втроём

насколько привычно для эйты вставать после одиннадцати утра, настолько же привычно и не спать до трёх ночи. иногда он залезал с головой под одеяло или выкручивал яркость на минимум, но сейчас он сидел в кресле. и тянуться к одеялу, и лезть в настройки было лень, поэтому он просто втыкал в ленту, не заботясь о том, что напротив него сейчас спят оба его парня. хотя, когда юкимия начинает копошиться, проскальзывает мысль, что стоило бы, но отоя отмахивается от неё тем, что предыдущие несколько часов им было абсолютно индифферентно на то небольшое количество света, которое исходило от экрана его телефона, который благополучно отключается и откладывается, когда кенъю садится на кровати. ночная темнота комнаты не мешает уже привыкшему к ней эйте спокойно видеть больше, чем просто силуэты, и он несколько секунд наблюдает за тем, как проснувшийся просто сидит, то ли приходя в себя ото сна, то ли решая, что же делать. – свет включить? - спрашивает, понадеявшись, что предыщего времени юкимие хватило для чего бы то ни было, но тот всё равно вздрагивает, после чего даёт положительный ответ заспанным голосом. отоя щёлкает выключателем, и по комнате разливается не особо яркий, но свет настольной лампы-ночника. теперь появляется возможность рассмотреть кенъю практически полностью, а следом за ней - желание отвесить слабый щелбан в центр складки между бровей. чтоб не хмурился. – лампа не работает? - похоже, черёд юкимии спрашивать, а эйты хмуриться, потому что он начинает понимать причину чужой эмоции. – работает. - всё-таки даёт честный ответ, и на лице кенъю появляется потерянность. он садится на край, выпутываясь из одеяла, и опускает босые ступни на пол. отоя несколько мгновений думает, что придвинулись к нему, но потом понимает, что это для лучшего обзора на лампу. – да, горит. - выдаёт через несколько секунд, когда тусклый свет, похоже, наконец пробивается через чёрные пятна, и эйта давит умиротворенный выдох. – эй, идиот! - отоя не уверен, что даже так карасу услышал, а вот юкимия боится, как бы ближайшие соседи не начали выяснение того, кто же конкретно из них имелся ввиду. табито что-то пыхтит в подушку, поднимаясь после на локтях, и, если честно, даже ему самому не до конца ясна любовь ко сну на животе. – чего надо? - он говорит он слишком разборчиво, и четверть произносимых слогов съедается. – шоколада. - когда на него недовольно смотрят через плечо, эйта фыркает. – свет включи; ты ближе всех. - карасу полностью выпрямляет руки, поднимаясь на них, тянется к выключателю, со второго раза удачно щёлкая. комнату озаряет очень яркий и очень неестественный свет, и не морщится из-за него только кенъю, у которого ещё и лампа-то не полностью горит. табито замирает в той же позе, ожидая, пока скажут свет выключить, и отоя думает, что он потерпит немного. наконец юкимия поднимает к потолку глаза, почти тут же начинающие слезиться от контакта со светом, и опускает их, кивая. – свободен. - даёт отмашку эйта, после чего карасу, выключив свет, валится обратно прям так: с подогнутой под себя правой и свисающей с кровати левой рукой. – сколько пальцев показываю? - спрашивает у вернувшего к нему внимание кенъю, и тот делает растерянное выражение лица, потому что чужие руки даже не подняты. – ноль? - он тянется рукой к ладоням отои, похоже, совсем растеряв доверие к своим глазам. – или все десять. - эйта даёт пощупать, прежде чем перехватить и сплести между собой их пальцы. освещаемая ночником улыбка юкимии выглядит спокойной, и отоя тоже начинает улыбаться. – ещё скажи, что двадцать. – не скажу, я в носках. – не верю. - кенъю посмеивается и тянет за руки на себя, отсаживаясь дальше, и его намёк понимают, плюхаясь на кровать рядом. – ладно, подловил, я просто в тапках. - в уютной полутьме у эйты внезапно просыпается желание касаться-касаться-касаться, и он, как тот, кто привык потакать своим хотелкам, наклоняется к юкимие ближе, перемещая руки на его спину. почти уже даже целует его в уголок губ, когда отвлекается на невнятный бубнеж со стороны, вроде как, спящего. – ебать ты гений, - фыркает тот, похоже, всё ещё через сон, даже не потрудившись оторвать голову от подушки, и с губ кенъю срывается смешок, пока отоя откровенно охреневает от таких заявлений. – попросил слепого в темноте пальцы считать. - эйта закатывает глаза, думая, чем на такую наглость ответить. юкимия тем временем мягко пихает карасу в голень, после чего возвращает обе руки к блондину. тот переводит взгляд с одного парня обратно на другого и вспоминает, из-за чего вообще оказался в таком положении. не желая больше медлить, наклоняется, чтобы оставить поцелуй у краешка рта, когда кенъю, похоже, разгадывает его маневр и чуть поворачивает голову. этих считанных сантиметров достаточно, чтобы поцелуй пришёлся на сами губы, но отоя не слишком расстраивается. тянет ближе к себе, перемещая ладони ниже по спине, и чувствует, что хватка на собственной тоже усиливается. глаза юкимии закрыты, и эйта задаётся вопросом, это из-за ощущений или страха ничего не увидеть. *** – чего ночью от меня хотел этот.. - карасу замирает, думая над прозвищем, и у кенъю вылетает смешок. – этот. - в итоге выдаёт парень, так и не выбрав. – мне-то откуда знать? со мной он не советовался. – ну да, это заметно. - табито наконец прекщает возьню с чайником, поставив его на плиту, и поворачивается лицом к юкимие, сталкиваясь с вопросительно приподнятой бровью. – ты бы не стал будить бедного спящего меня. – да, правда? - кенъю наигранно-задумчиво отворачивается в сторону. – э? да ладно! не так уж ты жесток! поднявшийся в следующие несколько секунд хохот заставляет спящего через стенку эйту застонать и перевернуться на другой бок.