Шанс на спасение

Джувон постучал в дверь и в ожидании ответа огляделся. Запущенный сад казался знакомым до неприличия. Сколько раз он открывал эту поскрипывавшую калитку, движимый гневом, жаждой справедливости, и вот теперь влечением. Только ли? Он предпочитал не задумываться о своих мотивах. Разбитые скульптуры и покосившаяся скамейка усиливали общее впечатление упадничества. Но вместе с тем атмосфере было свойственно какое-то очарование. Впрочем, Джувон никогда не причислял себя к поклонникам такой мрачной эстетики. Засмотревшись, он вздрогнул от неожиданности, когда хозяин дома появился на пороге. - Я только первый день как переведен в Следственное управление Сеула, а ты уже соскучился? Ли Донсик выглядел еще более утомленным, нежели обычно, но привычная усмешка не сходила с его губ, а в глазах словно плясало какое-то темное пламя. Оно зародилось после признания Пак Чонджэ и лишь разгоралось с каждой новой зацепкой, каждым шагом вперед. Это была жажда, понял Джувон. Жажда зверя, после долгих скитаний во тьме наконец-то напавшего на след. Хан Джувон не мог достоверно ответить даже самому себе, зачем он пришел. С того вечера, когда они «помогли» друг другу, прошла неделя. Эта тема больше не поднималась в разговорах, и казалось, возможность конструктивного взаимодействия была восстановлена. Донсик был уверен, что его отец замешан в деле Ли Юён наряду с До Хевон и Ли Чанджином. Мог ли Хан Гихван, столь стремившийся к совершенству и дорожившему репутацией больше, чем родным сыном, сознательно преступить закон сам или покрывать таковых? В какой степени он вовлечен во все это? В силу фактов Джувон усомнился в отце, однако не сомневался в себе: он сделает все, чтобы правда вышла на свет, но какой она окажется? И каковы для всех будут последствия этой правды? Пожалуй, самым здравым решением сейчас было вернуться домой и хорошенько выспаться. Но он находился здесь. Потребность в плотских удовольствиях? Любопытство? Жажда реванша? Несмотря на все его усилия, с каждым днем, каждой встречей, каждым спором между ним и Ли Донсиком что-то менялось. Ночные фантазии становились все бесстыднее, а жажда живого прикосновения конкретно к этому человеку, того, что некогда вызывало лишь отвращение, - все сильнее. В конце концов, Донсик сам отметил, что случившееся ничего не значит. Так почему бы и нет? - Я все уладил. Статья выйдет ровно перед началом слушания о назначении генкомиссара. - Рад, что ты решил сообщить мне это лично, но мог не утруждаться и просто написать сообщение. - Ты недавно обещал мне приятный вечер, - невозмутимо напомнил Джувон. Безукоризненно, безэмоцинально, так, чтобы по лицу нельзя было ничего прочесть. – И рамён. Пригласишь войти? - Тебе разве нужно приглашение? Я привык думать, что ты вламываешься ко мне по собственному усмотрению. Не разочаровывай меня. - И правда нет, - сдержанно улыбнулся Джувон, нагло протиснулся мимо, и тут же оказался в кольце рук. - Ты за этим пришел? - Не понимаю инспектора Ли, - удивление удалось изобразить весьма достоверно. - Вы же предлагали поесть лапши? - Какой же ты… догадливый, - хмыкнул Донсик и разжал объятия. – Гостевая ванная прямо и направо по коридору. Вот теперь удивление стало настоящим. В прошлый раз у них все произошло спонтанно и быстро. Сейчас будет по-другому? - Ванная? - Душ – снисходительно пояснил Донсик. Только сейчас Джувон заметил, что его волосы были влажными, кожа на шее – слегка покрасневшей, а рубашка застегнута небрежно, словно второпях. Стало ясно, почему он так долго не открывал дверь. - Горячая вода, чистые полотенца. Представь себе, даже в такой глуши, как Маньян, есть все эти удобства. Когда закончишь, подожди меня в гостиной. - Подождать? – вновь переспросил он и мысленно отругал себя за нелепость. - Вообще не обязательно, если не хочешь. Можешь помыться и уходить. Да, верно. Самым разумным было сейчас бежать отсюда без оглядки, подальше из этого дома и от этого человека. - Инспектор Хан, - окликнул его Донсик и задорно подмигнул. - Не бойся, я не буду подглядывать. Джувон никуда не ушел. Ванная разительно отличалась от обстановки в других комнатах: чистый кафель, современная сантехника. Но, по правде говоря, он видел только холл, гостиную и подвал, поэтому не мог составить полноценного представления обо всем доме. Подавив привычное отторжение, Джувон сосредоточился на воде и чистоте, как делал всегда, когда его настигал очередной приступ отвращения ко всему окружающему, несущему грязь и чужеродность, пытавшихся проникнуть и потревожить целостность его внутренней и внешней оболочки. Он не лгал, когда твердил, что у него нет мизофобии. То, что он испытывал, скорее было ближе к защитному рефлексу: навязчивая потребность в чистоте как способу успокоения. Природная брезгливость все только усугубляла. Вытершись, Джувон начал было одеваться, как вспомнил, для чего он здесь. Швырнув рубашку в сторону, он оперся руками о раковину. Какого черта? Переполнявшие сейчас нутро нервозность и волнение были абсолютно не к месту. Единичные встречи с теми тремя женщинами, с которыми у него дошло до постели, случались в отелях. Не так много отличий. Так в чем же проблема? Дело в его партнере? Он неверно истолковал свои желания? Ему хочется здесь быть или нет? Хан Джувон, во имя сущего, что ты творишь? Джувон закрыл глаза и задал себе всего один вопрос. Получив утвердительный ответ, он обернул вокруг бедер полотенце и решительно открыл дверь. Он держался уверенно ровно до того момента, как вошел в гостиную и обнаружил, что Донсик сидит на диване абсолютно голый, непринужденно положив ногу на ногу. Его вид шокировал, но вместе с этим Джувон ощутил жар, словно температура вокруг резко подскочила. Что за… Черт. Если подумать, Донсик находился у себя дома и имел полное право вести себя так, как ему заблагорассудится. Черт. Как он только мог быть таким? Даже если бы Джувон прямо сейчас попытался уйти, то не смог бы сделать это незаметно: его присутствие явно было обнаружено. Не то чтобы он намеревался выскакивать на улицу в таком виде. - Я постарался успеть раньше. – Донсик помахал рукой и склонил голову на бок, рассматривая его без какого-либо намека на стеснение. - Не хотел пропустить очередную впечатляющую сцену побега. - Я не сбегал. - Ладно. Ты когда-нибудь был с мужчиной, не считая нашего прошлого раза? - Что? К чему этот вопрос? – нахмурился Джувон: ощущать на себе жадный взгляд было неловко, сообщать кому-либо подробности личной жизни – тем более. - В текущих обстоятельствах, - Донсик сделал паузу и красноречиво оглядел их обоих, - это – самый актуальный вопрос. И я желаю получить на него прямой и однозначный ответ. Последнее было сказано жестко, с нажимом, без прежних шутливых ноток. Наверное, поэтому Джувон предпочел не вступать в неуместные сейчас пререкания. - Нет. Донсик удовлетворенно кивнул. Казалось, он и так знал, что услышит, но по какой-то извращенной причине хотел, чтобы это было произнесено вслух. Поскольку стоять поодаль было глупо, Джувон сделал несколько шагов вперед, с облегчением отметив, что вид голого Ли Донсика не вызывает у него панического желания сбежать прочь, а, напротив, совершенно иную реакцию, пока скрытую полотенцем. - С женщинами? - Да. А ты? - Да. И с теми, и с другими. - У меня тоже вопрос. – Он не собирался ничего такого спрашивать, но не смог удержаться. – У тебя есть кто-нибудь сейчас? Донсик удивленно приподнял бровь. - А что, похоже? Джувон достойно выдержал зрительную атаку. Лишь спокойствие и уверенность, как и оттачивалось долгое время. - Я хочу получить прямой ответ. - У меня никого не было довольно давно, но это не означает, что я готов наброситься на первого встречного. Что насчет тебя самого? - Я не нуждаюсь в таких связях. Донсик скептически усмехнулся, но от сомнительных комментариев воздержался. Он поднялся и подошел ближе, совсем близко. Его член уже был наполовину возбужден, и не смотреть на это было очень-очень сложно. - Ладно. Взаимный допрос окончен? – осведомился Джувон, чтобы скрыть нервозность и какое-то странное волнение. Хотелось верить, что оно не было связано с новой информацией, которую ему еще предстояло осмыслить. Глядя на обнаженного мужчину перед собой, он ощущал эрекцию, но не представлял, что задумал этот безумец. - На тебе кое-что совершенно лишнее. Сам угадаешь? Подрагивая от напряжения, Джувон молча снял полотенце. - Ты слишком догадливый, - усмехнулся Донсик и дотронулся своей теплой ладонью до его груди и живота. Прикосновение было легким, но даже от этого член Джувона заинтересованно дернулся. - А ты слишком болтливый. Резкость собственных слов помогла слегка притупить неловкость, но не разгоравшееся желание. Они какое-то время молча глядели друг на друга. Донсик улыбнулся, и Джувон, не выдержав, потянулся к его губам первым. Никаких колкостей или острых шуток, все это осталось там, за поцелуем. Оба одинаково сгорали от страсти. На этот раз они, по крайней мере, разделись, но не ушли дальше дивана, который служил Донсику и кроватью, и местом приема гостей. Прошло порядочно времени с тех пор, как Джувон в последний раз представал обнаженным перед кем-то, не считая врачей, но он не испытал неловкости: сильнейшее возбуждение вытесняло все другие чувства, страхи, сомнения. Ему не раз говорили, что он хорош собой, да и он сам понимал, что ему повезло с внешними данными. Другое дело, что это не казалось ему чем-то весомым. Он никогда не горел желанием понравиться кому-то. Они целовались, теперь касаясь друг друга без препятствий в виде одежды, до тех пор, пока губы не начало саднить, и Джувон терялся в обрушившихся на него впечатлениях. Ли Донсик был худощав, но крепок. Упругие мышцы оплетали его тело, на груди и спине выделялись шрамы - следы от ранений, особенно – на бедре. Для полицейского это было в порядке вещей, но Джувон почему-то касался их с каким-то особым трепетом. Он с негодованием констатировал, что имеет крайне мало навыков в том, как доставить партнеру удовольствие, и создавалось впечатление, что Донсик все понимал и именно поэтому сдерживал себя от более чувственных ласк. Джувон не выносил оказываться несведущим в чем-либо, но это был тот случай, когда умение приходит вместе с опытом. Впрочем, долгой прелюдии не получилось: совсем скоро оба оказались почти на грани. Возбуждение разбавило разочарование: неужели все снова закончится быстро? А чего он ожидал? Что предвкушал на самом деле? В какой-то момент он осознал, что сидит на диване, а Ли Донсик стоит перед ним на коленях, держа в руке его член. Это могло означать только… - Ты, правда, хочешь этого? – спросил Джувон и поразился тому, сколь хрипло прозвучал его голос. Он ощущал, как горят щеки, все его тело словно пылало. Донсик поднял на него затуманенные похотью глаза. - А что могло бы заставить меня делать это против воли? Джувон тяжело сглотнул. Ему доводилось получать такие ласки от женщины, и они были весьма и весьма приятны. Но это уже было несравненно большим, нежели просто взаимное удовлетворение руками. Должны ли они заходить так далеко? Хотел ли он этого? Чуть помедлив, Джувон кивнул и закрыл глаза, но тут же распахнул их: колено ощутимо царапнули ногти. - Не смей. Сразу стало ясно, что его не хватит надолго: ощущения были слишком сильными и яркими. Он пытался не смотреть на то, как губы Ли Донсика охватывают его член, но и не мог отвести взгляд. Он пытался не стонать, но эти звуки сами вырывались в ответ на каждое касание, дарившее невероятное наслаждение. Происходящее вновь напоминало пытку: Донсик проводил по члену то рукой, то влажным языком, ласкал его яички, прихватывал губами нежную чувствительную кожу, словно бы играя, подгоняя к пределу удовольствия, но не позволяя достичь его. А когда он, играючи подув на головку, наполовину вобрал член в свой бесстыжий, горячий рот, Джувон едва не прикусил язык, стремясь сдержать крик. Так было еще слаще, еще невыносимее: движения горлом почти доводили до пика, а зрительный контакт лишь добавлял остроты. Он отчаянно хотел продержаться как можно дольше, но в этом сладостном плену вновь оказался абсолютно беспомощен и ведом. Почувствовав скорую разрядку, Джувон испытал легкую панику и потянул партнера за волосы, но тот положил руку ему на бедро и удерживал на месте, пока он не выплеснулся ему в рот с громким стоном. Слегка придя в себя после этого невероятного оргазма, Джувон обнаружил, что любовник – его любовник Ли Донсик! - сидит рядом и внимательно его разглядывает. - Понравилось? – Донсик хищно облизнулся, смахнув языком с верхней губы тонкую полоску спермы. Сколько же граней было в этом человеке? - А как же ты? - Как видишь, - он с ухмылкой указал на свой еще напряженный член. Джувон представил себе, как опускается на колени, как накрывает губами багровую головку и… Мгновенный порыв был пресечен вспышкой неприятия: еще не все внутренние барьеры были разрушены в угоду проснувшемуся на третьем десятке лет желанию. - Я не уверен, что смогу так же сделать для тебя. Он никогда не испытывал сожаления или стыда, признаваясь, что не может, не желает или не считает нужным делать что-то: есть сырое мясо, препарировать лягушек, лгать, что соседи по комнате в студенческом общежитии всю ночь были на месте или касаться малознакомых людей. Но сейчас Джувон впервые ощутил сожаление от того, что пока не готов. Дело было не в ответной услуге и не в смущении от собственной неопытности. Он действительно хотел это сделать. Впрочем, Донсика это ничуть не расстроило. - У нас все по обоюдному согласию, не так ли? Но я не откажусь от твоей помощи..мм..другим способом. Джувон напряженно кивнул, обхватил пальцами его истекавший смазкой член, а Донсик накрыл его руку своей, задавая темп. Оказалось, он и так уже был почти на пределе, и ему хватило всего нескольких мучительно-плавных движений. Изливаясь, Донсик внезапно притянул его к себе и глубоко поцеловал, и после недавней разрядки это никак не должно было быть столь волнующим и сладким. Послевкусие поцелуя было несколько другим, новым, и Джувон застонал ему в рот, осознав, что это – его собственный вкус, оставшийся на губах, языке, после того, как... Несколько минут они просто сидели молча, поглаживая друг друга и восстанавливая сбившееся дыхание. Сейчас, утолив похоть, следовало стереть следы полученного удовольствия, собраться и уйти, но Джувон медлил. Когда разгоряченную кожу начало холодить, Джувон убрал руку с опавшего члена партнера и выпрямился. Его пальцы были измазаны семенем. Он осторожно поднял руку на уровень глаз и задумчиво оглядел белесые потеки. - Это может понравиться, а может и нет. И оба варианта – норма, - предупредил Донсик, разгадав его намерение. – Не стоит спешить, если не готов. Вывернет на мой диван – я восприму это как личное оскорбление и потребую извинений. Как минимум, тебе придется убирать все самому. - Приму к сведению. Брезгливость отважно вступила в схватку с любопытством и упрямством, но потерпела сокрушительно поражение. Джувон смазал маленькую каплю кончиком языка и, распробовав, демонстративно слизал с ладони все остальное. То, что Донсик жадно наблюдал за ним, пожалуй, лишь подстегивало. - И как? С нетерпением жду вердикта. Вкус был терпким, пряным, но не неприятным. Он не вызвал отвращения, как и то, что они соприкасались потными телами, и Джувон испытал недюжинное облегчение. Он был твердо намерен попробовать сделать это. Он и в самом деле намеревался еще раз пойти на поводу у собственного безумия? О, да. - Солено. Донсик вальяжно закинул руку на спинку дивана и рассмеялся. Его ничуть не смущала собственная нагота, и он с удовольствием расматривал Джувона, а тот впервые задумался, так ли красиво его собственное тело. Ведь Донсику, в отличие от него самого, точно есть, с кем его сравнить. - Да? А вот ты, инспектор Хан Джувон, на вкус как утренняя роса. - Правда? Глупейший вопрос, который только можно было задать. - Нет, - довольно улыбнулся Ли Донсик. – Ты тоже солоноват. Душ? Или ты снова намерен сбежать, как в прошлый раз? - Я не сбегал, - нахмурился Джувон. – Я пойду первым. Ввиду утренней смены возвращение в Сеул означало катастрофически мало времени для сна, и Джувон исключительно из соображений рациональности принял приглашение остаться на ночь. Пересилив себя, он посетил душ еще раз и переоделся в комплект домашней одежды, который держал в машине на случай, если непредвиденная ситуация вынудит его заночевать не дома. Тому факту, что эта идея пришла ему в голову только после того, их первого раза, Джувон предпочитал не придавать значения. Приведя себя в порядок, они поужинали, правда, вместо обещанного рамёна было рагу из мяса с ким-чи. Донсик готовил, а Джувон, несмотря на возражения и едкие подколки, помыл тарелки. Он просто не мог допустить, чтобы в доме, где он будет спать, находилась груда грязной посуды. Выделенная ему комната изобиловала коробками со старыми вещами, кое-где виднелась пыль, но постельное белье пахло чистотой. Осматриваясь, Джувон зацепился взглядом за фотографию, лежавшую на столе в куче бумаг. Он сразу узнал на ней О Джихва и Пак Чонджэ. Также рядом стояла улыбавшаяся Ли Юён, еще двое юношей и девушка были ему незнакомы, и, конечно же, Ли Донсик. Он видел его фотографии того времени в архивных папках, но то по большей части были следственные материалы дела, и на них он уже выглядел таким, каким и был сейчас: надломленным, почти разбитым, с затаенной болью где-то глубоко внутри. Молодым людям на фото было около двадцати. Даты не стояло, но, вероятно, снимок был сделан незадолго до пропажи Ли Юён. Юноша с гитарой в руке, запечатленный на фото, разумеется, походил на Ли Донсика, но в то же время словно был кем-то другим. Тем, кто мог беззаботно веселиться и наслаждаться жизнью. Он вспомнил, что в подвале в одной из коробок наткнулся на старый альбом. Возможно, при случае ему удастся заглянуть в него. Но что там можно найти? И зачем? Джувон вновь взглянул на фото, и теперь ему показалось, что он едва узнает в этом задиристом пареньке в центре своего напарника. Он знал единственного Ли Донсика, харизматичного и сумасбродного. Ли Донсика, который сутулился, словно водрузив на свои плечи всю тяжесть того, что приключилось с его семейством. Того, кто породнился со своим безумием. Того, в чьей вальяжной, насмешливой манере таились стойкость, упорство и высокомерное достоинство. Люди не любят признавать свои ошибки. Донсик был одной из них. Он был надломлен, но не уничтожен, и одним этим он словно бы становился выше, значимее, что раздражало всех тех, кто бросал некогда в него камни. Обвиняя Донсика в убийствах, Джувон почти испытывал эйфорию. Сейчас он был рад, что ошибался. Он был рад, что нашел в себе смелость признать свою ошибку. Донсику, скорее всего, было на это плевать, но это было важно для самого Джувона. Несмотря на отсутствие нормального отдыха в предыдущие дни, на усталость и снятие изматывавшего сексуального напряжения, Джувон не мог уснуть. Возможно, дело было в непривычной обстановке. Вероятнее - в феерии испытанных эмоций. Как только он закрывал глаза, то видел улыбавшегося юного Донсика, сменявшегося Донсиком из его времени, стоявшего перед ним на коленях, вбиравшего его член в свой рот… Джувон распахивал глаза и долго глядел во тьму. Когда перевалило глубоко за полночь, он попытался было припомнить и применить технику быстрого погружения в сон, которой овладел еще в колледже, но услышал шаги прямо за своей дверью. Ли Донсик постучал и, не дождавшись позволения, вошел. - Что ты делаешь? – нахмурился Джувон. Он четко и безапелляционно обозначил, что готов спать только в отдельной кровати, и Донсик слишком быстро согласился. - Не могу уснуть. - Причем здесь я? - Из-за тебя не могу. Ты ворочаешься уже два часа кряду, а я слышу всю твою возню. Нужно хотя бы сегодня поспать. Не волнуйся, я пришел со своим одеялом. Подвинься. - И чем же мне поможет твое присутствие? - Не узнаешь, пока не попробуешь. Нарушитель его покоя сел на край кровати и, поерзав, улегся, основательно прижав Джувона. - Я же сказал, что сплю один. И здесь мало места для двоих. - Что, держать тебя за член можно, а лежать рядом – нет? – усмехнулся Донсик. - Ты в курсе о том, что существует понятие личных границ, и законом предусмотрены меры за их нарушение? – ледяным тоном осведомился Джувон. - Арестуй меня, - зевнул Донсик в ответ и, натянув на плечо одеяло, повернулся к нему спиной. - А лучше обними и представь, что я – плюшевый медведь, как в детстве. Может, заснешь быстрее. - Не могу. У меня такого не было, - покачал головой Джувон, отодвигаясь к противоположному краю, чтобы максимально освободить пространство между собой и вторгшимся на его территорию варваром. Он помнил только зайца, которого, впрочем, у него забрали после того, как мать увезли в психиатрическую клинику, откуда она уже не вышла. С тех пор его воспитанием занимался отец. Так он, к своему ужасу, и ответил. Пожалуй, решение остаться здесь на ночь было его главным просчетом. - Плохо, - вздохнул Донсик, укладываясь поудобнее. – У каждого мальчишки должен быть медведь. Или заяц. Или черти что, лишь бы оно успокаивало. У тебя было? Нет. Хан Гихван считал, что игрушки должны быть полезными, и их цель - воспитывать в ребенке волю и разум, а не будоражить неокрепшее сознание и способствовать развитию никчемных фантазий, которые размягчают натуру. Поэтому детство и юность Джувона сопровождали книги и развивающие игры. Что ж, плоды этого воспитания Хан Гихван испытал на себе. То, из чего он лепил сына, казалось ему безвольным. Эмоциональным и иррациональным. Мягким и податливым. Но это был металл, жидкий металл. Он принял заданную форму, но не застыл окончательно, находя мужество обретать новые грани и выходить за навязанные пределы. То, что считалось слабостью и проклятьем, оказывалось силой и спасением. - Это не твое дело, - вновь обозначил границы Джувон, смущенный и разозленный тем, что сказал слишком многое. Он и так себя не узнавал, и лишние откровения приходились совершенно не к месту, не ко времени, и вообще не должны были случиться. Это было не то, чем уместно делиться, и, если уж на то пошло, вовсе не то, что хотелось вспоминать перед сном. - Конечно не мое. Кровать была узковата, и, чтобы не упасть, Джувону пришлось вернуться на исходную позицию и прижаться к напарнику ближе. Он никогда не оставался на ночь в постели с теми женщинами, с которыми занимался сексом. Даже во время учебы он с трудом переносил присутствие соседей по комнате. В последний раз он спал рядом с кем-то в далеком детстве, когда мать, пребывая в адекватном состоянии, приходила к нему, чтобы успокоить после дурного сна, но сейчас от близости Донсика отторжения или дискомфорта он не испытывал. Скорее раздражение от того, что тот как обычно навязал свои правила. Сон начал вступать в свои права. Джувон засыпал с мыслью, что отлежит себе все части тела, но глухой стук, раздавшийся откуда-то этажом выше, заставил его вздрогнуть и начисто разогнал приятное оцепенение. Слегка очнувшись, он ощутил помесь досады и недовольства собой. Для старого дома такие звуки наверняка были в порядке вещей. Ему не следовало так реагировать, это было постыдно для полицейского и взрослого рационального мужчины. - Не волнуйся, инспектор Хан, я не прячу своих жертв в доме, - ухмыльнулся Донсик. – Призраки невинно убитых мною не потревожат твой сон. - Забавная шутка для того, в чьем подвале на протяжении двадцати лет был замурован труп. Джувон был слишком утомлен, разозлен и растревожен, и, говоря это, не задумался, как прозвучат его слова. Вместе с пониманием пришло сожаление. - Прости. Я не хотел напоминать тебе. Это было слишком грубо. - Это было в твоем характере. Но я рад, что ты выучил это новое слово, оно бывает полезно в жизни. Или ты всегда его знал, но только сейчас начал применять? - Как тебе будет угодно. - Знаешь, мне порой кажется, что Юён так и осталась здесь, - задумчиво произнес Донсик. – Я так думаю, и мне нравится думать, что она рядом. А потом я начинаю ненавидеть себя за эти мысли. - Прости, - повторил Джувон. Он действительно раскаивался. Во всем. Как в своих неуместных словах, так и в напрасных, необоснованных обвинениях. В ответ послышалось бормотание, в котором четко различались бранные слова. - Похоже, я все-таки покину тебя. Доброй ночи. Спи. Донсик заворочался, и в темноте Джувон разглядел, как он с усилием спускает ногу с кровати на пол. В мыслях немедленно всплыли фрагменты воспоминаний: поздний вечер, пешеходный переход, прихрамывающий человек. Он быстро отбросил одеяло. - Где твои таблетки, на кухне? Я принесу. - Нет. Я сам. Резкий окрик на несколько секунд пригвоздил его к месту. Джувон понимал: нет ничего приятного в том, чтобы показывать свою слабость и уязвимость. Они уже не считали друг друга врагами, но и друзьями тоже не были. Хотя бы потому что друзья не занимаются сексом. - Мне все равно нужно в уборную. Таблетки захвачу по пути. Это более рационально. - Рационально говоришь? Ладно. Не особо спеши, помой руки. Слабый свет уличного фонаря, местами пробивавшийся сквозь плотные шторы, падал Донсику на лицо, оттеняя глубокие морщины и придавая ему жутковатый вид, почти как в ту ночь, когда они обнаружили останки Ли Гымхва. Не хватало только зарослей тростника и нарочито безумной улыбки. Это должно было напугать, но глядя на него, Джувон замер и недоуменно моргнул. Монстр исчез, и он не понимал, в какой момент это произошло. Перед ним уже давно был не_простой, не_удобный, не_нормальный, но - человек. Человек, к которому его тянуло с непреодолимой силой. - Ты уснул или передумал? Джувон тряхнул головой, сгоняя оцепенение, и поспешил на кухню. Он управился меньше чем за минуту. - Так быстро? А как же уборная? – хмыкнул Донсик, когда он вернулся в комнату. - Расхотел. Вопреки ожиданиям, тот кивнул и молча принял из его рук блистер и стакан воды. - Благодарю тебя, инспектор Хан, но теперь я точно отсюда не уйду, - сообщил Донсик, вытянувшись на кровати. Это и так было ясно. - Что говорят врачи? - Что там нечему болеть. Во всяком случае, настолько сильно. Джувон кивнул. Он читал о таком. Вспышкообразные фантомные боли, возникающие при физических и эмоциональных перегрузках или ассоциативных обстоятельствах. Как правило, последствия сильнейшего стресса. Боли, возникающие на месте старой раны, но порождаемые не столько поврежденными нервами, сколько мозгом. - Только эти таблетки? - Пытаешься уличить меня в приеме запрещенных веществ? Разочарую: я не горю желанием добровольно затягивать на своей шее еще один короткий поводок. Джувон всегда без стеснения спрашивал о том, о чем хотел бы узнать, не важно, был ли вопрос уместен или нет, но сейчас испытал неловкость. Он сидел на своем краю кровати, еще хранившем его тепло. Можно было собраться и пойти на поиски более подходящего места для сна. Мотель в Маньяне был всего один-единственный, но вряд ли в эту ночь в нем наблюдался солдаут. В конце концов, Джувон плотнее задернул штору, отсекая настырный луч, и лег обратно. Устраиваясь, он неуклюже подвинул руку, и тут же сбоку раздался сдавленный стон. - Хан Джувон, ты помог мне унять боль в ноге, но решил отбить почки? - Я не нарочно. Прости. - Да что ты заладил, - раздраженно отозвался Донсик. – Спи уже. Сказать было легче, нежели сделать. - Детектив О что-то поняла, не так ли? – спросил Джувон несколько минут спустя, чтобы разбавить нависшую тяжелую тишину. - Про что? Судя по тому, что Донсик ответил почти мгновенно, он тоже не спал. - Про нас. - Скорее всего. Определенно да. Джихва – потрясающе проницательная женщина. Надо хорошенько подумать, куда спрятать ее тело. Услышав знакомый смешок, Джувон нахмурился и приподнялся на локте, пытаясь в темноте разглядеть мужчину, лежавшего рядом. - Ли Донсик. Я уже говорил, что не понимаю таких шуток. - Да, и вправду говорил. Джувон уже не верил, конечно же, этим поддразниваниям, но инстинктивно, по выдрессированной привычке напрягся. Все намеки на желание уснуть исчезли без следа. - Так мне расценивать твое заявление как признание в планировании преступного умысла? - А ты сам как думаешь? – хмыкнул Донсик и повернулся на другой бок, теперь оказавшись лицом к нему. - Очень остроумно. Я не доверяю тебе. Говорить об этом человеку, который лежал на соседней подушке, почти нос к носу с ним, было в высшей мере странно. - Повторяешься, инспектор Хан, - усмехнулся Донсик и коснулся рукой его груди. – Так часто, что со стороны может показаться, будто ты желаешь, чтобы тебя разубедили в этом. Джувон нахмурился и оттолкнул его. Разговор заходил не туда, куда надо, и он не хотел вновь оказаться в логическом тупике, где с одной стороны кирпичная стена из неоспоримых доводов, которую ему нечем пробить, а с другой – глумливо ухмыляющийся Ли Донсик. - Посплю в машине. Он попытался выбраться из кровати, но Донсик проворно схватил его за руку и утянул обратно. - Ладно, Джувон-а, не ярись, - примирительно сказал он. - Я пошутил. Не все слова нужно воспринимать буквально. Джувон не стал интересоваться, о чем именно шла речь. Они теперь лежали слишком близко, дыхание Донсика щекотало подбородок, и настойчиво возникала мысль попробовать найти в полумраке его губы. Очень плохая и глупая мысль. Легкий поцелуй стал для него словно ударом тока. Донсик всего лишь коснулся губами его губ. Ничего особенного, но сердце предательски зашлось в пляске. Зато теперь он точно знал, где его цель. Джувон сместился вперед и вернул поцелуй, а Донсик положил руку ему на затылок, притягивая ближе. На этот раз поцелуй был глубже: их языки столкнулись и сплелись в хаотичном танце, губы скользили по губам, то отрываясь, то соприкасаясь вновь. Всего лишь поцелуй. Сладкий, чувственный до дрожи. Невероятный. Когда Донсик отстранился, Джувон ощутил разочарование пополам со стыдом. - Пожалуй, достаточно. Иначе нам обоим поможет только холодный душ. Джувон кивнул. То, что дыхание сбилось не только у него, было слабым утешением, но ситуация уже не казалась столь унизительной. «Можно обойтись влажными салфетками», - промелькнула в голове крамольная мысль. - Правда? – хмыкнул в темноте Донсик, и он с ужасом осознал, что произнес это вслух. - Тогда иди сюда. Сейчас все было почти так же, как и в их первый раз. Джувон быстро снял футболку и белье, Донсик же успел только приспустить штаны, и оставалось порадоваться, что домашняя одежда все же была более удобной для таких упражнений, нежели строгий костюм или полицейская форма. К собственному стыду, Джувон оказался тверд всего лишь от пары поцелуев. С ним никогда такого не было, и он еще не привык к этим стремительным переменам: возбуждение захватывало целиком и тело, и сознание, а понимание близости того, кого он желал, сводило с ума. На этот раз он уже знал, что нужно делать, и Донсик не возражал против быстрого ритма. Они касались друг друга только руками, и, хотя прямо сейчас этого было достаточно, смутно хотелось чего-то большего. Чего же? Несмотря на спонтанность и непродолжительность их ласк, после оргазма Джувон не сразу обрел способность говорить, двигаться и даже мыслить. Он счел постыдным тот поцелуй? Сейчас ему хотелось провалиться сквозь землю. - Молодой и ненасытный, - довольно усмехнулся Донсик, поглаживая его по спине. Сам он кончил с громким, рычащим стоном, который все еще отдавался в ушах Джувона сладким эхом. – Обычные салфетки в тумбочке рядом с тобой, влажные - на кухне. Я сам туда не дойду, нога. На теле предсказуемо ощущался пот, не говоря уже о других естественных жидкостях, размазанных по ним обоим. Джувон прислушался к себе, но, не распознав острого неприятия, решил, что салфеток будет достаточно и ему. Он прошел на кухню прямо так, обнаженным, и был слишком взбудоражен, чтобы испытывать по этому поводу неловкость. Когда он вернулся, в комнате горел свет, а Донсик как раз доставал из шкафа чистую одежду: та, что была на нем изначально, теперь годилась лишь для стирки. Вещи Джувона, отброшенные непонятно куда в порыве страсти, аккуратно лежали поверх одеяла. Постель была смятой, но на простынях почти не осталось следов их занятия, все находилось на них самих. - А как же нога? - Рациональность - хмыкнул Донсик и, одевшись, улегся в кровать. - Не волнуйся, я больше не буду приставать. Видишь, даже повернулся к тебе спиной. Джувон посмотрел на телефон: половина третьего. Воспользовавшись салфетками, он натянул белье и футболку и, выключив свет, лег рядом. - Почему ты это сделал? - Хотел, чтобы ты сменил свою идиотскую пластинку. Это во благо нам обоим. - Взаимопомощь? - Тебе обязательно классифицировать каждое действие? – в голосе Донсика промелькнуло раздражение. - Просто считай, что я забочусь о своем бывшем напарнике, и не надумывай лишнего. - С чего бы? Ты же много раз говорил, что не волнуешься за меня. Джувон знал, что это не так. Или не совсем так? Между ними слишком многое изменилось, слишком быстро, совершенно непонятно. Или ему так казалось? Могло ли быть так, что все слова Донсика являлись правдой? - Ай, какой же ты дотошный. Хорошо, разъясню по существу. После ночи в машине у тебя будет болеть спина. И ты не сможешь продолжать участвовать в нашем общем деле. Может, даже попросишь отгул, и кому-то придется разгребать твои дела в участке. Как видишь, исключительно корыстный интерес. Джувон насмешливо фыркнул. Игра, в которую можно играть бесконечно? - Я о том, что было у нас сегодня. - Потому что захотел. - Наверное, небеса должны рухнуть на землю, чтобы инспектор Ли ответил нормально, - картинно вздохнул он. - А что ненормального в моем ответе? – заворочался у него под боком Донсик. - Я сказал как есть: сделал это, потому что захотел. И сейчас, и раньше. - Давно ты задумался об этом? О том, что у нас было. - О том, чтобы отсосать тебе? Джувон вздрогнул. Проклятье. Почему он реагирует как школьник? - Обо всем. - Еще с тех пор, как ты был изумительно спесивой сучкой. Джувон обязан был достойно ответить, но вопреки воле рассмеялся. Напряжение и неловкость, которое он испытывал в прошлый раз, исчезло без следа. То, что даже лежа в постели после секса они могут нормально, непринужденно говорить – и целоваться! - стало для него открытием. Во всяком случае, не считая недавней вспышки страсти, применительно к нему и Ли Донсику это можно было считать практически нормальным разговором. - А точнее? - Ты в курсе, что после хорошего секса противопоказано напрягать мозги? А, да откуда тебе знать. Нет, здесь мне вряд ли удастся заснуть. Пожалуй, вернусь-ка я на диван. Он действительно поднялся, но на этот раз Джувон сам схватил его за руку и удержал подле себя. - Нет, но я это запомню. И у меня уже был секс. - Рад за тебя. - Так все же? Донсик с усмешкой улегся обратно и даже вальяжно закинул на него ногу, а Джувон не испытал желания отодвинуться. Он сам не знал, как улечься, все же для двоих взрослых мужчин места и вправду было мало, и, сдавшись, положил руку на партнера. В конце концов, они уже трижды разделили удовольствие. Почему бы и нет? - Заподозрил, что нам может быть..мм..хорошо вместе – когда ты начал вламываться ко мне. Укрепился в подозрениях - когда ты начал смотреть на меня неподобающе. Окончательно убедился неделю назад, когда ты в порыве страсти приложил меня головой о стену. И как ты догадался, что сотрясение мозга – моя давняя грязная фантазия? - Ты первый меня поцеловал, - бесстрастно заметил Джувон. – И я не смотрел на тебя. Или смотрел? - Боялся, что ты набросишься на меня прямо в участке. Вот позорище бы вышло. Все ради твоей многообещающей карьеры, инспектор Хан. - Вряд ли бы это произошло. Ты не настолько красив, как раньше. - Ты безжалостно поверг меня в самое сердце, - расхохотался Донсик. – Но тебе виднее. Теперь твоя очередь. Только секунду назад Джувон готов был дать себе пинка за глупую фразу, как сейчас его сердце со свистом ухнуло куда-то вниз. Адские американские горки, с Ли Донсиком было именно так и никак иначе. - Что? - Ну, у нас же ночь сенсационных откровений. Или мы оттачиваем навыки по ведению допроса в неформальной обстановке? В любом случае, инспектор Хан, теперь твой черед раскрывать карты. Когда ты задумался о том, что у нас так может быть? Пока Джувон осмысливал, как выйти из ловушки, в которую все же попался, Донсик улегся поудобнее, подложив руку под голову, теперь почти касаясь щекой его плеча. В процессе возни они каким-то образом оказались под одним одеялом, их бедра соприкасались, ноги переплелись. Совсем близко друг к другу, интимно, но не на грани секса. На грани доверия. Это было незнакомо. Наверняка незаконно. Пугающе и маняще одновременно. Шокировало и восхищало едва ли не больше, чем испытанные впервые новые грани удовольствия. Голос Донсика звучал привычно насмешливо, но жесткие нотки не давали повода рассчитывать на то, что можно будет выкрутиться. За показной, обманчивой расхлябанностью скрывались взращиваемые годами сила, злоба и воля. Он, как собака, вцепившаяся в кость, безжалостно вытащит из него все, что пожелает. - Никогда. Я никогда не думал, что это между нами может случиться. Джувон ненавидел лгать, но и правду сказать не всегда было возможно, допустимо или уместно. Какова бы ни была причина, он предпочитал открыть хотя бы часть правды, нежели сплетать паутину лжи. Это могло сработать с кем угодно, но, разумеется, не с Ли Донсиком. - Похоже, я неправильно задал вопрос, - вздохнул Донсик. – Что ж, попробуем еще раз. Когда ты понял, что хочешь секса со мной? - Я тебя о таком не спрашивал. - А я тебя спрашиваю. Так что? - Не помню точно. – Джувон вздохнул и мысленно проклял себя за то, что столь беспечно завел эту тему, не задумавшись о последствиях. – Еще до убийства Кан Минджон. До того, как арестовал тебя. - Ну и ну… - Удивлен ответом? - Удивлен, что ты ответил. Я был первым, кого ты захотел? - Я уже говорил, что у меня был секс. - Я помню. Мой вопрос о другом. - Иди нахрен. Донсик издал странный смешок и подтянул свое одеяло повыше, укрыв их обоих почти с головой. Джувон хотел сказать, что он не потерпит фамильярного обращения, даже несмотря на то, что они делали, но почему-то промолчал, просто придвинулся ближе, позволяя их общему теплу проникнуть под одежду, прямо к коже, и согреть, разогнав настырно пробравшуюся в дом февральскую ночную промозглость. - Вообще-то я сам был готов на тебя наброситься, Джувон-а, - услышал он, уже пребывая на грани сна и яви. – Ты невероятно красив, даже когда пытаешься меня арестовать. Джувон всегда спал в позе, максимально обеспечивавшей гармоничную циркуляцию жидкостей в организме и слаженную работу органов, как их учил наставник по духовному развитию, и думал, что ни за что не уснет вот так, варварски лежа на боку и обнимая Ли Донсика, но, вопреки всему, уснул мгновенно. ~~~ Ли Донсика никто не видел таким уже очень давно. Так говорят за столом, но Джувон не может это ни подтвердить, ни опровергнуть, ведь двадцать лет назад они не были знакомы. Возможно, теперь он – тот самый беззаботный юноша с фотографий, которые Джувон когда-то обнаружил в его старом альбоме. Изменилась не только прическа, хотя волосы изрядно отрасли после выхода из заключения. Взгляд, выражение лица, - все стало другим, приобрело спокойствие, то самое, которое он, должно быть, искал проклятый двадцать один год. Хан Джувон не может не радоваться такой перемене, но сердце почему-то тяжело сдавливает. Не желая показаться невежливым, он старается поддерживать разговор всеми силами, но то и дело поднимает взгляд на соседа справа и каждый раз натыкается на эту сияющую, будто щит, улыбку. Еда щедро сдобрена пряностями и перцем, но Джувон почти не чувствует вкуса. Он оглядывается, смотрит на знакомых ему людей, сидящих за столом, и не может понять, в чем дело. Как так получилось. Ведь словно бы не было этого почти года. Словно шеф Нам Санбэ и Пак Чонджэ должны вот-вот к ним присоединиться. Словно, совершая плановый обход, он игнорирует странный взгляд О Джихуна и пытается не коснуться своих припухших губ. Словно совсем недавно он появился в лавке, опоздав, потому что они с Ли Донсиком жарко целовались прямо в патрульной машине. - А ты приоделся, аджосси, - замечает Джэи, но при этом почему-то испытующе смотрит на Джувона, так что он не сразу понимает, к кому она обращается. - Свидание, - беззаботно подмигивает Донсик, и Хан Джувон ощущает, как стул под ним начинает кружиться, а воздух вокруг становится плотнее. – Сегодня хороший день для рамёна. Переглянувшись, О Джихва и Ю Джэи синхронно бросают на Донсика странные взгляды, в которых читается удивление и осуждение. Должно быть, они полагают, что день памяти шефа Нама – не лучшее время для свиданий. - Что это за принцесса? Мы ее знаем? – громко вопрошает Хван Кванён. - Боюсь, принцессы меня слегка недолюбливают, - хмыкает Донсик, поглядывая на Джихву, а та в ответ закатывает глаза. - Эй, у вас какие-то секреты? Это невежливо. Донсик косится на Джувона, его смеющиеся глаза прищурены. Джувон отвечает сдержанной улыбкой, с силой сжимая под столом руку в кулак так, что ногти впиваются в ладонь. Вот оно – его персональное адское пекло, то самое, в которое он, стоя на коленях перед Ли Донсиком в ту дождливую ночь, обещал упасть ради него. - А вот инспектору Хану не нужно прихорашиваться, он всегда выглядит идеально, - Донсик усмехается и подмигивает ему. – Жаль, он не любит рамён. - Я распробовал рамён, Канвондо славится своими мастерами лапши, - парирует Джувон. - Ну, надо же, инспектор Хан, кто бы мог подумать, - вскрикивает О Джихун. Джувон прикусывает щеку изнутри столь сильно, что ощущает металлический привкус на языке. Специи из супа попадают в ранку, и это жжение слегка отрезвляет. Никто. Никто и вообразить ничего подобного не смог бы. Сквозь добродушный смех со всех сторон он с легкой улыбкой Сфинкса, словно прибитой к губам, смотрит на Донсика. Тот тоже улыбается, но уже без прежней безмятежной теплоты. Во взгляде читается что-то проницательно-хищное, то самое, что было не скрыть при первой их встрече, совсем как тогда, в начале их знакомства, когда они пробовали друг друга на зуб. О Джихва хоть и смеется вместе со всеми, но кажется раздраженной, будто она не прочь дать кому-нибудь подзатыльник. Джувон с радостью отвесил бы оплеуху самому себе.