Долгий путь домой

      Я ударился о землю, ощущая, как воздух вышибло из меня. Над головой что-то пролетело со свистом. — Питер! В сторону! — раздался крик.       Я по инерции откатился в сторону. Вовремя, так как бладжер ударился о песок рядом со мной, а затем вновь взлетел и последовал за другими игроками. — Всё хорошо? — тот, кто окликнул меня, подлетел на метле и, зависнув надо мной, обеспокоенно взглянул. — Да, вроде хорошо… — хрипло произнёс я. — Славно, — Джеймс Поттер победно улыбнулся. — У нас ещё есть время обыграть Слизерин, — и его метла рванула вверх.       Прямо над моей головой проходил чемпионат по квиддичу, и пара сотен учеников громко орала с трибун, размахивая цветами своих факультетов. Изумрудный и алый пестрили на высоте нескольких метров, а мётлы рассекали воздух, неся своих игроков. — Какая потеря для Гриффиндора! — кричал комментатор матча. — Питер, мы верим, что ты соберешь свой позвоночник. А пока Слизерин ведёт со счётом 130… — Давай, — я почувствовал твёрдую руку, помогшую мне встать. — Надо отправить тебя на осмотр в больничное крыло, — Мадам Трюк сверкнула своими жёлтыми глазами. — Ты хорошо ушёл от бладжера, тебя подвёл поворот. — Оо! Какая скорость! — голос комментатора снова прокатился по стадиону. — Джеймс Поттер, похоже, заметил снитч и летит прямо к нему. Регулус Блэк тоже заметил его и… о! — трибуны издали одновременный вздох с последующим воплем. — Они летят с разных сторон на встречу друг другу! Столкновение неизбежно. И! Поттер делает резкий винт вниз и… Да! Джеймс Поттер сделал это! Он схватил снитч! Гриффиндор становится явным претендентом на того, кто заберёт в этом учебном году Кубок школы по квиддичу! Львы ликуют. Змеи плачут. Отличный матч! — Пойдём, Питер, — меня повели прочь, пока я смотрел наверх, пытаясь разглядеть лицо Джеймса Поттера. — Твоя команда придёт к тебе в крыло.       Они и правда пришли ко мне, пока меня осматривали. Джеймс Поттер плюхнулся на соседнюю койку прямо в грязной форме, за что получил неодобрительный взгляд мадам Помфри. — Я думал, ты голову разобьёшь, — его очки сверкнули. — Чёрт! Питер, не пугай так больше! — Это был крутой уход от бладжера, — хихикнула одна из девушек в форме игрока. — А ну! — двери распахнулись, и в крыло ввалился Сириус Блэк. — Я не буду поздравлять тебя, Джеймс, с тем, что ты утёр нос моему братцу. Я пришёл сюда, чтобы сказать, что горжусь Питером, который уцелел после того, как… нет! Вы видели! Они специально послали бладжер на него. Этот Сниперс ещё пожалеет об этом…       Вся команда бурно начала обсуждать эту подлую подачу слизеринца, пока мадам Помфри не вернулась и не зашикала, точно гусыня на всех ребят. — А ну! Расшумелись! Тут вам не гостиная, — она сунула мне стакан. — Выпей. Никаких особых травм ты не получил, но это ослабит боль от ушибов, и ты можешь вернуться к себе.       Я выпил горьковатую жидкость, но едва ощутил вкус. Всё моё внимание было приковано к происходящему. То, что я не Поттер, было крушением целого мира. Но то, что я видел, было выстраиванием нового. — Эй, — Сируис хлопнул меня по плечу. — Всё таки, похоже, ты словил контузию. — Наверное, — я выдавил улыбку. — Думаю, сливочное пиво вернёт меня к жизни. — Само собой, — Джеймс спрыгнул с постели, и, дождавшись, пока я накину мантию, в сопровождении бывших крёстного и отца, я направился прочь из больничного крыла. — Это ещё не победа, но я уверен, что кубок будет наш. — Ага, — Сириус зевнул и закинул руки за голову.       Наши шаги гулко разносились по коридору. Я шёл молча, боясь сказать что-то лишнее. Значит я — это я… но как? Я пытался сложить картинку того, что уже узнал, но информации еще было очень мало. Одно можно было сказать точно, мы были друзьями, и я был студентом гриффиндора. Когда-то я бы ликовал от такой возможности. Увидеть Джеймса Поттера — своего «отца» живым. А теперь я лишь смотрел в его лицо, слушая длиннющие монологи о чемпионате и не видел ничего тёплого и близкого мне.       Итак, я здесь. Значит Гермиона и Малфой тоже должны были очнуться где-то. Для начала, я должен найти их, чтобы предпринять следующие шаги. — Джеймс, — я остановился на лестнице, и друзья обернулись на меня. — А Гермиона, не знаешь, она смотрела матч? — Гермиона? — Джеймс вопросительно посмотрел на Сириуса, но тот лишь пожал плечами. — Это твоя подружка, о которой мы не знаем? — Нет, она… разве, — во рту пересохло, всё сжалось внутри. — Разве у нас нет на факультете Гермионы Грейнджер? — Нет, по крайней мере я такой не знаю, — Сириус провёл рукой по тёмным волосам. — Может ты пытался к ней подкатить, и она, отшивая тебя, назвала другое имя?       Джеймс прыснул. А я лишь вцепился одной рукой в перила, ощущая, как подогнулись мои ноги. Тут же с обеих сторон ребята подхватили меня. — Тише! — Джеймс обеспокоенно взглянул на меня. — Ты точно в порядке? — Похоже, удар был сильнее, чем мне показалось, — прошептал я, позволяя поддерживать меня. Иначе, я бы просто рухнул на ступени, сотрясаясь от ужаса. — Тогда надо в больничное крыло… — начал Сириус. — Нет! — крикнул я и резко мотнул головой. — Мне просто надо прилечь. — Хорошо, хорошо! — Джеймс кивнул Сириусу, и они под руки повели меня наверх.       В гостиной во всю праздновали победу. Сладости и сливочное пиво лились рекой. Кто-то попытался меня обнять, но державшие меня резко увели в сторону и что-то крикнули. — Что с ним? — раздался голос позади, когда мы уже поднимались в комнату для мальчиков. — Видимо, не совсем отошёл после падения, — Джеймс повернул голову к Лили. — Но, о прекрасная дева, мы как верные кони, не бросим своего рыцаря… — Лучше отведите его в больничное крыло, — Лили проигнорировала его и, обойдя, внимательно посмотрела в мои глаза. — Если эти двое не дают тебе покоя, думая, что твоей крепости хватит… — Я сам, — чуть резко ответил я, что заставило глаза Лили расшириться. — Не хочу туда, нужно просто полежать, — чуть мягче закончил я. — Хорошо, — смягчилась она и строго посмотрела на Джеймса и Сириуса. — Аккуратнее, не коробку тащите! — Да, мисс, — хмыкнул Сириус.       Я опустился на постель и закрыл глаза. У меня что-то пытались спросить, но я отвечал односложно, ссылаясь на сон, и вскоре они оставили меня, отправившись на вечеринку.       Гермионы не было. И я не знал, где она. Я, словно, треснул изнутри, эта потеря была такой сильной, что мне захотелось закричать. Вскинув руку, я увидел, что между большим и указательным пальцем на тыльной стороне вытатуировано число 30. — Тридцать, — тихо произнёс я, внимательно всматриваясь в чёрные чернила. — Тридцать, — повторил я почти одними губами и опустил руку. Я не знал, что это значит, а силы, кажется, покинули меня. Мир завертелся и я понял, что теряю сознание. — Гермиона, где же ты? — прошептал я, прежде чем отключился.

***

      Я открыла глаза, ощущая, как сквозняк проникает в комнату. Сонно, еле разлепляя глаза, я выбралась из постели и машинально закрыла окно. — Спасибо, — буркнул кто-то из своей постели. — А то мне лень было вставать.       Вставать… куда? Я мотнула головой. Воспоминания вихрем ударили мне в голову, и я опустилась обратно на постель. Где я? В темноте было непонятно, но это точно была спальня. Кажется, это была комната для девочек в Хогвартсе. Забравшись под одеяло, я ощутила холод, который был никак не связан со сквозняком. Перемещение удалось. И оставалось только ждать утра.       Ожидание было самым трудным, время тянулось так медленно, что я даже считала свои вдохи и выдохи. Когда первые лучи солнца начали проникать в комнату, я тут же стала пристально разглядывать спальню. Действительно. Я была в спальне для девочек. Хорошо, даже отлично. От сердца немного отлегло, но что-то всё равно мне не нравилось. Я пристальнее стала оглядывать комнату, пытаясь понять, что же тревожит меня. Изумрудный, наконец-то выдало моё подсознание. Тебе не нравится, что здесь столько этого зелёного цвета. Я на Слизерине. Мои пальцы судорожно сжали простынь, и тяжело дыша, я рухнула головой на подушку. Но как? Почему? Не стоит паниковать, Гермиона, видимо, так надо… Девушки стали просыпаться, зевать, скидывать одеяла, нехотя вылазить из постелей. Я тоже села в постели. Протерев глаза, я уставилась на свою руку. На тыльной стороне я заметила вытатуированное число 30. Чёрные чернила вывели это число в готическом стиле, точно дату в календаре. Я облизнула палец и попыталась стереть цифры, но ничего не изменилось. Тут же я ощупала шею, маховика на ней тоже не было. — Ну и холод! — недовольно заметила одна из слизеринок. — Кто зимой решил ночью открыть окно? — Ну я, — ответила та, что буркнула из постели ночью. — Наколдуете в печке огонь перед сном, как в парнике! — Ах, не о том вы думаете, — вздохнула третья. — Лучше подумайте о предстоящем новогоднем бале.       Все трое вздохнули и тут же приступили к обсуждению нарядов и кавалеров. Я медленно встала и накинула халат. Сейчас, всё, чего я хотела, это быстрее найти Питера. Или хотя бы Малфоя. — Гермиона, а ты уже выбрала с кем пойдёшь? — спросила та, что ворчала из-за печки. — Нет, ещё нет, — я услышала, как сова застучала в окно, и я быстро открыла её, впуская птицу внутрь. Холодный ветер тут же коснулся моего лица. — Поторопись, особенно с платьем…       Я лишь кивала и что-то отвечала, забирая газету из лап совы. Погладив птицу, я развернула газету и замерла. Дрожь прошла по моему телу, прокатилась до самого сердца. Кажется, мои соседки по комнате заметили это, ведь я услышала, как меня окликают. Но моё тело перестало слушаться, я оцепенела. Я лишь смотрела на дату газеты, не веря тому, что вижу. — Гермиона! — уже раздалось над моим ухом. Опять эта с печкой. — Ты слышишь? Что там пишут, о магловской войне? — она цыкнула языком. — Лучше бы писали о Грин-де-Вальде. Моя дядя сейчас уехал в Европу, чтобы сражаться с ним. — 1943, — прошептала я. — Через пару недель 44-й, — она заглянула через моё плечо и громко прочитала. — Вчера, 15 декабря 1943 года, Министром магии, Ларри Буренгемом было принято решение не вмешивать волшебный мир в магловскую войну, — она протянула руку и стукнула по газете. — Перелистни, — я машинально сделала это, ощущая, будто холодная рука сжимает моё горло. — Вот! Пишут же! — с фотографии на нас смотрел мужчина средних лет в серой мантии и с густыми бровями. Но меня он едва волновал, всё плыло прямо передо мной. — На границу острова были сосланы мракоборцы для охраны от вторжения сторонников Грин-де-Вальда. — Давно пора, — сказала та, что вздыхала о бале. — И то верно. Гермиона, ты… Гермиона? Девочки, она, кажется, сейчас потеряет сознание!       Я ощутила, как она придержала меня за талию, а газета, разлетевшись на страницы, рухнула к моим ногам. Они кричали моё имя и мельтешили, точно мошкара в летнюю жару. А мне хотелось воздуха, лишь воздуха. Я вырвалась из их кричащего круга, прочь из спальни. Чуть не спотыкаясь, я вылетела в гостиную, врезавшись в фигуру. Пошатнувшись, я почти упала, но меня придержали чьи-то руки. Выпрямившись, я замерла и уставилась на державшего меня. — Всё хорошо? — Том! — та, что ворчала о печке и читала газету с моих рук, спустилась следом и скрестила руки на груди, даже не переодев тёплый, домашний халат. — Она сама не своя, побледнела, вылетела из комнаты… — Правда? — его глаза вернулись ко мне и внимательно посмотрели. — Всё хорошо, Гермиона? Может тебе нужно в больничное крыло?       Я, едва сдерживая крик, вырвала руки и, шагнув назад, поняла, что лицо Тома Реддла плывёт у меня перед глазами, как и вся гостиная, которая уже просто вертелась. Я задыхалась, нет, не правильно, дыхания не было вовсе. Схватившись за голову и сделав шаг назад, я пошатнулась. Но прежде, чем потерять сознание, меня поймали. Лицо Тома Реддла стало последним, что я увидела, прежде, чем мрак поглотил меня.