Потерянные письма

      Первый учебный день оказался невероятно насыщенным на события и эмоции, однако впереди волшебнице предстоял еще поход за котелком и ингредиентами в деревушку близ замка, Хогсмид, иначе на следующий урок Зельеварения можно было бы вообще не являться; да и палочку уже давно подошла пора приобрести свою личную.       Эльза переоделась в наряд поудобнее и была на полпути преодоления гостиной, когда ее окликнул назойливый сокурсник.       — Куда собираешься, Деф? — За спиной юноши полыхало пламя камина, очерчивая оранжевым светом его контур.       — В Хогсмид, нужно купить котелок и всякое — ну, знаешь… — протянула она как можно более безынтересно. Единственное, чем сейчас можно было бы испортить свой первый поход в так тепло полюбившуюся многими студентами и даже некоторыми преподавателями деревушку — очевидно, обществом Себастьяна Сэллоу.       — Правда? — изобразил тот почти искреннее удивление. — Мы с Оминисом тоже собирались.       В сердце затеплилась надежда, что Оминисом мог оказаться тот самый друг провокатора, однако Эльза постаралась не выдать интереса лицом.       — Какая удача, можем пойти вместе, — непроизвольно дернулись в широкой улыбке губы, за что ей тут же захотелось ударить себя по лицу. Подобное добродушие никак не вязалось с ее ролью.       «Молодец, Эльза, у тебя прямо-таки талант лицедея, не иначе…»       — Один момент, только сбегаю за Оминисом.       Себастьян сорвался с места в сторону аквариума, где вновь проводил время таинственный незнакомец. Тот наслаждался своим одиночеством и сильно изменился в лице, удивительным образом учуяв приближение товарища: густые брови хмуро сдвинулись, а подбородок приподнялся точно на друга.       Хотя такое расстояние и не позволяло услышать их разговор, по машущимся рукам становилось очевидно, что «неразлучники» о чем-то рьяно спорили.       Из наблюдающей сошел утомленный вздох. Наглец наврал ей в надежде совместного времяпрепровождения, хотя, похоже, и сам не рассчитывал на согласие. Но если сейчас Оминис откажется и ей придется идти в одиночку с Себастьяном…       «Лучше уж прямо сейчас сбежать», — искривилось ее лицо.       К огромному облегчению, ребята закончили препирания и пошли к ней. Вдвоем.       — Эльза, это Оминис, — неохотно выставленной рукой представил врун друга.       — Я и сам в состоянии представиться, Себастьян, — резковато одернул тот. После он продолжил куда мягче, смотря сквозь собеседницу: — Меня зовут Оминис, Оминис Гонт. Рад знакомству, Эльза, твое имя знают уже все на курсе, — голос его походил то ли на патоку, то ли на топленое молоко, что обезоруживающе очаровывало. А, в дополнение к тому, нежнейшая улыбка юноши и вовсе сражала наповал.       — Как лестно, я тоже рада знакомству, Оминис, — произнесла она слишком для себя кротко, копируя манеру собеседника, чего, конечно же, не могли не заметить все трое.       Себастьян вскинул брови в удивлении, а Эльза закусила с досады губу.       «Идиотка!»       — Идем, не будем терять время, — притворяясь, что не заметил двуличия девушки, хлопнул в ладоши Себастьян.       Всю дорогу нескромный слизеринец без умолку рассказывал о себе и, хотя и задавал редкие вопросы Эльзе, его все равно ощущалось чрезмерно много. Она уже в красках представила, какой катастрофой было бы пойти с ним одним и радовалась возможности хоть немного узнать о немногословном сокурснике.       — Меня все мучает вопрос: правда ли гриффиндорцы и слизеринцы не ладят? — задала вопрос Эльза больше в сторону Оминиса, но ответ, ожидаемо, подоспел от Себастьяна.       — Да, не особо ладят. Но откровенной слепой вражды мы стараемся избегать.       — А почему так?       — Гриффиндорцы считают себя лучшими, а слизеринцы с ними не согласны — вот и все, — холодно ответил Себастьян.       — А слизеринцы считают лучшими себя, — встрял Оминис. — Не выставляй слизеринцев самыми безобидными.       — Так ты на стороне Гриффиндора? — улучив момент, пошла на диалог Эльза.       — Я ни на чьей стороне. По-моему, это глупо грызться из-за принадлежности к факультету, — в тональности его голоса проскользнула толика пренебрежения.       — Сказал потомок Салазара Слизерина, — хмыкнул Себастьян.       Глаза Оминиса выразительнее глаз любого зрячего вырисовали полукруг.       — Подожди, это не шутка? — оживилась слизеринка. — Прям того самого Салазара Слизерина?       — С добрым утром, Деф. А его фамилия тебя на это не натолкнула? — издевательски поддел Себастьян. На ее каменный взгляд он добавил, невинно выставив руки: — Просто шутка.       — Не думай, что это повод для гордости, — с неожиданной отрешенностью сказал Оминис. — Салазар был одержим чистотой крови, как и многие его потомки. По их мнению достойными магами могут быть лишь чистокровные волшебники.       Эльза поджала губы и задумалась, устремив глаза в проплывающую под ногами мостовую. Хотя она знала, что в ее роду были ведьмы, наверняка уверена в «чистоте» своего происхождения не была.       — Не переживай — это полная чепуха. Многие великие волшебники являются полукровками или даже магловского происхождения, — поспешил успокоить Оминис.       Эльза так и не поняла, каким образом он распознал ее мысли и еще больше ее смутило, что даже зрячий Себастьян, в отличии от него, не обратил на изменения в лице собеседницы ровно никакого внимания.       Мимо прокатилась повозка, запряженная фестралами. Первое сентября одна тысяча восемьсот девяностого года не только запечатлелось в памяти Эльзы страшными картинками падения человека в пасть пекла, но и позволило узреть этих необыкновенных лошадей, познавших суть самой Смерти: их выпирающие кости перетянуты угольно-черной кожей, из лопаток растут широкие крылья как у летучих мышей, а белесые глаза не имеют зрачков.       — Прекрасные создания, не правда ли? — задержалась на них взглядом очарованная девушка.       — Брр… — поежился Себастьян. — Они нагоняют тоску; неудивительно, что их считают мрачными символами дурных предзнаменований.       — Тогда в Хогвартсе не бывало бы ни одного удачного дня — они же всегда здесь ездят, — возмутилась Эльза на обидные предрассудки к величавым созданиям. — Не понимаю, почему их внешняя мрачность всех отталкивает. По-моему, в этой зловещести есть свое очарование.       — Как тебя вообще может очаровывать что-то мрачное и зловещее? — спросил довольно обыденно Себастьян, но все трое отчего-то смутились.       Неловкая пауза затянулась, поэтому Эльза поспешила ее заполнить:       — Ты упоминал свою сестру, кажется, Анну. Почему она не в Хогвартсе?       — Да, Анна, мы близнецы. Сейчас она серьезно больна, — непривычно кратко и сухо прозвучал из его уст ответ.       — Сочувствую, — обменялась поддерживающим кивком с ним Эльза. Боль за близкого человека придавала ему в ее глазах человечности.       — Вот мы и пришли. Разве есть место уютнее Хогсмида?       Хогсмид походил на карнавал безумия: из труб, казалось бы, обычных домиков тянулись нефритовые и пунцовые столбы дыма; повсюду летали книги, фейерверки и совы; а сами посетители были наряжены в аляповато-пестрые одеяния. Было бы неприкрытым враньем назвать это место тихим: волшебники шумно переговаривались, дети с криками играли в догонялки, а вот и владелец лавки для розыгрышей «Зонко» вышвырнул двух то ли нашкодивших, то ли приворовывающих студентов в красных галстуках.       У Эльзы едва хватило сил на поиск всего необходимого и помощь ребят в навигации меж ярких лавок оказалась как нельзя кстати.       — Кажется это все. — Ее серый взор устремился на сумеречно-фиалковое небо. — Уже смеркается — пора возвращаться.       — Давай еще зайдем в «Три метлы», выпьем по пунте сливочного пива? Тебе понравится, — предложил Себастьян.       — Давай, — кивнула Эльза. Немного отдохнуть в таверне ей бы совершенно точно не помешало.       — Только схожу за Оминисом… — оглядывался по сторонам юноша, чей обособленный друг вновь куда-то исчез. Тому было явно некомфортно в компании едва знакомой девушки.       Только Себастьян ушел, как арка на главной площади рассыпалась на каменные глыбы как карточный домик от гигантской дубинки не менее гигантского существа, совсем немногим напоминающим человека. Кожа его была серой со множеством омерзительно разящих гнойников, а руки толщиной едва ли уступали немолодым соснам.       От ужаса увиденного глаза девушки практически достигли лба. Ватными ногами она с трудом попятилась назад, как вдруг словно из ниоткуда появилось с несколько человек в элегантных костюмах. Лучи их заклинаний легко переводили на себя внимание монстра и позволяли спасителям увести того подальше от деревни.       Шок даже не успел спасть, когда раздался вопль еще одного зловонного гиганта. Жители и гости деревни поспешили закрыться в домиках или и вовсе бежали без оглядки. Однако тело не позволяло Эльзе и с места сдвинуться, подставляя ее идеальной жертвой чудовища.       Если бы не трясущий за плечи Себастьян, она бы так и не отошла от глухого ступора, накрывшего ее тяжелым колоколом.       — Ну же, уходим, Эльза! — выкрикнул Себастьян в очередной раз и, наконец, слова его пробили брешь. Но уже было слишком поздно: громила несся на пару, огромными ступнями разбивая в щепки каменную кладку.       Себастьян оттолкнул оторопевшую девушку и выкинул в агрессора Конфринго, что эффекта особого не возымело, а послужило лишь вызовом. Отважный юноша уворачивался от громоздкой дубины и выкрикивал заклинания, которых прежде Эльза ни разу не слышала. Но бестолку — урона они наносили ничтожно мало.       «Почему он спас меня? Почему не сбежал?»       Ее картине мира не соответствовал его поступок — подставиться под удар, чтобы защитить не родного и даже не близкого человека. Эльза хорошо осознавала: один неудачный выпад дубины и Себастьян Сэллоу отойдет в мир иной. Кто как не она должна остановить это? Только из нее рвалась особая даже по меркам магического мира сила.       В голове клубилась злость на саму себя: на собственную беспомощность, на дерзость, на недоверие к людям. Ураган вины и ярости привел в чувство и заставил уже хоть что-то предпринять.       Новая кривоватая палочка из дерева боярышника с жилой дракона в тринадцать с половиной дюймов задрожала в руке, подталкивая свою хозяйку к действию.       — Акцио! — оружие громилы дернулось. Чудище обозлилось на действия отчаянной провокаторши и грузно ринулось на нее.       Выбрасывая примитивные заклинания, Эльза оказывала в разы больше урона на жуткое существо, чем мощные приемы Себастьяна.       Кураж от прилившей мощи позволил сконцентрировать всю злобу, что накопилась на душе в кусочке шероховатого дерева. Разрушительная энергия струилась потоками под кожей по направлению к правой ладони и в момент, когда чудовище было всего лишь в нескольких футах, Эльзы выпустила ее на свободу.       Мощный столб голубого свечения и тварь иссохла на глазах в пепел. Слабость заменила собой всю бившуюся в теле силу и под тяжестью вынудила упасть в полном истощении. Даже если это убьет ее, она, по крайней мере, уже кого-то спасла — эта мысль грела ей сердце.