Шот четвёртый. Холо

Обладая хотя бы самыми базовыми знаниями анатомии, придушить человека несложно. Тем более спящего. Для этого не требуются большие физические усилия. Достаточно зажать парные сонные артерии в нижней части шеи, чуть выше ключиц. Ограничение кровотока вызовет временную ишемию мозга. Далее потеря сознания от гипоксии с последующим летальным исходом. С точки зрения физики, всё просто. Но с морально-этической... нужны колоссальные усилия для того, чтобы перебороть себя и хладнокровно лишить жизни другого. Тем более спящего... тем более спящего на твоей груди. Доверчиво уткнувшегося носом в твою сонную артерию. Живого. Теплого. Человек, с которым всего пару часов назад тебе было "кайфово". Стать убийцей сложно. Во всяком случае в трезвом уме и не имея психических отклонений. Но по иронии судьбы именно этот трезвый ум и незамутненный рассудок требовали принять взвешенное, рациональное решение. Оставлять всё как есть нельзя. Я по-сути сидел на пороховой бочке, фитиль от которой в руках этого пацана. Ему оставалось только чиркнуть спичкой... Как он там сказал? "Не оставляй в живых того, кто сделал тебе добро"? Есть над чем задуматься. В конце концов, я умертвил уйму мелких млекопитающих. Что мне стоит сделать то же самое с более крупной особью? Тело можно будет подвесить на скрученом в жгут полотенце, а на рассвете самому вызвать охрану. Рассказать про случай в бане. Мол, не выдержал парнишка позора. Да, пожалуй, складно получится. И если Мага не дурак, он мне подыграет, а взамен получит возможность перекинуть дело Сазона на пацана. С мертвеца уже не спросят. Я осторожно провел рукой по его шее, нащупывая пальцами пульсирующую жилку. Машинально посчитал пульс, пытаясь соотнести со своим. Моё сердце билось немного быстрее. И более гулко. "Значит, спит. Всё пройдёт тихо". От прикосновений Кропаль заворочался, невнятно промурчав что-то про "щекотно", и почему-то назвал меня Кирой. Потом поймал теплыми и сухими ото сна пальцами едва не придушившую его руку и прижал к губам. Это было так по-детски мило, что я заколебался. Кира? На воле у него есть девушка? Почему нет? Женщинам нравятся симпатичные хулиганы. Как бишь в песне? "Жиган Лимон - мальчишка симпатичный. Жиган Лимон... Та-рам пам-пам пам-пам..." Словно услышав моё фальшивое пение, Кропаль ойкнул и сипло захихикал. Потом приподнялся на локте, облизывая пересохшие губы, и уставился на меня сверху вниз. - Я вырубился, да? - Не то слово. Хропел, как перфоратор. – соврал я, досадуя, что упустил момент. - С мной так бывает. Я после этого дела часто отключаюсь. Я ж худой, как дрищ. Когда член встаёт, вся кровь в него уходит. Я невольно улыбнулся, подумав, что не за то место его душить собирался. - Ты не обиделся? – он поднялся ещё выше, упираясь ладонью в подушку, и даже в тусклом свете крошечного оконца я различил гримасу беспокойства на его лице. – Тебе норм? Как я вообще? – он пару раз толкнул меня бёдрами, имитируя секс. – Я же норм, да? На секунду мы молча уставились друг на друга, и тут меня прорвало. Всё моё напряжение, панические состояние, на грани психического срыва, всё что копилось во мне эти дни взорввлось неудержимым хохотом. "Я же норм?" Вот тебе и коварный растлитель. То-то мне показвлось, что он двигается как-то неуверено. Думал, потому что я для него крупноват. А тут вон оно что... – Ты чё? Чё ты ржёшь? – обижено затряс меня Кропаль, отчего я закатился ещё больше. – Ты же не с меня? Да? Не надо мной? Тебе чё, не вкатило? Да, блин! Химик, кончай ржать. Я же нормально всё сделал! Я вспомнил себя после первого секса. Тоже дико комплексовал. Казалось, что в процессе дергался, как паралитик, постоянно сбиваясь с ритма. Ещё и выпадал из неё несколько раз. Потом пальцами пытался найти потеряный рай. В общем, тоже спрашивал тёть Алю "Ну, как я?". И она отвечела, что я очень страстный мальчик, что ей ни с кем ещё так хорошо не было. Врала, конечно. Не хотела ломать детскую психику. Отдавая дань педагогическому опыту моей воспитательницы Алевтины, я тоже в свою очередь постарался поддержать Кропаля: - Да нормально всё было. Ты прям машинка зинггер. Получилось плохо, потому что я снова заржал. Но пацан вроде подуспокоился. Заулыбался, плюхнулся рядом и закинул руки за голову, заехав мне локтем в ухо. - Хоп, мусорок. Не шей мне срок. Машинка Зинггера иголочку сломала... – замурлыкал жиганчик и тут же сам себя перебил, – слышь, Химик, а у тебя там на воле есть кто? - Ну не то чтобы. Есть одна. Коллега по работе. А у тебя? Я уже приготовился слушать про таинственную Киру, но Кропаль вдруг резко подскачил с кровати, в один прыжок запрыгнул на свою полку и зашуршал одеялом, окукливаясь, как гусиница. - Эй? Ты чего? В ответ раздалось тихое сопение, пародия на сонное. - Кропаль? Ты обиделся что ли? Снова тишина и сопение. Пришлось пнуть горб провисающей верхней шконки. И в этот момент пришла разгадка столь странного поведения сокамерника. За дверью раздалось шарканье ног, зазвенели ключи, заскрежетал замок и меня ослепило резко вспыхнувшей лампой. Шаря рукой под одеялом, я тщетно попытался найти трусы. Поганец мог бы и предупредить, что услышал конвоиров. - Зарецкий, на выход. - Какой выход? Ночь же! – пытался растянуть время я, оставая по-прежнему голожопым. – Ночью допросы не проводят. Прокурору позвонить? – На выход, Зарецкий! С вещами. Давай, подъём, пока твои братки не передумали. Вошедший полицмен бесцеремонно сдернул с меня одеяло, узрел мой позор, сплюнул и, швыннув одеяло обратно, резко отвернулся. - Две минуты на сборы! – и тихо так, расстроено добавил, – пидорасня...