„Фантастические твари.“ Новая реальность

Международный магический суд. Зал заседаний построен в эклектично-историческом стиле. Высокие потолки, каменные стены и такой-же каменный древнегреческий театр полукругом в середине. В центре площадки находится каменное кресло, на котором восседает Гриндевальд, тщательно зафиксированный обвитыми вокруг него цепями. Он выглядит подозрительно спокойным и расслабленным, несмотря на своё положение. Его спина выпрямлена, и он снисходительно-высокомерно смотрит на собравшихся волшебников. Но, если внимательно приглядеться, можно заметить напряжённую настороженность в его взгляде и то, как почти незаметно подёргивается его кадык от частого сглатывания. Со своего места председателя поднимается Антон Фогель, глава Международной конфедерацией волшебников. Оглядев присутствующих, он задерживает взгляд на обвиняемом. Пристально глядя тому в глаза, он, незаметно для остальных, слегка наклоняет голову, буквально на секунду прикрывая веки в качестве извинения. Гриндевальд насмешливо хмыкает, дёргая уголком губ, и, в свою очередь, мимолётно прищуривает глаза, показывая, что всё в порядке. — Судебное слушание от двенадцатого февраля 1929-го года объявляю открытым, — звучно произносит Фогель и его голос разлетается по всему залу благодаря специальной архитектуре. — После тщательной проверки всей имеющийся у суда информации, суд готов вынести вердикт по делу о подготовке покушения на лорда Гарри Эванс-Певерелла, совершённого 19. октября 1928-го года в деревне Хогсмид, Магическая Британия, и других многочисленных преступлениях обвиняемого. Далее следует перечисление всех обвинений, представление обвинителей и защиты и уточнение бюрократических формальностей. В конце концов подходит время зачитать собственно сам приговор. - Итак, после обширного расследования Конфедерация магов пришла к выводу что не существует достаточных доказательств для судебного преследования Геллерта Гриндевальда за преступления против маггловского сообщества, в которых его обвиняли. С этого момента ему отпущены все его предполагаемые преступления. Что-же касается покушения на лорда Певерелла, то тут не всё так однозначно. Да, в воспоминаниях, добровольно предоставленных исполнителем Морфином Гонтом, действительно угадывается потерпевший. Однако мы все хорошо знаем, как ненадёжны такие свидетельства и насколько всё зависит от восприятия источника воспоминаний. Но, во избежание конфликтов с новообразованным Британским Триумвиратом, суд принял решение. Учитывая, что обвиняемый уже немыслимо наказан самим потерпевшим, ему дополнительно вменяется магический запрет на покидание территорий Германии и Австро-Венгрии до тех пор, пока Триумвират не отменит его сам. Также мы не имеем юридической возможности, оспорить уже свершённое наказание, поэтому ограничение магических способностей Геллерта Гриндевальда, Винды Розье и Джона Абернати имеет место быть и далее, до его отмены Триумвиратом. После этих слов зал суда наполняют различные выкрики. Из них становится понятным, что часть людей считает приговор слишком мягким, а часть – слишком строгим. То тут, то там слышаться обвинения в коррупции, подсуживании и других прегрешениях. Сам Геллерт демонстративно снимает с себя цепи и невозмутимо двигается к выходу, то и дело пожимая руки своих сторонников. Выход из зала суда несколькими минутами позже. Зрители распределились на группки и живо обсуждают приговор. Но все мгновенно замолкают, когда в коридор выходит Гриндевальд. Несмотря на отсутствие магии вне Нумернгарда, он показательно крутит в руках свою новую волшебную палочку. Проходя мимо Гарри с мужьями, он резко останавливается и наклоняется к ним, предварительно удостоверившись, что пресса в зоне слышимости. - Считай, что ты добился своего, Певерелл. – вальяжно произносит он. – Какая замечательная игра. Так тонко убрать соперника с дороги. Мои поздравления, всё сделано прямо на высшем уровне. - Прости, но, по-моему, ты перепутал меня с собой. – медленно отвечает Эванс, недоумённо прищуривая глаза и пытаясь осознать, что это сейчас было. – Интриги, это не моё, я действую более прямо. Это могут подтвердить многие, если господам журналистам будет интересно. А вот ты очень напоминаешь мне ребёнка, который не может понять, почему бывшие друзья больше не хотят играть в придуманные им игры, ведь они такие классные, и использует различные манипуляции, чтобы вернуть их в нужное русло. Гриндевальд смотрит на него чуть ли ни с ненавистью, судорожно пытаясь придумать достойный ответ. Но его отвлекает смешок Ньюта и он, предвкушающе усмехнувшись, поворачивается к магозоологу. -О, вы тоже тут, мистер Скамандер? Скажите тогда, по секрету, каково это, делить любимого человека со своим бывшим учителем? Или же это ваш бывший учитель делит вас со своим новым увлечением? Как же иногда сложно разобраться, кто делит кого и с кем, не правда ли? Ньют некоторое время пристально смотрит на него. В его взгляде явственно читается снисхождение, жалость и лёгкая брезгливость. Он неосознанно выходит вперёд, слегка загораживая собой Гарри и Альбуса. - Боюсь, здесь ты заблуждаешься, Гриндевальд. Тебе этого, конечно, никогда не понять, но мы любим друг друга одинаково. Все трое.., к твоему сведению. Геллерт презрительно фыркает на это заявление, но в его взгляде полыхают молнии злости. В следующий момент он уже приближает своё лицо почти вплотную к Дамблдору. Его голос становится более низким и вкрадчивым, а его тёплое дыхание над ухом оппонента вызывает у того табун мурашек по всему телу. - Ты тоже так думаешь, Альбус? Нет, нет, не отвечай. Просто мне стало любопытно… Тогда, в Париже… Если бы на месте Скамандера оказался ты, Певерелл также бы взбесился… Вдоволь насладившись мимолётным замешательством в глазах бывшего, Гриндевальд пружинистым шагом выходит из помещения. Для себя он уже увидел и узнал, всё, что хотел. На его лице блуждает довольная ухмылка. И он почти насвистывает себе под нос какой-то весёленький мотив.