Потерянные письма

1892 г.       Сугробики следков один за другим с каждым новым все крохотней вырастали на деревянных ступенях часовой башни.       — Нам обязательно подниматься так высоко? — тяжело дыша, торговался с подругой облокотившийся на перила Оминис. — В замке ни души.       — Хочешь, чтобы нас опять разогнали «церберы»? Я вот не горю желанием, — хмыкнула девушка. — Идем, осталось немного, — она настырно потянула его за рукав мантии.       Не успел он и восстановить дыхание после непростого подъема к витражному циферблату, как Эльза, обхватив пушистыми полосатыми рукавицами его щеки, накинулась в совсем не скромном поцелуе, прижав к стальной балке. Молодой человек от такого пыла опешил и протестующе замычал, отодвигая любвеобильную девушку за плечи.       — Ай, — повторил он, чтобы она наверняка услышала о его дискомфорте. — Прошу, Эльза, можешь быть нежнее? — с придыханием попросил он, проводя тонким пальцем по своей окровавленной губе.       — Как скажешь, — расплылась она в довольной улыбке от приятного металлического послевкусия во рту и попыталась исправиться, однако в этот раз губы ее остановил палец.       — Подожди… — прошептал он, отведя подбородок в сторону. — Кто-то идет.       «Сюда?!»       За словами последовал стук спешно следующих каблуков. Меж крутящихся шестеренок и раскачивающегося боя на балконе больничного крыла напротив замелькали две темно-синие мантии.       «Нигде от них не скрыться…»       Сейчас «церберы» были заняты скорее спором друг с другом, нежели слежкой за отличившейся студенткой и все же попадаться на глаза и выдавать свое тайное место заманчивым не представлялось, поэтому взмахом палочки оба скрылись под пеленой маскирующего дезиллюминационного заклинания.       — Я говорил тебе, нельзя спускать глаз с субъекта! — сдерживать крики у эмоционального мужчины с тонкими усами получалось неприлично плохо. — Теперь и Торпорс пострадал! — махнул указательным пальцем он в сторону лазарета. — Начальник ясно указал не допускать сближение субъекта с единицами!       — А я еще раз повторяю, дело тут не в шестом, — прошипел второй.       — Не в шестом?! Много ли ты знаешь тех, кто мог научить проклинать на парселтанге?! — сорвался мужчина, на что губы второго сжались от гнева.       «Они о нас..?»       Тело оцепенело от подслушивания явно не предназначавшегося для их ушей разговора.       — Соблюдай протокол, — процедил второй, озираясь по сторонам. Когда взгляд мужчины скользнул по платформе у циферблата, Эльза чуть не дернулась и поблагодарила Горгону за назойливость его собеседника.       — Какое у тебя объяснение на это будет, Брагнам? М? — не отступал усатый. — Еще после тринадцатого инцидента в туалете всех на уши подняли! А теперь я больше, чем уверен, что это он ей голову морочил! Начальник спустит три шкуры, если мы ничего не предпримем. Все основания на то имеются. Пункт третий: «Divide et Impera». Или ты опять хочешь довести до крайности, как со вторым и третьим?       «Второй? Третий? Кого они имеют ввиду? Натти и Поппи? Мы тогда много шуму навели, но, кажется, Министерство осталось довольно… или нет..?»       — Шестой не при чем, Клискерс, — жестче повторил мужчина. — Поверь мне, у нас будут проблемы посерьезнее лишения премии, — из-за сильно притихшего голоса едва удавалось что-то расслышать. — Субъект связан с шестым, отсюда и вытекающие способности.       «Нет, нет, нет… они не могут этого знать!»       Первый сначала в замешательстве насупился, а как уловил мысль, широко распахнул глаза.       — Связан? Ты же не хочешь сказать, что она из… Но… каким образом?       — Без понятия. Слухи ходят наверху, — метнул взгляд вверх мужчина. — Не распространяйся только, ты и сам понимаешь, какие настроения это поднимет.       — Мне они точно сейчас не к чему. Лучше б она из простаков была, — едва слышно пробурчал усатый, потерев залысину. — А она… знает? — Собеседник ему утвердительно кивнул. — В таком случае все намного хуже…       — Не перегружай свою голову, Клискерс, за тебя подумают наверху. Лучше научись держать язык за зубами и поправь уже свой значок, смотреть тошно, — уколол коллегу Брагнам и удалился.       Усатый, негодуя, все же послушно поправил отличительный знак Министерства и еще какое-то время погружено пялился в часовой механизм, упершись ладонями в перила, прежде чем оставил шпионов наедине.       После снятия дезиллюминационных чар перед Эльзой возникло настолько бледное лицо, какое впору было бы призраку, но никак не человеку.       — Они знают… — глухо озвучила она факт, который, как догадывалась, был причиной его беспокойства.       — Мне надо идти, — затрепетав веками, бросил Оминис и сорвался с места.       — Куда..? — попытка узнать не увенчалась успехом. Юноша ей так и не ответил.       Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Так и идиллия с Оминисом завершилась на предпоследнем дне рождественских каникул. Молодой человек оставался все так же трепетен к своей пассии, однако теперь, увы, катастрофически мало. Практически все свое время он или проводил в библиотеке, или где-то шастал. Обособленный молодой человек и давеча этим грешил, но ныне пропадал беспроглядно. В напарниках, увы, не нуждался и вообще советовал держаться от этого(что бы оно ни было) подальше. Эльза пыталась проследить за другом, но дело то было крайне бестолковое и каждый раз вполне ожидаемо заканчивалось позорным разоблачением.       Надеждам на то, что проблема разрешится как-нибудь сама собой и юноша бросит свою сомнительную затею, не суждено было сбыться ни с наступлением февраля, ни с наступлением весны. И то были, должно быть, самые долгие полтора месяца в ее жизни. Но весна ознаменовала собой новый сезон тренировок по квиддичу, а следовательно и лучший способ занять все свободное время и даже больше.       Ветер с юга принес с собой долгожданный флер весны. С каждым поднятым градусом почва оттаивала от промозглости зимы, наполняя воздух влажностью и мало помалу пробуждая своих крохотных жителей.       Спасибо антициклону за припекающее в еще по-весеннему прохладную погоду солнце, в лучах которого лениво как коты валялись на трибунах выжидавшие своей очереди к тренировке слизеринцы. Одна лишь Имельда не сводила взгляда с играющих студентов Гриффиндора, пытаясь разгадать секрет их успеха на прошлом матче.       — Может ты еще раз проклянешь Макмиллана, чтобы они Пуффендую продули? — прыснула облокотившаяся спиной на второго охотника Фокс, обращаясь к загонщице. — Иначе капитан вся изведется.       — Только на этот раз посильнее, чтобы Уизли ему уже не помогла, — добавил Нотт.       Члены команды по злому усмехнулись, а Эльза выдавила из себя подобие смешка.       — Если вам кроме трепа больше заняться нечем, то повторите комбинации, — не разворачиваясь к товарищам, холодно посоветовала Имельда.       — Ой, да будет тебе, капитан, — влез Пайк. — Зуб за зуб. Они нашу Битл на неделю в койку отправили. Так что это еще щадяще!       — Во-во! Бьюсь об заклад, это они все подстроили, — подхватила его подруга. — Деф, научишь нас тоже? Мы всю их сборную в два счета сведем.       Ребята посмеялись.       — Она же прямо сказала, что это произошло ненарочно. Что вы прицепились? — высказала Имельда, развернувшись вполоборота на охотников.       — А я считаю, Макмиллан все же напросился, — допытывался до правды рядом сидящий Нотт, сверля взглядом.       — У тебя проблемы со слухом? Она сказала... — уже жестче повторила Рейес, но тут спокойно ответила сама Эльза.       — Так и есть. Паршивец вывел меня из себя.       Слизеринская команда одарила проклинательницу заинтригованными взглядами.       — Я знала! Я знала! Нельзя проклясть случайно! — тыкала пальцем Фокс. — Это Гонт тебя научил? У них с детства всякому такому учат, да?       — Нет, — попыталась и выгородить друга, и выставить себя в лучшем свете Эльза, — он не сторонник такого. На самом деле это вообще был не парселтанг, а древнее проклятие, — перешла на шепот она. — Львята просто о таких даже не слышали, поэтому подумали, что это парселтанг, — ее глаза высокомерно вырисовали дугу.       — Но откуда ты его узнала? — полюбопытствовал Пайк.       — Запретная секция — кладезь знаний. — Будь тут Оминис, она бы точно нарвалась на оплеуху за распространение вредных идей среди подрастающего поколения.       — И у тебя вышло с первого раза? — в сомнении приподняла бровь Фокс.       — Мгм, — звучно кивнула девушка, — он сам виноват. Нечего было мне переходить дорогу.       — А что он натворил?       — Сначала его дружку не понравилось мое платье «Оскар! Оскар! Посмотри на ее безвкусное платье как у трактирщицы!», — издевательски спародировала гриффиндорца Эльза, чем рассмешила сокомандников. — И я отправила сплетников прямиком в спотыкающий нокаут, — на радостях от слушателей она вскочила и изобразила отбитие бладжера невидимой битой. — Видели бы их лица, — девушка скорчила гротескно возмущенную мину. — «Ты!.. Ты только и можешь в спину!» А я достала палочку и говорю: «Могу не в спину, если не боишься», — мало того, что она все переврала, так еще и голос Макмиллана умышленно делала писклявым, а свой невозмутимым. Зато такому эмоциональному выступлению публика была несказанно рада. — «Меня вся школа знает! Я тебя не боюсь!» и тоже достает палочку, но пускать в ход, естественно, не спешит. А дружок Белл полез его спасать: «Оскар! Оскар! Остановись! Мы же гриффиндорцы, мы не трогаем младших!», — нарочито горделиво произнесла она, вздернув нос.       — «Глизеньдор», как всегда, в своем амплуа, — закатила глаза охотница.       — Да у вас разница год, — скривилась развернувшаяся к остальным Имельда, которая, наконец, заинтересовалась рассказом подруги больше, чем игрой соперников.       — Вот-вот. Они заржали как кони в своей мерзкой манере, ну вы знаете, — пренебрежительно фыркнула она и слушатели согласно покивали. — И я поставила этого самопровозглашенного «короля» на место, — закончила она, сложив руки на груди. — Но никто даже спасибо не сказал, только виновата осталась. Пф.       — Я бы тоже так сделал, — подал голос молчаливый вратарь, — если бы знал проклятие.       — Уязвленное гриффиндорское эго, — презрительно хмыкнул Нотт. — Обиделись, что мы их бладжерами на матче щемили.       — Это еще что, — вошла в кураж рассказчица. — Через неделю после матча ко мне подошел этот львенок и начал мямлить что-то про то, что ему стыдно за спор команд перед матчем… — залепетала она.       — К тебе? — выпала на такое заявление капитан.       — Именно! Слушай дальше. Начал оправдываться о том, что они Битл не трогали, — Эльза метнула взгляд на рыжеволосую и та поежилась от внимания к себе, — что-то задвигал про «честь гриффиндорца»… — изобразила рвотный рефлекс Эльза. — Я его останавливаю: «Воу, парень, тебе бы с этим душещипательным откровением к Имельде, мне побоку на тебя», а он хлопает глазками и отвечает: «Но я хотел пригласить тебя на бал», — Эльза хлопнула в ладоши и у большей части команды глаза полезли на лоб от таких новостей. — Вот и я остолбенела! Говорю: «Ты не по адресу, Макмиллан, позови кого-нибудь из себе подобных», — прогоняюще махнула выдумщица руками.       — Ты отказалась? — выпала Фокс, на что получила осуждающие взгляды членов команды. — Что? Только представьте лица гриффиндорок, если бы их золотой львенок явился со слизеринкой. — Имельда и Эльза заговорчески ухмыльнулись на это и протяжно покивали, а молодые люди закатили глаза.       — Только если ради этого, — дала поблажку капитан.       — Да вот только не все так просто, — продолжила рассказчица, протяжно помотав головой. — После моего отворота к нему выскочили дружки и начали ржать как кони, а Макмиллан такую мордашку скуксил, будто я его домашнего эльфа освободила. Оказывается, они с Беллом вели подсчет, у кого больше девушек получится закадрить. — Тут у слушателей уже отвисли челюсти.       — Что?! — вслух пискнула Фокс.       — И это еще не все. Макмиллан выбрал меня в качестве жертвы, так как рассчитывал получить тринадцать очков. Почему? — задала риторический вопрос она сокомандникам, ловя заинтригованные взгляды. — Потому что слизеринки гриффиндорцев не жалуют и потому что я из сборной, — развела девушка руками.       — Вот глизни! — возмутилась охотница и укорительно посмотрела на играющих.       — Да они забыли вкус морочащей закваски в своем тыквенном соке, — сетовала Имельда.       — И что ты им за это сделала? — поставил перед неудобным вопросом Пайк.       — Ну… — потерла любящая приукрашивать девушка шею, — мне на Нумерологию надо было, поэтому просто послала их в Тартар, — пожала она плечами и интерес в глазах слушателей поугас.       — Я бы на такое точно не сдержалась, — помотала головой Фокс, гневно сжав губы. — Превратила бы всех в редиски. Тебя это не взбесило?       — Мне греет сердце морда задыхающегося Макмиллана, — Эльза изобразила комичное удушье. — «О нет! Помогите, профессор Шарп!», — зрители посмеялись и на этой ноте Эльза предпочла закончить и, вернувшись на свое место, закусила яблоко.       — Я вот, что думаю, — прервал затишье Дэмиан, — Макмиллан получил по заслугам, а Белл нет, — его темно-зеленые глаза не сходили с вратаря красных, с легкостью ловящего квоффлы.       — Когда это ты стал дамским защитником? — хмыкнула Имельда, повернув на него голову. — Не ты ли клялся, Нотт, что если станешь капитаном, то ни одной юбки в сборной не будет? — изогнула она свою бровь.       Эльза со снисходительной ухмылкой тоже уставилась на него, пережевывая кусок зеленого яблока.       — Дело не в том, что она девушка, — скривился он и бегло мотнул он головой в сторону Эльзы. — На это мне все равно. Дело в том, что она слизеринка.       — Вот это больше на тебя похоже, — покивала, убедившись в здравии загонщика, капитан.       — Как насчет того, чтобы сломать ему нос? — ухмыльнулся Дэмиан и заставил вратаря конфундусом врезаться в кольцо.       Они злорадно посмеялись, а вот сам Белл даже не понял, что с ним произошло.       — Фантазией не блещешь, Нотт, — съязвила Имельда. — Какой раз ты ломаешь ему нос?       — Помолчи, Рейес, не порть момент, — сдерзил юноша, светящийся от совершенной подлости.       — Нос, как я вижу, еще цел. Дело хорошо бы довести до конца. Смотрите, чему я научилась на факультативах Нуль. — Не беря в руки палочку, Эльза сосредоточила взгляд на Белле и покашляла. — Давай же… — Невербальное заклинание все никак не поддавалось.       Эльза уже потеряла надежду, сверля взглядом цель, как вдруг в один момент метлу вратаря подбросило сильным хлопком и замотало в остальных членов команды, наводя суету на поле.       — Молодец, Эльза, — саркастично вздохнула Имельда, помотав головой.       — Упс… Перестаралась… — неловко втянула сквозь зубы воздуха заклинательница. — Еще надо поднатаскаться.       — Надо бы тоже записаться на факультативы по Нумерологии… — задумчиво протянула Фокс.       — Эй! — гриффиндорцы, почуев неладное, заозирались, поэтому зеленые сделали вид глубоко занятых обсуждением тактики.       Нос Белл так и не сломал, а вот метлу гриффиндорцу придется покупать новую.

***

      Со свистком Имельда Рейес превращалась в капитана абсолютно для всех, а учитывая провал последнего матча, еще и в крайне взыскательного. Тренировка сегодня выдалась невыносимо выматывающей, но, несмотря на усталость, Эльза была рада провести время с возлюбленным. Однако вопреки ожиданию легкой вечерней беседы после трапезы, им предстоял серьезный разговор в крипте.       — Зачем?! — в ужасе воскликнула она на его весть о поездке в родительский дом на выходные.       — Мать больна, я должен ее навестить. Сама понимаешь, — ответ его прозвучал несколько уклончиво и даже непривычно для него скупо, — это может быть последняя возможность ее увидеть.       — Я могу… — попыталась вызваться Эльза.       — Нет, — отрезал Оминис, — она предельно ясно выразилась, что не намерена больше тебя видеть.       — Ладно… — Эльза немного растерялась от такой резкости и потерла плечо.       — Извини… — чувствительно смягчившись в голосе, он с нежностью коснулся ее щеки. — Ты же понимаешь, для тебя это будет опасно. Мы не можем больше так рисковать…       — Да, но они и тебя мучили. Я так волнуюсь… — голос девушки затрепетал от переживаний и стал заметно выше. В любой другой ситуации, она ни за что бы его не пустила или пошла бы с ним, будь он против или нет, но в таком тонком вопросе как болезнь близких, решать человек мог исключительно сам. И от собственного бессилия сейчас хотелось биться в истерике.       Теплые объятия объекта воздыхания подействовали все равно, что Умиротворяющий бальзам.       — Мне, по крайней мере, никто не запрещал переступать порог дома, — удивительно спокойный тон вызывал у девушки множество опасений относительно подлинности друга, но согревающий поцелуй в волосы мигом в них разубедил. — Я буду писать, Эльза, нет причин для беспокойства.       — Обещай, что если потребуется, ты защитишь себя любыми даже самыми страшными способами, — тихо, но настойчиво попросила она. — Я не осужу и мы все уладим, клянусь.       — Эльза… — отодвинул он ее за плечи. — Я не смогу, ты же знаешь…       Девушка тяжело вздохнула затхлым воздухом крипты, в размышлениях устремив взор на скатывающиеся капли воска свечей.       — Тогда, — светло-серая лента распустила из хвоста темные волосы и легла в ладонь молодого человека, — если потребуется моя помощь, пообещай, что отправишь с ней сову.       Он сжал ленту в кулак и вновь обнял.       — Обещаю.       Тем не менее, все выходные девушка провела как на иголках в ожидании весточек. Одно письмо сова доставила вечером субботы о том, что все в порядке, второе — воскресным утром о том, что товарищ вернется к полудню. Оба, благо, без ленты.       Что такое полдень? Полдень — это двенадцать, верно? Но к двенадцати третий сын Гонтов не вернулся. И к часу дня не вернулся. И даже к двум — нет.       Бдящая все это время в кресле подруга выдохнула только к трем, когда он, наконец, спустился в гостиную факультета.       — Что-то случилось? Почему так поздно? — нетерпеливо вопрошала сразу же подскочившая к нему девушка.       — Так получилось. Все в порядке, пойдем, обсудим наедине, — заверил Оминис.       Они вскрыли Алохоморой одну из захламленных комнат замка, поскольку для похода в крипту было еще слишком рано, а часовая башня больше не казалась такой уж уединенной. И только дверь каморки, заставленной сундуками, шкафами и, неожиданно, торшерами, захлопнулась, как Эльза принялась оглядывать запястья товарища, заглядывать за воротник и под рубашку в поисках следов пыток.       — Прекрати, Эльза… — смутился от ее напора молодой человек.       — Они тебя не мучили? — впилась она в мутные воды его глаз, окутав ладонями щеки.       — Честное слово, нет, — волнение девушки вызвало на лице Оминиса мягкую улыбку.       — Как все прошло? Как миссис Гонт?       — Ей лучше. Давай не будем сейчас об этом, — уклонился он от ответа. — Послушай. Это прозвучит странно, но сейчас мне крайне важно, чтобы ты меня поцеловала. Только не спрашивай зачем. Ты сможешь? — Эльза уже была готова выдвинуть на рассмотрение в Министерство законопроект, согласно которому стоять с таким искренним интересом в лице на очевидный ответ будет вне закона как высшая степень вопиющей очаровательности.       Вместо ответа она жадно впилась в его губы, чтобы дать понять о своих чувствах наверняка. От продолжительных мук разлуки изголодавшиеся дьявольские силки опутывали внутренности и нещадно сжимали, давили, душили, а как напитывались любовью, понемногу ослабляли хватку.       — Ну что? — прошептала она в его губы.       — Все хорошо, — выдохнув, расплылся он в улыбке и бережно приобнял. — Я так скучал…       — Красиво…       — Что «красиво»?       — Посмотри.       В голове стрельнуло и Эльза вновь вернулась к поцелую, не сводя взгляда с отражения в зеркальной дверце старинного шкафа сбоку. Выбившаяся темная прядь была безжалостно смахнута, чтобы не мешать обзору.       Его изящная рука ложилась на спину чуть выше талии, делясь своим теплом через плотную ткань жилета. Ее пальцы впивались в плечо, оставляя на рубашке заломы. Грифельный взгляд нахально смотрел в отражение с пару секунд перед тем, как скользнуть по его родинкам на щеке, по своим, по их сомкнутым губам. От его переданных трепетных чувств она прижалась ближе, но юноша вдруг покинул ее сознание и осторожно отпрянул.       — Что-то не так, Эльза? Ты что-то чувствуешь…       — Ты мне нравишься, очевидно, — облизнула она нижнюю губу в нетерпении вернуться к поцелую снова.       — Это я понимаю, — улыбнулся он, проходясь подушечками пальцев по овалу ее лица. — Но ты ведь чувствуешь что-то еще. И я никак не могу распознать что.       Эльза вдруг смутилась от его проницательности и, отшатнувшись, отвела взгляд.       — Ничего такого, чего не чувствовал бы ты, — скомкано ответила она, нервно почесав плечо.       — Эльза, правда, я хотел бы понимать. Мне порой кажется, что ты хочешь меня съесть и это немного пугает, — усмехнулся он.       — Не думай об этом, это мои странности, — отмахнулась она.       — А когда это было поводом не думать? — приподнял бровь в ухмылке молодой человек. — Ты же знаешь, мне нравятся твои странности, — Оминис поймал руку, которую Эльза тут же выдернула.       — Ты не понимаешь, — напряглась она. — Не надо тебе о таком знать. Это сродни Темной магии, — брякнула Эльза и тут же прикусила язык за выброшенные слова.       — Что? — смутился он. — Теперь я совсем не понимаю. Объясни мне.       «Ему не понравится… ему не понравится… ему не понравится…»       Выругавшись про себя, Эльза наклонилась к уху, чтобы прошептать сокрушительные для себя желания. С каждым новым словом лицо собеседника вытягивалось все сильнее, а румянец проявлялся все ярче.       «Обливиэйт! Используй Обливиэйт!»       — Зря я это сказала, — замялась девушка, скрестив руки и потерев шею.       — Нет… вовсе нет… — прокашлился Оминис в кулак, пару секунд обдумывая сказанное. — Я просто не задумывался об этом…       «Кто бы сомневался! Где он, а где твои примитивные прихоти?»       — Ну конечно, ты не задумывался, — взмахнула она руками. — Что со мной не так? Почему я не могу быть нормальной как ты…       — Нет, ты не поняла, — поспешил прервать ее самобичевание молодой человек. — Я не думал, но это же не значит, что я не допускаю такую возможность… Кхм. Но почему ты так сказала? Разве это не является «нормальным»? И разве это может кому-то навредить как Темная магия? — задал вопрос он и сам задумался, приподняв подбородок.       — Не знаю… Это… туманит рассудок, ты не можешь трезво мыслить… — Эльза и сама толком не могла объяснить, почему ей казалось это неправильным. — Думаешь, нет?       — Думаю, нет, — еще в сомнениях помотал головой он.       Ее лицо вмиг озарилась надеждой.       — То есть гипотетически мы правда могли бы попробовать? — девушка закусила ноготь в волнительном ожидании его ответа.       — Почему нет, — в лице юноши билась неуверенность, — если ты хочешь…       — Да, хочу. И у меня есть идея, — бросила она и, заметав глазами, попятилась к двери, в которую тут же сбежала.