Я все-таки смогла...

      Акане Курокава отлично знала, что такое людской негатив. В этом нет ничего удивительного. В мире капитализма всегда будут двое — выигравший и проигравший. И редко когда проигравший не будет испытывать злобу. Это может быть девочка, которую ты подвинула с первого места лучшей ученицы школы, это могут быть проигравшие в прослушивании, это могут быть и коллеги по актерскому мастерству, когда самые сложные, лучшие и наиболее заметные роли достаются не им.       Но это заметный и обыденный негатив, это как неприятные взгляды в автобусе или недовольство человека,что в очереди оказался сзади. Немного поворчат, но и только. Неанонимность гарантирует более слабые проявления — ведь ты можешь и ответить. Например, помочь с учебой сразу нескольким — и совсем уж бывший лидер окажется на пятом месте. Совсем случайно, да. Может, ты этого не сделаешь. А может, и сделаешь. Много чего можно придумать. Злопамятной Акане Курокава не была. Но и пол собой вытирать тоже не позволяла.       Совсем другое — анонимный негатив. Анонимный аккаунт творит чудеса. Милая девочка притворяется в злобную фурию и рассказывает, как ты в школьной поездке в палатке с парнями была всю ночь. Ты парням фонарик относила, учитель попросил, это было да. Поверить «милой» девочке вряд ли кто поверил, но почему бы и не плеснуть еще гавнеца на вентилятор, так же интереснее. Потом анонимная ботанка расскажет как ты списывала на экзаменах, но поулыбалась директору, сдала листок за час до конца экзамена и получила полный балл. Улыбки и списывания не было, но все остальное правда.       Акане Куросава изучала и иностранных классиков, старофранцузского она не знала, а вот на современном читала сочинения некого часовщика и шпиона. Вторая его пьеса более известна, но сам Курокава считала, что Севильский цирюльник сильно недооценен.       «Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется» — эта выведенная устами мошенника Базиля фраза Френсиса Бэкона, в свое время произвела на нее сильное впечатление.       Вот только, если клеветать в интернете — останется все. Любые мелочи вырастут грандиозной проблемы, неловкое движение будет истолковано как попытка убить, а попытка извинения за случайность, как признание вины. И каждое слово, каждый жест будет истолкован против нее.       Она бы хотела забыть все и не видеть этого потока ненавистной радостно злобы — ведь это так весело, травить кого, зная, что тебе ничего за это не будет, ведь вас таких много. Она бы хотела забыть.       Вот только ее отличная память, весь ее интеллект играл против нее. Она не могла забыть это многочисленное безразличное к ее личности и сути «Сдохни! Сдохни! Сдохни! Ты должна сдохнуть! Избавь мир от такой твари, как ты! Сдохни! Такая шлюха, как ты, не должна ходить по улице с нормальными людьми! Сдохни! Сдохни! Сдохни! Такая сука не должна ходить в школу, она опасна! Этой сучке Курокаве надо сдохнуть! Если она сдохнет — мир станет лучше!»       Сначала она с трудом могла есть. Потом не могла есть вообще. Не могла спать. Не могла ходить в школу, только смотрела-смотрела-смотрела. Все фразы спелись у нее в голове написанное черным жирным шрифтом СДОХНИ. Фразы пролетали, шептали, бубнили и не останавливались.       Рядом с мостом она оказалась случайно. Почти случайно. И она решила — это оно. Вот! Решение есть! Если она перестанет быть, перестанет и шепот. И прыгнула.       Она не хотела! Она в самом деле не хотела умирать! Она просто хотела избавиться от этого неостановимого бубнящего бесконечного шепота ненависти. Как только ее ноги оторвались от бортика моста она ощутила, что все, что никак, что она не хочет умирать. И даже шепот стал потише. Ее полет начался, и она уже не могла его остановить. Но ее кто-то успел схватить и не дать закончиться этому шепоту вместе с ее существованием. Шепот стал тише, она стала отбиваться. И пронзившие этот ненавистный шепот слова «Тише-тише! Я не враг, тише!» стали для нее самыми сладкими словами в жизни.       Каким-то образом он смог отогнать этот шепот, заглушить его и отогнать.       Вместо этого, она еще и еще прокручивала в памяти этот голос. А-кун? Коллега по съемкам в этом адском реалити-шоу. У него еще было забавное имя.       Кажется его звали Аква.       — Аква, — беззвучно произнесла она, и бубнящий шепот ненависти стих окончательно.       «Ксо, я же выгляжу, как лахудра последняя»