Последствия

Отработки у Шарпа проходили, как и у остальных, две недели, хотя Верона не нашла никакой разницы между этой работой и обычным времяпрепровождением в подземельях. Первые пару дней профессор молчал, иногда кидал на нее лёгкий осуждающий взгляд, но долго этого не продлилось. Снова разговоры и обучение. Харрис, как примерная нарушительница спокойствия в оставшийся срок просила назначить ещё наказаний, но получала только смешок в ответ, близкий к истеричному. С твёрдым намерением все-таки добиться своего и, как положено отработать наказание, она тероризировала Шарпа не только по вечерам в кабинете, но и после лекций. И, наверное, переборщила. Занятия закончились и, подхватив сумку, Верона полетела в кабинет зельеварения, чтобы снова попытаться убедить профессора в своей виновности. Это уже походило на игру «какую новую эмоцию получится увидеть на лице мрачного зельевара», но пустые подземелья встретили её шипящей тишиной. Шарпа в кабинете не оказалось, и, дабы скоротать время, Харрис разбирала стопки пергаментов на его столе, сортируя проверенные эссе с оценками и те, что одиноко лежали на краю столешницы. Закатное солнце малиновыми лучами било в маленькое оконце под потолком, подсвечивая пучки сушёных трав оранжевым и лиловый отблеском. Блестящая пыль купалась в этом свете, вытанцовывая странный танец в своём полете. Хлопнула дверь. Опираясь на трость в проеме стоял профессор Шарп. В одной рубашке с закатанными рукавами он застыл на месте и просто смотрел на Верону. В темноте той стороны класса она не видела его лица, но все равно улыбнулась. -Добрый вечер, профессор! Он дернулся, как от удара, перехватил трость и отвернулся. -Я кажется забыл поговорить с профессором Уизли. Сегодня отработки не будет, — и ушёл, оставив Харрис одну с чужими эссе во вспотевших ладонях. Начало мая радовало погодой. Яркое солнце быстро высушило все лужи на дорожках, нагрело землю, позволяя деревьям одеться в легкую зеленоватую дымку. На древних камнях ожил мох после зимней спячки. Да и свежая сочная трава снова пробилась через черный дерн, усыпав холмы у Хогвартса голубыми пятнами пролесков. В небе все чаще появлялись стайки перелетных птиц, вернувшихся в эти края после зимовья. В Запретном лесу в томном ожидании лета перезвоном разразились соловьи и синицы. И во все возможные углы и щели проникал свежий запах весны. Как и любые сплетни, под натиском любовной лихорадки, все забыли о существовании Ядра древней магии, гоблинах, даже экзамены отошли на второй план. Студенты обретали смелость, и теперь по замку расхаживали гордые парочки. До тошноты милые и сопливые, по мнению Себастьяна. Вероне и Оминису особо не было до этого дела, и они подтрунивали над Сэллоу, отмечая, что тому не хватает второй половинки, раз он обращает на влюбленных столько внимания. Любовные настроения, однако, не отменяли уже сложившегося мнения о Харрис. Ее сторонились, старались лишний раз не пересекаться взглядами и уходили, замечая в поле зрения. Это коснулось и слизеринцев. Себастьян и Оминис, и без того проводившие много времени вместе, совсем перестали общаться с сокурсниками. Иной раз перекидывались едкими комментариями, но не более того. Они старались теперь больше слушать, чем говорить, но никакой новой информации об источнике слухов так и не выяснили. Онай в Грифиндоре тоже ничего не узнала. Цепочка сплетни уходила так далеко и была такой витиеватой, что появлялись мысли будто конца ее, в принципе, найти невозможно. Для них все это меркло перед ужасом экзаменов. Единогласно решили, что в первую очередь стоило подготовиться как следует, а потом уже решать, кто распускает слух и что с этим делать. Сплетни — дело наживное. Сегодня есть, а завтра — нет. А СОВ — это эталон экзамена, который может определить всю твою будущую жизнь. В начале мая деканы факультетов начали проводить консультации. Профессор Гекат долго и тщательно беседовала с каждым из студентов, от чего это затянулось на долгие дни. Когда очередь дошла до Вероны, женщина разложила перед ней несколько брошюр из разных сфер деятельности, но Харрис выбрала те, что относились к аврорату и мракоборцам. После разговоров с Шарпом и всего пережитого, она почему-то не могла себя представить банковским служащим или владелицей собственной лавки. Преподавательница улыбнулась и начала объяснять, на какие вещи стоит особенно обратить внимание и к каким предметам готовиться. У Себастьяна и Оминиса выбор тоже пал на Минестерство магии, но в совершенно разные отделы. Если Сэллоу заинтересовало урегулирование по вопросам маглов, то Мракс вполне серьезно настроился на политическую арену и министерство иностранных дел. Преподаватели продолжали заваливать студентов заданиями. Вскоре, к профессору Шарпу присоединился преподаватель заклинаний. От веселой беззаботной игровой формы обучения не осталось и следа. Длинные эссе, отработка заклятий, составление собственных «игр» для того или иного магического пасса. Чесноук отвела отдельную теплицу пятому курсу, где все студенты должны были выращивать и записывать в подробностях процесс развития Зубастой герани и Китайской кусачей капусты, и обязательно сопровождать все набросками. Профессор Уизли ежедневно выдавала какие-то безделушки, задавая менять их форму, объем и содержание, вместе с проверкой всех конспектов за прошедший год. И так происходило со всеми преподавателями, усиленно взявшихся за подготовку студентов к СОВ. Выручай-комната помогала, чем могла. Несколько дополнительных комнат, обитых подушками и одеялами, с манекенами внутри для отработки заклинания по Защите от темных искусств. Дополнительные котлы для зелий. Бесчисленное количество безделушек для трансфигурации. Они готовились, как бешеные. Даже раздобыли информацию о прошлогодних заданиях. После консультации Верона долго не могла поделиться своим выбором с профессором Шарпом. Ей почему-то казалось, что он разозлится, высмеет или разочаруется в ее выборе. Хотя, по большому счету, какое ему было до этого дело, но волнение каждый раз побеждало, стоило увидеть строгое лицо зельевара. -Мисс Харрис, — окликнул как-то профессор. Она оторвалась от чистки котла с параллельным удержанием учебника силой мысли на уровне глаз. — Возможно, это не мое дело, но все же, — мужчина обернулся на стуле, чтобы видеть лицо Вероны. — Консультации уже давно прошли, и мне любопытно, что вы выбрали в качестве ориентира в будущее. Щетка с грохотом выпала из рук, ударившись о медные стенки котла. Книга шлепнулась на пол, от лица тут же схлынула краска. -Я… эээ… — слова испарились из головы. Верона просто не могла выдавить из себя ничего членораздельное. -Если это затруднительно, то не буду настаивать, — Шарп быстро отвернулся, делая вид, что поглощён изучением каких-то бумаг и выглядел несколько сконфуженным. -Нет, нет, нисколько, — спохватилась Харрис, перекатывая почти очищенный котел в сторону, поднялась с низкой скамьи и вытерла руки о полотенце. — Просто, я сомневаюсь, что вы одобрите мой выбор. -Если вы не собираетесь грабить банки или нелегально продавать редких животных, почему я должен быть против? — профессор улыбнулся. -Ну, из всех представленных вариантов, мне по душе пришлись только работа в Аврорате и Мракоборческом отделе, — она выдохнула, остановившись у стола профессора и нервно заламывая руки. Негативной реакции не было. Шарп долго молчал, изучая взъерошенные волосы, смущенный взгляд и маленькое пятнышко на щеке. Верона стояла перед ним без мантии, без галстука. Несколько пуговиц на немного смятой рубашке расстегнуты, и под ними виднелись острые ключицы. -Что ж, не могу сказать, что я в восторге, — быстро отведя взгляд, пробормотал он. — Обучение сложное, работа опасная. Но, учитывая ваш характер и какой-никакой боевой опыт, думаю вы справитесь. -Спасибо, профессор, — Верона просияла, чувствуя, как с души свалился камень, когда зельевар поднялся с места и улыбнулся. -В конце концов, профессию можно сменить, если не понравится, — он встал напротив и, прежде чем осознал, смахнул с ее щеки то самое серое пятно и тут же одернул руку. — Да и с профильными дисциплинами у вас все в полном порядке. Волна мурашек захлестнула, в животе щекоткой разлилось тепло, ноги показались ватой. Простое прикосновение вызвало гору вопросов о собственном самочувствии, которое Верона в очередной раз задвинула на задний план. Но именно после этого случая она не могла не замечать, какое стеснение испытывала в присутствии профессора и по возможности избегала оставаться с ним наедине. Все меньше она спускалась в подземелья, только забирала зелья, быстро благодарила и убегала, заливаясь краской и путаясь в собственных мыслях. В очередной пятничный вечер в Выручай-комнате не в состоянии сосредоточиться на учебе, она громко рыкнула и отодвинула от себя учебники. В голове навязчивой мыслью билось желание спустится в класс зельеварения, поговорить или хотя бы просто увидеть профессора Шарпа. Себастьян ошарашено смотрел как Харрис нервно ходила по учебной комнате. -Что случилось? — на коленях Мракса, недовольный отсутствием поглаживаний, заворочался большой рыжий жмыр. -Я не знаю, — Верона остановилась и скрестила руки на груди. — Наверное, надо уже отдохнуть. Мы каждый день тут торчим, не отвлекаясь ни на что. Пора переключиться. Себастьян, приобрётший за это время объемные мешки под глазами, оживился. Резко вздернул голову и просиял во все тридцать два зуба: -Пойдемте в Хогсмид? — он поймал на себе взгляд Харрис. — Ты, между прочим, обещала угостить меня сливочным пивом. -Когда это? — Верона скрестила руки на груди. -Когда извинялась за свое поведение. В голове всплыл обрывок той фразы про Хогсмид, когда Себастьян уходил в свое крыло после их разговора. Она вздохнула и принялась собирать книги, чтобы отпустить их по местам. Слизеринцы сделали то же самое и вскоре, стайки учебников, размахивая обложками, как крыльями улетели обратно на полки. Жмыра покормили и отпустили в его виварий. Это оказался один из тех редких дней, когда действительно хочется неспешно прогуливаться по неровным дорожкам и вдыхать прохладный запах влажной земли. Верона долго размышляла, что же можно на себя надеть. Школьная форма надоела, да и стоило хотя бы изредка пользоваться привилегией сменить черную мантию на повседневный наряд. Собранные обычно в косу волосы, она распустила, собрав только несколько прядей на затылке, чтобы не сильно мешали во время прогулки. Строгая рубашка сменилась приталенным голубым жилетом поверх белого легкого платья с пышными рукавами-фонариками. Сверху — пиджак в тон жилета. Она смотрела на себя в отражении зеркала и не могла отделаться от мысли, как хотелось бы, чтобы сейчас ее увидел профессор Шарп, но покраснев и разозлившись на саму себя, вылетела из комнаты и башни Когтеврана, чтобы никто не успел рассмотреть ее смущенное лицо. Слизеринцы ждали ее у северного выхода, прямо у ворот, и тоже резко отличались от себя обычных. Себастьян в просторной рубашке под коротким пальто выглядел изумительно, а узкие черные брюки только подчеркивали худые длинные ноги. Оминис сильно выделялся на их фоне, даже в простой одежде, но сейчас — особенно. Высокий, с идеально прямой спиной в темно-зеленом камзоле, теперь походил на настоящего аристократа. -Верона, выглядишь изумительно! — прокомментировал Сэллоу и сделал движение рукой, заставив Харрис смущенно покрутиться. -Вы тоже прекрасно смотритесь, — ответила та, хватаясь за подставленную Оминисом руку и присаживаясь в коротком реверансе. -Думаю, сегодня у тебя появится еще немного недоброжелателей, — Себастьян взял ее руку и так же, как друг, положил на свой сгиб локтя. — Двух таких красавчиков себе приобрела. Под общий смех и разговоры ни о чем они двинулись по выложенной камнем дорожке. Под кронами деревьев и шум ветра во всем теле ощущалась легкость. Будто не было надвигающихся экзаменов, слухов и сплетен — сейчас все изумительно и чудесно. Улицы Хогсмида наполнились людьми. Ведьмы и колдуны стекались сюда со всех близлежащих деревенек. Дети играли в плюй-камни или волшебные классики. Взрослые деловито расхаживали от лавки к лавке, встречались со знакомыми и вели долгие разговоры. Солнце заливало торговую площадь, весело играло на поверхности пруда и разливалось в плеске реки, чтобы дальше упасть водопадом и присоединиться к бурному морю. Покосившиеся домики, умытые дождями, яркими вывесками приглашали всех желающих окунуться в мир своих товаров. Оминис купил всем по карамельному яблоку, пока Сэллоу и Харрис слушали уличного музыканта, умело руководящего своим мини оркестром. Несколько пар танцевали под бодрую музыку, и Себастьян вытащил танцевать и Верону, пока Мракс с остальными зрителями прихлопывал ладонями в такт. Запыхавшиеся, покрасневшие, но такие довольные и счастливые они ввалились в Три метлы и уместились за меленьким столиком у камина. Весь зал заполнили парочки, пришедшие на свидания, от чего сначала Верона чувствовала некоторую неловкость. -А кто-нибудь из вас уже влюблялся? — смахнув с верхней губы сладкую пену, спросила она. -Себастьян влюблялся, — усмехнулся Оминис и получил тычок в плечо. -Это было на первом курсе — шикнул Сэллоу. -Хиллари Букер, так ее звали? — Мракс и не собирался останавливаться, подогреваемый реакцией. — Он рисовал их инициалы в сердечке на учебных пергаментах. -Правда? — Верона расхохоталась от потерянного вида Себастьяна, который от смущения готов был залезть под стол. -Откуда ты знаешь, что я рисовал? — взорвался слизеринец. -Я прекрасно ощущаю все впадинки на пергаментах, — Оминис провел пальцами по столу. — А у тебя есть плохая привычка очень сильно давить на перо при письме. -Во имя Мерлина, мне было одиннадцать, а она очень мило общалась со мной и Анной! — сдавшись, Сэллоу начал рассказывать. — Мы еще не были знакомы с Оминисом, а Хиллари уже в Хогвартс экспрессе подружилась с Анной. Поначалу раздражала, а потом начала казаться очень милой. До тех пор, пока она не скинула меня с метлы через год, — Верона не сдержалась, расхохотавшись, и в нее полетела горсть сладких бобов. -А чего ты вдруг спросила? — вопрос застал врасплох. — Кто-то появился, кто запал в сердце? Она молчала, густо краснея и опустив голову. Чувствовала, как напряжение со стороны парней растет, а взгляд Себастьяна прожигает ей лоб: -Серьезно? — такой шокированной интонации Харрис никак не ожидала. — Наша госпожа Учеба-на-первом-месте влюбилась? Кто он? Рассказывай и я скажу, достоин ли этот индивид прекрасной леди с Когтеврана. -Я не уверена, — только пролепетала Верона, дав самой себе обещание, что ни за что не скажет имя. — Мне просто хотелось узнать, что именно чувствуешь, когда влюбляешься. -Тут я тебе не помощник, — Оминис отхлебнул сливочного пива из своего стакана и облизнулся. — Себастьян больше разбирается в любовных ощущениях. -О, да! Я — спец, — слизеринец размял пальцы и наклонился через стол ближе к девушке. — Слушаю вас, мисс. Она не смогла сдержать улыбки и начала перечислять все «симптомы». Описала щекотку в животе, смущение, желание постоянно видеть и страх быть навязчивой. Так же упомянула, что оно все было и раньше, но только сейчас стало проявляться настолько активно. -Хм, это определенно влюбленность, — Себастьян с видом умудрённого опытом профессора, потер подбородок. — Вот только я не могу вспомнить никого из нашего окружения, с кем ты общалась бы так часто, — он резко замолчал и вскинул взгляд на подругу. — Да ну, нет! -Что? — Оминис заинтересованный такой резкой сменой настроения Сэллоу, схватил его за локоть. -Сам подумай, с кем Верона проводит времени так же много, как с нами? — начал объяснять Себастьян. — Я сомневаюсь, что ее избранником является кто-то из нас. -Почему нет? — подала голос Верона, пытаясь сбить Сэллоу с догадки. — И почему нужно обязательно проводить много времени с человеком, чтобы влюбиться? -Потому что никого из нас ты не избегаешь, даже сама пригласила в Хогсмид. И ты не относишься к тому типу девушек, которые ведутся на внешность. Тебе интеллект подавай в первую очередь, — отозвался Мракс, и глаза его расширились. — Верона, ты серьезно? Она зарылась лицом в собственные ладони, чувствуя, как жар щек разливается по ушам и шее. Вообще, было глупо задавать подобные вопросы и надеяться, что друзья не догадаются. Они хоть и выглядят, и ведут себя, как два шалопая, но далеко не глупые. -В тихом омуте… — выдавил из себя Себастьян. — И как ты умудрилась? -Не знаю, — Верона вплеснула руками и с тяжелым вздохом откинулась на жесткую спинку стула. — Оно как-то само. Он очень умный, умеет слушать… -А еще старый, — вставил Сэллоу и получил тычок под ребра от Оминиса. -Ему двадцать восемь, — заметил Мракс. — В принципе, разница в возрасте не такая уж и большая. У меня отец старше матери почти на двадцать лет. -Ну, выглядит он на тридцать пять, в лучшем случае, — Себастьян отхлебнул из стакана и закинул в рот пару бобов. — Хотя, с такой профессией неудивительно. Мы же не знаем, чего он натерпелся. Верона знала, но молчала. Солнце медленно ползло к горизонту, когда под разговоры и шутки они вышла из паба и медленно побрели обратно в школу. Ощутимо похолодало. Верона ежилась, пока Оминис не накинул ей на плечи свой камзол. Несколько студенток из Хогвартса ревниво окинули Харрис взглядом, когда они прошли мимо, но она даже не обратила на это внимания. У Северного выхода из замка, нервно ходила профессор Уизли. Увидев когтевранку, она быстрым шагом приблизилась. Кивком головы отправила слизеринцев в замок и, подхватив Верону под руку, повела по противоположным от них лестницам. -Вас вызывает директор, — нервным шепотом проговорила она, когда вокруг не осталось студентов. — Вы же ничего не натворили? -Нет, профессор, — Харрис путалась в длинной юбке от такого быстрого шага. — Все эти дни мы учились в Выручай комнате. -Хорошо, — кивнула профессор, сворачивая в Зал трофеев. — Тогда, я думаю, ничего страшного не случится, — она запыхалась и через сбитое дыхание пробубнила: — Плохое у меня предчувствие. Через закрытые решетки, по бесконечным лестницам, которые Вероне уже были знакомы, они поднимались все выше туда, где за бронзовым орлом начинался кабинет директора. Непонимание ситуации зарождал страх, а, стоило профессору Уизли остаться у ряда немых доспехов, Верону совсем сковал ужас. Ей предстояло одной разговаривать с Финеусом Блэком на тему, о которой она даже не может догадаться. На негнущихся ногах Харрис прошла по короткому коридору и постучалась в тяжелую дверь. За ней, в достаточно небольшом пространстве среди портретов, стояло трое. Сам директор в своем зеленом пиджаке. Он противно, заискивающе улыбался перед двумя другими фигурами, облаченными в черные длинные мантии. Один — высокий и худой — держал в котелок, а свободной рукой протирал маленькие очки от пыли и грязи. Под широкими закрученными усами расположился узкий рот, а вытянутое лицо с маленькими черными бусинками глаз вообще сложно было назвать приятным. Другой — низкий и коренастый — был гладко выбрит, нервно оглядывался, вытирая с шеи пот. Он даже не удосужился снять головной убор — темно-серую кепку — и теперь стоял и с хрипами пытался отдышаться. У обоих на груди было по серебряному значку Министерства Магии. -Мисс Верона Харрис? — спросил длинный, даже не поздоровавшись. -Да, сэр, — отозвалась Харрис и робко присела в приветствии, вызвав смешок у толстого. -Вам знаком некий Виктор Руквуд и мистер Элеазар Фиг? Все внутри Вероны похолодело. Она в немом ужасе открывала и закрывала рот, не в силах выдавить из себя хоть какой-то звук. -Вижу, что знакомы, — толстый громко хохотнул, а высокий молча схватил девушку за руку и подтолкнул в сторону камина, где уже плясал зеленый огонь. — Вы задержаны по делу о восстании гоблина Ранрока и Виктора Руквуда до выяснения обстоятельств. Последнее, что увидела Верона — водоворот цветов, сложившийся из удивленного лица директора и лилового пятна мантии профессора Уизли, которая что-то кричала вслед исчезающим сотрудниками Минестерства.