Нет

На Ночной канюк они добирались почти в полной тишине. Снова она ни на шаг не отходила от своего сына, крепко прижимала к себе, порой что-то тихо шепча. Эмонд догадывался, что же именно она ему шептала, был уверен, что Арвен успокаивала своего сына, говорила, что не держит на него зла, что всё понимает, и даже больше, она была благодарна ему, ведь тот выстрел спас ей жизнь. Так она говорила своему сыну, а на деле же знала, что Рен всё равно спас бы её. «Всё равно» — именно это заставляло её терзаться мыслями, что он задумал на самом деле. Хоть он и был ненормальным, но даже у ненормального есть цель, какой-то план. Так что же он такого задумал? Украдкой Арвен пыталась следить за его руками, пока он нажимал кнопки на панели управления, делая это быстро, механически, словно это было заложено в его систему. Осталось понять, какую роль отвели ей и сыну во всей этой машине. Ник сказал, что Ночной канюк принадлежал рыцарям Рен, и стоило этим словам вылететь из его рта, как её сердце забилось чаще. Арвен предполагала, какие опасности её там ждут, прикидывала, кто бы мог ей там помочь, но сын сказал, что помощи там не от кого ждать. Значит, всё утеряно? Вот так вот просто она сдаваться не собиралась. Готова просить помощи у любого, ведь на кону была безопасность её сына. О, теперь ещё была и Рей, новая ответственность, что она взвалила себе на плечи. Это был её выбор, сделала это осознанно, ведь та девочка выглядела такой потерянной, сбитой с толку, а ещё она была такой хорошей, что Арвен сразу же почувствовала нечто родное в ней, словно ей всегда было суждено стать её матерью. Кровь не главное, семья строится не на кровных узах, и она понимала, что сердце той девушки готово было пожертвовать многим ради этой самой семьи. Ей хотелось помочь ей, поддержать, унять её одиночество, и теперь перед ней вставала новая задача — достать деку и связаться через неё с Рей. Номер деки теперь был выгравирован у неё в памяти, и ничто не заставит её забыть те цифры. Арвен грела в душе глупую надежду, что, возможно, у Ника была своя дека, и она сможет её использовать. Стоит ли говорить сыну о пополнении в семье? Как же смешно это выглядело со стороны! Рей выглядела такой юной, что Арвен предположила, что разница между ними была не слишком уж и большой, примерно лет десять. Так как же тридцатилетняя женщина могла быть матерью двадцатилетней девушки? Смешно. А вот попробуй посмеяться, когда дело уже сделано. Она сама набрала тот текст, где говорилось, что мама любит её. Арвен любила Рей. Мать любит своих детей не потому, что родила их, а потому, что материнская любовь не имеет границ. Её же границы теперь расширились для пустынной девушки, что с таким трепетом вошла в её болью израненную жизнь. Она обязательно справится, преодолеет всё, что встанет на пути, защитит своих детей. Наконец-то он с мамой! Но самое главное то, что она жива, что она сказала, что всё в порядке, когда снова обнимала его. Ник и сам прижимался к ней, стараясь быть ближе, укрывая от неё свои влажные глаза, испытывая отвращение к самому себе за то, что выстрелил, но в тот момент не видел другого выхода. Успел узнать, что Эмонд был помешан на контроле и любил, когда всё шло так, как он и задумывал, потому и вмешался. Чтобы он спас его маму. А если бы не спас? Думать об этом не хотелось, но мысли сами лезли в голову. Ник не мог потерять её, никак не мог, особенно после столь длинной разлуки. Хотелось, чтобы она никогда не отходила от него, всегда вот так вот прижимала к себе, целовала в лоб и говорила, что любит. В такие моменты можно было забыть о чём угодно. Кажется, его уголёк что-то задумал. То было не просто беспокойство за девчонку, что делила с ней палату, Эмонд прекрасно понимал это. Понимал, а главное вывернул в свою пользу. Снова она ему задолжала. Раскрывала перед ним свои слабости так легко, что, наверное, ему было бы скучно играть, но ему всё же было весело. Она всё время балансировала на грани, думала, перед кем бы сорваться, чтобы умолять о помощи. Ничего страшного, скоро она поймёт, что просить помощи незачем, ведь помогать ей никто не собирается. Никогда не поможет. Но вот он мог бы с ней поторговаться. Пусть даст что-нибудь взамен, а он уже подумает, как бы ей отплатить. Это не помощь, всего лишь взаимное пользование. Если только его ангел научится правильно пользоваться, то он разрешит ей это, разрешит пользоваться самим собой. И снова Арвен никого не видела перед собой кроме сына. Словно забылась. А он-то не забывал о ней ни на секунду. Знал, что рядом она, дышала и глотала слюну так, что едва вибрировало горло. Чудо-девочка, на которую он обратил своё внимание, даже не подозревала о том, что ей уготовано. Ну не могла же и в самом деле думать, что в его руках она будет сиять, подобно алмазу в предзакатных лучах солнца? Нет. Нет. Нет. Она же уголёк, а уголь только пачкает руки, оставляя после себя чёрные разводы. Ему же она испачкала не только руки, но всё тело и душу, потому что он совершенно точно определил, что зависим от неё. Разлука даже в самый короткий срок казалась длинной, а его всего, словно под действием сверхъестественной силы, толкало к ней. Хотелось зарыться в неё, погрузиться, вернуться к прежнему себе, притупив безумие. Она рядом, рядом, и он не в силах ей сопротивляться. Оказался к ней ближе, чем когда-либо. Да, слишком близко, ведь его язык всё же успел побывать между её ног. СДОХНУТЬ! Прямо вот сейчас, в эту самую минуту, ведь картинка её обнажённого перед ним тела схватила Эмонда за самое горло и не ослабляла хватку. Изгибы её тела, рвущиеся из горла хрипы, гладкая кожа заставили его позабыть всё на свете. В тот момент он признал её своей единственной, лаская так, будто она его самая любимая, столь родная и красивая, что впору потерять рассудок. Потерял, так что теперь не мог её оставить. Арвен стала оплотом его чёрных сил, его чёрных мыслей, что светили ядовитым, бледно-зелёным цветом, разъедала в нём последние капли сопротивления, думая, что это мило. Нет, милым это не было, ему было стыдно перед самим собой за подобную слабость, но потом он вспоминал её глаза, и стыд тут же исчезал. Эмонд посадил корабль в нужном доке и жестом указал на выход. Ник сразу направился к открытому трапу, а вот она чуть помедлила, окинула его презрительным взглядом, оценивая обстановку и будто прикидывая какие-то варианты. Ты само умиление, принцесса. Он вёл их по коридорам, сообщив, что Нику не стоит отставать от тренировок, поэтому те начнутся сегодня же, как только он изучит новое расписание, что для него подготовили. Арвен оглядывалась по сторонам, но всё казалось слишком уж одинаковым, однотонным, однообразным, что запомнить хоть какую-то яркую деталь не выходило. Эмонд передал мальчику нужную деку, в которой разработал план, а сама же женщина внимательно наблюдала за каждым движением, гадая, не припрятал ли он ещё одну деку в складках своей одежды. Арвен вспыхнула, когда он не разрешил ей пойти с сыном. Попыталась вырваться из хватки его рук, но дверь за Ником уже закрылась. На одном корабле, но снова в разлуке. Невозможно! Он потащил её дальше по коридору, а на неё словно накинули удушающую вуаль, она не хотела идти за ним, не хотела, чтобы их с сыном что-то разделяло. Двери открылись, как только он ввёл нужный пароль. Эмонд толкнул её внутрь, а она, даже не оглядываясь по сторонам, тут же развернулась к нему лицом. Не успела. Дверь уже была закрыта. Прошёл мимо неё, садясь на стул рядом с небольшим столом, на поверхности которого был собран самый разный мусор, как казалось на первый взгляд. — Нам надо обсудить условия твоего здесь пребывания, — нотки воодушевления не исчезли даже через вокодер маски, будто вся ситуация изрядно забавляла его. Её вот не забавляла, поэтому развернувшись к нему, она сжала руки в кулаки, чувствуя, как сверху кто-то поливал её свирепой злобой. Никогда бы не подумала, что у её пребывания здесь будут условия, поэтому с интересом наблюдала за ним, стараясь понять, каким было его лицо. — Ты должна делать всё, что я скажу, это ведь не сложно, правда? — И тогда я буду видеться со своим сыном? — быстро сообразила Арвен, делая небольшой шаг навстречу. — Вы оба теперь полностью в моих руках. Я знаю, ты скучала по нему, сильно скучала, учитывая, как быстро повелась тогда на мою ложь. Так что сложно не будет, — в душе Эмонд радовался, что раскусил её вот так вот просто. — И ещё, уголёк, ты уже дважды задолжала мне. Дважды. Один раз за Рей. Ради дочери готова расплатиться. А где же был второй раз? Эмонд улыбался во всю, глядя на то, как она силилась вспомнить. Вновь становилась тёмной в его глазах, ведь так настойчиво поджимала губы, сосредоточившись, что хоть картину рисуй. «Ты совсем не умеешь торговаться, уголёк.» Вспомнила. — И что же ты хочешь? — тихо спросила Арвен, чуть приподнимая голову, словно показывая этим, что готова на всё. — Спишу тебе сразу два долга, — короткая пауза, будто он обдумывал ей наказание, а она же так умоляюще смотрела, что следующие слова пришлось произнести на самом выдохе, — на колени. Смутилась. Его девочка смутилась, не понимая, чего он добивался. Ведь в прошлый раз ему же не понравилось, когда она умоляла его, стоя перед ним на коленях. Что же могло измениться теперь? Вот же сумасшедший! Как только ты сам не теряешься в своих мыслях. Я совсем тебя не понимаю. В этот раз на колени она опускалась медленно, будто ещё не решила для себя, правильно ли поступала. Ещё немного и коснулась бы пола, но его короткое «не там» заставило вздрогнуть, так что Арвен остановилась. Перевела взгляд на него, а он движением руки указал на пол перед собой, прямо у своих ног. Выпрямилась. Давай же, подожги её сейчас и она не сгорит, потому что унижения не сжигают, а топят. Сделала то, что он от неё хотел, но всё равно не понимала, чего именно он этим добивался. Какая разница, где именно становиться на колени? Как же ты всё путаешь! Шумно выдохнула в ожидании следующих указаний. Думала, что он скажет ей принести извинений — за что? Да за что угодно — но Эмонд молчал. Любовался её видом. — Ты знаешь, что делать дальше, — его слова подействовали, как заряд, ведь он при этом опустил голову вниз, глядя на свой пах и чуть расставляя ноги шире. Арвен дёрнулась и попыталась быстро встать, но его реакция оказалась идеальной, потому что правая рука тут же сжалась у неё на затылке, схватив за волосы и оттягивая те назад. Пришлось закинуть голову, чтобы уменьшить давление, но тогда глаза тут же впились в его маску, а этого ей не хотелось. Не хотела видеть его и вновь дёрнулась. Но он вот тоже дёрнул её, дёрнул на себя, так что она лишь успела выставить руки вперёд, уперевшись ими ему в бёдра, лишь бы не врезаться лицом прямо ему между ног. — Давай сама, ангел. — Ты ненормальный, — зашипела она сквозь зубы. — В кого ты пытаешь меня превратить? Её действительно волновал этот вопрос. Ждала ответа несколько секунд, а затем почувствовала усиливающееся давление на затылке, что призывало к действию. Ей всего лишь нужно расплатиться, вот и всё. Как она там себе твердила? Ради сына, да? Теперь ещё и ради дочери. Ну же, Арвен, больше боли! Трясущими руками она потянулась к поясу на его штанах. Решила, что потом вся отмоется антисептиком, всего лишь пару минут, потерпит пару минут и всё. Даже смотреть не будет. Сделает на ощупь. Арвен нервно потянула ткань вниз, упорно не открывая глаз, отчего задела ногтями бледную кожу, оставляя после красную полоску. С трудом сглотнула подступивший к горлу ком и двинула правой рукой в сторону. Ужасно медленно, словно у них было всё время мира, обхватила кольцом из пальцев его член. Всем лицом демонстрировала ему своё отвращение, пытаясь найти это самое отвращении в самом прикосновении. Просто кожа. Мягкая и нежная. И её пальцы. Но он-то видел, как сильно она зажмурилась, пуская себе под веки вспышки звёзд. Эмонд так долго шёл к этому, а теперь же она не желала смотреть на него. Вновь дёрнул её на себя, а она, боясь, что сейчас губами припадёт к его плоти, широко распахнула глаза. Всё же удержалась, гневно сверкнув на него глазами. Разгадала его уловку. Ну как, умерла? Нет. Это просто мои руки и… Просто её руки и он. Одной рукой она продолжала упираться ему в бедро, а пальцами второй обвивала его плоть. Чуть ли не у самого основания. Медленно повела рукой вверх, отмечая, как вздувались венки. Так долго ждал, и вот наконец ты делаешь это для меня. Это ли не прелесть жизни? Слёзы — необязательный признак унижения. Можно просто умереть внутри и всё. Почувствовать своё личное отвращение, которое сопровождало каждое скольжение её руки. Делала это Арвен медленно, пытаясь совладать со своими эмоциями, привести мысли в порядок. Ничего страшного. Это всего на пару минут. Потом будет легче. Утешай себя и дальше, Арвен. Утешай и… — Ртом, — приказал он хрипло. Конечно, хрипло, ведь это с ним делал его чудесный уголёк. Она убрала руку и сделала попытку встать. Хотела убежать, потому что при мысли, что её губы побывают у него на плоти, хотелось вырвать из себя всё, что только можно было. Вот бы тошнота и в самом деле настигла её, возможно, тогда он бы оставил её в покое. Нет, ангел. Продолжай и дальше дарить ему дьявольское удовольствие. Эмонд удерживал её на месте, намотав волосы на кулак, а второй же рукой надавливая ей на плечо. Поморщилась, когда его пальцы впились в ямку между шеей и ключицей. Пальцы поползли дальше, вверх к подбородку и, больно сжав ей челюсть, Рен потянул её лицо себе к паху. Думала, что зажмёт губы и у него ничего не выйдет, что она не проиграет ему. Только он знал куда нужно давить, на какие точки, так что она, не в силах терпеть давление, приглушённо выдохнула. Ясно, значит не избежать. Не избежать, потому что я хочу этого слишком долго. Именно тебя, твои руки и твои губы, твой этот взгляд, полный презрения. Ну что ты смотришь на меня так, будто я тебя предал? Это не так работает. На меня подействует твоя расплата, а не крики, что ты с таким трудом давишь в себе. Когда её губы коснулись головки его члена, совсем недолго, так, будто бабочка прижалась крылом, он довольно закрыл глаза и глубоко вдохнул. Арвен же отпрянула, потому что вновь не было той мерзости, что она ожидала. Это такая магия, да? Давай ещё раз, моя хорошая. Прикоснись уже языком. Я так сильно хочу этого! Внутри Эмонд весь был натянут до предела, гадая, не порвётся ли какая-нибудь струна, когда она возьмёт его член в рот. А она касалась медленно и осторожно, будто пыталась играть с ним, а на деле же просто пыталась привыкнуть к ощущениям, когда губами проводила по проступающей венке. Чуть прижалась губами, надавливая сбоку. Остановилась, услышав его учащённое дыхание, и перевела взгляд на маску. Ничего не понимаю. Ты злишься или нет? И что же делать дальше? Тебя никак не прочесть. Зашипела, когда он оттянул волосы, зажатые в кулак, назад. Арвен доводила его до кипения своей этой чистой медлительностью. Мысленно обещал себе, что сделает для неё всё, лишь бы она не останавливалась. Всё это было слишком. В теле сгорали тысячи солнц, требуя продолжения, но она, вся такая пугливая, смотрела на него, ища хоть капли поддержки и подсказки, что же делать дальше, так что он кусал себе губы в кровь, пытаясь сдержаться. Хотелось отпустить себя полностью, позволив себе резкость и бешеный темп, но она же сначала так боязливо сжимала его член пальцами, а теперь же прикасалась губами столь осторожно, что это заводило ещё больше. Решила сделать это медленно? Пусть. Но только пусть уже продолжит, пока он окончательно не обомлел от этого её неумелого напора. Эмонд чуть ослабил хватку на затылке, давая понять, что ей нужно действовать. Аврен вдохнула поглубже, будто готовилась погрузиться под воду, а на деле просто пыталась успокоить себя. До красных отметок впилась ногтями ему в кожу и максимально близко придвинула лицо. Выставила кончик языка наружу, вновь одной рукой сжимая член. Почувствовала горьковатый вкус выделившейся смазки, когда едва коснулась головки языком. Перекатывала его вкус у себя во рту, а затем с новыми силами приложилась губами к его набухшей плоти. Вобрала в себя лишь головку и остановилась, прислушиваясь к ощущениям внутри. Оскорблена до ужаса, но всё ещё жива. Стояла перед ним на коленях, но всё ещё была жива. Он надавил на затылок, заставляя вобрать больше. Так и сделала. Подчинилась. А ему вот было мало, потому что она едва доходила губами до середины. Какая же ты всё таки… Арвен! Рукой скользнул к её шее, чувствуя вибрацию её горла даже через кожу перчаток. Не смог удержаться и чуть сжал, так что она подавилась, закашлявшись, и густая слюна, отравленная его выделениями, потекла по подбородку. Арвен отняла руку от его бёдер и завела ту назад, хватаясь за его запястье. Сильно надавила, потянув вниз, а он же, уловив момент, быстро переплёл пальцы их рук вместе и опустил себе на колено. Позволил ей дёрнуть головой, так что головка при выходе мазнула по уголку её рта. Думала, что всё закончилось, но он вновь надавил на затылок, и она повиновалась. Ради кого унижаешься, Арвен? Ради тех, кого люблю. Ради них готова терпеть подобное вот так вот просто? Потому что задолжала? Больше боли, вот как это работает. Так перестань любить, Арвен. Перестань! Скорее человек умрёт от приступа счастья, чем она откажется от любви к своим детям. Когда она сдавила губами сильнее обычного, так, что член плотно прижался к её шершавому языку, Эмонд издал рык от удовольствия. Был уже на грани, совсем не потому, что она умело ласкала его своим ртом, она ведь даже заглатывала лишь до середины, а потому что с ним это делала именно она. Арвен Иримэ. Эта женщина с голубыми глазами, готовая пожертвовать ради родных собой, покорила его. Буквально чувствовал эту экстатическую пульсацию по всему телу, когда она начала двигаться быстрее под действием его руки, что тянула её то вверх, то вниз, оттягивая за волосы. Боже, малышка, мне так это нужно! Просто дай мне это. Эти твои руки, твои губы сводят меня с ума. ТВОИ ГЛАЗА… Не будь на нём маски, то она бы видела всю патетику в выражении его лица, ведь она глаз не отрывала от визора маски, словно через неё могла что-то увидеть. Не могла, но пыталась. Хотелось видеть его глаза в этот самый момент, понять, какие же они, узнать, изменили ли они свой цвет. Ты и так проникла мне в душу, уголёк. Куда ещё глубже? Чувствовала, как он весь изменился, напрягся, то ли в попытке отстраниться, или же приблизиться ещё ближе. А мне что с этим делать? Арвен сжала колени вместе и, вытянувшись на руках, максимально закинула голову назад и, почувствовав на нижней губе головку, хрипло выкрикнула: — Эмонд! Её голоса хватило, чтобы кончить ей на шею, с наслаждением наблюдая за тем, как горячая сперма потекла вниз, заходя за ворот рубашки из мед-части. Она сбросила его, совершенно точно утопила, закопала в землю, воскресила его. По всему телу разливалось невероятное блаженство, так что хотелось забыться, повторять вновь и вновь, достигая этого пика, чувствуя, как внутри пульсирует мощь, снедающая и сладкая. Эмонд чувствовал себя выше всех и таким счастливым, будто сама богиня одарила его даром бессмертия. ДА! Ты моё всё, Арвен. Больше не представляю своей жизни без тебя. Она наблюдала за его попытками восстановить рваное дыхание, даже не подозревая о том, что у самой дела обстояли не самым лучшим образом. Расширенные зрачки, веки смыкались быстрее обычного, губы блестели от слюны и смазки, высоко вздымающая грудь, левого соска которой достигла стекающая вниз сперма, а руки же дрожали от напряжения, но самым замечательным было её лицо — шокированное, что стоило ей произнести его имя, как он тут же получил удовольствие. Никогда бы не подумала, что своим голосом способна была довести Рена до такого состояния. Перед её глазами пелена, но она совершенно точно уловила движение его руки, что потянулась к столу, пытаясь что-то отыскать там. Салфетки. Прикусил себе щеку изнутри, опуская одну руку ей на плечо, а вторую, с зажатой между пальцами салфеткой, ей на шею. Пришлось расстегнуть одну пуговицу на её рубашке, чтобы вытереть грудь от потёков. Не шевелилась, пока он всё это проделывал с ней и, возможно, даже задержала дыхание, потому что, подхватив её под мышками и потянув вверх, Эмонд напомнил ей об этом. — Дыши, Арвен. Точно, дышать. Быстро хватала порции воздуха, решив, что с неё хватит. Смотреть на него не будет, лучше осмотрится вокруг. Просторная каюта в серо-чёрных тонах, из мебели лишь самое необходимое. Снова никаких зацепок. Слышала лёгкий шум позади себя, пока он приводил себя порядок, поправляя одежду. Ну же, Рен, соври, что её неумелая возня тебя не тронула, не впечатлила и не задела. Впервые в жизни не могу соврать. Выбросив салфетки по внутренней сети мусоропровода, он осторожно подошёл к ней сзади. Не дёрнулась, просто стояла, пока он обнимал её со спины. — Где-то на столе должна быть ключ-карта, так что сможешь выходить и видеться с сыном, когда у него будет свободное время. Рен приказал раздобыть корабль для той девчонки, так что меня не будет некоторое время. Думаю, этого времени тебе хватит, чтобы всё обдумать и в следующий раз не соглашаться так просто на мои условия, которые я ещё даже не озвучил. Снова ты делаешь это со мной. Ты снова доводишь меня до слёз, заставляя вспоминать свои ошибки. И что же мне со всем этим делать? Хоть понимаешь, какой продажной я становлюсь из-за тебя? Противна сама себе. Ты спрашивала, в кого я собираюсь тебя превратить. Помнишь такое? Готова услышать ответ? — Превращу тебя в свою личную суку, Арвен, так что, пожалуйста, будь готова выполнять команды. Когда дверь за ним закрывалась, то он совершенно точно уловил шум. Его девочка в порыве злости смела со стола всё на пол. И всё же она тёмная, хоть сердце и было добрым.