В море корабли

Дарья умела долго наслаждаться летним солнцем, пока лежала на шезлонге и своим телом в купальнике восхищала себя саму. Быть может, кто-то другой, например, будущий партнёр их компании пройдёт мимо и задумается ещё раз, почему не стоит отказывать таким людям. К тому же загар на будущее никогда не помешает и поможет сэкономить на соляриях. Однако Славу её долгое времяпрепровождение в солнечных ваннах не радовало. Что маленькому ребёнку делать столько часов в одном и том же месте, совсем в одиночестве? Мама, конечно, отзывалась на его попытки поговорить, хоть и всё чаще более вяло, и это его приводило в искренний восторг, но играть она всё же пока отказывалась. Перевоспитается, но пока настанет это время, круиз закончится. Уставший от палящего солнца и зноя, Слава, в который раз поедая не самое вкусное местное мороженое, вынул из воды бассейна игрушки под ворчание какого-то старика о том, что это место для плавания, а не для баловства, и добрёл до Дарьи. Она не обратила на него внимание, начиная уже дремать, окутанная теплом и затемнившая глаза солнечными очками, и потому ему пришлось позвать её: – Мама… Ручка Славы легла на плечо Дарьи, невероятно горячее и загоревшее, и она вздрогнула. – Что, малыш? Дарья приподнялась, зевнула и посмотрела, хмуря брови, но голос её всё равно звучал ласково. – Можно я пойду в каюту и там посижу? Ей пришлось потратить несколько минут на раздумья: – Что ты там будешь делать? Сомнения не утаились от Славы. В конце концов, сможет ли шестилетний ребёнок спокойно просидеть часок-другой один без присмотра и не разгромить комнату ненароком? Вдруг ещё платить потом придётся. А не повредить себе? – Просто посижу, полежу, поиграю, – неопределённо ответил Слава. – Я устал купаться. Дарья помолчала ещё, но потом поправила очки и откинулась обратно на спинку шезлонга: – Иди. Но! Только попробуй что-то натворить! Даже подпрыгнув на месте, Слава почти бегом кинулся обратно. Он старательно выглядывал нужные циферки на дверях, особый номерок их каюты. В его силах было уже писать разные числа и считать до двадцати! Правда, не без путаницы порой, но и так для всех Слава казался умным ребёнком, которому пора уже грызть гранит науки в школе. Нехилый статус! Когда вдруг попался на глаза заветный ряд, Слава с энтузиазмом приложил к двери ключ в виде пластиковой карточки и открыл её, аккуратно держась за ручку. Он хотел кинуться на сдвинутую стюардом кровать, которую они занимали вместе с бабушкой и мамой, но остановился на пороге. В комнате, в которую Слава попал, их вещей не было. Сдвинутые две кровати теперь же стояли по отдельности, и на одной из них располагался странного вида старый чемодан: коричневый, кожаный, с ручкой по середине и закрытыми железными замочками. Постельное тоже другое, не белое с чёрными и оранжевыми полосочками на конце одеяла и такими же подушками, а расшитое узорами словно с ковра, лежащего на бабушкиной даче, красные, жёлтые завитушки причудливых форм, вместе образующих квадраты и шестиугольники. На окошке не висели шторы. На столах стояли уже не свежие цветы, лежали конверты с марками. Не найдя ничего знакомого, Слава пискнул сдавленно и попятился назад, захлопывая дверь. Он поднял испуганные глаза на номер и понял, что это тот, который нужен. Но за открытой вновь дверью не оказалось их каюты. Перепутал? Слава подбежал к соседней комнате, но замок отреагировал злым сигналом на не ту карточку, в то время как прошлый продолжал отзываться и пропускать внутрь. В коридоре никто не ходил. Ничего не понимая, Слава бегом вернулся к Дарье, неизменно лежащей на шезлонге под палящим солнцем. Даже от одного вида становилось душно. – Мама, мама! – громко зовя её, он кинулся ей в объятья и чуть ли не в истерике продолжил невнятно: – Акомнатаунаскакаятамномернашноненашакомната… – Ну чего ты ревёшь? – брови Дарьи поднялись. – Говори чётче, тише, ну… – Я, когда там, карточка отреагировала, но комната не та, а больше никуда не зайти. Ты мне ту карточку дала? – в своей манере продолжил Слава, шмыгая носом и утирая подступающие слёзы. – Ничего не понимаю. Ты потерял наш номер? Где ключ? – Дарья нахмурилась. Он протянул ей карточку и увидел, как со вздохом она её берёт, встаёт и хватает свои вещи, уходя быстрым шагом к каютам. Маленькие ножки едва успевали за ней. Губа Славы дрожала, опять и опять выступали слёзы на глаза. Мама точно злилась. Хмурая и раздражённая, Дарья провела картой и открыла ту же дверь, та ударилась о стену. Внутри всё было обставлено, как и раньше. Красивый минималистичный дизайн в белых, оранжевых тонах, плотные шторы на окошке, их чемоданы и сумки в углу. – Ну? Что не так? – грозно спросила она. – А тут не было нашей кровати, тут были другие, и чемодан ещё такой… – затараторил Слава, но Дарья оборвала его. – Ну сколько можно! Отвлёк меня из-за какой-то фантазии! Слава громко шмыгнул и затрясся, готовясь заплакать. Дарья присела перед ним на колени, становясь с ним на один уровень, большими пальцами вытерла ему глаза и лицо, размазывая по щекам влагу, а затем протягивая из своей сумки ему телефон: – На. Сиди тут и играй. А я пошла. Ладно? Гаджет в ручках засветился после включения. Слава слабо кивнул и сел на кровать, скидывая на пол шлёпанцы. – Ничего тут не натвори, понял? – пригрозила Дарья и затем ушла. Снова ему не поверила.