напоминанием, что он человек, у которого могут быть слабости. Но ведь девчонка ясно и чётко назвала его монстром, значит, никаких слабостей у него быть не должно. Да, не должно, но вот уже около двадцати минут прошло, как он покинул рефрешер и сменил одежду, взял меч своего деда и пытался медитировать, положив перед собой оружие. Казалось, то не внимало ни к единой мысли Рена и отказывалось отзываться на зов. Решил, что всему виной его разбросанные мысли, которые почему-то никак не удавалось собрать в кучу, те всё время разлетались на осколки. Ему никогда не нравились медитации, поскольку те требовали терпения и некой стабильности, равновесия не только касательно физических аспектов, но и душевных, а этим он, к сожалению, не мог похвастаться. Хотелось только крушить всё вокруг, хотя бы по той простой причине, что его вновь донимал Свет, чужой Свет, не его, а Свет Рей. Она вновь и вновь мелькала у него под закрытыми веками, но сам образ был чужим, незнакомым, ведь такой он ещё её не видел. Она стояла в жалком метре от него и не боялась, наоборот, глаза её были чистыми и яркими. Лицо было расслабленным, словно она чувствовала себя в безопасности и её вовсе не волновал тот факт, что глядела на него снизу вверх, и ресницы у неё вовсе не дрожали, а ещё губы… она смотрела на него так по-доброму, что готова была одарить его своей улыбкой. Кайло прогонял и прогонял этот её милый образ, не желая запоминать тот, но было уже поздно. Её Свет вошёл в его Тьму, селясь там в самом центре, выбрав идеальное для терзаний место. Он пустил там цветы, но границы всё же соблюдались чётко, и ни один лепесток не пересекал линию между двумя мирами. Её Свет всё лился и лился, так что даже сама королева Тьма залюбовалась им, пожелав овладеть им, наречь своим, но никак не сломать, и действовать здесь нужно было крайне деликатно, ведь грань была очень тонкой как заледеневшая корка снега. Нужно взять себя в руки, вспомнить, кто же он на самом деле, высосать из себя все силы, но вернуться в исходную позицию, когда она называла его монстром. Нужно представить её, склоняющую перед ним колени и голову, так что на спине проступят позвонки, и чётко будет виден контур лопаток. Пить. — Ненавижу тебя, мусорщица.

***

Ей повезло вновь повстречаться с L3L5, мед-дроидом, что осматривал её на базе Старкиллера. Штурмовик, державший её на руках, и ещё двое солдат, закованных в белое, в этот раз решили исполнить приказ Рена ещё старательнее, чем ей помнилось в прошлый раз. Оказавшись в небольшой каюте, где из мебели были небольшая койка, шкаф, стул и столик, штурмовик тут же сбросил свой груз в виде Рей на стул и начал что-то быстро набирать в коммуникаторе, сильно надавливая на маленькие кнопки. Два других штурмовика держали бластеры наготове, нацелив те ей прямо в грудь. Вскоре открылась дверь, и в проходе появился тот самый дроид, так что она улыбнулась ему слабой улыбкой в качестве приветствия. — В медицинский отсек тебя, к сожалению, отводить не собираются, поэтому пришлось всё взять с собой, — механический голос не давал покидать реальность, и, оглядев того внимательнее, Рей отметила зажатую одежду подмышкой, в одной руке он сжимал контейнер с едой, а в другой лекарства. Начались споры, ведь Рей нужно было переодеться — он-то ведь приказал штурмовикам избавить её от брони, но девушка отказывалась снимать ту добровольно, поскольку под ней больше ничего не было. Сошлись на том, что дроид будет прикрывать её полотенцем, которое нашлось в рефрешере, так как солдаты не соглашались даже отворачиваться. Платить своей жизнью за выходки девчонки явно никто не собирался. — Это просто возмутительно, — жаловался дроид, держа полотенце так, чтобы прикрыть как можно больше голой кожи девушки. Переодевалась Рей медленно, следя за каждым своим движением, боясь даже нормально вытянуть руки, когда натягивала чёрную кофту из тонкого материала. С низом пришлось повозиться дольше, давала знать о себе рана, так что она постоянно сжимала зубы, пока натягивала тонкие штаны в тон к кофте. Обувь ей не предоставили, за что дроид извинился и тут же начал оседать на солдат, продолжавших по-прежнему держать бластеры наготове. — Могли бы уже и опустить оружие. Она ведь ранена. — Мы уже наслышаны, что Кайло Рен совершил с теми двумя, кто сопровождал её в прошлый раз. От них ничего, кроме идентификационного номера, не осталось. Настоящий изверг, думала Рей, но поступить иначе она не могла. Её действия послужили причиной двух жестоких смертей, и одно дело убивать, чтобы выжить, а другое просто из-за злости. Этого она никак не понимала, потому и судила его поступки самым громкими эпитетами. Усевшись обратно на стул, она стала вслушиваться в слова медицинского дроида, который готовил укол обезболивающего, сказав, что в целом на полное восстановление уйдёт пара дней. Стоило ему вколоть иглу ей в бок, как рука тут же дёрнулась в попытке ухватиться за что-нибудь, но зажать в кулак удалось только воздух. — Я ещё в прошлый раз отметил, что ты сильно истощена, будто никогда не ела нормально, поэтому принёс с собой вот это, — дроид протянул Рей контейнер еды. Открыв его, она и сама удивилась, как так долго смогла продержаться без еды, но Джакку тут же нахлынула на неё песчаной волной, напоминая о своём существовании. Она быстро поглощала еду, боясь, что ту могут в любой момент забрать, и даже один из штурмовиков не поленился прокомментировать, что манеры у неё были довольно ужасными. Вскоре с едой было покончено и дроид отложил контейнер обратно на стол. Один из штурмовиков подошёл к ней сзади и завёл руки Рей за спинку стула, сковывая те металлом. Прежде чем покинуть её, L3L5 посоветовал ей не двигаться, если она, конечно, не хотела получить заряд электрошока. Как только она осталась одна, то тут же проверила слова дроида, чуть дёрнув рукой. По телу прошёл разряд, заставляя её приглушённо вскрикнуть. Придётся ждать… его. От одной лишь подобной мысли её всю воротило, и она готова была выблевать всю съеденную кашу. Через пару минут Рей почувствовала, как волна тепла стала окутывать тело, а тупая боль в ноге переросла в надоедливый зуд. Выбраться возможности у неё не было, её уже предупредили, что у дверей останутся двое штурмовиков, но сначала до дверей необходимо было добраться, а как избавиться от оглушающих наручников она не знала. Пришлось ждать, чувствуя, как беспомощность набирала обороты. Хотелось выть от бессилия, как новая проблема дала о себе знать — хотелось пить. Секунда за секундой, перетекающая в минуту, и вот она уже считала минуты. Сбилась со счёта секунд, следовательно, и минуты растеряла. Рей считала вдохи и выдохи, чтобы хоть как-то занять разум, грозящийся убить её самыми невероятными мыслями, ведь все они сводились к монстру, который обязательно должен был вскоре наведаться к ней. Как только она пришла к выводу, что его приход будет ознаменовать новую порцию боли, как дверь тихо открылась и она увидела его, облачённого во всё чёрное, лицо спрятано за маской. Началось. Знакомое прошлое, знакомые картинки из прошлого, знакомые позиции из прошлого: она вновь прикована и лишена свободы действий, а он сидел перед ней на корточках, глядя через визор маски прямо в глаза. Она чувствовала, как он вновь целовал её своей ненавистью, окидывая новую одежду на ней. Рей понимала, что он просто мучал её таким образом, не говоря ни слова и заставляя питать к воцарившейся тишине самое настоящее отвращение. — Сними, — Рей первой не выдержала, позволяя вырваться наружу то ли просьбе, то ли приказу. Удивилась, когда Кайло поднялся и сделал два шага вперёд, обходя её сбоку и останавливаясь у неё за спиной. Она совершенно точно уловила момент, когда задержала дыхание, ведь это случилось в ту самую секунду, как шипение красного клинка заполнило ей уши, убивая любые другие звуки — вся концентрация была только на световом мече, от владельца которого можно было ожидать всего. Ловким движением он рассёк металл, даже искрой не задев тонкую кожу на её запястьях, и, деактивировав меч, и вернулся в прежнее положение. Кайло смотрел на то, как она растирала себе запястья. Рей внутренне радовалась, что он по-своему трактовал её слова, ведь руки уже действительно затекли от столь неудобного положения, а просить снять ещё и их она не хотела, по-глупому желая сохранить своё достоинство. Опустив руки на колени, она всё же решилась на конкретику. — Маску, её сними. Он выпрямился и, следуя её словам, снял с себя маску и отложил ту на столик. Кайло развернулся к Рей и без предупреждения ворвался в её разум, вороша её воспоминания как груду осенних листьев. Видел, как она обыскивала разрушенные корабли, выискивая дорогие детали на огромной высоте, порой перепрыгивая над расселинами, как дралась с другими мусорщиками, что пытались отобрать у неё металлолом, и как пыталась выторговать у Ункара Платта ещё хотя бы четверть пайка. Чувствовал боль несбывшихся надежд, что разрушались с приходом ночи, ведь они так и не вернулись за ней, а она по-прежнему носила всё ту же прическу, что и в детстве, боясь, что те не узнают её, страдал одиночеством вместе с ней, дрожа всем телом под порывами холодного ветра в ночной пустыне, ведь жалкий лоскут одеяла едва ли мог согреть. Рей пыталась вытолкнуть его, прогнать из своей головы, лишь бы он не видел её жизни, того, что принадлежало только ей одной, ведь на то оно и было личным. — Прекрати сопротивляться. Откройся, — Кайло действительно хотел этого, и его чуть дрогнувший голос был тому доказательством. — А ты бы открылся? — сквозь зубы бросила Рей, напрягая все силы на то, чтобы не поддаться сладкому голосу, что просил сдаться, ведь тогда боль прекратится. Он вновь стоял перед дверью, за которой была скрыта карта, но никак не мог подобрать нужного ключа, и она, пользуясь его заминкой, решила перейти в наступление. В попытках пробить его ментальные щиты у неё окончательно сбилось дыхание, и она до крови закусила губы, чтобы сдержать отчаянный крик. Выталкивая её из своей головы, Кайло и не думал, что действительно толкнёт её, так что она полетит на пол, едва успев выставить перед собой руки. Вновь и вновь Рей проклинала себя, ведь который раз уже дублировала перед ним подобную позу, когда перекатывалась на спину, валясь у его ног. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Рей отметила, что он каким-то образом изменился. Будто вырос психологически, потому что смотрел он на неё по-другому, странно, словно ещё не решил, что делать, стоял на перепутье и гадал: помочь ей или же нет. Ты приказывал мне подняться в прошлый раз, и я отказалась. Теперь же, когда ты не предлагаешь, я почему-то готова подняться сама. Рей протянула к нему ладонь и снова почувствовала на себе изучающий взгляд, вся энергия которого была направлена на её протянутую к нему руку. Он словно видел ту впервые, осторожно осматривая каждый палец, выделяя линии ногтей, запоминая цвет кожи, текстуру он помнил ещё по их прикосновениям. Когда Кайло потянул затянутую в перчатку руку к её, то она уже решила, что сейчас он поможет ей встать, но вместо этого он просто отбил её ладонь, так что Рей больно ударилась пальцами о пол. — Почему тебе сложно подчиниться, когда я того требую? — его голос заставил погрузиться в воспоминания, когда она всякий раз твердила ему «нет». — Почему тебе сложно остановиться, когда я говорю «нет»? Ты делаешь мне больно, — призналась она, чувствуя подступавший к горлу ком. — Мне нужно то, что скрыто у тебя в голове. Ты сама выбрала этот путь, отказавшись отдавать её добровольно. — Я не хочу, чтобы ты рылся в моей голове. Прекрати добиваться того, чего я тебе никогда не дам, — и если бы только он не склонил голову ближе к ней, то возможно её голос и прозвучал бы твёрдо. Невозможно терпеть. Всё слишком запредельно. Его слишком много в её жизни. Хотелось бежать. Бежать без оглядки, скрываясь до конца дней, лишь бы никогда не видеть его. Резко поднявшись, она бросилась к двери, нажимая все возможные кнопки замка, но дверь всё никак не поддавалась. Рей уже слышала его приближающиеся шаги у себя за спиной, но судорожно продолжала стучать пальцами по панели, быстро облизав пересохшие губы. Услышала знакомый треск и стоило ей развернуться, как Рен подставил лезвие ей под подбородок в опасной близости к коже. Сглотнула, убедив себя, что сейчас он сделает ей больно не только Силой, но и своим мечом, оставив где-нибудь на её теле ожог от алого клинка. — Что же ты чувствуешь, мусорщица, когда твоя жизнь полностью в моих руках? Никогда не признаюсь тебе, что мне страшно. Слышишь меня? Никогда! Ни за что не буду слабой. Убрав меч и резко схватив Рей за локоть, он дёрнул её на себя. Вновь становясь у неё за спиной, Рен свободной рукой обнял её за тонкую талию, а в правую руку вложил ей рукоять меча, накрывая сверху девичьи пальцы своими. — Скажи, что ты чувствуешь прямо сейчас? — она тут же дёрнулась, но он не дал ей вырваться, плотнее притягивая к себе, заставляя спиной касаться груди. — Выровняй дыхание и скажи это. Опиши, — требовал Кайло, сжимая правой рукой тонкие пальцы. Левой он надавливал ей на живот, отчего Рей втянула его максимально сильно, лишь бы избежать его касания. Не вышло. Словно играя с ней и получая удовольствие от её попыток вырваться, он ловко пробрался рукой ей под ткань и, скользнув вверх по чувствительной коже, что покрылась мурашками, остановил ладонь в районе груди, чуть надавливая на саму грудную клетку. — Тсс, — попытался успокоить он её, когда с девичьих губ сорвался тихий всхлип. — Успокойся, мусорщица. Я не сделаю тебе больно. Скажи, что ты чувствуешь, держа в руке мой световой меч. — Тебя, — сдаётся наконец Рей, на выдохе выдавая ему ответ. — Добавь чуть больше описания, — на этих словах он убрал правую руку с её ладони, переместив ту ей на поясницу и заставляя чуть выгнуться. Она пыталась сосредоточиться, забыв о том, что одна его рука по-прежнему находилась у неё под кофтой. Рей прислушивалась к его дыханию у себя на затылке и тонула, ведь все чувства в её теле обострились до предела. Меч оттягивал руку, и она всё думала, что одно неосторожное движение и сама может пострадать. Пальцы сильнее сжали рукоять, и она медленно выдохнула. Через пару секунд Рей дышала через нос, и с каждым вдохом в лёгкие поступали ровные порции воздуха. Чувствовала, что Кайло совсем близко, и ей никуда от него не деться, не скрыться и не убежать. Тёплое дыхание прямо на коже приятно согревало её. Она пыталась понять, чего же именно он от неё хотел: сказать то, что она чувствовала, держа его меч, или же на самом деле хотел совсем другого? Меч хоть и казался ей тяжёлым, нестабильным и опасным, но при всём этом она не считала его чужим. Он не рвался вырваться из её рук, ничего не шептал, не заставлял страдать от видений, просто был в её руке, и всё, что она могла ощутить, сводилось к его настоящему хозяину, к Рену. Всё сводилось к его боли и одиночеству, попытке заглушить всё это, подавить, сокрушить. Её словно захватывал неведомый ей ранее вихрь, и она, не в силах остановить тот, поддавалась ему, сдавалась. Её тянуло в самый центр, заставляя погружаться всё глубже и глубже под действием новой волны смерти, что несло в себе гранатовое свечение клинка. Рей чувствовала, что за всем этим скрывалась рана, кровоточащая рана, которую он, монстр, всё пытался излечить, но безуспешно. Она ощущала его злость на самого себя, которая никуда не уходила, хоть и меняла маски. Её будто пронзили стрелой в самое сердце, когда в голову пришла мысль, что свирепый гул клинка едва заметно утихал в её руках, будто подчиняясь. Жестокая энергия, что исходила от кристалла, искала выхода, хотела освободиться, и Рей уже знала, что способна сделать это. Тогда в лесу ей уже удалось это сделать, и она могла бы попробовать сделать это и сейчас, сбросив цепи и с себя, и с него. Сконцентрировавшись на мече, она даже и не заметила, как медленно билось её сердце и какими редкими были её вдохи. Она призывала своё тело и свою душу к спокойствию, ведь он был рядом, и стоило ей потянуться к нему мыслями, как ощутила внутри себя Силу, что только-только пробудилась в ней. Верила, что всё получится, ведь он направлял её, призывая к действиям. Как только гудение клинка утихло до минимума, Рей произнесла чистую правду: — Тебя. Я чувствую тебя, только тебя. Ты повсюду, — тихо говорила она, прикрыв глаза, — ты словно во мне самой. Я не знаю, что с этим делать, — честно призналась Рей. Взяв меч из её ладони, Рен деактивировал тот и отбросил на пол. Заметил, как она напряглась, когда он убрал с её грудной клетки руку и развернул к себе лицом. Стянув перчатки и отбросив те к рукояти меча, он опустил широкие ладони ей на тазовые косточки, удерживая тем самым на месте. — Поцелуй меня. У неё округлились глаза от неожиданности, кажется, она растеряла всю свою твёрдость, ведь сил хватило лишь на то, чтобы едва слышно вымолвить одно слово: — Нет.