Я все-таки смогла...

      Арима Кана отлично знала, что такое быть во тьме.       Что намного хуже, она еще лучше того знала — что такое погрузится во тьму. Постепенно. Медленно. И неотвратимо.       Из света всеобщего признания гениального ребенка-актера в кромешную тьму полного забвения.       Это было немного больно, а временами еще и довольно обидно.       За себя.       Она не знала когда почувствовала себя в одиночестве. Возможно, когда девушка подросла и ей начали давать все меньше и меньше ролей. Возможно, после того раза, когда Арима чуть ли не впервые не получила роль, и мама накричала, что это никуда не годится. Многочисленные роли и полная занятость исчезли, оставив тонкий ручеек предложений, отказавшееся от нее агентство, и, даже по факту, отказавшихся от нее родителей, уехавших жить загород.       Арима Кана осталась одна. Без ролей, без друзей, без связей, и даже без родителей. В ее глазах поселилась тьма, та самая тьма, что была вокруг.       Проще всего было сдаться. Потратить все силы на учебу, найти денежную профессию, выучится и работать по специальности, забыв как страшный сон, что она была ребенком-актером.       Вон, в гайдзинской пьесе "Авеню Кью" описан такой ребенок-актер, известный как ребенок, ставший просто управдомом заштатного домишки, как повзрослел.       И ей стоит забыть, как она была «гениальным актером, способным заплакать за десять секунд».       Но Арима Кана была не готова к такому. Кана поняла после такого сложного жизненного урока, что связи и способность договариваться, умение подстраиваться - важнее актерских данных. Арима Кана продолжила развиваться и совершенствоваться как актриса. Ходила на курсы, на собеседования, улыбалась, просила, договаривалась и работала над собой.       И пусть девушка все еще была во тьме совершенно одна, она умела найти в этой тьме дорогу.       И ее старания окупились. Она опять начала получать роли, сначала мелкие, эпизодические, потом посерьезнее, и, наконец, — главную роль. Да, это была главная роль в заштатной веб-дораме. Да, это был проект для раскрутки актеров-моделей. Но это был шанс. Если не шанс прогреметь, то хотя бы шанс показать себя режисерам и продюсерам. Показать, что она может. Что она способна. И пусть ей надо подстраиваться под красавчиков, вообще не умеющих играть — она засветится еще раз. И кто знает…       И еще до конца съемок Кана встретила его. Акву.       Аква, сценическое, как она думала, имя, было всего-навсего сокращением его настоящего. Его звали Аквамарин Хошино, и его настоящее имя само по себе было похлеще любого сценического. Аква. Имя из детства. Один из немногих детей с кем она играла, кто сумел ее переиграть. Кто сумел сыграть роль лучше, чем она. Аква. Тот, кого она считала соперником.       Какой же маленькой и глупой она тогда была. Но, возможно, Аква был маленькой соломинкой на весах, что помогла ей не сдаться. Не главным и не значимым фактором. Память об этом случае и об Акве было еще одним детским воспоминанием, толкавшим ее развиваться и совершенствоваться.       И Аква больше не играл, по непонятным для нее причинам. И отказывался показывать, как он играет и почему именно он не доволен.       И девчушка попробовала его убедить сыграть вместе. Это даже получилось. Почему Аквамарин согласился было непонятно. Но он согласился.       Зачем это нужно было Кане?       Ей просто хотелось почувствовать себя во тьме не такой одинокой. Знать, что рядом есть еще кто-то, кто не сдался, а Аква не сдался. Да, он говорил, что все бросил, что таких актеров, как он можно нанять дюжину за доллар, но он старался. Он явно старался и работал над собой. Искал техники, мог использовать игру света, тени, умел использовать антураж. Он, как и Кана, не сдался.       А значит, во тьме она была не одна.       И пусть в этой тьме не было света, само осознание, что она не одна, давало ей чувство, что все будет лучше.       И тьма в ее глазах стала самую чуточку меньше. Пусть во тьме вокруг нее и не стало больше света.