Шанс на спасение

~~~ Офис заместителя Генерального Комиссара полиции почти не претерпел изменений с тех пор, как его занимал Хан Гихван, и, хотя Джувон уже бывал здесь после его свержения, войдя, он инстинктивно вздрагивает. - Инспектор Хан Джувон! Человек, сидящий за столом, вовсе не похож на отца, скорее напоминает Нам Санбэ: те же лучистые глаза и откровенно-дружелюбная манера. Слишком дружелюбная. Впрочем, Джувон не позволяет этой видимости ввести себя в заблуждение: он отлично знает, какими личностными качествами, как правило, обладают люди, занимающие подобные посты, иначе им не удается надолго задержаться в этих высоких статусах. - Господин Ким, - приветствует он почтительным поклоном нового хозяина кабинета. – Начальник Следственного отдела Но передал мне ваше распоряжение. - Распоряжение? – чуть наигранно морщит лоб тот. - Явиться к вам лично. - Ах, бросьте, инспектор Хан. Это ни в коем случае не приказ, а приглашение. Прошу вас, располагайтесь. Хан Гихван пробыл в должности Генерального Комиссара менее недели, а потому банально не успел произвести кадровые чистки и перестановки внутри структуры. Возможно, благодаря этому, многие из тех, кто его открыто поддерживали, вроде того же Но Хванджуна, даже после грандиозного скандала смогли сохранить свои посты. Ким Инчхоль не входил в число официальных сторонников Хан Гихвана, однако периодически посещал его дом, где общение происходило в неформальной обстановке. Джувон, в отличие от того же Квон Хёка, никогда особо не интересовался политикой и расстановками сил внутри Полицейского управления, однако имел представление, что существует несколько оппозиционных групп, между которыми ведется борьба. Наличие альтернативных мнений само по себе было призвано пресечь сосредоточение абсолютной власти в одних руках, то есть действовало на благо общества. Сейчас Джувон понимает, что опосредованно сделал одной из группировок просто подарок судьбы, убрав с дороги конкурента. Однако он не имел полномочий или веса что-либо решать в данном аспекте, и оставалось лишь теоретизировать вслепую, чего он не любил. Ким Инчхоль плюхается в мягкое кресло в гостевой зоне, делает приглашающий жест рукой, и Джувон ловит себя на том, что гадает, с какими мыслями он расставлял здесь свои вещи, зная судьбу предыдущего владельца. Какие выводы для себя сделал? И сделал ли? - Благодарю вас, - кивает он, присаживаясь рядом, на то место, которое обычно занимал, когда его вызывал отец. Чуть суетливое предложение чая или кофе, будничное сетование на погоду. Ни намека на отцовскую скупо-деловую манеру, но это лишь означало, что нужно быть настороже. Почему же ты так сразу записал шефа Кима в противники? Потому что я навсегда и для всех останусь сыном Хан Гихвана. - Что ж, инспектор Хан Джувон, как поживаете? Как ваша служба? - Все в штатном режиме. - Так официально… - чуть разочарованно тянет Инчхоль и задорно подмигивает. - Слышал, вы делаете большие успехи. Начальник управления полиции в Канвондо очень лестно отзывается о вас. Я бы сказал, едва ли не молится. И, полагаю, у него для этого имеются все основания. - Благодарю, господин заместитель генерального комиссара, - почтительно склоняет голову Джувон. - Я польщен вашим вниманием, но я всего лишь делаю то, что в моих силах, выполняю свой долг наравне с другими офицерами. - Я и не сомневался, но мне отрадно слышать, что вы не утратили рвения. Что ж, мы всегда следили за талантливыми молодыми кадрами. Ведь персоналии – это самое важное, думаю, отец вам говорил, не так ли? За минувший год Джувон выработал нужную – правильную - реакцию на упоминания отца и уже почти довел ее до автоматизма, но иногда внутренняя процедура дает сбои. Все же человек – крайне несовершенный механизм. - Отец? – изгибает он бровь, чтобы смягчить выражение лица, но уверен, что эмоции отразились на нем как на ладони. Чего собеседник и добивался. - Пришлось к слову, - улыбается Инчхоль. – А что? Хан Гихван получил справедливый приговор, но глупо отметать его заслуги и управленческий потенциал, верно? - Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, - качает головой Джувон с вежливой улыбкой. Но Хванджун не сказал, для чего новый замкомиссара хочет видеть его. Он не ожидал от этого разговора ничего хорошего, и его подозрения начинали оправдываться. Инчхоль словно замечает растущее напряжение и вольготно откидывается на спинку кресла, акцентируя внимание на непринужденности их разговора. - Что ж, не буду ходить вокруг да около. Как вы смотрите на то, чтобы приносить пользу здесь, в Сеуле? - Сеул? – переспрашивает Джувон, мысленно перебирая все известные ему ругательства. Но Хванджун, чтоб его. Он же ясно дал понять, что не намерен пользоваться протекцией для перевода. Интересно, в связи с этим его срочно хочет видеть отец? - А что вас так удивляет? Прошло достаточно времени, волнения улеглись. Вы вполне можете вернуться и продолжить карьеру в столице. Вы более чем достойны должности здесь, в Главном Следственном Управлении. Или Международный отдел вам больше по душе? Движение кадров есть всегда, можно рассмотреть и такое назначение. Мне не стыдно предлагать вам это, я горжусь тем, что передо мной сидит столь достойный кандидат. «Ты навсегда останешься в должности инспектора». Перед внутренним взором сразу всплывает человек, от мыслей о котором становится больно. Джувон всеми силами старается скрыть свое волнение, и на этот раз одерживает над собой победу. Все же самоконтроль - чрезвычайно полезный навык. - В провинциях множество достойных офицеров. Могу я спросить, почему выбор пал на меня? - Потому что у вас имеется разносторонний бесценный опыт. Год назад ввиду…хмм…особых обстоятельств наилучшим назначением для вас был пост в Канвондо. Но время идет, все меняется. Сейчас ваши навыки требуются в столице, где уровень преступности куда выше. - Это весьма неожиданно. - Я понимаю, - широко улыбается Инчхоль, так, что полные румяные щеки почти скрывают глаза, и тем самым окончательно становится похож на американского Санта-Клауса. - Если вас тревожит внутренняя политика, то я никогда не поддерживал вашего отца, скорее, напротив, по большей части возражал ему, хотя у нас были общие точки соприкосновения. Я искренне восхищаюсь такими офицерами, как вы. Вы уже доказали, что долг перед страной для вас важнее даже родственных связей. Словом, никто не упрекнет меня или вас в каких-либо корыстных мотивах. Джувон кивает, давая понять, что принял услышанное к сведению. Тогда зачем я нужен вам здесь? - В Канвондо нехватка сотрудников, - замечает он. – Будет неэтично с моей стороны оставить этот участок в такой напряженной ситуации. - Разумеется, тенденции сейчас такие, что все меньше желающих идти в полицию, а среди тех, кто решается, множество драгоценных камней, но, увы, требующих длительной огранки, - удрученно вздыхает Ким Инчхоль. - Но если вас тревожат кадровые проблемы в Канвондо, мы это исправим. - Я польщен вашим вниманием, но вынужден повториться: имеются офицеры, чьи заслуги, на мой взгляд, не менее значимые. Инчхоль заинтересованно подается в кресле вперед. - Позвольте, у вас есть кто-то другой на примете? Мы с удовольствием рассмотрим все варианты. Надежные кадры – это главное в нашем деле. - Вы хотите получить от меня рекомендации? - Я не сомневаюсь в вашей объективности. - Ли Донсик, инспектор участка Маньян в Мунджу, - произносит Джувон прежде, чем успевает обдумать последствия. Да, эта рана еще ныла, но не ему было жаловаться. Он отчаянно желал, чтобы Донсик получил все заслуженное уважение, помноженное на годы несправедливых подозрений, а сам арестовал его, фактически своими руками упек на год в тюрьму. Несмотря на свои болезненные, невыносимые, безответные чувства, вбившие между ними клин, он готов был сделать все, чтобы искупить свою вину. Но не таким же способом! Сначала отец сбил Ли Юён и фактически сломал Донсику жизнь, затем ты обвинял в убийствах и грозился размазать его мозги по стенам подвала. А теперь привлекаешь к нему внимание, когда не понятно, что задумал этот тип. Словно он мало натерпелся от вашей семейки. - Хмм… Ли Донсик? Дайте вспомнить… - Ким Инчхоль задумчиво теребит пухлый подбородок и расплывается в улыбке. – Ах, Ли Донсик… Не с ним ли вы работали над тем делом? Это ведь его сестру… - Все именно так, - подтверждает Джувон. - Насколько мне известно, начальник Но готов предоставить ему должность в Сеульском следственном отделе после завершения условного срока. С вашего согласия, разумеется. - Да-да, припоминаю. Кхм-кхм. Но к нему и так применен особый подход. И условный срок… Это будет не быстро, тогда как компетенции вашего уровня нужны здесь как можно скорее. Джувон старался оперировать только фактами, особенно после своего провала в Маньяне, но сейчас он готов согласиться с интуицией. - Ваше предложение крайне почетно, но я не уверен, что уместно принимать его, а потому… – категорично начинает он, но Ким Инчхоль с теплой улыбкой накрывает его руку своей и легонько похлопывает. - Не отказывайтесь так сразу, инспектор Хан, - доверительно произносит он. - Поразмыслите над моими доводами, взвесьте все как следует. Мое предложение не бессрочно, но время на раздумье у вас пока есть. ~~~ Донсик зол, как сам дьявол. Даже сильнее, просто он настолько взвинчен, что не может подобрать достаточно емкого сравнения. О, да, в обуявшей его жажде насилия он бы смог посоперничать и с самим Владыкой преисподней. Злобное буйство наполняет кровоток, и мысли, сменяя друг друга, несутся неуправляемым галопом. В ожидании лифта и позже, спускаясь в ярко освещенной кабине вниз, он едва сдерживается, чтобы не садануть кулаком по стене, представляя на этом месте лицо Хан Гихвана. Смазать одним ударом гнусную, торжествующую усмешку. Бить до фонтана крови, пока ошметки плоти не разлетятся вокруг. И, конечно же, ублюдку, никак не желающему уняться, этого будет ничтожно мало. Донсик намеренно выходит где-то на пятом этаже и далее пользуется лестницей. По мере преодоления ступеней и попыток сосредоточиться на том, чтобы не напрягать напомнившую о себе ногу, эмоции утихают, а в голове проясняется. Прием знаком и эффективен: добравшись до центрального холла, он уже не пышет огнем и оказывается способен трезво анализировать информацию. В целом, если вынести за скобки мелочи вроде порывов открутить Квон Хёку голову, и не придираться к другим раздражающим эпизодам, разговор вышел достаточно продуктивным. По итогу он не нащупал искомого, зато получил информацию о том, что ситуация может лишь усугубиться, а также возможность не допустить этого или свести разрушительные последствия к минимуму. Предупрежден – вооружен, желательно огнестрельным оружием, но, поскольку табельный пистолет ему пока не выдали, сойдет и арматура. Донсик оглядывается по сторонам и прикидывает, что делать дальше. Его сеульская миссия на сегодня выполнена, в Мунджу до конца дня вполне обойдутся без него, хотя Джихва, наверняка, будет рвать и метать. Можно перекусить, немного побродить по городу, если нога и погода позволят, и возвращаться в Маньян. Пора бы обмозговать то, что он узнал. Да, прогулка, дом, подвал, банка пива и много мыслей, которые нужно чистить от шелухи эмоций и попытаться сложить из них паззл под названием «Что за дерьмо происходит?». План набросан, но Донсик по-прежнему стоит у стенда с рейтингом полицейских со всей страны, для вида задумчиво листая новостную сводку в телефоне. Причина столь очевидна, что бессмысленно даже пытаться маскировать ее чем-то другим: скользкий мерзавец Квон Хёк взбудоражил его своим намеком на то, что Джувон тоже где-то здесь. Хочешь заделаться сталкером? Донсик мог быть совершенно бесстыже навязчивым, но маниакальное преследование Джувона не входит в его планы. Однако он, возможно, - несомненно, - не отказался бы увидеть его. Хотя бы издалека. Это маленькое признание приоткрывает заслонку, и на волю вырывается жажда, неудержимая, крушащая все хрупкие барьеры логики. Просто увидеть, убедиться, что все в порядке. Разум из последних сил протестует. Будь что-то не так, Квон Хёк бы сказал. С каких пор прокурор-бровки-домиком-Квон попал в список надежных источников? Не то чтобы было много других. С каких чертовых пор Квох Хёк знает о Джувоне больше? - Ли Донсик! Слишком, слишком реалистично для галлюцинации. Сердце екает, но не как обычно, а словно отстукивая в особом ритме для одного конкретного человека. Донсик понимает голову и едва успевает удержать себя на месте и вовремя изобразить удивление. В мечтах о встрече с объектом своей страсти почему-то смазалось то, каково будет столкнуться лицом к лицу в свете их последнего разговора. Но стоило лишь взглянуть на эту фигуру, явившуюся словно из мира его грёз, как все остальное стирается, будто неверный штрих. Джувон делает легкий поклон и переступает с ноги на ногу. По отдельным признакам Донсик констатирует, что тот находится здесь уже какое-то время. Представлять, как надменный принц стоит и глядит на него, не решаясь заговорить, сродни живительному бальзаму на его потрепанное сердце. Интересно, все влюбленные – такие смешные идиоты? Ты ведь уже влюблялся раньше, но не помнишь за собой подобных нелепостей. Или просто влюблялся, но не так сильно? Или это были вовсе и не влюбленности? - Инспектор Хан! Какая встреча! Донсик широко улыбается и, засунув руки в карманы, вразвалку подходит и глядит на него снизу вверх. О, это так раздражало с самого начала, а сейчас даже кажется забавным. Очередные глупости под соусом «я-влюблен-без-памяти». Достойно того смайлика с рукой на лице, что присылала Минджон, когда он напоминал ей про учебу. - Что ты здесь делаешь? - Мне понадобилось уточнить кое-какую информацию по делу, которое я веду. Даже не пришлось врать. Он в данный момент ведет дело. Похоже, одно из самых важных в своей жизни. - Тебя восстановили? - Можно и так сказать. Служу на благо нашему обществу в Полицейском Управлении Мунджу под началом ужасно грозного шефа. Она через раз грозится меня выпороть. С нетерпением жду, когда позволят вернуться в Маньян. - Я рад это слышать, - кивает Джувон. Он порывается сказать что-то еще, но оборачивается на шум. Первая группа спешащих служащих Главного Управления штурмует турникет и проносится мимо них. - Ах, какая знакомая картина: голодные стада спешат на пастбище. Знаешь, в Мунджу ведь все ровно то же самое. То ли дело – Маньян. Обед тогда, когда захочется. Можно прямо за своим столом. Уютно и по-домашнему, – Донсик усмехается и легонько тычет его в бок локтем. - Не скучаешь? Джувон косится на него и делает шаг в сторону. - Принимать пищу на рабочем месте строго воспрещается служебной инструкцией для полицейских на время дежурства и правилами трудового распорядка участка, - без запинки выговаривает он с характерным неодобрительным выражением лица. – Я неоднократно напоминал вам об этом. - Да, я помню, ты зудел и зудел так, что начисто пропадал аппетит, - смеется Донсик. В те дни это казалось попыткой столичного выскочки навязать свои порядки или уличить служащих участка в противозаконных действиях. Лучше в серийных убийствах и коллективном сговоре с целью укрытия преступника, но подойдет и повсеместное нарушение внутренних правил с открытого попустительства шефа Нам Санбэ. Сейчас эти пререкания вспоминаются почти с ностальгией. - Инспектор Хан, ты ведь помнишь мои напутствия? Ты сам регулярно принимаешь пищу? - Я стараюсь, - ледяным тоном «не-говори-со-мной-фамильярно» отвечает Джувон. Увы, Донсик не понимает намеков. - Ай, что я слышу? Мой желудок как раз напоминает про обед, - улыбается он и для пущей наглядности гладит себя по животу. - Как насчет того, чтобы где-нибудь перекусить? Джувон уже выглядит так, словно проклинает себя за то, что окликнул его. Он распрямляет плечи и будто бы нависает как мрачный символ неотвратимости и тщетности попыток противиться принятому решению. Зверь правосудия – отличный образ для Фестиваля фонарей. Надо будет подсказать ему в следующем году. Даже не придется придумывать костюм. - Я уже сказал, что не намерен поддерживать наши отношения. Хан Джувон просто не был бы собой, если бы, выбрав линию поведения, не продолжал гнуть ее до открытого перелома, треска костей и кровавой рваной раны. Донсик готов к очередному удару. Он даже тренировался, мазохистски представляя, как Джувон произносит это, - и пару раз видел в кошмарах, - но слова, услышанные наяву, все равно больно царапают внутренности. Пока все эмоции не отразились на лице, ему приходится спешно напомнить себе, что это не так. Ты - маленький лгунишка, инспектор Хан. - А я разве предлагал отношения? - тянет он с глумливой ухмылкой. - Не припомню. Обычный приятельский обед. Говорят, пища усваивается хуже, если есть в одиночку. В твоем возрасте пора бы уже начать следить за желудком, а в моем и подавно. Для бывших…мм…напарников в порядке вещей при встрече вместе обедать, ты же в курсе? Это звучит так провокационно, как и задумывалось. Донсик делает акцентную паузу и по вспыхнувшему лицу Джувона убеждается, что в мыслях тот произвел нужную замену и произнес именно то слово, которое подразумевалось. - Я знаю один неплохой ресторан здесь неподалеку, - наносит он решающий удар, не дав «противнику» опомниться. – «Сан бон» или что-то в этом роде. Там подают как наши, так и европейские блюда, поэтому никому из нас не придется давиться или уныло вздыхать в тарелку. Что скажешь? Если, конечно, это не слишком дешевая забегаловка для персоны твоего уровня… Джувон характерно поджимает губы и закатывает глаза, вновь запечатываясь в свой ледяной доспех. - Мне знакомо это место. Раньше я там периодически обедал. - Тогда вперед. Заведение принадлежит средней ценовой категории и оформлено в смеси традиционного и современного стилей, но в целом внутри все довольно гармонично. Не лавка Джэи, но почти уютно. Джувон и вправду неплохо ориентируется в меню, и пока Донсик вполголоса ворчит на то, что на страницах разбросана вперемешку европейская и корейская кухни, быстро делает заказ. Да ладно, ты же не вообразил, что он согласился пойти только ради тебя? А если вообразил, то ты – полный идиот. - Так ты посещал центральный архив? – интересуется Джувон. - Можно и так сказать, - Донсик беззаботно улыбается и делает неопределенный жест рукой. - Подбирал материал по кое-какому делу, связанному с текущим. - Ввиду условного срока ты не имеешь права полноценно участвовать в расследовании. Пожалуй, вот кто с легкостью мог бы составить пособие на тему «Как испортить настроение перед едой». Блять, Хан Джувон, хочешь анекдот про себя? Ты не сможешь повеситься на своем языке, потому что он перережет тебе глотку прежде, чем наступит удушение. Это не упрек, не насмешка, просто констатация факта. Это не так больно, как быть отвергнутым после года мучительного ожидания, но достаточно ощутимо, чтобы испытать злость. Сама по себе злость - тоже не скверно. Обычная человеческая реакция на нечто неприятное. В терапевтических дозах – неплохой катализатор, стимул к действию, дополнительный энергетик. При острой необходимости и переизбытке – ключ к внутреннему ящику с резервными батарейками. Порой только злость позволяла Донсику выгрести из очередного водоворота жизненного дерьма, и он не имел права на нее сетовать. Но он не хотел злиться на Джувона, хотя и понимал, что в дальнейшем, даже если его радужный сценарий их отношений все же будет принят Судьбой, ему порой придется испытывать подобное. У каждого из них свой вид защитной брони. У Джувона - ледяной доспех. Донсик с отработанной годами легкостью прячет эмоции за кривой, острой как лезвие усмешкой. - С чего ты взял? - Начальник следственного отдела Но упомянул об этом. Блять. Ему не впервой становиться предметом обсуждения. Но то, что в этом участвовал Джувон, неприятно скребется внутри. Хмм. А кто же, как не вы с прокурором Квон Хёком, какой-то там час назад упоенно перемывали кости почтенному семейству Хан? - Собираешь про меня сплетни вместо того, чтобы позвонить и спросить? Ну и напарники пошли… Джувон если и отводит взгляд, то на какую-то долю секунды. - Это не сплетня. Я просто знаю порядки. - Ты изучал нюансы отбывания условного срока? – охает Донсик и притворно хватается за сердце. - Неужели это моя печальная судьба вдохновила тебя обратить свое бесценное внимание на эту область знаний? Я тронут до глубины души. Джувон стоически игнорирует очередную подколку. - Тебе повезло, - серьезно говорит он. - То, что тебя допустили до службы, - это не совсем в рамках правил. Должно быть, комиссией были приняты во внимание твои заслуги по поимке Кан Джинмука и моего отца. - Должно быть. Мне тоже следовало поднапрячься и изучить то, что касается меня самого. Но тогда не случилось бы такого чудного сюрприза, верно? - Ты сильно разочарован? Донсик не отвечает, изображая глубокое раздумье. На самом деле он борется с желанием встать и уйти. Сбежать и укрыться в Маньяне. В своем старом доме, кишащем призраками прошлого. В подвале, рядом с Юён. Где угодно, лишь бы не приходилось выворачивать душу. Только твоей жалости мне не хватало, Хан Джувон. - Я переживу это, - наконец, изрекает он без намека на веселье. - Не хуже, чем метания солью. Честно. Он делает все, чтобы обозначить интонациями: пора закрывать тему, но Джувон не улавливает это. Он просто не способен уловить. «Да, его эмпатические антенны напрочь расстроены, это не новость», - напоминает себе Донсик. Но почему окружающие должны страдать из-за этого? Вероятно, этим вопросом люди частенько задаются и в отношении него самого. Отличная парочка подобралась, нечего сказать. - Это не совсем бессмысленно и бесполезно, - продолжает Джувон, открыто глядя ему в глаза, и в его голосе звенит тот самый знакомый огонь. Горячность, жажда доказать, убедить. Искренняя уверенность в своих словах, которая вновь сражает Донсика в самое сердце. - Ограничения определены, но трактовки очень расплывчаты. Тебе запрещено участвовать в оперативных мероприятиях, но допустимо анализировать факты, обстоятельства, улики и материалы дел. Ты можешь продолжать делать то же, что и раньше, просто другим способом. Эти два года ты тоже можешь быть полезен. Донсик берет в руки палочки просто для того, чтобы чем-то занять пальцы. Чтобы было, за что зацепиться взглядом и не смотреть на мужчину, сидящего напротив него. Глядящего прямо вовнутрь него. Отчасти это всегда пугало его в Джувоне. Способность оголить, сорвать все щиты несколькими фразами и одним своим чертовым взглядом. Пусть сам Джувон и не всегда понимал, что делает с ним. Его слова соблазнительно легко принять за жалость, использовать ее как повод закрыться, отгородиться взыгравшей гордостью, но честность вынуждает Донсика признать, что это - другое. Понимание. То, которое, наверняка, есть у Джихвы. Возможно, у Джэи и даже Джихуна - парнишка куда сообразительней, чем кажется. Но Джувон – тот, кто облекает его в слова. Тот, у кого хватает смелости это сделать. Тот, кто даже не подозревает, насколько это важно и ценно. Нужно сказать что-то, так поступают нормальные люди, когда хотят поблагодарить. К примеру, просто «спасибо». Фразы формируются, но словно застревают поперек горла. Донсик может сколько угодно воображать, как одну за другой рушит стены и башни крепости, которую Джувон воздвиг вокруг себя, тогда как сам он укрывается от поползновений этого мира в смрадном, зыбком, ядовитом болоте. Впрочем, он может гордиться тем, что не отстреливает любого, кто осмеливается приблизиться. По части социализации он все же на пару шагов впереди. Он не зря медлил целый год. Он не лучше Джувона умеет строить отношения и доверять кому-то. Пусть с они с болью и кровью миновали первый барьер, отделяющий их друг от друга, на пути друг к другу, но впереди ждет не теплый мягкий песок, а битое стекло – мешанина осколков их надежд, разочарований, боли и утрат, - которое тоже следует преодолеть босыми ногами. Когда Донсик все же глаза решается взглянуть на Джувона, то задается вопросом, не слишком ли много – и быстро - он сам от него хочет? Возможно, его драгоценный принц просто не осознает, что первый этап уже пройден? Но ведь они получили все свои ответы еще в ту ночь. Следом логически рождается второй вопрос, неразрывно связанный с предыдущим. Готов ли он ждать, пока Джувон поймет, и продолжать бороться за них? Готов ли преодолевать этот путь к нему, не важно, стекло под пятками, горящие уголья или бездонная пучина собственных страхов и сомнений? Да. Он уже не может по-другому. Никак иначе. Приносят их заказ, и это спасает от необходимости изворачиваться с ответом. Донсик с удовлетворением обнаруживает, что к нему вновь вернулся зверский голод. Это – правильное, хорошее, человеческое ощущение, как жажда или потребность в кислороде. Признак того, что хочется жить. Ребрышки кальби в его тарелке выглядят бессовестно аппетитно: хорошо прожаренные, с острым соусом и луком, а запах от чашки горячего супа с лапшой просто бесподобен. То, что подано Джувону, впечатляет куда меньше: сплошь зеленые листья и другая трава, между которыми проглядывают куски мяса. Впрочем, он с готовностью принимается за еду, и этого достаточно. Пристально разглядывая салатное блюдо, Донсик мучительно вспоминает, пытался ли шеф Нам накормить их чем-то подобным, и если да, то насколько странным оно было на вкус. Словно почувствовав что-то, Джувон поднимает голову. - Почему ты на меня так смотришь? - Я смотрю не на тебя, а на твой заказ. Ты уверен, что тебе хватит? Гляди, какая смешная порция для мужчины в расцвете лет и на пике активности. Мочки ушей розовеют, но в остальном Джувон не клюет на эту подначку. - Мне вполне достаточно. Я плотно позавтракал. - Айгу, не удивительно, что ты похудел на такой кроличьей еде. Отощал даже. - Вовсе нет. Донсик шумно всасывает лапшу, прихлебывает бульон и довольно улыбается. - До чего же вкусно… Послушай, Джувон-а, если отец лишил тебя наследства, то могу угостить плотным, сытным обедом. Воспользуйся случаем. Джувон оскорбленно расправляет плечи и задирает подбородок. - У меня все в порядке с деньгами. Я могу себе позволить и завтрак, и обед, и ужин в куда более респектабельном заведении. - Значит, ты меня угощаешь? – весело спрашивает Донсик, обводя рукой стол и довольно причмокивая. Джувон раздраженно вздыхает и возвращается к своему салату, но улыбка, которую он всеми силами пытается сдержать, все же затрагивает уголки губ. Обед продолжается в мирном молчании. Похоже, Хёк был прав, отмечает Донсик, косясь по сторонам, сегодня – день посещений. Во всяком случае, в ресторане не протолкнуться. Наплыв посетителей не удивителен: местечко находится в пешей доступности от Главного Полицейского Управления, и они выбрали самое пиковое время. Раздражает не шум и обилие глаз, а совсем другое: как только он пытается продолжить разговор, словно из-под земли возникают желающие поздороваться с кем-то из них или с обоими сразу. - А ты довольно популярен. Стопка использованных влажных салфеток, которыми Джувон тщательно вытирает руки после каждого рукопожатия, стремительно растет. - Я служил здесь, в Сеуле, почти десять лет, - машет рукой Донсик, с улыбкой приветствуя очередного знакомого. - Моя слава опережает меня, ты же знаешь. - Инспектор Хан Джувон! Поглядите, кто это с ним? Ба, да это же сам Ли Донсик-сси! Двое офицеров подходят ближе. Бывшие сослуживцы, те из немногих, кто держал его сторону в дебатах в курилке после того дерьма, из-за которого его разжаловали и сослали обратно в Маньян. - Не знал, что вы знакомы, - замечает один из них. - Мы – бывшие… - начинает было Донсик, но не успевает закончить. - Напарники, - сухо отрезает Джувон, прерывая его. – Вместе служили в Маньяне, округ Мунджу. - А, это ваше резонансное дело. Офицеры неловко переглядываются: тот громкий судебный процесс был у всех на слуху, но, если вспомнить, кто казался в числе обвиняемых, восклицание выглядит несколько неуместно. Джувон не подает виду, выражение его лица не меняется, но пальцы сильнее, чуть неуклюже обхватывают вилку. Донсик крепче сжимает палочки, чтобы не поддаться желанию взять его за руку. Да, конечно же, об этом еще будут трепаться довольно долго. К такому можно только привыкнуть, и самый действенный метод - перестать обращать внимание. В части последнего он мог бы давать мастер-классы. - Ты бы еще добавил «между нами ничего нет», - хмыкает Донсик, когда они вновь остаются наедине. - Теперь эти двое точно решат… Вилка с неприличным звоном падает в тарелку. Джувон впивается в него свирепым взглядом. - Что решат? - Что между нами что-то есть. Или было, - невозмутимо пожимает плечами он и секунду спустя хлопает себя ладонью по лбу, изображая озарение. - Постой, так ты этого и хотел? Джувон вновь берет вилку и свирепо вонзает ее в кусок мяса. Почти дружелюбная атмосфера, в которой они приступили к еде, мгновенно тяжелеет. - Твои намеки не уместны. Прекрати. Лучше все забыть. - Мы открыли друг для друга много нового, - изгибает бровь Донсик, ловко подцепляя палочками остатки лапши.. - С чего бы это забывать? «Скажи, Хан Джувон, когда ты угрожал забодать меня своими рогами правосудия, ты имел в виду затрахать?». Как от одного и того же воспоминания может быть и столь щемяще нежно, и невыносимо больно? Черт его знает. Но он скорее по-братски обнимет Кан Джинмука, нежели поверит, что он один это чувствует. Джувон на несколько секунд утыкается глазами в тарелку, и Донсик борется с порывом схватить его за шиворот и хорошенько встряхнуть. Когда тот поднимает голову, в ответном взгляде читается упрямство, недовольство и железобетонная решимость стоять на своем. Что ж, вполне ожидаемо. Конечно, совместные приемы пищи сближают. Так говорили родители, и не зря во всех притчах и легендах примирения заклятых врагов заканчиваются пирушками. Но он не рассчитывал, что у них все уладится после одного обеда, просто хотел сменить гнетущую тему и заодно прощупывал почву. - Я достаточно внятно выразился по этому поводу. - Инспектор Хан так суров, что, не задумываясь, рубит с плеча, - усмехается Донсик, перемешивая в чашке бульон. – Тпррр, давай полегче. Да, мы спали вместе. Это не значит, что мы не можем общаться. Что у нас там было? Всего-то несколько встреч. Считай, что мы помогали друг другу расслабиться под действием стрессовой обстановки, если тебе так будет легче. Кстати, бывшие любовники порой становятся хорошими друзьями. Джувон замирает, не донеся вилку до рта. Его лицо словно обращается в мрамор, запечатлевший непередаваемую гамму эмоций. Мрамор, который от напряжения вот-вот пойдет трещинами. Донсику его жаль, но именно такая реакция его удовлетворяет. Этот парень всегда пробуждал в нем садистские наклонности. В умеренных дозах. Хорошо, что из них двоих хотя бы он умеет лгать в совершенстве. Иначе давно бы прокололся. Какая к чертям дружба? Все его существо противится только одному этому слову понятию применительно к Хан Джувону. Есть много видов вариаций отношений, замешанных на дружбе и даже подразумевающих секс, но ни один из них не является тем, что он хочет для них. А если ничего не получится, сможешь ли ты стать ему тем самым хорошим другом? - У тебя было такое? – ожив, тихо спрашивает Джувон, но создается впечатление, что он задает вопрос ради вопроса. - Ага. И я видел несколько живых примеров со стороны. Если что, Джихва и Ли Чанджин не из их числа. Шуткой предполагалось разрядить обстановку, но для этого нужно, чтобы все присутствующие их понимали. - Приму к сведению. Джувон задумывается над чем-то и начинает жевать медленнее, а потом и вовсе откладывает приборы в сторону и тянется за салфеткой. Делая вид, что целиком и полностью поглощен своим супом, Донсик жадно ловит каждое движение, каждый жест, каждую эмоцию на его лице. Ок, все же сталкер. Это уже давно вошло у него в привычку. Вдоволь наглядеться ему не удается. - Ли Донсик! Мужчина средних лет, выделяющийся в толпе нехарактерным для подавляющей части местного контингента внешним видом, решительно подходит к их столу, и Донсик против воли ощущает, как губы расплываются в улыбке, куда более широкой, чем, возможно, хотелось бы. - Черт возьми! Я сначала не поверил своим глазам! Ты наконец-то решился выползти в свет из своей глуши. Какими судьбами? Кожаная косуха, футболка с броским рисунком, уверенная походка, цепляющая дерзость во взгляде. Хорошо, что некоторые люди и вещи не меняются. - У меня дела в Сеуле, - поясняет Донсик, склонив голову набок и разглядывая знакомое красивое лицо. Ащщ, конечно же, далеко не такое красивое, как у парня, сидящего напротив и хмуро потрошащего зеленый ад в своей тарелке. Пожалуй, он с любой зверской гримасой превзойдет самого Бога красоты. В последний раз они виделись более года назад, еще до появления Хан Джувона в Маньяне. Не сказать, что Донсик был счастлив, что их тет-а-тет вновь прервали, но и ошибочно было утверждать, что он не рад встретить давнего приятеля. - По службе или личное? - И то, и другое. – Донсик переводит взгляд на Джувона. – Это… - Чан Хемин, - опережает его нарушитель их уединения и с улыбкой протягивает руку. – Надо было сразу представиться. Мы со стариной Ли Донсиком, этим психом, бывшие… коллеги по Сеульскому управлению. - Очень старые друзья, - поспешно добавляет Донсик и тут же клянет себя: в контексте предыдущей темы такое уточнение могло быть истолковано превратно. - Эй, не настолько старые, - смеется Хемин и легко толкает его в плечо. Джувон кивает, привстает с поклоном, но руку не протягивает. Вероятно, дезинфицирующие салфетки на исходе. - Инспектор Хан Джувон. - Как поживает твое дело? – спрашивает Донсик, чуть прищурившись. - Неплохо, как видишь, - хмыкает Хемин, своевольно присаживается на свободный стул и достает зажигалку с фирменным логотипом. – Даже раздаю сувениры. - Рад за тебя. Забирая зажигалку, Донсик словно невзначай берет его за рукав и касается большим пальцем запястья. Все это можно было сделать иначе, разумеется. Без выступления на публику. Но Донсик, вернее, какая-то маленькая, гнусная и мстительная часть его, еще не смирившаяся с тем, что произошло в день памяти Нам Санбэ, хотела именно этого. Неужели так сложно было хоть сейчас заткнуть свою скотскую ипостась, ты, эгоистичный придурок? «Да!», - скандирует уязвленное самолюбие. Низкий приемчик, конечно же, к тому же, обернувшийся против него самого: Хемин явно воспринял это как приглашение и решил подыграть. Он сжимает рукой его плечо и наклоняется ближе. Стоп. Донсик опасно улыбается, так, как недавно тренировался на Квон Хёке. Чан Хемин сделан из другого теста, и это не может его пробрать, но он улавливает намек. - Что ж, не буду вам мешать, - задорно подмигивает он, вставая. - Ты не помешал, - с ледяной любезностью возражает Донсик, - но раз уж ты так спешишь... - Был рад знакомству, - произносит Джувон одновременно с ним, формулировкой исключая любую возможности задержаться. Спустя менее минуты после того, как Хемин исчезает из поля зрения, вибрирует телефон. ЧХ 13.03: Где раздают таких красавчиков? Может, и мне перепадет? ЛДС 13.04: Он сам меня нашел. И он в единственном экземпляре. ЧХ 13.04: Меня давно не использовали для того, чтобы вызвать ревность. Я польщен. ЛДС 13.05: Рад тебя радовать. ЧХ 13.05: Прогуляемся? Мы слишком давно не виделись, я уже дважды успел по тебе соскучиться. Донсик скептически глядит на последнее сообщение в чате. Совершенно ясно, каков подтекст у этого предложения. Не то чтобы это было неприятно, но… Просто неприемлемо. Хемин предлагал встретиться еще после его выхода из тюрьмы, но Донсик отказался, сославшись на отсутствие времени. Ему и вправду было не до того, но, разумеется, истинная причина заключалась совсем в ином. К чему лгать, у них с Чан Хемином, действительно, было много приятных моментов в прошлом, как деловых, так и личных, не отягощенных какими-либо обязательствами или взаимными претензиями. Чрезвычайно удобная форма отношений. Каждый раз, когда он задумывался о том, что Хемин пропадал надолго, больше чем на полгода, или возникала необходимость в его профессиональных навыках и связях, они встречались, решали возникшие вопросы, трахались до изнеможения и разбегались с наилучшими впечатлениями друг о друге. Никаких сожалений, ревности или тоски. Только приятное во всех смыслах времяпрепровождение, в котором Донсик теперь, с появлением в его жизни Хан Джувона, уже не был заинтересован, за исключением делового аспекта. Наверное, это следовало сказать при личной встрече. С другой стороны, у них был не тот тип отношений, при котором требовались такого рода объяснения. А если прикинуть чисто теоретически, возможно ли что-то подобное с Джувоном? Нет. При одной этой мысли Донсика передергивает, даже удовольствие от вкусной еды меркнет на фоне острейшего неприятия. Что ж, он и не ожидал от себя другого, но сердце предупредительно покалывает. Ок, принято. Для справки: нам сейчас не до инфаркта. ЛДС 13.08: Нет, дружище, я занят. Совсем. ЧХ 13.08: Так и быть. Выгуливай своего красавчика. Потом расскажешь, как все прошло. Вот это навряд ли. - Мой давний знакомый, - откладывая в сторону телефон, поясняет Донсик, хотя, разумеется, не обязан этого делать. Он просто не хочет секретов между ними. В какой-то степени его гложет совесть за недавнее ребячество, поэтому он выкладывает все, что можно озвучить без неприятных последствий и риска каверзных, неудобных вопросов. – Бывший офицер Сеульского Управления, специализировался на заказных убийствах. Он уже несколько лет как отошел от службы, владеет собственным охранным агентством и, насколько я могу судить, неплохо поживает. По роду занятий у него свои длинные уши во многих злачных местах, и я иногда обращаюсь к нему, когда нужно добыть особую информацию. Крутя в пальцах зажигалку с нарисованным красным тигром, Донсик готовится отбивать поток сентенций о недопустимости использования таких методов при ведении расследования, но напрасно. - Я так и понял, - смиренно кивает Джувон, глядя в сторону, и жестом просит у официанта счет. Его скулы рефлекторно подергиваются, и он прикрывает рот рукой. - Пожалуй, мне пора. Благодарю за то, что составил компанию. - Ты же не доел. Глубокая тарелка все еще наполнена искромсанными салатными листьями. - Я уже наелся. Блять. - Все в порядке, инспектор Хан? Интересно, на такой вопрос хоть кто-нибудь когда-нибудь отвечал «нет»? - Да, вполне. Я был рад нашей встрече. Желаю тебе удачной и продуктивной службы. Передавай мои наилучшие пожелания детективу О и всем остальным. ~~~ Звуки, доносящиеся из уборной, куда на предельной скорости бросился Джувон, однозначны и не вызывают сомнений в происходящем. Донсик вовсе не намеревался ходить за ним по таким местам, требующим уединения, но эта странная спешка и исказившееся лицо его не на шутку взволновали. Так и есть. Джувон стоит на коленях, склонившись над толчком, даже не потрудившись закрыть дверцу кабинки. - Или ты неделю не ел, или диета, или у тебя нехуевые проблемы с пищеварением, - громко произносит Донсик, протягивая ему салфетки. Джувон вздрагивает и поворачивает голову. Загнанное выражение, промелькнувшее на его бледном, изможденном лице, в долю секунды сменяется смущением и раздражением, но этого зрелища более чем достаточно для формирования общей картины. - Ли Донсик, чтоб тебя, - отмахивается он, вытирая рот салфеткой. – Уйди. В качестве ответа Донсик демонстративно прислоняется спиной к дверце противоположной кабинки. - Сомнительно, чтобы причина была в качестве еды. Суди сам, сюда ежедневно наведываются толпы полицейских. Один подобный случай, и владельцы пожалеют, что открылись в этом месте. Следовательно, дело в тебе, возвращаемся к моим предыдущим предположениям. Выбирай, к какому врачу мы пойдем: с первым это к психологу, со вторым и третьим - к гастроэнтерологу, я прав? Ответ предельно лаконичен. - Отъебись. И не надейся. - Тебе плохо. В таких случаях обращаются за медицинской помощью. Полагаю, со страховкой проблем нет, ты ведь на государственной службе. - Я в порядке. - Вижу, - с горечью хмыкает Донсик и кивает на унитаз, в котором уныло плавает недавний обед. Проследив за его взглядом, Джувон нажимает кнопку слива, поднимается на ноги встает и идет к умывальникам. Донсик следует за ним по пятам. Джувон долго, тщательно моет руки и в конце ополаскивает лицо водой. Донсик молча стоит подле него. Он не был готов к такому, не подозревал, и сейчас не знает, что предпринять. В зеркале Джувон поднимает на него измученный взгляд, но упрямо сжатые губы не дают повода усомниться в намерении сопротивляться до последнего. До последней нервной клетки. До последнего витка здравого смысла. До последнего не-седого волоса на голове Ли Донсика. - Забудь. Это тебя не касается. - Ну, уж нет. Ни хрена. Джувон резко поворачивается, в его глазах читается отчаянная, болезненная ярость. - Ли Донсик, - цедит он сквозь зубы, сжимая руки в кулаки. – Это. Не. Твое. Дело. Просто. Отвали. От. Меня. Нахрен. Донсик и вполовину не такой непробиваемый ублюдок, каким порой выглядит, - каким хочет казаться, если уж на то пошло, - и об этом он зачастую сильно жалеет, но его сложно пронять нарочитой грубостью. Тем более, когда точно известно, кто перед ним. Он был прав в своих подозрениях. Гребаный Квон Хёк тоже был прав. От констатации своей правоты не легче. Отчаянно хочется подойти ближе, обнять своего упрямого принца, убедить принять помощь и заботу, но он остается на месте, будто боясь сделать лишнее движение. Джувон словно дикое, затравленное животное, но с осложнением в виде вывернутых наизнанку мозгов и абсурднейшим отсутствием понимания нормальных человеческих взаимоотношений, а потому этот вариант сразу отпадает. - Как грубо, инспектор Хан, - качает головой Донсик и цокает языком. - В Канвондо твой лексикон претерпел изменения в худшую сторону. И что там за люди? Даже Маньян не смог тебя настолько испортить. Помнится, раньше тебе удавалось подбирать более литературные синонимы для таких слов. - Если я повсеместно не произношу какие-то слова, это не значит, что я их не знаю, - огрызается тот. - А если произносишь – хочешь хвастнуть? – хмурится Донсик. - Так что насчет врача? Джувон несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. - Я уже был. - И каков результат? - Ты ведь не оставишь меня в покое. - Верно мыслишь, инспектор Хан. - Расстройство пищевого поведения. Донсик не жалуется на слух, но все равно не уверен, что расслышал верно. - Что? Джувон выпрямляется, вытирает руки кипой бумажных салфеток и впивается в него гневным взглядом. - Я не буду повторять, - рявкает он. - Я не пытался заставить тебя напрячь язык лишний раз. Я слышал про это, просто не сталкивался раньше. Но, если честно, звучит как нечто из серии «Я такой возвышенный, поэтому грубая еда и грязный процесс пищеварения мне претят». Тебе вполне подходит. Тупо шутить – одна из его сомнительных фишек, за которую не раз и не два ему ощутимо прилетало, но так и не выбило эту придурь. - Смейся сколько угодно. Но не вздумай идти за мной, ясно? Джувон разворачивается на каблуках, свирепо пинает дверь, напугав кого-то, кто как раз в этот момент пытался открыть ее с другой стороны, и стремительно уходит. - И в мыслях не было, - произносит Донсик в пустоту. Ему и вправду совершенно не до смеха. Прямо сейчас он испытывает тревогу, боль, жалость и ненависть. Ненависть к любому человеку либо обстоятельствам, которые довели Джувона до такого. Пожалуй, стоит начать с себя.