Последствия

За учебой сложно заметить, как течет время. День сменяется ночью, неделя сменяет неделю и вот — остатки снега становились все меньше под натиском весеннего тепла. Апрель разразился дождями. Небо заволокли тяжелые серые тучи. Для Британии такая погода вполне нормальна, но организм нещадно требовал солнца. Сидя на лекции истории магии, Верона клевала носом под монотонный рассказ профессора-призрака. Только за этот год она успела почти дословно выучить всю лекцию о возникновении Хартии волшебников в Европе и ее влиянии на мировое магическое сообщество. О дальнейших годах обучения думать было немного страшно. Себастьян не утруждал себя подобными вопросами и мирно спал позади, опустив голову на парту. Оминис наколдовал ему кошачьи уши, которые дергались от резких звуков или небольшого волнения воздуха. -Ему только хвоста не хватает, — шепнула незаметно Верона и, хихикнув, снова отвернулась к себе. -Он тогда проснется, — ответил Мракс в ее спину. — И сразу же заметит. Пусть денек походит так. Они оба захихикали, как первокурсники, и продолжили делать вид, что внимательно слушают профессора Бинса. За окном носились студенты на метлах в форме для квиддича, в очередной раз направляясь к окнам директора. Забастовки и акции протеста не давали никакого результата и только сильнее злили Блэка, от чего он чуть не запретил полеты на метлах вообще на всей территории Хогвартса и прилегающих к нему земель. Но молодую кровь даже это не остановило, и каждое утро несколько студентов с разных факультетов кружили вокруг его башни и действовали на нервы. Спорт объединяет. Верона усиленно нагоняла программу, иногда забывая даже отдыхать и обедать. Приближающиеся экзамены пугали не меньше Ранрока и Виктора Руквуда вместе взятых. Она уже подумывала найти какого-нибудь тролля, чтобы сравнить, что сложнее: подготовка к СОВ или сражение, но Себастьян и Оминис ее отговорили, так же утопая в учебниках в дальнем углу библиотеки. Профессор Шарп насел на своих студентов с неведомой до этой силой. Задавал километровые эссе. За одно занятие они могли сварить два, а то и три зелья и изучить еще четыре в качестве теоретических знаний. Особенно сильно доставалось именно слизеринцам, как «последователям прародителя зельеварений» и гриффиндорцам — «чтобы времени на дурость не было». Правда, последнее относилось больше к Уизли, привыкшему на уроках испытывать новые рецепты своих странных изобретений. Себастьян от такого количества домашних заданий страдал больше Оминиса, но оба сходились во мнении, что лучше любую теорию пробовать на практике. Верона не могла с ними не согласиться и даже знала место, где можно было это провернуть, но не знала, как к этому отнесется профессор Уизли и Деек, с которым они долго мирились. Поговорив сначала с профессором, а после с домовиком, получив однозначное согласие на эту авантюру от обоих, в один из вечеров в библиотеке она коварно улыбнулась и сказала мальчикам собирать вещи. -Ну, и куда ты нас ведешь? — Себастьян прислонился к стене перед очередной лестницей. — Оминис, она нас убить хочет? -Тебя инферналы не смогли убить, а это — просто лестница, — Мракс не выглядел ни сколечки уставшим и просто таинственно улыбался. Конечно, он знал, что ждёт на верхних этажах. Когда твоя палочка — универсальный проводник, трудно о чем-то не знать. Округлившиеся глаза Сэллоу выражали одновременно ужас и восторг увидев выплывающую из стены дверь. Он последним вошел в нее и не смог сдержать удивленного возгласа, оказавшись в колоссальной по размерам комнате с мягкими диванами, книжными шкафами и стеклянной теплицей с округлой крышей у противоположной стороны. Второй этаж парень поначалу не заметил, но светящиеся купола, похожие на те, что внизу, вызвали почти детский восторг. Деек проводил экскурсию вновь прибывшим студентам, пока Верона навещала маленьких фестралов, появившихся на свет буквально пару дней назад. Харрис же почти каждый день пропадала в классе зельеварения. За оказанную помощь, она чувствовала себя обязанной, хотя профессор Шарп первую неделю сопротивлялся порывам Вероны помогать чистить котлы или подготавливать ингредиенты к занятиям. Но скоро сам давал поручения, пока был занят более насущными проблемами. Они не особо много разговаривали. Примерно в момент смирения с присутствием когтевранки в его кабинете ежедневно, ему все же удалось разговорить ее о восстании Ранрока. Сначала о смерти Джорджа Озрика — моменте, после которого она начала видеть фестралов. После о встрече с самим гоблином в сейфе Гринготса. И многое другое. О Древней магии Харрис всегда упоминала вскользь, боясь расправы непреложного обета. После каждого такого рассказа профессор Шарп делился и своими историями из работы мракоборцем. Иногда забавными, как когда они, вместе с напарником гонялись за темным магом по анонимной наводке, а это оказался их коллега из аврората, который выслеживал их самих. Все друг друга по несколько раз проверили, а вечером сидели в пабе и смеялись над всей ситуацией в целом. Иные рассказы не были такими радужными. Например, история шрама на все лицо, полученного от пойманного вампира в Лондоне, который решил, что соглашение между его расой и магами — пустой звук. Такие истории давались Шарпу с трудом, но он все равно их рассказывал. Вскоре, разговоры пришли к мелочам. Погода, школьные будни. Верона все чаще советовалась на счет лекций и подготовки к экзаменам, а Шарп незаметно бывал втянут в рассуждения о разных сортах чая и живописных местах вокруг Хогвартса. Он был изумительным собеседником. Всегда внимательно слушал, часто поддерживал дискуссии об исторических событиях и улыбался забавным историям о Себастьяне и Оминисе. Любимым огневиски Шарпа был шотландский. Его нога болела сильнее всего, когда должно было выглянуть солнце и прийти тепло. Выбирал сосновые трости только из-за того, что те ароматно пахнут. Каждая мелкая деталь его предпочтений очень ярко отпечатывалась в памяти и казалась сокровенной тайной, которая известна только Харрис, из-за чего она чувствовала себя по-странному счастливой. Начищая котлы или перебирая бумаги, Верона то и дело ловила себя на внимательном изучении профиля профессора. Он не был красавцем, как Себастьян или Оминис, за которыми таскалась половина факультов. Но что-то неосязамо стойкое пронизывало каждое движение мужчины. Эзоп Шарп волновал ее. Гораздо сильнее, чем следовало бы. Профиль с горбинкой, широкое лицо с впалыми щеками, щетина и бесконечная усталость в глазах. Даже этот злополучный шрам, который пугал ее поначалу, сейчас не казался таким ужасным. К нему хотелось прикоснуться, провести пальцами по смуглой коже над бровью, невесомо скользнуть по щеке и тонким губам, зарыться руками в густые черные волосы… Харрис одергивала себя каждый раз, густо краснея и, прежде чем профессор обратит внимание, полностью сосредотачивалась на работе. Верона уже активнее стала тренироваться в зельях под руководством преподавателя. Не всегда удачно, но процесс затягивал. Да и, кроме зелий, он рассказывал о каких-то новых заклинаниях и учил самым безопасным. -Такими темпами, вы сможете спокойно поступить на мракоборческие курсы после выпуска, — глядя на очередное идеально сваренное зелье говорил Шарп, гордо улыбался и хлопал Верону по плечу. И от каждого такого прикосновения жар разливался до самых кончиков пальцев. Только один раз эксперимент явно вышел из-под контроля, отчего было решено оттачивать школьную программу в первую очередь и мракоборчекий курс не трогать хотя бы до следующего года. Взрывное зелье на третий день варки повело себя слишком подозрительно. Вместо глубокого бордового цвета окрасилось в пыльно-розовый и начало пахнуть серой. Верона не знала, что делать в такой ситуации и просто потушила под котлом огонь, чтобы потом очистить его и начать все заново. Но варево забурлило и заискрилось сильнее, чем до этого. От резкого звука заложило уши, а взрывная волна оттолкнула так сильно, что Харрис врезалась спиной во что-то мягкое, сжавшись, как ей до этого показывал профессор. Несмело открыв глаза, первое, что она увидела — горящий котел, а затем ошметки розовой слизи по стенам вперемешку с копотью и сажей. -Вы в порядке? — глубокий, чуть с хрипцой голос профессора звучал где-то над головой. Верона посмотрела вверх и наткнулась на черные глаза Шарпа. Он придерживал ее за плечи, вытянув перед собой палочку со щитом. -Д-да, — сердце зашлось в бешеном ритме. Она быстро вывернулась из его рук и с трудом вернула самообладание. — Простите, я не знала, что оно так себя поведет. Думала, если потушу огонь, реакция прекратится, и я смогу начать сначала… Верона быстро чистила стены с помощью Экскуро, продолжала тараторить какую-то банальщину вперемешку с извинениями, лишь бы не было видно ее пунцового лица. Пульс глухим барабаном бил в ушах и, казалось, его могли бы услышать даже в Астрономической башне. Ватные ноги слушались с трудом, а в груди пожар изжарил все внутренности, оставляя только пустоту и безумное желание снова ощутить это тепло сильных рук. Она сбежала оттуда, стоило только закончить с уборкой и успокоилась, когда пересекла порог Выручай комнаты, где, на счастье никого не было. Возникшая неловкость прошла не сразу, но к концу апреля все вернулось в прежнее русло. Вот только неприятные ощущения теперь возникали везде, кроме кабинета зельеварения. На травологии, когда профессор Чесноук рассказывала о цветении Зубчатой Герани, Верона уловила тихий разговор между двумя однокурсницами с Пуффендуя. -Я слышала, что она не просто так шлялась где-то, — шепот не смог скрыть писклявый голосок студентки. — Это было тайное исследование. -Исследование чего? — переспросила другая девушка с желто-черным галстуком. — Она всего лишь первый год учится магии, думаешь, такой бездарности доверят какие-то там исследования? Возмущению не было предела, но Верона промолчала, полностью обратившись в слух. -Это было как-то связано с гоблинами в подземелье тогда. -Я ничего не помню. Какие гоблины? -Помнишь, как Анна Блейн посреди ночи сорвалась в больничное крыло? Это было последствием нападения гоблинов на замок. -Зачем им нападать на Хогвартс? -Потому что под ним находится какое-то ядро древней магии Верона похолодела. Она посмотрела на Себастьяна рядом, который с таким же испуганным взглядом пялился на нее. Оминис напротив них хмурился. Все трое не могли дождаться окончания лекции, а часы, как на зло, замедлили свой ход. Поговорить им не дали из-за раздельных лекций. Слизерин в полном составе ушел на теорию магии, а Когтевран — на трансфигурацию. Харрис никак не могла сосредоточиться на создании канареек из лежащих на столе листьев и внимательно прислушивалась к любым подозрительным шепоткам. И не зря. Девушки из соседней комнаты так же обсуждали нападение гоблинов, даже упомянули троллей и ядро древней магии. Группа мальчишек за партами напротив изучали Верону и, уловив ее внимательный взгляд, уставились в учебники, делая вид, что полностью поглощены изучению предмета. «Да что происходит?» По дороге через двор трансфигурации почти все провожали ее взглядами и шарахались, как от чумы. Тихо переговаривались между собой и в этих разговорах она четко уловила одно словосочетание: «Убила Руквуда». Этого было достаточно, чтобы сорваться с места и с бешено стучащим в ушах сердцем, сбежать прямо в Выручай-комнату. Там уже нервно расхаживали Себастьян и Оминис. Стоило им увидеть запыхавшуюся Харрис, они оба подлетели к ней с одним единственным вопросом: -Что происходит? — Себастьян был на взводе, не мог остановиться ни на секунду и нервно грыз ногти. -Я не знаю, — Верона отдышалась. — Откуда всем стало известно? -Понятия не имею. Точно не от нас, — Оминис хоть и был с виду спокоен, тоже переминался с ноги на ногу -Я прекрасно знаю, что не от вас, — она кинула сумку с книгами прямо на пол и стянула с себя мантию. — Все очень плохо. -Насколько плохо? — Себастьян протянул Харрис стакан с водой. -Настолько, что они говорят не только о Ядре, но и смерти Виктора Руквуда. О том, что это я его убила, — она сделала несколько глотков. Оминис с обреченным стоном упал в соседнее кресло. — От меня отшатывались все когтевранцы на трансфигурации. Словно я прокаженная. Наступила гробовая тишина. Себастьян стоял с пустым стаканом. Оминис сидел в кресле, закрыв лицо руками. А Верона нервно расхаживала туда-сюда, размышляя, кто мог рассказать. Но ничего в голову не приходило. -Никто из студентов, кроме вас и Онай не знал, — в итоге она опустилась на диван. — Она не могла рассказать. Даже случайно. -Может, все-таки поговорить с ней и выяснить наверняка? — Оминис старался говорить аккуратно, чтобы его слова не казались прямым обвинением в сторону гриффиндорки. -Я, конечно, поговорю, но это точно не она, — Верона вздохнула. — Она знает о древней магии. О том, что я с этим связана, но понятия не имеет о существовании Ядра и тем более о смерти Руквуда. У нее на тот момент были свои… дела. -А Поппи? — Себастьян присел рядом с подругой. -Нет. Она в замке появляется только на занятиях. Весь оставшийся день прошел в рассуждениях и построении плана действий. Из своего убежища троица вышла только к ужину, напрочь забыв об оставшихся занятиях. В Большом зале Верона в первую очередь пошла к столу Гриффиндора, чтобы выцепить свою подругу по приключениям и расспросить ее обо всем, но та первая пошла ей на встречу и увела в дальний угол у выхода, чтобы никто не мог услышать их разговор. Единственное, что удалось выяснить, это непричастность Онай к слухам. Она сама была в шоке от того, что услышала от сокурсников и обещала помочь узнать, кто именно пустил сплетню. На этом все. Стоило Вероне сесть за стол своего факультета, вокруг нее образовалось пустое пространство. Студенты, похватав свои тарелки, просто пересели подальше или вообще ушли из Большого зала. Некоторые даже не скрывали любопытных взглядов, смешанных с презрением. Долго терпеть такое она не смогла и ушла прямо в башню Когтеврана, где так же ловила на себе взгляды и из каждого угла слышала все новые подробности. Некоторые даже утверждали, что Харрис — последовательница Ранрока, от чего становилось и смешно, и грустно. Даже выпив зелье, сон не пришел. Верона ворочалась в кровати и размышляла. Утром прилетела весточка от Себастьяна. Они с Оминисом предупредили, что выяснение личности сплетника займет гораздо больше времени, чем они думали. Она и сама понимала, что искать источник — все равно, что искать оборотня в новолуние, но поддержка друзей немного успокаивала. А неприязнь к Вероне разрасталась, как снежный ком. Если несколько дней, после услышанного, все было относительно спокойно, то после началось пренебрежение. Над ней откровенно смеялись, уже не скрываясь, указывали пальцем, называли убийцей и то и дело пытались задеть, толкнуть или поставить подножку. Но самый апогей произошел в Большом зале. Большинство студентов уже поужинали и разбрелись кто куда, Верона тихо проскользнула за свой стол. Почти никого не было, и она расслабилась, положив себе в тарелку немного печеного картофеля. Стоило только поднести вилку ко рту, как кто-то резко дернул ее за косу и выволок в широкий проход между столами. Она зависла в воздухе, чувствуя, как от напряжения рвались волосы. От попыток вырваться из невидимой хватки, становилось только хуже. Кожа на голове больно натянулась, Харрис вскрикнула и попыталась открыть глаза. Перед ней стояли две большие девчонки. Они громко обсуждали что-то, Верона ни слова не могла разобрать, кроме мерзкого смеха. И в мгновение все закончилось. Она рухнула на пол, ударившись коленями, и схватилась за голову. Только когда боль немного утихла, смогла поднять взгляд на широкую спину в черно-зеленой мантии. -Совсем из ума выжили? — голос Себастьяна звучал почти так же зло, как тогда в катакомбах. Рядом оказался Оминис, он помог подняться и отряхнул ее мантию, — У всего должны быть пределы! -А вы вдвоем в защитники ее записались? — девушка с высоким черным хвостом пренебрежительно фыркнула, поднимая с пола свою палочку. — Не лезь, куда не стоит, Сэллоу! Это не твое дело! -Да и не ровня ты выпускнику, — добавила ее подруга и усмехнулась, показав чуть желтоватые зубы. -Хочешь проверить? — Себастьян выставил палочку перед собой. -Себастьян, не надо, — Верону проигнорировали. -Уверена, что сможешь с нами обоими тягаться, Робертс? — встрял Оминис, так же поднимая палочку. -Ну, надо же! — девушки рассмеялись. — Две сироты и калека! Суперкоманда! -А ты попробуй, — прорычал Сэллоу, сильнее обхватив древко. Верона не видела его лица, но была уверена, что, если бы не Непреложный обет, он точно пустил бы в хулиганку непростительным. Однако, этого и не потребовалось. Взглянув куда-то поверх голов студентов, она шепнула что-то подруге и обе развернулись, чтобы уйти. -Пошли. Убогие тянутся к убогим, — она усмехнулась и в упор посмотрела на Верону. — Неудивительно, что Фиг стал твоим опекуном. Почувствовал родственную душу. Холод пробежал вдоль позвоночника, сменившись жаром в груди. Харрис прекрасно знала по собственному опыту, что ей не нужна палочка, чтобы поставить кого угодно на место. Она вырвалась из-за спин друзей и, прежде чем те успели остановить, развернула старшекурсницу к себе лицом. Кулак сам взметнулся к носу обидчицы. Послышался влажный хруст, и серебристо-зеленый галстук окрасился кровью. -Не смей и слова плохого говорить о профессоре Фиге, — Верона уже замахнулась, чтобы еще раз ударить девушку, но Себастьян обхватил подругу за талию и оттащил в сторону. — Пусти меня, Себастьян! — она долго и упорно вырывалась из рук слезеринца, пока на это хватало сил. А старшекурсницы уже скрылись за дверями, крича что-то про больничное крыло и чокнутую грязнокровку. -Профессор Шарп идет сюда, — Оминис проговорил это быстро, до того, как над ними возникла темная тень зельевара. -Все трое за мной, к профессору Уизли, — глубокий голос, который так нравился Вероне, сейчас отдавал сталью, не терпящей возражений. — Сейчас же. Шарп, прихрамывая, но достаточно резво направился в сторону выхода, даже не удосужившись узнать, следуют за ним студенты или нет. Шли в полной тишине. Встречающиеся по дороге ученики уступали дорогу, жались к стенам и провожали удивленными взглядами. Несколько раз Верона слышала: «А я же говорила!» Через весь замок, словно на плаху, профессор вел их дальше от Большого зала. И только в уже знакомом Дворе Трансфигурации остановился и обернулся. -О чем вы только думали? — он почти зашипел. — Устроили такое шоу! Хорошо, что там еще директора не было! Но, уверяю вас, он обо всем узнает. -Они первые начали, — встрял было Себастьян, но тут же умолк. -А вы должны были закончить. Помогли и ушли все вместе! Или вам этих слухов не хватает? — Шарп повернул лицо к Вероне. — Мисс Харрис, я считал вас умнее. Последние слова сильно ударили по самолюбию. Стало обидно и горько от того, что именно этот человек не понимал причины такого поступка Вероны. В носу защипало врожденное упрямство: -Но, профессор… -Никаких «но», — оборвал он девушку на полуслове, развернулся и пошел дальше к кабинету трансфигурации. — Объяснять все будете профессору Уизли. Уютный класс теперь давил своими стенами. Каждый шаг, казалось, приближал неизбежное. Все трое понимали, что ничего особо серьезного за такой выходкой не последует, но дополнительных наказаний тоже не хотелось. Это сулило проблемы, которых сейчас и так хватало. Профессор Уизли сидела за своим столом, проверяя эссе, но прервалась, стоило в кабинете появится такой разношерстной компании. Она сняла очки и удивленно посмотрела на каждого по очереди. Шарп вкратце пересказал случившееся в Большом зале, обессиленно развел руки и с хлопком опустил их на собственные карманы, как бы говоря, что его полномочия на этом окончены. Заместитель директора внимательно его слушала, а после и сомкнула руки в замок. -С вашей стороны было весьма недальновидно поддаваться на такую глупую провокацию, — она прочистила горло. — Так же я могу понять такую бурную реакцию. Но, молодые люди, неужели вы не понимаете, в каком положении находитесь на данный момент? — вся троица синхронно подняла взгляд на профессора. — Вы и так окружены слухами, источник которых мы пока не можем выявить. Было бы гораздо разумнее, если вы игнорировали их, а не боролись. -Но, профессор, они оскорбили профессора Фига, — попыталась объяснить Верона, но женщина прервала ее жестом руки. -Мисс Харрис, меня так же, как и вас до глубины души оскорбляет данный факт, но также меня удивляет ваше поведение. Неужели вы не понимаете, что своими действиями вы только подкрепляете все эти нелепые слова? — она посмотрела на слизеринцев. — А вы, молодые люди, будьте хитрее и изворотливее, когда пытаетесь разузнать что-то у сокурсников. Иногда мне кажется, что вас распределили не на те факультеты. После слов профессора Уизли стало как-то стыдно за свое поведение. Все почувствовали себя на пару лет младше. Себастьян вспомнил, как его отчитывали родители за непослушание. Оминис вспомнил тетю, и как на нее ругался его дед. А Верона увидела в своей голове образ воспитательницы, которая так же вкрадчиво объясняла ее неправоту в драке с мальчишками. -Профессор, неужели вы в курсе слухов? — Себастьян первым решился подать голос, особо ни на что не рассчитывая. -Конечно, мистер Сэллоу, — она откинулась в своем кресле. — Профессор Шарп пришел пару дней назад и рассказал мне. Мы пытаемся решить данный вопрос, но результатов пока нет. -А если обратиться к директору Блэку? — Оминис нахмурился. -Увы, директор не совсем в курсе того, что происходило с мисс Харрис и профессором Фигом, — она фыркнула и от проявления такого пренебрежения к начальству, Верона едва заметно улыбнулась. — Оттого и слушать ничего не хочет. Пока пытаемся справиться своими силами. Повисла недолгая тишина, нарушаемая только ходом часов. Профессор Шарп первым ее нарушил, тяжело вздохнув. -Не думайте, что после этого разговора отделаетесь от наказания, — он посмотрел на заместителя директора и та кивнула. -Мистер Сэллоу и мистер Мракс на протяжении недели будут помогать мистеру Муну в хозяйственных делах Хогвартса. Мисс Харрис отдается на попечение профессора Шарпа, который сам придумает ей наказание, — она помолчала и добавила. — Остальным участникам инцидента придется чистить загоны в классе изучения магических существ порядка двух недель. Коротко распрощавшись, Шарп повел студентов по их спальням. Сначала Себастьян и Оминис скрылись за медной змеей, а после мужчина проводил Харрис. И весь путь они молчали. Зельевар хмурился, а Верона обиженно надулась. Только представляя слизеринок, копающихся в навозе, становилось немного легче. -Что ж, я не могу одобрить вашего поведения, мисс, — он остановился у подножия лестницы и посмотрел в лицо девушке. — Но удар был хорош. Доброй ночи. Слегка поклонившись в знак прощания, он заковылял по коридору прочь, оставив Верону шокировано смотреть ему вслед.