Потерянные письма

      «Сто девятнадцатая…»       Запрокинув голову на изголовье дивана, Эльза ловила зорким взглядом стекающие капли свечей на широкой люстре под потолком. Назвать занятие увлекательным язык бы не повернулся, но это хоть как-то скрашивало томительное ожидание спутника.       «Сто двадцатая…»       «Сто двадцать первая…»       Ждать надоело. Девушка резко вскочила и поспешила в крыло юношей, проверить товарища.       В комнате мальчиков пятого курса был лишь он один, понуро сидящий на койне спиной от входа. Уже одетый в рубашку с широкими рукавами и жилет, а значит, дело было точно не в выборе наряда.       — Мне кажется, тебе сюда нельзя, — глухо проговорил он, вбок повернув подбородок.       Эльза прошла по спальне полукругом и остановилась перед одним из напольных зеркал. Взгляд привлекли крайне острые орудия на тумбе рядом для приведения мужского лица к ухоженному виду.       — Что-то случилось? — рутинно поинтересовалась Эльза, оглядывая свое отражение. Черное платье с кружевным воротником-стойкой отлично вписывалось в концепцию вечера. Посередине верха из изумрудного бархата шел ряд черных пуговиц, а легкие буфы на плечах переростали в длинные черные облегающие рукава. Утонченно, но строго и отдающе дороговизной, иными словами, идеал для произведения необходимого впечатления. Как и всегда выбивались из образа лишь непослушные пряди, демонстрирующие свою вредную натуру даже в высокой прическе. Эльза завела одну спадающую за ухо — бесполезно, пройдет пару минут и та вернется на щеку.       — Не имею охоты идти на вечер. Там будут родственники.       Обойдя кровать, Эльза присела на корточки перед ним и взяла его сцепленные руки.       — Тебе не придется с ними коммуницировать, я не прошу тебя об этом. Просто будь рядом, чтобы на меня обратили внимание остальные. — Судя по толики осуждения в лице, аргументы его не впечатляли. Эльза зацепилась глазом за изрядно потрепанный вид черного двубортного жилета на нем. Сколько раз нужно надевать выходную вещь, чтобы так ее заносить? — К тому же, одна я точно заблужусь, как и всегда, и доберусь только к полуночи. Можешь себе представить, какой будет стыд?       Оминис дрогнул уголком губы в улыбке и напряженно вздохнул.       — Прошу, Оминис, ради меня.       — Хорошо, — без всякого оптимизма он все же согласился.       — Спасибо, — с искренней мягкостью прозвучала от нее благодарность. От корящих воспоминаний циничного отношения Себастьяна к использованию имени своего друга стало не по себе. Немногим успокаивало лишь то, что, в отличии от него, со стороны Эльзы это было хотя бы открыто.       Пустые темные коридоры замка четвертого этажа, казалось, совсем их не ждали. Эльза уже начала сильно сомневаться в правильности маршрута, однако Оминис был непреклонен, сколь угодно раз его не переспрашивай.       За залом трофеев и пряталась нужная дверь, подсвеченная протискивающимся изнутри в щели светом. Один скрип дверной ручки и перед двумя запоздалыми гостями предстал просторный зал, набитый толпой чопорно, но достаточно громко беседующих меж собой «избранных». Вдоль стен простирались узкие ряды стоек с закусками, а посередине зала высился круглый стол в несколько ярусов с искрящимися напитками. Из знакомых лиц удалось подметить Имельду Рейес рядом с ее, как полагала Эльза, отцом и мадам Когавой; Дэмиана Нотта с Федорусом Роули в компании чопорных, как и они сами, но много старше, волшебников; и свою мать, непринужденно беседующую с профессором Уизли.       — Прошу меня простить, я на минутку, — бросила Эльза своему приятелю и спешно направилась в сторону матери.       — Профессор, мы большую часть жизни прожили среди маглов, можно даже сказать, породнились с ними! Конечно, сейчас мне тяжеловато среди волшебников.       Невыносимо высокий голос матери выводил из себя своей слышимостью, а от ее слов глаза Эльзы, тем паче, полезли на лоб.       «Среди маглов? Породнились?! Матушка сама не ведает, что за чепуху говорит!»       Опасения того, что сейчас все услышат эти чудесные речи, дали смелости вмешаться в разговор взрослых.       — Профессор Уизли, — Эльза учтиво кивнула и слегка присела в реверансе перед тем, как перевела взгляд на мать. — Матушка, позволите отлучить Вас на пару минут?       Не привыкшая к столь вольному поведению дочери голубоглазая женщина слегка удивилось, взметнув бровями, но все же отошла в сторонку.       — Матушка, не стоит говорить столь опрометчивых заявлений в присутствии волшебников, — заметно мявшись и оглядываясь, цедила Эльза практически шепотом. — Меня же засмеют.       — Вздор, Эльза! Миссис Уизли очень приятная женщина, — как на зло, совсем не стесняясь, продолжала слишком громко разговаривать миссис Деф.       — Я имею ввиду не миссис Уизли, матушка, — в голосе начали просачиваться недобрые нотки от сдающих нервов. — Вы портите мою репутацию упоминанием прошлого.       — Полно, Эльза, что плохого в нашей связи с маглами?       От такого заявления у Эльзы даже дыхание перехватило.       «Что плохого? ЧТО ПЛОХОГО?!»       — Они сожгли наш дом, вот что! — выпалила Эльза, стискивая зубы, чтобы не сорваться на крик. — Я не одна из них, никогда не была и никогда не буду! — В попытке успокоиться и не наговорить лишнего девушка накрыла глазницы и спросила уже много уязвленнее: — Неужели Вам не хочется лучшей жизни?       — Не уподобляйся своему отцу, ни к чему леди так злиться, — строго сжав губы, ответила мать и сочувственно посмотрела на дочь: — Я тебя услышала, дорогая, но все имеет свою цену.       — Благодарю, матушка, — кивнув и вяло присев, бросила Эльза и поспешила прочь.       — Полнейший крах… — поделилась чувствами с другом раздосадованная прошедшим разговором девушка, беря в дрожащие руки чашечку чая. — Виртуозное неумение держать язык за зубами, из-за которого почему-то страдаю всегда я.       — Отчего ты так упорно пытаешься выдать себя за ту, кем не являешься?       — Надеюсь, это было слышно только твоим острым ушкам. Оглянись, Оминис, так будет не только на этом вечере, так будет всегда.       Юноша непонимающе вскинул на это брови.       — Порой мне кажется, что ты забываешь о моей слепоте. Что ты имеешь ввиду?       — Это вечер отличившихся, но где маглорожденный пуффендуец-староста на курс младше? Где маглорожденная победительница турнира по шахматам? Я даже Амита здесь не вижу, хотя он отличник и, к тому же, полукровка. Зато ты здесь есть, — повесив голову, махнула она на собеседника рукой. — Извини, но как ты думаешь, почему тебя пригласили, а их нет?       Он нахмурился и раздраженно начал вертеть головой по сторонам, пытаясь вслушаться в голоса присутствующих.       — Оминис, не представишь нам свою спутницу? — усилия эти прервала подошедшая русоволосая женщина. Светлая кожа с розоватым подтоном и мягкая улыбка делали ее похожей на ангела. Внешняя миловидность незнакомки компенсировала неприглядность молодого человека рядом с ней. Тот определенно походил на породистого бульдога своим неказистым сложением с непропорционально длинными руками, маленькими глазками и выпирающей челюстью.       Оминис вытянулся в лице и на секунду застыл прямо как пораженный Остолбеней, а после развернулся с плохо скрываемым мандражом.       — Эльза, это моя мать, миссис Гонт и… мой старший брат Марв… — он осекся и стремительным шагом покинул зал.       — Меня зовут Эльза Деф, — не постеснялась представиться сама. — Мы с Оминисом учимся на одном курсе. Польщена встрече, миссис Гонт. — Эльза присела, не теряя зрительного контакта с собеседницей и переключилась на молодого человека: — И…       — Мой брат редкостный невежда. Мое имя Марволо Гонт, — юноша вперился в нее своими темно-карими, практически черными, глазами. Каждое слово выговаривалось им тянучи и с усилием из-за практически не отрываемых друг от друга челюстей.       — Очень приятно, мистер Гонт.       — Наслышана о Вас, мисс Деф, отрадно встретить Вас в живую, — попытки изобразить благосклонность сдавали из-за холодного тона, однако, чтобы удивить Эльзу, и этого было с лихвой достаточно.       — Рада это слышать, мэм, — перевела в улыбку свое стеснение она.       Женщина, задержав взгляд на губах, вдруг смутилась:       — Уверена, Вы найдете общий язык с Марволо, — она легко положила руку сыну на плечо, — а я вынуждена удалиться.       Одарив напоследок натянутой улыбкой, миссис Гонт ушла к директору, которого, к слову, поприветствовала с куда более искренними эмоциями.       — Так значит, Вы поступили в Хогвартс только в этом году и уже столько молвы о Вас бродит. Не расскажете, где учились раньше?       — В Норвегии замечательная школа. Я училась там, — соврала Эльза, изучая скупые эмоции в лице собеседника.       — Я бы предположил, что Вы из Дурмстранга, но тогда, полагаю, Вы бы навряд ли распространялись о месторасположении. К сожалению, больше школ в тех краях знать мне не довелось, — говорил он холодно и свысока, чуть сощурив глаза. Все больше эта беседа начинала напоминать допрос.       — Вы правы, навряд ли. — Дабы сойти со скользкой темы, в которой она совершенно несведуща, Эльза решила перевести разговор в иное русло: — Кажется Оминис не сильно жалует Ваше общество?       — У нас с ним разные взгляды, — он отпил немного искристого напитка из своего бокала. — И, честно говоря, я удивлен, что он находится в обществе кого-то достойнее полукровок Сэллоу.       Бровь девушки невольно дернулась. Если даже полукровок, родившихся в семье волшебников, Гонты считали недостойными, то происхождение подруги Оминиса для них вообще покажется мраком.       — С чего же Вы взяли, что я достойнее?       Марволо улыбнулся лишь уголками губ:       — У Вас есть исключительные способности, не так ли?       «Ну, конечно, им все известно о древней магии, возможно, даже о Хранилище. Люди вроде них обязательно захотят до него добраться.»       — Правда, — невозмутимо кивнула Эльза.       — Только поистине чистокровный волшебник может обладать даром, подобно Вашему, не так ли? — у него была удивительная способность надменно льстить.       — И снова правда.       — Надеюсь, Вы не придерживаетесь заблуждений моего братца. — Уголки его губ снова приподнялись в неприятной улыбке. — Сейчас все больше волшебников ошибочно принимают маглорожденных за равных себе. Или и того хуже, воспринимают маглов не за домашний скот. Экая глупость, не правда ли? — каждая струнка в его лице натянулась от крепко стиснутых зубов, темные глаза же въедливо вперились в ожидании беспрекословного согласия.       — Действительно, — но голос Эльзы предательски дрогнул.       — Таких, как Вы встретить все сложнее, — довольный собеседник ослабил хватку своей жертвы.       Внутренности сжались от вины за раболепство и трусость шипастым змеем. Чем дольше продолжался этот разговор, тем больше Эльза чувствовала отвращение к самой себе за неспособность прервать его.       — Солидарна, думаю, нам стоит обсудить это позднее, я вынуждена проведать своего спутника.       — Надеюсь, наши пути еще пересекутся. Ждите совы, мисс Деф, — прощаясь, он лишь коротко кивнул подбородком.       Вырываясь из душного зала и из-под взора Марволо Гонта, Эльза хотела поскорее отмыться от пропитавшего кожу яда. За несколько минут ей довелось узнать лик истинного зла. В каждой фразе, интонации и ужимке этого человека чувствовался смертельный холод, подобный могильной земле или отравленному колодцу. Роули и Нотт, в сравнении с ним, были самыми заурядными шкодливыми мальчуганами. Вопросов к Оминису относительно его побега из родительского дома больше не стояло. Эльзе хватило и пары минут, чтобы она вылетела с вечера, на который у нее были большие планы, как ошпаренная. Теперь больше всего ей хотелось отыскать своего друга. Думать «где?» не пришлось, неосвещенная сторона определенно нашлась бы ему предпочтительнее ввиду свободы от прочих гостей.       И Оминис был в этом мраке. Спадающий с окна прохладный свет луны касался его, подсвечивая не только белую рубашку, но и мотылька на кончике его пальца.       — Как тебе знакомство? — сказанное шаром глухо прокатилось по темному коридору. Зрячий бы Эльзу в такой тьме совершенно точно не разглядел.       — Чувствую себя пойманной в капкан… — прозвучало от нее измученно. — Пришлось притворяться чистокровной маглоненавистницей.       — Мне стоило увести тебя. Гонты отравляют похлеще темных реликвий, — тихо произнес он в стекло, оставив на том запотевший след своего дыхания.       — Твоя матушка показалось мне достаточно… приятной, — будь речь не о представительнице мрачного семейства, Эльза бы так ни за что не сказала.       — У нее нет слепой жестокости братьев, но если потребуется, она пойдет по головам. — Оминис затих, пока аккуратно пересаживал насекомое на другую руку. — Знаешь, Эльза, порой я чувствую себя мотыльком, который все пытается лететь на свет, а де-факто бьется о стекло во тьме.       Ей потребовалось с пару секунд, прежде чем она смогла в точности прочувствовать все то, что он пытался донести. Несильный стук каблуков ее туфель разрушил тишину. Подойдя в упор со спины, Эльза обняла его и нашла место для своей щеки на его плече.       — Я тоже себя так чувствую, Оминис, я тоже…       Рядом с ним становилось много спокойнее, может, весь секрет был в теплоте его тела. Как бы то ни было, во время надвигающегося бедствия он всегда оставался нерушимой постоянной, спасительной веревочкой, держась за которую, можно было переждать всякую непогоду, сколь бы тяжкой она ни была.       — Держись от него подальше, Эльза. Марволо — страшный человек.       — Знаю, я сразу все поняла по твоей реакции. Это ведь он тебя пытал? — Не ответил. — Хочешь, я убью его? — шепотом сошло с губ. Не только лишь жажда отмщения в тот момент говорила за нее, Эльза отчего-то чувствовала необъяснимое и непреодолимое желание уничтожить этого человека. Раз и навсегда.       — Не стоит низводиться до него. Твоя душа стоит гораздо большего, чем твой страх.       Сперва слова его встретились в штыки. Какой же страх, когда это первородная злость и ненависть? Действительно сильные чувства, а не какой-то там страх. Но не прошло и десятой доли мгновения, как ее передернуло от осознания: она действительно испытывала это. И еще больше пугало Эльзу то, что ни Ранрока, ни Руквуда, ни толпу инферналов она не боялась настолько, насколько юнца старше себя на несколько лет.       Подбородок оторвался от насиженной косточки плеча.       — Они были подозрительно учтивы ко мне и Марволо пообещал отправить сову. Полагаю, у них есть притязания на Хранилище. Если так, то мне придется держать ситуацию под контролем.       — Не думаю. Гонты считают себя слишком важными, чтобы работать как остальные, и сейчас их денежный ресурс иссякает. Единственное решение — искать всем своим потомкам богатых чистокровных невесток. Вот и весь ответ, Эльза: они хотят свести тебя с Марволо.       Из девушки непроизвольно вырвался смешок. На что-что, а на столь примитивные желания от Гонтов она точно не рассчитывала. Отойдя к стене у окна и облокотившись на нее боком, Эльза не могла в очередной раз не отметить, как прекрасен профиль ее спутника.       — Знаешь, это даже забавно. Видимо, они не знают, что я на содержании Министерства.       — Не стоит играть с ними в эти игры. Гонты всегда получают желаемое… — по застрявшему в лице сожалению казалось, что Оминис воспринимает ситуацию чересчур серьезно.       — Не о чем переживать, я как-нибудь выкручусь. Я же умею выкручиваться, верно? — растянулись в ухмылку губы Эльзы.       Оминис глубоко и протяжно вздохнул, давая знать о своем мнение на этот счет.       — Тебя, должно быть, потеряли. Я не вернусь на вечер, можешь меня не ждать.       — Не думаю, что мне там есть место, — озадаченно помотала подбородком девушка.       — Ты же так хотела заручиться поддержкой влиятельных семей? — хотя его лицо и приободрилось, момента поддеть Оминис не упустил.       — Я обладаю древней магией, которую ни один из них даже не видит. Какое мне дело до их поддержки? — Оминис повернул подбородок в ее сторону и усмехнулся в ответ. Какое дело вообще до чего угодно, когда он так улыбается? От сухости в горле Эльза прохрипела: — Хочешь узнать, как выглядит мотылек?       — Как? — чуть подпрыгнули его густые брови.       — У него тонкие белые крылышки со светло-зелеными переливами. А еще у тебя на пальцах остались его чешуйки. — Она приблизилась к нему так близко, что касалась своим плечом его, и с усилием отворила одну из створок окна. — Думаю, пора его выпустить.       Оминис вынес руку навстречу прохладному вечернему ветру. От легкого взмаха мотылек с его пальца вспорхнул и улетел, живо трепыхая крылышками. Они вдвоем почувствовали неожиданное облегчение то ли от свежего воздуха, то ли от того, что в один момент тоже почувствовали себя свободными.