В главном доме прибывших встретил Си Цинфэн.
— Как там барышня Хун? — справился у него Шэнь Цинцю.
— С виду всё в порядке. Пока не просыпалась.
Шэнь Цинцю немного поколебался.
— Мастер Си, сегодня днём я встречался с Хун Наньсин. Так уж вышло, что у меня оказалось кое-что из принадлежащих ей вещей, и я бы хотел вернуть их. Думаю, очнувшись, барышня будет рада увидеть, что её потеря нашлась.
Си Цинфэн на секунду задумался, а потом на его лице промелькнуло то самое понимающее выражение, которое Шэнь Цинцю то и дело наблюдал у людей, застигнутых неким сокровенным озарением относительно его персоны, и которое вызывало в нём ощущение острого стыда и лёгкой паники.
Надо отдать должное мастеру Си, он быстро справился с собой и с готовностью произнёс:
— Конечно, конечно. Думаю, можно оставить их в комнате Наньсин. Идёмте.
Они проследовали по коридору к двери, обклеенной талисманами. За ней оказалось небольшое помещение, уютно обставленное, но лишённое окон и освещённое ночной жемчужиной. Шэнь Цинцю оставил красный мешочек цянькунь на туалетном столике, хотя саму Хун Наньсин так и не увидел — часть комнаты, где она отдыхала, была отгорожена ширмой.
После чего Си Цинфэн проводил Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ в центральный зал, где их уже дожидался хозяин поместья.
Си Цинфэн за всё это время и словом не обмолвился об утреннем происшествии, а с Ло Бинхэ говорил приветливо, но так, будто в первый раз его видит. Глава пика Цинцзин восхитился его умением делать хорошую мину при плохой игре и заключил, что этот человек куда как непрост. Скорее всего, и неприятные разговоры он свалит на своего шиди.
Однако тут Шэнь Цинцю ошибся. Когда гости заняли свои места, Си Цинфэн низко поклонился обоим и сказал:
— Мастер Шэнь, молодой господин, этот Си от всего сердца извиняется за причинённые вам неприятности. Мне следовало быть осмотрительнее и проявить больше терпения. В своё оправдание могу заверить, что у меня были веские причины беспокоиться за молодого господина. Если потребуете, то я изложу их во всех подробностях.
Всё это он сообщил без единой запинки, глядя прямо и улыбаясь открыто, отчего Шэнь Цинцю понял, что уже и не злится.
— Ладно, какие тут могут быть претензии. Вы ведь хотели как лучше, — ответил он.
— Разве можно упрекать человека в стремлении проявить заботу и оказать помощь, — кротко произнёс Ло Бинхэ.
У Цинлун, который в молчании сидел поодаль, на этих словах сжал в руке веер так, что его пластины жалобно затрещали.
В душе Шэнь Цинцю вдруг шевельнулось сочувствие к хозяину поместья. Этот человек, умный и благородный, но лишённый природного обаяния, вынужден был взять на себя ответственность за ошибку, которой не совершал и терпеливо сносить упрёки во время их прошлого разговора, тогда как виновник всей этой суматохи получил прощение легко и быстро. И, видимо, такое случалось не в первый раз.
Сдержанно улыбнувшись У Цинлуну, Шэнь Цинцю обратился к старшему из заклинателей:
— Однако обещанные мастером Си объяснения я бы не отказался услышать.
Си Цинфэн принялся рассказывать:
— Как уже известно мастеру Шэню, моя младшая сестра занимает важное место в заклинательском ордене Чаншэн Си. Хун Наньсин — одна из её воспитанниц. Ныне шичжи Хун уже вышла из возраста ученицы и получила звание младшего мастера, но сестра по-прежнему печётся о ней — почти как о родной дочери.
Шэнь Цинцю кивнул — всё это он и так уже понял.
— Недавно у барышни Хун возникли… м-м… некоторые затруднения в совершенствовании. Сестра посоветовалась со мной и поняла, что помочь её ученице может мой шиди У Цинлун. Она убедила барышню Хун посетить нашу школу, а меня попросила сопроводить её в пути. Мы должны были встретиться в Люйгу — родном городе Хун Наньсин. Шичжи решила воспользоваться случаем и навестить родителей.
Си Цинфэн сделал небольшую паузу, отпил глоток чая и продолжил:
— Однако в Люйгу со мной случилась досадная неприятность — меня обворовали. Кто-то ухитрился срезать у меня с пояса мешочек цянькунь с деньгами. Признаться, я был огорчён и на палочку благовоний забыл о цели своего путешествия, — добавил он виновато. — Зачем-то бросился к городской страже, которая, конечно же, помочь ничем не могла. Когда заклинатели воруют у заклинателей, то им меж собой и разбираться. Я смирился с тем, что деньги свои уже не верну и отправился на встречу с Хун Наньсин.
Шэнь Цинцю подавил в себе порыв сообщить Си Цинфэну хорошие новости о том, что скоро его ждёт воссоединение с украденным имуществом и решил пока не перебивать рассказчика.
— Родные Хун Наньсин сказали, что барышня уже покинула дом, — продолжал тот, — и я бросился следом в надежде случайно встретить её. Я сознавал, что шансов у меня почти нет. Оставалось лишь уповать на то, что шичжи сама найдёт дорогу в поместье. Поэтому, когда следующим утром я обнаружил в лесу спящую девушку, хм… — Си Цинфэн всё-таки смутился, посмотрев на Ло Бинхэ.
А вот Ло Бинхэ, похоже, никакой неловкости не чувствовал. Он скромно опустил ресницы, но улыбка, тронувшая его губы, отдавала самодовольством. Шэнь Цинцю оставалось только молча поражаться тому, что именно он воспитал этого бесстыдника.
Си Цинфэн вздохнул и продолжил:
— Я никогда лично не встречался с барышней Хун и знал о ней только со слов сестры. Мэймэй говорила, что её ученица хороша собой, однако очень сомневается в своей привлекательности из-за высокого роста и, хм, не слишком изящного для женщины сложения.
На этом месте Си Цинфэн отчего-то снова сконфузился, а У Цинлун бросил на него гневный взгляд. Видимо, он не считал эту причину достаточной для того, чтобы принять мужчину за женщину. Не комплексует же и он из-за своего роста, в самом деле!
— А дальше вы и сами понимаете, — подытожил Си Цинфэн. — Я увидел девушку, полностью соответствующую описанию, данному мне сестрой, и посчитал, что мне несказанно повезло. Точнее, хм… молодого господина. Присмотревшись, я понял, что она… он крепко спит, хотя утро уже совсем не раннее. А вокруг — целые заросли лесной чаровницы. Я позволил себе проверить меридианы, э… спящего… и обнаружил, что ток духовной энергии нарушен.
На этом месте Си Цинфэн стушевался окончательно, и Шэнь Цинцю совершенно ясно понял, что он врёт. Случись заклинателю проверить меридианы предполагаемой барышни, он бы заметил, что их устройство несколько отличается от обычного, что рука, которую он держит, всё-таки мужская, да и Ло Бинхэ, скорее всего, проснулся бы. Си Цинфэн точно знал, что течение духовной энергии не в порядке, потому что узнал платье. Оттого он и не сомневался, что перед ним Хун Наньсин.
Однако Си Цинфэн оказался достаточно деликатным, чтобы не говорить об этом и не усугублять и без того щекотливую ситуацию. Но Ло Бинхэ этой деликатности не оценил. Он слушал своего похитителя с неподдельным интересом, а по окончании рассказа заметил:
— Мастер Си дал подробные объяснения произошедшему. И всё же кое-что мне непонятно.
— Конечно, молодой господин может задавать любые вопросы, — ответил Си Цинфэн, увы, не зная ещё, на что соглашается.
Ло Бинхэ вопросительно посмотрел на Шэнь Цинцю, однако тому нечего было возразить. В конце концов, они же пришли сюда разобраться в произошедшем.
— Мастер Си упомянул, что его уважаемая сестра убедила свою ученицу обратиться к старейшине У за помощью в разрешении проблем с совершенствованием. Но почему барышню Хун пришлось убеждать? Разве есть что-то зазорное в том, чтобы признать авторитет заклинателя старшего поколения и попросить его о наставлении?
Голос Ло Бинхэ звучал мягко, с лёгкой ноткой удивления. Си Цинфэн всё ещё смотрел на юношу, улыбаясь.
— Отчего мастер Си не забрал барышню прямо из Чаншэна? Проблемы с совершенствованием — дело серьёзное, деве Хун не следовало оставаться без присмотра опытного заклинателя, а встречу с родными лучше было отложить до разрешения ситуации.
Си Цинфэн нахмурился, улыбка его померкла, а Ло Бинхэ столь же спокойно и даже ласково продолжил:
— Почему сама дева Хун не стала дожидаться мастера Си и поспешила покинуть родной город? Ведь по словам старейшины, он задержался всего лишь на палочку благовоний. — Он сделал небольшую паузу, перед тем как нанести решительный удар. — И наконец, пытался ли мастер Си разбудить меня сегодня утром? Ведь даже через Сжатие тысячи ли спутника удобнее провести, если он стоит на своих ногах.
Си Цинфэн с сожалением взглянул на хозяина поместья. Он не казался пристыженным — скорее расстроенным. Он честно пытался предотвратить скандал, но ничего не вышло.
— И последний вопрос, который представляется мне важным, — сказал Ло Бинхэ. — Действительно ли достопочтенная сестра старейшины сумела убедить свою ученицу просить помощи в поместье У?
Повисла тишина. У Цинлун, постукивая по подлокотнику кресла веером, обвёл всех собравшихся тяжёлым взглядом и остановил его на Ло Бинхэ.
— Это очень интересные вопросы, — промолвил он. — Вот только я не понимаю, почему мой шисюн должен отвечать на них человеку, который не удосужился даже назвать своего имени.
Обстановка в зале стала очень неуютной. Ло Бинхэ сохранял совершеннейшее спокойствие. Шэнь Цинцю сохранял видимость спокойствия, но его не оставляло ощущение надвигающейся катастрофы.
В этот момент Си Цинфэн тихонько рассмеялся.
— Всё в порядке, шиди У. Я отвечу, — сказал он. — Вопросы и правда очень хороши. Грех будет оставлять такие прекрасные вопросы без ответа. Молодой господин отлично нашёл неувязки в моём рассказе, проявив тем самым недюжинный ум. Как и ожидалось от главы дворца Хуаньхуа… Ох! — Си Цинфэн сделал испуганное лицо и прикрыл рот ладонью.
Ло Бинхэ растерянно моргнул. Столь скорого и бесхитростного раскрытия своей личности он не ожидал. Шэнь Цинцю мысленно хлопнул себя веером по лбу. У Цинлун хлопнул себя веером по лбу совсем не мысленно.
Ло Бинхэ обернулся к учителю с видом ученика, позорно провалившего простейшее испытание на глазах многочисленных свидетелей. Шэнь Цинцю не нашёлся, что ответить ему и закрыл лицо веером.
— Молодой господин верно заподозрил, что Хун Наньсин не желала помощи ни от шиди У Цинлуна, ни от кого бы то ни было, — невозмутимо сообщил Си Цинфэн. — Сестре стоило большого труда уговорить её приехать сюда. Мы опасались, что шичжи Хун передумает. Именно поэтому решено было, что я буду сопровождать её, и потому же сестра не стала возражать против того, чтобы её ученица навестила родных. С ней стало так сложно в последнее время, характер её испортился, любая мелочь могла заставить шичжи Хун переменить решение. По всей видимости, так и вышло.
Этот доверительный тон после мимоходом сделанного разоблачения порядком обескураживал. Ох, Си Цинфэн действительно оказался непростым человеком; большой ошибкой было недооценить его, приняв за обычного растяпу.
Шэнь Цинцю, у которого, казалось бы, должно было пропасть всякое желание и дальше вести диалог, не удержался от вопроса:
— Может, мастер Си расскажет, что за беда постигла барышню Хун?
— Не думаю, что следует обсуждать это в отсутствие барышни Хун, — отрезал У Цинлун. — К тому же интерес мастера Шэня к её бедам мне непонятен. Кстати, мастер Шэнь может уже не представляться, — буркнул он сконфуженно.
Шэнь Цинцю ощутил внезапный укол совести. Что ни говори, У Цинлун не заслужил того, чтобы участвовать в этой постыдной сцене. Из всех присутствующих его единственного не в чем было упрекнуть, и именно ему почему-то приходилось больше всех краснеть.
— У этого мастера есть основания полагать, что мы с моим учеником можем помочь деве Хун в её затруднениях, — сказал Шэнь Цинцю, всё еще не опуская веера.
Он обернулся к Ло Бинхэ, желая немного приободрить его. Похоже, что Повелитель демонов вообразил, будто именно по его вине случилось это внезапное срывание покровов, а потому подавленно молчал, разглаживая полы своих одеяний.
— Так, значит, я здесь единственный, кто не знает, в чём дело? — спросил хозяин поместья.
Си Цинфэн, став вдруг серьёзным, ответил:
— Шиди Цинлун, раньше я тоже полагал, что нужно предоставить самой деве Хун рассказать о том, что с ней случилось. Но сейчас склоняюсь к мысли, что лучше обсудить это в её отсутствие. И допускаю, что мастер Шэнь и мастер Ло действительно могут помочь.
У Цинлун опустил веки, помолчал немного, потом сдержанно кивнул.
— Мастер Шэнь упоминал, что встречался с моей шичжи сегодня днём. Не расскажет ли он, при каких обстоятельствах это произошло? — спросил Си Цинфэн.
Шэнь Цинцю ответил:
— Между отъездом из Люйгу и нашей встречей барышня Хун успела побывать в Царстве демонов. И, кажется, отправилась туда по собственному почину.
Он коротко рассказал об инциденте с пограничной стражей и последующей встрече с Хун Наньсин, отметив, что девушка использовала демоническую ци, однако пришла в негодование, когда Шэнь Цинцю напомнил ей об этом. Упомянул и о том, что Хун Наньсин интересовалась местоположением поместья У, намекнув тем самым, что и его собственное появление здесь неслучайно.
У Цинлун слушал молча и очень внимательно, а Си Цинфэн — с живым интересом, задавая вопросы. Он не скрывал восхищения той лёгкостью, с которой глава Цинцзин общается с демонами, сопереживал его волнениям по поводу пропавшего спутника и беспокоился за Хун Наньсин.
Закончив свой рассказ, Шэнь Цинцю спросил:
— Мастеру Си известно, почему дева Хун пользуется тёмной энергией?
— Тёмную ци использует не шичжи Хун, — ответил Си Цинфэн, — а демон, который живёт в её сознании.
— Так мы и предполагали, — сказал Шэнь Цинцю, взглянув на Ло Бинхэ. Тот кивнул.
Лицо У Цинлуна окаменело.
— Она должна была сказать мне сразу, — чуть слышно проговорил он. — Шисюн Цинфэн! Почему никто из вас не поставил меня в известность?
— Ох… шиди. Я ведь сказал, что характер девы Хун в последнее время стал сложным и непредсказуемым. Она настояла на том, что сама всё расскажет тебе утром. А я не стал ей перечить, поскольку боялся, что она разозлится и сбежит.
— Так почему не сказал после, наедине? — упорствовал У Цинлун.
— Да потому что ты не умеешь врать, сяо Лун! — объяснил Си Цинфэн. — И непременно бы меня выдал.
Глава школы не нашёлся, что ответить и только закрыл лицо ладонью.
Шэнь Цинцю прямо-таки с облегчением перевёл дух. На этот раз неловкая ситуация никакого отношения к ним с Ло Бинхэ не имела.
— Мастер Си, и всё же, отчего барышня Хун столь отчаянно не желает помощи? — спросил он.
Си Цинфэн вздохнул.
— Оттого, что она прониклась сочувствием к этому демону. Говорит, что он не причинил ей вреда, что пусть существо это и принадлежит к иному племени, но оно тоже имеет право на жизнь.
Шэнь Цинцю задумался. Хун Наньсин нелестно отзывалась о демонах при их первой встрече, но то ведь были пограничники, которые бесцеремонно водворили нарушительницу на родину, помешав каким-то её планам. А вот со своим подселенцем девушка, похоже, вполне себе спелась.
— Да как же так, — с горечью произнёс У Цинлун. — Разве этот чужак не вторгся в саму ее душу? Разве её совершенствование не пострадало от этого? Сколько это продолжается?
Си Цинфэн покачал головой.
— Не знаю точно. Но, кажется, уже довольно долго. Поначалу Наньсин никому ничего не сказала. Сестра говорит, что такое часто бывает с детьми — они боятся рассказать о своих бедах взрослым, полагая, что их самих посчитают виновными.
— Так и правда бывает, но барышня Хун уже не дитя, — возразил Шэнь Цинцю.
— Мастер Шэнь полагает, что ей и правда есть в чём винить себя? — мрачно спросил У Цинлун.
— Я всего лишь хочу сказать, что мастер У был прав, и лучше спросить саму барышню Хун.
«При всём уважении к мастеру Си», — хотел добавить он, но тут из-за двери донёсся громкий топот, и в зал влетел юноша в ученической форме. Упав на колени, он воскликнул:
— Учитель! Шибо! Этот ученик заслужил наказание за дерзость, но… Павильон Новой луны… печать!..
У Цинлун и Си Цинфэн, не сговариваясь, кинулись вон из зала. Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ поспешили за ними.
— А-Син же сломала только внешнюю печать, — бросил на ходу Си Цинфэн.
— Надо было проверить! Как я мог забыть! — корил себя У Цинлун.
Когда они выбежали на площадку перед Павильоном Новой луны, и внутренняя, и внешняя печати отсутствовали. Проход в Царство демонов был открыт, и монстров, хлынувших в человеческий мир, сдерживали только стены строения. По дворику, обнесённому оградой, носились трое чёрных стеклоящеров. За пределами ограды валялось несколько трупов этих существ. Чешуя на них начала трескаться. Шэнь Цинцю знал, что скоро из щелей начнёт сочиться не слишком ядовитый, но очень дурно пахнущий дым. В двери павильона изнутри пыталось протиснуться нечто большое, скрежещущее.
— С дороги, с дороги! — закричал Си Цинфэн, устремившись к неведомой твари.
Ученики — их было с полдюжины, — поспешно отступали. По пути заклинатель отбросил стеклоящера, который с размаху ударился о прутья забора и, судорожно дёрнувшись, затих. И всё равно Си Цинфэн не успел.
Нечто выпросталось из проёма, раскрыло чёрные кожистые крылья, забило хвостами — центральным, толстым и двумя тонкими, гибкими и, распахнув зубастую пасть издало тихий, но пробирающий до костей звук.
— Это что ещё за дрянь? — выдохнул У Цинлун.
— Крылатый змеесцинк, — подсказал Шэнь Цинцю. — Очень любопытно, я хотел бы…
— Учитель, не надо… — шепнул ему Ло Бинхэ, перехватывая за рукав.
Удар духовной энергией от Си Цинфэна змеесцинк пережил без потерь, только чуть попятился, потом взмахнул крыльями, неожиданно легко взмыл в воздух и рванулся за частокол, в лес. Заклинатель, не теряя ни секунды, вскочил на меч.
— Цзя! Ли! За мной! — приказал он.
Шэнь Цинцю только и успел крикнуть им:
— Бейте в центральный хвост! — и добавил уже тихо: — Эх, и погремушку с хвоста бы забрать, очень полезная вещь.
Внять последнему совету было некому, поскольку и Си Цинфэн, и двое учеников были уже далеко.
— Мастер У, возможно, нам стоит… — начал Шэнь Цинцю, глядя им вслед.
— Си Цинфэн справится, — уверенно ответил У Цинлун.
— Там, в лесу, двое людей. Днём мы шли вместе.
Хозяин поместья чуть нахмурился.
— Простые люди? Или даосы?
— Заклинатель с учеником.
— Тогда всё в порядке, глупостей не наделают, — невозмутимо заявил У Цинлун. — Шисюн Си хороший заклинатель и сильный боец. А теперь простите, мне нужно восстановить печать.
Поразмыслив, Шэнь Цинцю решил, что он прав. Лучше остаться в поместье. Пока печать сломана, есть шанс, что с той стороны заявятся новые незваные гости. Мало ли какие редкие и опасные монстры это могут оказаться.
Ученики добили стеклоящеров и по совету Шэнь Цинцю побросали тушки в портал. У Цинлун зашёл внутрь павильона, чтобы обновить защиту. Двое учеников помогали ему, а ещё двое ликвидировали учинённый монстрами беспорядок снаружи — убирали мусор, ставили на место выбитую плитку.
Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ оставалось только наблюдать за процессом. И, знаете, не так уж плохо праздно смотреть на то, как другие трудятся.
— Ах, да, Бинхэ. Не переживай из-за того, что случилось во время разговора в главном доме, — сказал Шэнь Цинцю. — Ты тут ни при чём. Думаю, мастер Си давно узнал нас. Может, и к лучшему, что всё открылось.
Ло Бинхэ заметно повеселел, но всё же уточнил:
— Разве муж не расстроен?
— А разве что-то изменилось? Мастер Си по-прежнему мил и приветлив. А мастер У как ворчал, так и ворчит.
— Раньше он был любезнее, — пожаловался Ло Бинхэ. — А сейчас я ему неприятен.
— Не бери в голову. Ты не лян серебра, чтобы всем нравиться, — утешил его Шэнь Цинцю. — Меня он тоже не очень-то жалует.
Надо полагать, к прелестнице, за которую У Цинлун принимал Ло Бинхэ, он был больше расположен. Хозяин поместья и к Хун Наньсин проявлял удивительную благосклонность, несмотря на все её неразумные поступки.
Это было объяснимо — мужчины обычно куда менее требовательны к женщинам, нежели к другим мужчинам. А вот отношение Ло Бинхэ к хозяину поместья казалось Шэнь Цинцю подозрительным.
— Что такого в этом мастере У, что ты им так заинтересовался? — полюбопытствовал он.
Ло Бинхэ вдруг смутился.
— А муж не заметил в нём ничего особенного? — спросил он неуверенно.
Шэнь Цинцю задумался, но ничего, кроме огромного роста в голову не приходило.
Небо понемногу начинало светлеть. Эта долгая ночь подходила к концу. У Цинлун закончил работу внутри павильона и принялся чертить схему поверх дверей. Движения его были выверенными и точными, исполненными удивительного изящества. Было в этом и правда что-то знакомое, отчего Шэнь Цинцю стало не по себе.
И тут ему в голову пришла отличная идея.
— Бинхэ, как ты полагаешь, барышня Хун могла уже пробудиться?
Ло Бинхэ улыбнулся.
— Конечно, могла, — сказал он.
— Прекрасно! — Шэнь Цинцю ударил веером по ладони.
Если Си Цинфэн полагает, что он один решает, кому, когда и с кем здесь разговаривать, то он ошибается.
* * *
— Этот ученик готов понести наказание за дерзость. И всё же он категорически против, — очень вежливо произнёс Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю посмотрел на него с укором. Такого вероломства от любимого мужа он не ожидал. Наказание, надо же! Интересно, какое именно.
— Я тоже против, — поддержал его У Цинлун. — Не понимаю, почему я вообще должен вам это позволять. Мастер Хун обратилась за помощью ко мне.
— Мастер Хун пока что ни к кому за помощью не обращалась, — напомнил ему Шэнь Цинцю. — Для начала стоит выяснить у неё самой, нуждается ли она в помощи. И если да, то в какой именно.
Глаза У Цинлуна подозрительно сузились.
— Полагаете, она захочет оставить всё как есть и готовы это желание поддержать?
— Если бы барышня Хун желала оставить всё как есть, то не пришла бы сюда, — сказал Шэнь Цинцю. — Однако, похоже, что с наставницей они сильно разошлись во мнениях, и дева Хун приняла это близко к сердцу. Ей непросто теперь довериться своему шибо или кому-то связанному с ним. А этот Шэнь — лицо непредвзятое. Мне уже случалось разговаривать с барышней, и я полагаю, ко мне она настроена не столь скептично.
По мере того, как он говорил это, лицо У Цинлуна становилось всё более растерянным, а последний аргумент буквально добил его. Видно, он не забыл, что до его появления у Павильона Новой луны Шэнь Цинцю и Хун Наньсин беседовали вполне мирно.
— По-вашему, изменения в характере мастера Хун связаны именно с этим? — удручённо спросил он.
— Это, безусловно, сыграло свою роль, — уклончиво ответил Шэнь Цинцю.
Сказать начистоту, он понятия не имел, о чём говорить с Хун Наньсин. И не так уж уверен был, что именно ему она вдруг доверится. Но в мире сянься, где персонажи годами молчат о чувствах и мотивах своих поступков, задушевная беседа может творить чудеса. Ну ладно, пусть не чудеса, но это дело хотя бы перестанет выглядеть столь безнадёжно.
— В словах мастера Шэня есть смысл, — неохотно признал У Цинлун. — Но я всё же не стал бы оставлять вас одних.
— Этот ученик согласен с мастером У, — с готовностью подключился Ло Бинхэ. — Это может быть опасно.
«Да что мне сделает эта девушка?» — хотел было сказать Шэнь Цинцю, но с учётом недавних событий эти слова прозвучали бы, мягко говоря, неуместно. Так что, поразмыслив, он произнёс:
— Сама Хун Наньсин не станет бросаться на людей. А что до демона, то уверен, что у мастера У найдётся средство сдержать его.
У мастера У действительно нашёлся амулет, сдерживающей тёмную сущность внутри человека. Ло Бинхэ внимательно осмотрел его, надел на себя, похвалил качество исполнения, после чего снял и вернул хозяину поместья. И наконец-то согласился подождать в соседней комнате, пока Шэнь Цинцю разговаривает с Хун Наньсин.
— Если учитель считает, что так нужно, этот ученик не смеет перечить, — смиренно сказал он, оставив Шэнь Цинцю теряться в догадках о том, насколько сильно он в действительности обижен.
У Цинлун оказался упрямее. В итоге они договорились, что он не станет вмешиваться в разговор, и просто побудет рядом.
Остановившись у двери, обклеенной талисманами, хозяин поместья вдруг сказал:
— Ученик мастера Шэня очень заботлив. И очень почтителен, несмотря на высокое положение, которое нынче занимает.
Будь это кто-то другой, Шэнь Цинцю непременно заподозрил бы насмешку. Но в голосе У Цинлуна впервые звучало что-то похожее на одобрение. Этот человек либо никогда не слышал о творчестве Люсу Мяньхуа, либо был так чист душой, что не верил домыслам и слухам.
Шэнь Цинцю только стыдливо кивнул, поспешив спрятаться за веером.
При виде Шэнь Цинцю на лице Хун Наньсин сначала отразилась радость, а потом паника.
— Старейшина Шэнь, этой ничтожной нет прощения! — выпалила она, падая ниц.
Ох уж этот архаичный этикет! Шэнь Цинцю совсем не нравилось, когда люди валялись у него в ногах, а в последнее время такое случалось слишком часто. Неловкости происходящему добавляло то, что на девушке было одно из тех платьев, которые Ло Бинхэ ещё недавно раскладывал перед ним на кровати — нежно-зелёное. Похоже, проснувшись, она успела найти свой цянькунь и переодеться.
— Вставайте, мастер Хун, — сказал Шэнь Цинцю. — Я здесь вовсе не для того, чтобы обвинять вас.
Девушка воспряла духом. Она вскочила на ноги и тут же в лоб спросила:
— Достопочтенный старейшина, вы ведь и есть глава пика Цинцзин школы Цанцюн?
Шэнь Цинцю тоскливо посмотрел на У Цинлуна, потом снова на Хун Наньсин и подтвердил:
— Да, этот мастер занимает упомянутую барышней должность.
— Тогда старейшина должен понять меня! — горячо проговорила девушка.
— Это в чём же? — опешив, спросил Шэнь Цинцю.
— Старейшина говорил, что демоны разумные существа, и с ними можно разговаривать мирно.
И не поспоришь! И суток не прошло с тех пор, как Шэнь Цинцю это сказал, а потому забыть о сказанном не успел.
— Верно. Но это не значит, что следует позволять им селиться у себя в голове, — проворчал он.
Хун Наньсин опустила глаза и тихо произнесла:
— У неё не было выбора.
— Расскажите мне всё как есть, — попросил Шэнь Цинцю.
В конце концов, именно для этого он сюда и пришёл.
* * *
Хун Наньсин проснулась от звука собственных рыданий. Всхлипнув, она рывком села и коснулась щеки. Лицо было мокрым. Из глаз беспрестанно катились слёзы. Во рту стоял привкус крови. Голос в голове повторял: «Конец… мне конец… всё напрасно».
— Вовсе не конец, — попыталась возразить она. — Ничего не вышло, но мы попробуем что-нибудь ещё.
Рыдания прекратились, как только Хун Наньсин обрела контроль над собственным телом, но голос не унимался. «Всё оказалось зря. Прости, прости…»
Осмотревшись, она обнаружила на столике потерянный накануне цянькунь, немного повеселела и попыталась подбодрить своего внутреннего собеседника.
— Смотри-ка, твоё любимое зелёное платье нашлось!
Но особого эффекта это не возымело.
Переодеваясь и умываясь, девушка не переставала расспрашивать свой внутренний голос о причинах паники, но внятного ответа так и не получила. И всё же кое-какие выводы она сделала, и эти выводы одновременно обрадовали и встревожили её.
Странным образом необходимость утешать и поддерживать другого помогла Хун Наньсин самой собраться и начать рассуждать здраво.
— Разве это не к лучшему? — спрашивала она. — Возможно, сейчас всё и решится благополучно.
Но в ответ слышала лишь: «Это конец… ты не понимаешь». В итоге она совсем перестала отвечать своему собеседнику.
Заслышав доносящийся снаружи голос хозяина поместья, Хун Наньсин бросилась к двери, но открыть её не смогла. Она отступила вглубь комнаты, ответила, что готова принять гостей.
Когда дверь распахнулась, за ней оказался именно тот, кого Хун Наньсин надеялась и боялась увидеть.
— Старейшина Шэнь, этой ничтожной нет прощения! — воскликнула она, прежде чем упасть на колени.
