***
Я посмотрела на руку, на которой теперь было число 29. Ровно день здесь. Что будет, когда станет ноль, я не знала. Никто не знал. Возможно, мы вернёмся в будущее, которое полностью разрушим. Я сидела в столовой, доедая завтрак скорее из надобности, нежели из-за аппетита. Всю ночь я думала о том, что могла бы убить Тома. Прямо здесь, прямо сейчас. Столько спасённых жизней. Одно заклинание в коридоре школы. Пока он спит… Или во время урока… Азкабан станет моим домом всего лишь на месяц, даже если я потеряю рассудок, эта гибель будет ничем по сравнению с тем, что я подарю миру. Но где была гарантия, что сделав этого, я не убью Малфоя и Питера? Вдруг это действие там, повлияет на них. Я залпом допила сок и поставила кубок с тихим стуком. Я ощутила на себе взгляд и, подняв глаза, заметила наблюдающего за мной Тома, который параллельно говорил с каким-то светловолосым юношей. Я выдержала взгляд, за что получила от него одобрительную улыбку. Улыбнувшись в ответ, я встала из-за стола и пошла прочь из зала. Я не знала, что будет, когда кончатся дни, где Питер или Малфой, и что делать, но одно я понимала точно. Том Реддл хочет моей смерти.***
Мы шли по Запретному лесу, и ветки хрустели под нашими ногами. Северус выслушал мою историю и теперь молча шагал рядом, смотря под ноги. Я не решался нарушить тишину, даже в какой-то мере наслаждаясь ею. Вдалеке раздался топот, говорящий о пробегающем стаде кентавров, и мы остановились, пока гул не затих. — И какой план? Просто поссорить Джеймса Поттера и Лили Эванс? — наконец-то спросил он. — Вроде того, — это звучало глупо, и мои губы дрогнули от улыбки. — Умом я не очень блещу, у нас за это отвечала Гермиона. — Но её сейчас нет, а значит — нужно будет включить голову тебе, — Северус подошёл к дереву и, присев на землю, достал пергамент и перо. — Что я тебе говорил? — Нужно оставить соответствующие маячки, — я присел на корточки рядом. — Ээ… так, чтобы выстроить будущее удобное нам. — Итак, — Северус быстро застрочил косым почерком. — Первое — это лишить возможности Джеймса и Лили влюбиться друг в друга. Второе… — Северус внимательно посмотрел на меня. — Я так понимаю, отговорить меня идти в Пожиратели смерти? — Нет. Нужен шпион и ты идеально справлялся с этой ролью. — Хорошо, что хоть в чём-то я оправдал ожидания, — сухо отозвался он. — Ты и должен будешь порекомендовать меня, как избранного, — медленно произнёс я. — Кому же? — Дамблдору, — я полностью уселся на землю и посмотрел на небо, которое частично скрывали ветви деревьев. — Но если тебе не нужно будет защищать Лили, тогда… — Я могу изначально предложить себя на роль двойного агента, — Северус отметил это на пергаменте. — Признаться, эта роль мне милее. — Тебя могут ненавидеть за такое. — Ненависть пережить проще, чем лживую любовь. — Звучит слишком философски знаешь ли, — усмехнулся я. — В любом случае, для начала нужно выполнить первое условие. И судя по всему времени у меня вряд ли на два года, — я показал руку. — Что? — Северус непонимающе посмотрел на неё. — 29. — Ты говорил, что тебя отправили сюда только на 30 дней, но… — Ты не видишь этого числа, — я посмотрел на чёрные цифры, которые отчетливо выделялись на моей коже, точно татуировка. — Их вижу только я. Спрятав руку в мантию, словно она была искалечена, я прикрыл глаза. Даже не верилось, что я снова был в местах, ставших мне домом. Во всей этой суматохе я даже не успел насладиться этим. Раньше я думал, если бы не смерть моих родителей, я бы уезжал на каникулы в родной дом, приглашал бы туда своих друзей… Теперь я знал, что Лили и Джеймс Поттер живы, но дома у меня так и не появилось. Хогвартс все так же остался местом, где моё сердце обретало покой. Мы возвращались в замок мимо озера, мимо домика Хагрида… Хагрид. Я остановился. Как он отреагировал на подмену и знал ли он? Хагрид лично отвозил меня к Дурслям. Нёс меня из леса и плакал, когда думал, что я погиб. Судорожно вздохнув, я ощутил, как глаза мои защипало, и, резко отвернув лицо, мною было принято решение не думать об этом. Не хочу знать правду, какой бы она не была. Только не Хагрид. Мы попрощались с Северусом в холле, и я поднялся в гостиную. Часть ребят делала уроки, другая обсуждала недавний матч, некоторые молча занимались своими делами. Джеймс сидел у камина и крутил в руках палочку. Увидев меня пролезающим в портрет, он махнул мне. Я замер, молча переводя взгляд с одного на другого в их компании. — Не бойся, — задорно произнёс Джеймс. — Я не в обиде… — Я и не боюсь, — холодно проговорил я. — Это просто выражение, — Джеймс даже немного смутился. — Конечно, ведь мы не враги. По поводу учебников, слушай, — Джеймс развёл руками. — Ты видимо подумал, что я толкул стул тебе, но это было для Нюнчика… — Я правильно всё понял, — я внимательно смотрел в его глаза, которые быстро изменили выражение. Некоторые уже повернули на нас лица. Я обошёл диван и последовал к лестнице. — Отстань от Северуса Снейпа. — Отстать? — Джеймс встал, и на нас уже смотрела вся гостиная. — Ты кажется забыл, Питер. Этот парень странный, якшается с теми, кто не прочь примкнуть к Тёмному лорду. На пятом курсе он брал учебник по тёмным искусствам, весь его вид напрашивается на то, что его нужно проучить, — видимо, моё выражение лица не особо порадовало его, и он сделал шаг ко мне, посмотрев прямо в глаза. — А в прошлом году он при всех назвал Эванс грязнокровкой… — И он за это раскаивается, — отрезал я. — А при каких обстоятельствах он её так назвал, помнишь? Ты подвесил его вниз головой и снял штаны. Шёпот пробежался по комнате. Сириус прокашлялся и неловко огляделся. Римус и Питер переглянулись. Я же стоял перед Джеймсом, будто на дуэли. Джеймс не был зол, я не видел в его взгляде ненависти, скорее непонимание и удивление. — Ты… ты… — запнулся они наконец-то злость отразилась в его голосе. — Ты был с нами! А теперь строишь тут святого! — Да, я был с вами… — мой голос упал, и я отвернулся. — И мне очень жаль. — Жаль, что это сделал? — Жаль, что не съездил тебе по морде, Джеймс Поттер, — я повернулся профилем и пожал плечами. — И что ни у кого из присутствующих не хватило смелости сделать то же самое со мной. Гриффиндорцы, храбрые и смелые, унижающие толпой одного. Я заметил Лили, которая наблюдала за мной, и от её взгляда мне стало не по себе. Резко развернувшись, я отправился в спальню, ощущая, как кровь стучит в висках. Позади меня раздались быстрые шаги. Лили схватила меня за запястье и, остановив, отпустила мою руку. — Питер, что на тебя нашло? — тихо спросила она. — Не знаю, просто… — я покачал головой. — Теперь мне всё кажется неправильным. — Северусу не нужна защита. Он уже показал недавно, что может постоять за себя… — Знаю, — я улыбнулся, а затем, ласково ущипнув её за щёку, я поднялся на ступеньку выше. — Это ради себя самого. Её щеки вспыхнули, и Лили сложила руки на груди. — Джеймс… вы были друзьями… — Не были. Не верь тому, что видишь, Лили Эванс. Верь только сердцу. И с этими словами я пошёл дальше, оставив её в раздумьях.***
Я яростно рылась в своих вещах, надеясь найти хоть одну зацепку. Ничего. Осев на пол, я запустила руку в волосы. Тяжело дыша, я сделала несколько глубоких вдохов, ощущая, как тревога отступает, а вместе с ней стук сердца становится медленнее. В пекло. Встав и аккуратно собрав все вещи, я вытерла о мантию вспотевшие ладони и, взяв учебники, спустилась в гостиную. Том сидел в окружении своей свиты у камина. Увидев меня, один из его компании сделал многозначительный жест бровями. Отведя глаза, я старалась высоко держать голову, следуя к столу. — Гермиона, — раздался мягкий, низкий голос Тома. — У нас тут спор. — Какой? — я положила учебники на стол и отодвинула стул. — Согласишься ли ты пойти со мной на бал или нет. Я села за стол и развернула свиток. От напряжения у меня даже в глазах рябило, но я со всем спокойствием, на которое была способна, обмакнула перо в чернильницу и пожала плечами. — А ты приглашаешь? — Да. Наши глаза встретились. Да что я такого могла узнать? И, что самое главное, о чём знал он? Я скользнула глазами по его руке и увидела перстень. Значит, отца ты уже убил. Отведя взгляд, я начала писать. — Хорошо, — я посмотрела на пламя свечи, которое дрогнуло. — Я пойду с тобой на бал, Том Реддл. — Как официально, — присвистнул тот, кого утром в столовой позвали по фамилии Лейстрендж. — Просто она леди, — так же мягко отметил Том и отвернулся к камину.***
Я трансгрессировал с Люциусом в Косой переулок и огляделся. Был тёплый весенний день, пусть и ночью был дождь. В лужах отражались блики и люди, пришедшие сюда за покупками. Я, замотавшись в мантию, протянул руку и сжал ладошку Люциуса, следовавшего за мной. Я купил в лавке два рожка мороженого, и, пока мальчик с аппетитом уплетал своё, меня вело к лавке, торговавшей прессой. На моей руке число 26, а я так ничего и не сделал. Отдав свой рожок Люциусу, я купил последний выпуск Ежедневного пророка, развернул его и скользнул по дате. 26 апреля 1956 года. Никаких происшествий в мире. На ближайшие два десятилетия мир выдохнул после войны с Грин-де-Вальдом и замер перед следующей с Волан-де-Мортом. Выбросив газеты, я вновь сжал руку Люциуса и последовал дальше. Лютный переулок начинался с небольшого прохода, полностью скрытого от солнечного света. Люциус посмотрел на меня, и я ласково положил руку на его голову. — Не уверен, но хочу кое-что проверить. Главное не бойся. Лютный переулок был таким же, как и почти полвека назад. Грязные стены, странные люди и запах затхлости. Наши мантии шуршали точно змеи, а те, кто видел нас, провожали настороженным взглядом. Если на нас кто-то нападёт, я смогу противостоять ему. Но уверенность, что никто не посмеет этого сделать, была сильнее. Я шёл по этому месту, держа Люциуса, как когда-то он пойдёт со мной. Сколько мне было лет? Кажется девять. Мы пришли за ингредиентами для каких-то зелий. А затем зашли в лавку… У неё-то я и остановился.***
— И зачем Тёмному лорду было работать в лавке? — я уже хотел спать, на часах было за полночь, но Грейнджер дотошно заставляла нас зазубривать всю известную нам информацию. — Он же… — Он искал крестражи, — Питер надавил пальцами на глаза и встряхнул головой. — Для этого ему нужна была работа в этом магазине. — Отлично, — я был трезв сутки, что было личным рекордом. — Если вдруг промахнёмся, будем знать, каких мест избегать.***
Колокольчик тихо звякнул, а вместе с ним моё сердце, кажется, рухнуло в желудок. Я крепче сжал руку своего маленького отца и, облизнув губы, прошёл внутрь. Не знаю, что я ожидал увидеть, но ничего не изменилось. Все было точно таким же, только предметы были переставлены, да и не хватало знаменитого шкафа. А нет… я улыбнулся. Он стоял в самом конце, наполовину завешанный красным покрывалом. — Добрый день. Чем могу помочь? Этот голос даже рядом не напоминал тот, что я слышал последний год. Мягкий, немного низковатый, он был мелодичен и хорошо поставлен. Повернувшись на него, я увидел молодого человека в деловом костюме, пусть и недорогом, но хорошо выглядящем и выглаженном. Его глаза внимательно смотрели на меня, а затем скользнули по ребёнку, который с интересом оглядывался. Улыбнувшись, Том Реддл присел на одно колено и протянул ребёнку появившуюся в его руках конфету. — Дети так любят сладкое. Мне захотелось ударить по этой руке и прижать Люциуса к себе, но я позволил ему взять сладость и даже улыбнулся. — Добрый день. Тут вы правы, — я огляделся. — Знаете, я… — что, я? Соображай быстрее. — Ищу, что-нибудь в подарок своей тётушке. Она знаете ли… м… любит такие вещи. — Понимаю, — Том встал и указал рукой к стеллажу. — Здесь я могу вам показать пару интересных украшений. Стоя рядом с ним, я не мог заставить себя прекратить рассматривать его. Не могло этого быть… Не могло. Это не Тёмный лорд. Пока он рассказывал мне о диадеме, способной изменять мысли и видеть других людей, я ощущал, как трещу изнутри. Том Реддл. Лорд Волан-де-Морт. Это двое разных людей. Отвернувшись, я заметил на прилавке книгу в чёрном переплёте. И словно Питер сказал мне: хватай, точно снитч! Питер так бы и сделал, а я был трусом, смотревшим на книгу, пока Том Реддл не заметил этого и, учтиво улыбнувшись, вернулся к прилавку. Убрав её, он внимательно поглядел на меня. — Так, вас что-нибудь заинтересовало? — Да… диадема, очень интересна. Я… — пот прошиб меня. — Я подумаю до завтра. — Конечно, — он по-прежнему учтиво улыбался мне. Я вышел, вновь услышав звон колокольчика за спиной, и, дойдя до поворота, прижался рукой к стене и выблевал завтрак прямо себе на туфли. Люциус издал судорожный вздох и вцепился в мою мантию. Покачав голову и вытерев рот перчаткой, я выпрямился. — Идём. — Куда? — Люциус смотрел на меня большими глазами, в которые я не решался посмотреть. — За вином, в вашем доме нет ни одной хорошей бутылки, пора менять это.