———
— Маз, веришь ли ты в то, что в каждой сказке есть своя доля правды? — поинтересовалась Рей во второй половине дня, сидя под густым сводом тутового дерева, что росло в саду у пожилой женщины. Даже тень не спасала от изнурительной жары. В ложбинке между грудью и подмышками у Рей собрался пот. В ее теле не осталось ни грамма энергии. Только у цикад, казалось, хватало выносливости, чтобы наполнить кустарники своей трескотней. Маз издала глубокий, идущий из самой груди смешок. — Не секрет, что в пять лет, меня ослепила нимфа. Я проснулась посреди ночи и увидела ее, сидящей на моем подоконнике. Но никто мне так и не поверил, — ответила она и перевернула кофейную кружку Рей к верху дном. Темная зернистая жижица пролилась на маленькую белую тарелку. — Почему интересуешься, дитя? — Ты веришь в существование сирен? Бледные белые глаза женщины метнулись к ее собственным, как будто узрели сквозь непринуждённость вопроса истинную цель. Рей беспечно срывала с бунгевиля лепесток за лепестком; те падали прямиком на истертую поверхность стола. — Встречала когда-либо кого-то похожего? — Я не поэтому спросила, — фыркнула Рей. — Так что, дитя? Встречала или же нет? — настойчивее продолжила Маз. В голосе пожилой женщины проскользнули нотки тревоги, которые Рей доселе никогда не слышала. — Не уверена, что именно я увидела, — попыталась уклониться от вопроса она. Но Маз было не так просто обдурить. Как будто ей удавалось каким-то невероятным образом компенсировать отсутствие зрения. — Не пытайся скрыть это от меня. Сирены и нимфы не должны взаимодействовать с людьми. Да поможет нам судьба, если на нашем пути станет один из их рода. — Возможно, не все они злые, — Рей выпрямила спину, звуча отчасти оборонительно. — Может, они не такие уж и монстры, которыми мы их считаем. — Никто и не говорил, что они представляют собой зло, дитя! Они просто пришли из чуждого нам мира. И эти миры ни в коем случае не должны между собой соприкасаться, — пожилая женщина положила свою морщинистую руку поверх ее, и сжала, будто умоляя. — Если кто-то из них заинтересуется человеком, тот сразу же попадет под их чары и лишится собственного разума. Это будет похоже на одержимость. Эти существа весьма эгоистичны. Их любовь беспощадна. — Я не встречала никого подобного, поэтому у тебя нет нужды так сильно волноваться… — Держись от них подальше, Рей! Если тебе хочется и дальше жить среди людей, то ни в коем случае нельзя налаживать с ними контакт, — лицо Маз потемнело, словно перед ее глазами разыгрывались ужасающего вида картины. Рей ощутила, как поднялись волоски на ее коже, будто за окном стояло не знойное лето, а ледяная зима. — И запомни это навсегда, — продолжила Маз. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не принимай от них даров и не давай ничего из того, что принадлежит тебе. Слышишь? Ни единого камушка. С тяжелым сердцем Рей уставилась на изувеченную морщинами и темными пятнами кисть. Ей следовало прислушаться к многолетнему опыту взаимодействия со всякими сверхъестественными существами и последовать совету Маз. Но было уже поздно. Ее заинтересованность в русале и тот факт, что он притягивал ее к себе подобно магниту, было сильнее всякого разумного довода. Увидь Рей его вновь, она бы просто не смогла остаться в стороне. Рей устало потерла лоб. Ей вообще не следовало принимать его подарки. Не следовало спасать его из сетей. Не следовало выпускать назад в море. Не следовало давать ему свое… — Что ты увидела на кофейной гуще? — спросила она пожилую женщину. Ощущение ужаса проникло под саму кожу. Маз нерешительно убрала руку и сосредоточилась на маленькой кружке. Темные частички кофе прилипли к внутренней стороне фарфора, создавая странные мотивы и образы, которые для Рей выглядели как одно большое пятно. Ни больше, ни меньше. Маз сжала губы в тонкую линию. — Я не вижу твоей судьбы, дитя, — сказала она спустя пару мгновений и осторожно поставила чашку обратно на стол. Легкий вечерок всколыхнул шелковицу, принося за собой шлейф базилика и моря, что тянулся прямиком из узкой, мощеной булыжником улочки. Под солнцем продолжали стрекотать цикады. Рей ждала, затаив дыхание. — Твоя судьба еще не предрешена, — наконец вздохнула Маз.———
Проходили дни, а те, в свою очередь, превращались в недели. Продолжительность светового дня сокращалась, и осень наполняла вечерний ветер первыми нотками прохлады. С тех пор, как Рей видела русала в последний раз, он так больше и не показался. Не важно, как сильно она этого хотела. Затем пришла первая гроза. Рей выросла у моря. Оно было такой же значимой частью ее жизни, как для большинства людей друзья. Она знала, какой день будет беззаботным и игривым, а в какой следовало проявить лишнюю осторожность. Никогда нельзя недооценивать гнев моря. Иногда, воды вводили в заблуждение даже своих лучших друзей. Рей уже вышла в открытое пространство, чтобы расставить на ночь сети, когда внезапно на нее изо всех сторон налетел ветер. Ей не нужно никакого прогноза погоды, дабы предсказать скорое появление бури. Свинцовое небо было пронизано статическим электричеством. Этого оказалось достаточно, чтобы вовремя разобраться с происходящим. Но Рей предполагала, что у нее было больше времени. Волны шатали лодку и запрыгивали прямиком за борт, забрызгивая все ноги. Рей не потребовалось много времени, чтобы взвесить ситуацию и решить, что, скорее всего, ей сиюминутно требовалось бросить свои сети и как можно скорее убраться оттуда. К тому времени, как она закончила расставление буйков, вдалеке промелькнула молния. С тем, как Рей старалась завести лодку, прогремел раскат грома. Двигатель застонал и издал еще один недовольный звук, вопреки всей ситуации не желая идти на уступки. Первые капли моросящего дождя коснулись ее лица. Рей выругалась. Если она попадет в бурю… — Давай же! — зарычала Рей. Двигатель решил проигнорировать очередное требование. Только тогда она вспомнила, что совсем забыла заправить бак бензином, контейнер с которым все еще находился в лодке под ее кроватью. По крайней мере, теперь у нее появился шанс добраться до суши живой. Русал и правда полностью завладел ее мыслями, с досадой подумала Рей и направилась к узкой кабине. Но лодку раскачивало настолько сильно, а пол был до невозможности скользким, и Рей находилась в таком отчаянии, чтобы как можно скорее наполнить топливом бак, что, сама того не ведая, споткнулась о веревки и по инерции полетела прямиком за борт. Мир исчез в приглушенном сером пространстве. Холодная вода окружила тело, пробиваясь сквозь ее оборону. Сколько Рей себя помнила, она всегда была хорошим пловцом. Инстинкт, что развился в ней наравне с дыханием. Но по мере того, как ее обувь и одежда тяжелели, утягивая ее вниз, а ощущение пространства терялось все больше и больше, Рей осознала, насколько быстро одна-единственная ошибка могла стать фатальной. Она сражалась с бескрайней серостью, конвульсивно размахивая руками, пока инстинкты били тревогу. Она прорвалась на поверхность, жадно наполняя легкие воздухом, как тут ее вновь накрыло очередной волной. В рот попала морская вода. Рей уносило все дальше от лодки. Ее белый корпус находился дальше, чем она предполагала изначально. Рей снова ударила в лицо волна. Если она сейчас же не избавится от одежды, то попросту не успеет доплыть до лодки. А если волны унесут ее еще дальше… Разум зацепился за картины, которые Рей давно закрыла за самой надежной дверью. Образ ее деда. Белобородого, с седыми волосами, что были одного цвета с морскими волнами. Глаза его были ярко-лазурного цвета. Цвет, сопровождавший ее на протяжении всей жизни. Рей до сих пор помнила его — то, как искусно ему удавалось своими толстыми пальцами, покрытыми от тяжелой работы и морской соли мозолями, вить сети. То, как он терпеливо объяснял ей, под каким углом лучше всего плыть по волнам, когда тех приносили юго-восточные ветры. Все, чему Рей научилась, была обязана своему дедушке. Он был ее единственной семьей. Его смерть оказалась самым болезненным моментом в ее жизни. Самым большим предательством со стороны ее друга — моря. Трудно было проигнорировать ироничность настоящей ситуации. Мозг сражался за кислород, а легкие горели из-за недостатка воздуха. Рей вновь удалось всплыть на поверхность, стремясь выкашлять соль из легких. Удерживать голову над водой было куда сложнее, чем она предполагала. Это отбирало все ее силы и энергию. Она не протянет долго… Рей сцепила зубы и попыталась избавиться от ветровки с ботинками. Соль щипала глаза. Были ли это слезы или же море — она уже не понимала. Она продолжала бороться. Старалась удерживать себя наплаву. Наполнять легкие воздухом. Стремилась подплыть ближе к лодке, которая, очевидно, становилась все меньше и меньше из-за увеличивающегося расстояния. Рей стала не более чем игрушкой в руках Богов. Все попытки были тщетны. Семеро ветров выли в один голос, море исходило яростью. Она чувствовала себя такой маленькой, такой незначительной перед лицом грубой силы природы. Единственным выходом было сдаться, ее конец был как никогда близок. Рей ударило очередной волной, и ее поглотило море. Она закрыла глаза, будучи слишком уставшей и морально подавленной, чтобы дальше сражаться со старым другом. На глубине все равно было спокойнее. Тихо и мирно. Возможно, не было ничего плохого в том, чтобы немного отдохнуть. Позволить течению унести себя. Если бы только у нее появилась возможность поделиться иронией происходящего с русалом, который приказал ей не бояться моря. Сказать ему, что он ошибался. Даже самый твердый камень со временем выпилит под свою форму вода. Но Рей даже не знала его имени. Скорее всего, никогда и не узнает… Внезапно что-то обняло Рей за талию, утягивая за собой безвольное тело. Нечто прочное и сильное коснулось нее. Рей распахнула глаза. Зрение затмило темными волосами, что парили в испещренных пузырьками водах. На нее неотрывно смотрела пара золотых глаз. Она едва смогла осознать происходящее, как губ коснулось нечто упругое. Широкая ладонь нежно накрыла затылок, и очертания ее разума приласкало столь знакомое присутствие. Оно призывало ее открыться, впустить его, отдаться ему. Поверить ему… Рей никогда прежде не чувствовала себя в такой безопасности. И вот так просто в легкие ворвался воздух. Толчок. Еще один. Устраняя всякую размытость сознания. Пробуждая инстинкт, отвечающий за выживание. Она вдыхала жизнь. Своего русала. Она вдыхала море, принявшее решение помочь ей. Ее русал отстранился, чтобы посмотреть на нее, удерживая ее лицо в своих когтистых руках. Его глаза сияли огнем, которого отродясь не водилось ни в одном из подводных царств. — Теперь позабочусь о тебе я, — сказал он. Его когти прошлись по волосам Рей, сплетая их волосы в едином морском потоке. Вокруг них проплывали тени, неясные очертания существ, присутствие которых выдавал попадающий на их такие же темные чешуйки солнечный свет. Осмысление заполнило вены. Эти существа были подобны ему. Чего они хотели от нее? Что они здесь делали? — Не бойся, — раскатистым голосом ответил русал. Он звучал подобно разразившейся на поверхности грозе. — Теперь ты со мной. Русал сохранял зрительный контакт, заключив ее в клетку своих пленительных золотых глаз. Рей знала — теперь ей никогда от него не скрыться. Все те истории, легенды, сказки и мифы подготовили ее к этому самому моменту. Чтобы стать свидетелем опасных тайн моря. Чтобы ощутить монстров, таящихся в вечных красотах глубин. Чтобы услышать их зов. Вокруг нее мягко загудело море. Мир вверху бушевал, но ярости не было дороги в подводное царство. Сердце колотилось в венах, пока его хвостовой плавник гладил Рей по ногам. И когда его когти впились ей в бедра и развели их в стороны, чтобы та смогла обвести его усеянное чешуйками тело, она даже не стала сопротивляться. Рей вцепилась в мышцы его плеч. В странную силу, которой он владел в пределах моря. Она поежилась от страха и от ощущения пьянящего трепета, вызванного близким присутствием русала. Русал вновь подался к ней, чтобы накрыть ее губы своими и вдохнуть в нее воздух. Прикосновение его губ было самым изумительным опытом, который Рей когда-либо имела. В этом поцелуе было заложено интуитивное желание жить. Столь хрупкое. Рей растаяла в его объятиях, желая отыскать путь, дабы слиться с ним в близком контакте навеки. Найти способ заманить его на сушу и остаться там с ним навсегда. Но довлеющая мощь моря разбила в дребезги все ее надежды. Губы русала скользнули по пульсирующей венке на ее коже — мягко и филигранно — и оставили на ней самый бесценный и обожаемый поцелуй. Из ее ноздрей выплыли крошечные пузырьки, словно сияющие в серых водах алмазы. Рей загипнотизировано подняла голову, чтобы проследить их продвижение к беспокойной поверхности. Что-то внутри подсказывало, что ей следовало сделать то же самое. Последовать их примеру. Но русал удерживал ее крепко, и не существовало никакого другого места, где ей сейчас хотелось бы находиться. Здесь, на глубине, окруженная чешуйками русала, будто плющом. — Моя Рей, — едва слышно произнес он, едва ощутимо скользя клыками по ее коже. Спины коснулись когти — предвестники грядущего. Он выпустил в нее клыки. Рей беззвучно закричала, а потом ее забрала тьма.