***
Дэйв перелистывал страницы, внимательно вчитываясь в каждое слово. Но через не очень большой промежуток времени глаза и разум стали уставать. Тогда Дэйв отложил книгу и погрузился в размышления о прочитанном. «Как Фауст может доверять Мефистофелю?» — думал Дэйв, — «Это ведь демон! Все знают, что от них ничего хорошего ждать нельзя. Даже если они предлагают молодость, любовь, богатство и знания. Какой смысл всего этого, если в конце твоя душа обречена на вечные муки ада? Я бы ни за что на такое не согласился». Вдруг Дэйв подумал — а что, если представить мораль этой книги в реальной жизни? «Вот я никогда не доверяю взрослым страшным мужикам. Да и женщинам тоже. Потому что знаю — они могут оказаться не простыми людьми. А злыми и жестокими тиранами и насильниками. Поэтому никогда нельзя доверять незнакомым людям. Даже если они кажутся нормальными. Никому нельзя доверять». Эта цепь рассуждений, которая со стороны любому показалось бы нелепой — да, с незнакомцами нужно быть осторожнее, но это ведь не повод отказываться от доверия! — казалась Дэйву совершенно разумной и правильной. Дэйв даже почувствовал какую-то небольшую гордость за себя — он гораздо умнее этого Фауста! Он бы так просто не повёлся на обещания демона. Он не такой наивный. Он бы не доверял. Дэйву снова стало скучно. Читать он уже устал. Можно бы было пойти поиграть на гитаре, но был сильный риск, что он этим разозлит сонного Джеймса и тот открутит ему голову. Да и в одиночку играть не хотелось. Дэйв решил попробовать совершить попытку номер два разбудить Джеймса. Только в этот раз нужно было действовать по-другому. Если разбудить его шумом и встряской не удалось, нужно попробовать наоборот. Дэйв задумался. Чай и кофе, вроде бы, должны бодрить. Значит, нужно приготовить Джеймсу что-то из этого. А потом принести ему, состроить милую мордашку, и сказать что-нибудь вроде "доброе утро" и что-то ещё доброе и вежливое. Может быть, это и сработает. Дэйв отправился на кухню и, добравшись до неё, принялся искать чай или кофе. Последнее Дэйв так и не нашёл, но вот коробку с несколькими пакетиками чёрного чая достать удалось. Дэйв удовлетворённо встряхнул её и включил чайник. Пока вода кипела, Дэйв подумал, что просто сказать "доброе утро" всё-таки будет недостаточно. Поэтому на протяжении пары минут он старательно пытался придумать свою речь для Джеймса. Когда вода закипела, и Дэйв налил её из чайника в кружку с пакетиком чая, у Мастейна возник новый вопрос: а нужно ли класть сахар? У всех в этом предпочтения разные, и что больше нравилось Хэтфилду, он не знал. Дэйв решил положиться на интуицию и всё-таки положил одну ложечку сахара. Оставалось только самое сложное — донести и не расплескать. И не получить по башке от Джеймса. Дэйв уже собрался отнести чай Джеймсу, но едва дотронувшись до кружки, обжёгся. Пришлось подождать пару минут, пока чай чуть-чуть остынет. И вот, пару минут спустя, Дэйв, держа кружку двумя руками, поднялся по лестнице. После короткого стука в дверь ответа опять не последовало. Дэйв аккуратно вошёл в комнату, и поставил чай на прикроватную тумбочку. Джеймс не просыпался. Дэйв кашлянул. Хэтфилд чуть приоткрыл глаза и уже было собрался снова возмущаться, как Дэйв заговорил: — Доброе утро, дядя Джеймс. Извини, за то что тебя так рано пытался разбудить. Обещаю, завтра я дам тебе выспаться. А ещё я тебе чай заварил, вот. Дэйв с надеждой посмотрел на Джеймса. На лице того сначала отразилось лёгкое удивление, а потом его взгляд потеплел. Сначала Дэйв явился к нему в своём образе чертёнка, а сейчас строил из себя ангелочка. — Спасибо тебе. Ладно уж, убедил, сейчас встану. Джеймс откинул одеяло и поднялся с кровати. Дэйв с восторгом и интересом рассматривал его татуированное тело, пока тот не оделся. Дэйв подбежал к Джеймсу и дёрнул его за короткий рукав футболки. — А можно ещё порассматривать твои татуировки? Пожалуйста, — Дэйв состроил максимально милую и невинную мордочку. — Ну, посмотри, — кивнул Джеймс, — Но только на руках. Хэтфилд протянул ему руки, и Дэйв принялся изучать взглядом рисунки. Издалека ему казалось, что это были целые связанные рукава, но, присмотревшись, он увидел, что они состоят из отдельных рисунков — вот на плече изображены игральные карты, вот паутина на локте, а из неё торчат гаечные ключи. Дэйв ещё минут десять разглядывал руки Джеймса, пока тот не намекнул Дэйву, что уже бы хватит. — А мы ведь сегодня пойдём в парк? — спросил Мастейн. — Да пойдём, пойдём, раз я обещал, — утвердительно ответил Джеймс, — Дай я только соберусь, приду в себя. Дэйв радостно закивал. Про себя он отметил, что рядом с Хэтфилдом начинал вести себя ну совсем уж как ребёнок. Будто ему не шестнадцать лет, а десять. Но в такие моменты Мастейна это не особо волновало. Дэйв всё оставшееся время носился вокруг Джеймса, пока тот завтракал и собирался. Дэйв ничего ему не говорил и только лишь кидал на него восхищённые взгляды. Наконец, Хэтфилд уже стоял в дверях, абсолютно готовый к походу в парк, и ждал пока Дэйв зашнурует кроссовки и наденет кепку. — Я готов! — бодро сообщил Дэйв, разобравшись со шнурками. — Молодец! — кивнул Джеймс, — Пошли.***
Недалеко от дома Джеймса действительно был парк, да ещё какой. Не просто какой-нибудь там крошечный сквер, а большой лесопарк, с непосредственно лесной частью и тропинками, виляющими между деревьями, и более "цивилизованной" — с прудом, аллеями, скульптурами, фонтанами и ларьками с мороженым и другими вкусностями. Но пока что Дэйв видел всё это лишь на карте, висевшей у входа. — Давай для начала по лесу прогуляемся, а потом пойдём, купим мороженого, на фонтаны посмотрим, — предложил Джеймс. — Давай! — Дэйв был согласен на всё. Джеймс повёл Дэйва в сторону лесной тропинки, посыпанной гравием. Дэйв не переставал озираться, радуясь практически всему, что видел. Всему тому, на что он в обычной жизни как-то и не обращал внимания. Но когда он шёл по лесному парку рядом с Джеймсом, всё это приобретало новый оттенок, становилось более ярким, интересным — и свежий воздух, и высокие деревья, и разные кустики да цветочки. Дэйв постоянно время от времени говорил что-то вроде "ого, а что это за птица?" или "ух ты, дядь Джеймс, смотри, какой прикольный гриб". Джеймс только улыбался, глядя на этого абсолютно счастливого ребёнка. — О, смотри, смотри, белка! — завопил Дэйв, указывая на дерево. Там действительно сидела рыжая, как и сам Дэйв, белочка, — Давай, когда в следующий раз сюда пойдём, возьмём орехов для неё? — Конечно, — Джеймс кивнул. В парке были специальные кормушки для белок и Джеймс иногда приносил туда орехи. Редко, но бывало, что белки ели их даже с руки. Действительно, нужно было как-нибудь попробовать сделать это ещё раз. Дэйв будет в полном восторге. Спустя ещё несколько минут прогулки Дэйв немного успокоился, перестав напоминать сгусток чистой позитивной энергии. Он даже решил поделиться с Джеймсом мыслями о «Фаусте». — Как Фауст мог согласиться на сделку с демоном? — говорил Дэйв, — Это же любому дураку понятно — нельзя доверять кому попало. Тем более демону. Это очевидно! — Ну, даже не знаю, — протянул Джеймс, — А вот если бы тебе предложили то, чего тебе в жизни всегда не хватало? Ты бы согласился? — Нет, — продолжал настаивать на своём Мастейн, — На свете нет такой вещи, ради которой я был бы готов довериться первому встречному. — А почему это сразу должна быть вещь? — спросил Хэтфилд, — Почему это не может быть чем-то духовным? Например, счастьем. Ты бы стал доверять кому-то, если он пообещает тебе вечное счастье? Дэйв немного задумался. Дискутировать с Джеймсом на эту тему было крайне интересно. — Нет, — всё равно упёрся Дэйв, — Счастье — это слишком неопределённое понятие. Да и если говорить о реальности, то нельзя сделать человека абсолютно счастливым. У каждого своё понимание этого слова. Для нищего — это получить кусок хлеба, для учёного — совершить открытие, для спортсмена — стать непобедимым. Так что ничто не достойно того, чтобы доверить душу дьяволу. Джеймс пожал плечами. Возможно, Дэйв был и прав, с одной стороны. Но Джеймс был уверен, что любого человека можно чем-нибудь да соблазнить. Некоторым для этого хватало просто обаятельного взгляда и пары слов. Они ещё какое-то время продолжали дискуссию, пока не вышли из лесной части парка. На аллее было гораздо больше людей, чем в лесу. Дэйв немного занервничал, но постарался не подавать виду. Это у него почти получалось, и Джеймс ничего не замечал. Вплоть до того момента, как к ним подошёл незнакомый молодой человек и не спросил: — Извините, вы не знаете, где ближайшая к парку автобусная остановка? Дэйв побледнел и вцепился пальцами в руку Джеймса. Снова эта жуткая, мерзкая паника, снова навязчивые мысли о том, что его сейчас отберут у Джеймса, затащат в кусты и изнасилуют. Было до невозможного страшно. — От выхода из парка идти налево, на светофоре перейти дорогу и ещё немного прямо, — невозмутимо ответил Джеймс. — Спасибо. Человек удалился. Джеймс взволнованно взглянул на Дэйва, всё ещё цепляющегося за его руку с выражением искреннего ужаса на лице. — Что с тобой? — нахмурившись, спросил Джеймс. Ну вот. Сейчас он узнает о страхе Дэйва, какой позор. Но тут внутренний голос подсказал — а может, всё-таки рассказать честно? Джеймс добрый, он поймёт. Он должен понять. Он — единственный, кому можно доверять. Дэйв глубоко вдохнул, собираясь рассказать то, что не открывал никому другому. — Понимаешь, я... Очень боюсь незнакомых людей. Причём обычно именно тех, кто старше меня и сильнее. В основном мужчин. С женщинами, конечно тоже неприятно находиться, но от женщины-то я отобьюсь... А вот когда рядом со мной оказывается взрослый мужчина — мне кажется, что он сейчас хочет меня, эммм... изнасиловать. Джеймс был просто поражён. Дэйв казался ему вполне нормальным подростком, а тут такое. Фобия, навязчивый страх, заставляющий в каждом человеке видеть потенциального насильника, фобия, из которой и следовали эти проблемы с доверием. — А меня ты не боишься? — спросил Джеймс, — Ну, я ведь прям подхожу под твоё описание. — Нет, — ответил Дэйв, — Тебя не боюсь. Ты не такой. Ты просто не можешь быть насильником. Ты совершенно на него не похож. Да и родители мои ведь доверили тебе меня. Вот оно как. Оказали влияние ещё и родители — возможно, чрезмерной опекой, воспитав в сыне болезненное недоверие к незнакомцам и полное доверие к их словам. — А они знают об этом твоём страхе? — спросил Джеймс, — Ты говорил об этом с ними? Или с психологом? — Нет, — снова сказал Дэйв, — Я только тебе об этом рассказал. Больше никому, даже родителям. Если честно, я тебе доверяю больше чем им, — признался он, — Ты лучше них. Заботливее, более понимающий. Только им это не говори, а то они расстроятся, что я их меньше люблю. — И как давно это у тебя? — вздохнул Хэтфилд, чувствуя себя исполняющим обязанности психолога. — Не помню. По-моему, с самого детства. Но сначала я просто боялся незнакомых людей, а потом, лет с двенадцати, начал бояться изнасилования. Понятно. Дэйв психически нездоров, это очевидно. Ну, что ж, может быть, есть способ что-то исправить. Вот только как? — Ладно, не вешай нос, — подбодрил его Джеймс, — Если что, я рядом. Я тебя от всех защищу. Дэйв действительно немного приободрился от этих слов. Всё стало ещё лучше, когда они купили мороженого и отправились гулять по аллее, рассматривая скульптуры и фонтаны. Фонтаны Дэйву особенно понравились, он окунал руки в воду, подставлял их под маленькие водопады, пытался поймать бьющую вверх струю. Как маленький. Он уже окончательно забыл о неприятном диалоге, произошедшем недавно. Джеймс только умилялся, глядя на то, как он дурачится. На пруду Дэйв тоже нашёл себе развлечение. Очень весело оказалось кидать в маленьких рыб, плавающих там, камешки с моста. А ещё можно было часами наблюдать за утками и парой лебедей, плавающих там. Примерно в час дня Джеймс с Дэйвом зашли пообедать в небольшую уютную кафешку, находящуюся на основной аллее парка. А потом они гуляли до самого вечера, болтая, обсуждая всё подряд, от того же «Фауста», до стоявшей возле пруда скульптуры в виде какой-то смешной рыбы. Вернулись домой они уже поздно вечером, ноги у обоих побаливали от усталости. Дэйв, переполняемый впечатлениями, пережитыми за сегодня, обнял Джеймса. — Спасибо тебе, — сказал Дэйв, — За всё спасибо. Ты самый лучший. Джеймс почувствовал, как что-то будто кольнуло в сердце. Захотелось прижать Дэйва покрепче к себе, но одновременно и оттолкнуть. Потому что этот милый подросток, настоящий ангел, сейчас казался ему самым прекрасным существом в этом мире. Джеймс не понимал, что с ним происходит сейчас. Его сердце затопила безумная нежность к этому мальчишке. — Я влюбился... — прошептал Джеймс одними губами, так, чтобы даже Дэйв не услышал. О нет. Хэтфилд понимал, что Дэйв чувствует к нему определённую симпатию. Причём даже не просто симпатию, а привязанность. Дэйв восхищался им, и относился к нему как к кому-то среднему между кумиром и родителем. А вот взаимная симпатия, а может, даже и привязанность Джеймса, была совсем иного рода. В его глазах отразилась боль, связанная с осознанием того, что это могло означать для Дэйва. Дэйв не понимал, что всеми своими действиями, восхищёнными взглядами, словами, прикосновениями будил в душе Джеймса зверя. Тёмную сторону его личности, которую будить категорически не стоило, особенно учитывая то, что он о Дэйве сегодня узнал. Ну зачем, зачем он это делал? Джеймсу вспомнился их разговор о «Фаусте», в котором Дэйв утверждал, что никогда не доверился бы демону. Но в чём ирония — он уже это сделал. «Бедный, бедный Дэйв, бедный ребёнок, — думал Джеймс, — Ну зачем, неразумное ты дитя, зачем ты доверился такому Мефистофелю, как я?»