Call of the Sea / Зов моря

      Уверенность, которую Рей ощущала на протяжении всего дня, с приходом ночи бесследно испарилась, оставив ее опустошенной и не на шутку расстроенной.       Она вновь и вновь проигрывала в голове события их последней встречи, будто заезженная пластинка, поставленная на повтор. Русал поглотил ее мысли, оставшись верным многовековым людским историям. Рей все реже стала узнавать себя в отражении зеркала. Бледное лицо, темные круги под глазами. Щеки потеряли былой розоватый оттенок вечно благоухающего лета, волосы лишились всякого блеска.       Увидь он ее, вовек не узнал бы.       Кто знал, ведь, вполне возможно, русал уже давно не нуждался в ней.       «А может, это ты все придумала, и никакой особой связи между вами никогда не существовало», прошептал предательский голос.       Рей закрыла уши, не желая более слышать извращенный шепот. На нее в отражении смотрело болезненно-безликое приведение, утаскивая за собой в опасные пустоты.       Она пыталась — правда пыталась — сохранить внутри хотя бы малую частичку надежды, но сознание услужливо напоминало о природе этих противоречивых эмоций, которые, если верить легендам, доселе находились крепко запертыми в большом сундуке. Едва ли не подобие злых собратьев, блуждающих по миру.       Готовясь ко сну, Рей неизменно следовала рутине, выработанной годами. Она выключила игравший фоном телевизор, уменьшила в камине огонь и закрыла на засов дверь. Не сказать, что для потенциального взломщика или грабителя это сыграло бы какую-либо роль. Рей делала это, во-первых, с той целью, чтобы некоторым особо назойливым соседям хватило такта хотя бы постучать ночью.       Вдалеке разнесся раскат грома, отдаваясь эхом в основаниях ее души. Приближалась буря, но Рей решила не придавать этому особого значения, вместо этого забравшись в холодную постель и выключив свет. Она скользнула рукой под подушку, чтобы слепо вцепиться в россыпь черных жемчужинок. Широко открыв глаза, Рей начала перекатывать те между пальцами. Тени, отбрасываемые химерными ветвями деревьев, дрожали прямо перед ее окнами. Их зловещий танец, скорее всего, продлится всю ночь.       Второе, что зафиксировало ее сонное сознание, было весьма громкое дребезжание ставень. Рей, должно быть, заснула, даже не обратив сперва на это никакого внимания. Она потерла глаза и неуклюже поднялась с постели, чтобы крепко закрыть их. Рей вяло отреагировала и на тихий стук в дверь, который раздался как раз перед тем, как она успела залезть под одеяло.       А потом замерла, будто испуганный заяц.       Звук этот не был похож ни на срочное дело кого-либо из обеспокоенных скорой бурей соседей, ни на неохотную попытку потревожить ее по какому-то незначительному поводу. Стук был сильным и уверенным — почти что требовательным.       Ее дом был совсем небольшим — одна спаленка и зал, использовавшийся наполовину в качестве кухни. Вторую часть пространства занимал обеденный стол. Рей не потребовалось много времени достичь входной двери. Камин в углу блекло поблескивал медленно тлеющими ярко-красными угольками, но даже это не спасло от холода, проникшего под сами кости.       Она застыла у двери с одной шалью на плечах. Раздался третий стук.       — Кто здесь? — дрожащим голосом потребовала Рей.       Вслед за вопросом последовала короткая пауза, после чего нежданный гость ответил своим глубоким голосом, что одновременно сопроводился очередным раскатом грома. Голос произнес ее имя.       Рей мигом сняла петлю и с такой скоростью распахнула дверь, что та едва не сошла с петель. Ночь пронзило молнией, облекая в бледно-желтый свет стоящего у порога высокого мужчину, промокшего до нитки. Он был одет в несочетающуюся между собой местами подранную одежду, которая выглядела так, будто вот-вот развалится на части. Мужчина представлял собой воистину ужасающий вид — он словно вышел из самих низин Тартара.       Рей, в свою очередь, не испытывала особого страха, виной чему был его взгляд, от контакта с которым она ощутила, как душа вылетела из грудной клетки и опустилась прямо ему на ладони.       — Войду я? — спросил он.       Рей на миг показалось, что ее язык прилип к небу, а из памяти вылетели все связные слова.       Она кивнула и с быстро стучащим сердцем отворила шире дверь, впуская его внутрь.       Мужчина переступил голыми ступнями порог, став на шаг дальше от холодного дождя, и принялся с интересом рассматривать интерьер. Внутри ее скромного дома было весьма тепло.       Они стояли друг напротив друга. Взор его все так же продолжал скользить по каждой неровности, каждому элементу ее убежища, словно обычный камень показался его восприятию совершенно непонятным концептом, как если бы он был снежинкой в раскаленной Сахаре. Рей в открытую пялилась на него, как на сбывшуюся мечту. Она даже умудрилась незаметно ущипнуть себя под шалью, чтобы убедиться, что не спала.       И когда его любопытство, наконец, насытилось и он обратил на нее свой взор, Рей почувствовала, насколько быстро от нетерпения забилось ее сердце.       — Это дом твой? — произнес он.       Она заморгала.       — А что с ним не так?       — Небольшой он.       — Ну, у меня никогда не водилось особо много денег. Я рыбачу и этим зарабатываю на жизнь, если ты еще не заметил.       Русал расплылся в широкой улыбке, что образовала на его щеках ямочки.       — Как и я, — ответил он.       Рей понадобилось немало усилий, чтобы не улыбнуться в ответ. В животе порхали бабочки. Она представляла эту их встречу совсем иначе.       — Предполагаю, хотя бы это делает нас похожими.       — Лучше тебя я ловлю рыбу, — продолжал дразнить ее русал. Его улыбка стала еще более лучезарной.       Только тогда Рей заметила отсутствие смертоносных клыков. Они исчезли, как, впрочем, и острые когти на руках.       Он внимательно изучал ее, как внезапно Рей пронзило осознанием реальности всего происходящего; голова закружилась от огромного количества возможных вариантов, сгенерированных мозгом. Ей снился сон, не иначе. Русалы не чаще рыб выходили прогуливаться по суше. Впрочем, если бы кто-то еще пару месяцев заявил о существовании сирен…       Рей нервно кашлянула, крепче обернувшись в платок и отведя от русала взгляд, будучи не в силах выдержать тяжесть пронзительного взора.       Ей не следовало надеяться, ей не следовало надеяться, ей не следовало…       — Тебе холодно? — прохрипела Рей. Она кинулась к камину и села на корточки, переворачивая угольки. — К сожалению, у меня не найдется для тебя сменной одежды, но я могу дать плед, чтобы ты накрылся. Это лучше, чем ходить в этих тряпках, — она резко умолкла и повернулась к нему лицом, когда в разум закралась подозрительная мысль. — Где ты их вообще взял?       Русал с интересом окинул свою одежду взглядом.       — Кораблекрушение, — просто ответил он, словно это было общеизвестным фактом.       Рей старалась не сильно задумываться над смыслом его слов. Она поднялась на ноги; каменный уголь вспыхнул, превратившись в настоящее пламя, когда она подкинула еще парочку сухих веток.       — Ладно. Итак… — она вытерла ладони о пижаму. — Ты устал?       Русал отрицательно покачал головой; темные пряди моментально прилипли к шее.       — Может, голоден? У меня осталось немного риса со шпинатом…       Он вновь замотал головой, не отрывая от нее своего темного взора.       — Могу ли я для тебя что-нибудь сделать…?       Прошла секунда, прежде чем он приоткрыл губы, чтобы ответить.       — Пришел к тебе я… Ты звала.       Между бедрами неожиданно запульсировало тепло. Интенсивность жара была настолько сильной, что у нее прямо подогнулись колени. Рей сделала шаг назад.       — Тебе понадобилось для этого много времени.       — Верно, — согласился он.       — Это все, что тебе есть сказать в свое оправдание? — она и правда пыталась звучать строго, но вот только дрожащий голос выдавал ее с головой.       — Хочешь большего, не так ли?       — Я звала тебя, звала бесчисленное количество раз. Ты сказал, что это приведет тебя ко мне, но с моей последней попытки прошли месяцы.       — Здесь я сейчас.       — Это не одно и то же. Не после того, как ты бросил меня! — Боги, его беспристрастное выражение лица буквально сводило ее с ума. Неужели он не видел, насколько тяжело ей пришлось, какой мукой для нее стало его столь продолжительное отсутствие? Как сложно было принять тот факт, что она, скорее всего, навсегда застряла на этом богом забытом острове с осознанием того, что одно из самых невероятных событий ее жизни закончилось абсолютным провалом с привкусом невыносимой горечи? Он бросил ее. — Ты трахнул меня и исчез без следа. И теперь ты снова здесь. Заявился в мой дом, возникнув будто из ниоткуда. Почему? Почему ты вернулся только сейчас? Что заставило тебя передумать?       Глубоко внутри Рей понимала — было как минимум бессмысленно задавать такие вопросы обитателю моря. Их эмоции и решения были такими же изменчивыми, как и воды, откуда они пришли.       Русал сделал шаг вперед, так и не представив столь желанного ответа. Его эмоции и мысли не поддавались расшифровке, как и бездонная глубина темных глаз.       Боги, эти глаза…       — И что все это значит? — в неконтролируемом жесте размахнула рукой Рей. — Ты выглядишь как человек. Ходишь как один из нас. У тебя больше нет ни чешуи, ни клыков и когтей. А твои глаза…       В русале не было ни изъяна, и теперь Рей опасалась его больше, нежели морского монстра.       — Не нравятся глаза мои? — изогнул русал брови.       — Нет. Нет. С ними все в порядке. Я не это имела в виду.       — Хочешь, чтобы вернул я когти? — попытался он еще раз.       — Ты совершенно меня не понял, — фыркнула Рей. Она устало потерла лоб, пытаясь скрыть отчаяние и последовавшие за ним страхи. Как поступить, если он снова уйдет? Что, если она его никогда в жизни больше не встретит?       Русал ничего ей не дал.       Рей почувствовала, как он сделал к ней еще один шаг. Ей это было известно, потому что в нос внезапно ударил аромат дождя и океана. А потом он обнял ее за плечи своими огромными ладонями, скользя вниз по худым плечам.       — Вы, люди, такие сложные. Попросила ты о целом мире, но понятия не имеешь, что делать с ним, — горячо засмеялся он. Глаза его сияли, словно игривое летнее море. Он переплел их пальцы, притягивая Рей к себе ближе. — Позвала ты меня. Теперь здесь я. Что теперь будешь делать?       — Оставлю тебя со мной, — дрожащим голосом ответила Рей. Кого она пыталась обмануть? — Я хочу, чтобы ты остался здесь со мной.       — В доме этом? Слишком я большой, чтобы поместиться, — продолжал хитро улыбаться русал. Тем не менее, лицо его на секунду тронуло тенью, будто туча, омрачившая безоблачное небо.       — Тогда мы переедем в другой, — поспешила заверить его Рей и еще крепче сжала своего русала за руки. Она безумно желала, чтобы он остался. — Построим собственными силами, кирпичик за кирпичиком. Если ты отыскал способ, чтобы выйти на сушу, это ведь значит, что теперь можешь остаться? Верно?       Он издал задумчивый гудящий звук; улыбка превратилась в усмешку, чтобы сразу же исчезнуть. Лицо его за считанные секунды приобрело серьезные черты, заставляя ее сердце сжаться от боли.       Нет, ее русал не планировал задерживаться надолго.       Темные человеческие глаза скользили по ее лицу и остановились на губах.       — Не говори ничего больше. Здесь я не для этого. Твои слова пусты.       — Пустые слова перестают быть таковыми, когда мы выражаем посредством них собственные мысли и ощущения.       — Не верно. Попросила ты меня остаться, но живет в тебе страх. Я не убегаю. Ты отталкиваешь меня.       — Я не… — начала Рей, как резко замолчала. Его прямота застала ее врасплох. — Я не отталкиваю тебя. Я…       — Не можешь прятаться. Не от меня.       Рей ощутила на себе силу его взора, но не рискнула посмотреть на русала в ответ. Глаза защипало от слез, что тяжелым облаком опустились на ресницы.       — Ты хочешь человека. Не могу я быть им.       — Так ты уже… — ее губы дрожали.       — Мне нужно вернуться. Не могу остаться.       — Почему? — голос дрогнул и превратился в шепот.       Русал нежно гладил ладонями ее волосы, лицо. Соленые слезы все текли по щекам.       — Солнце не может взойти на западе, реки не способны вернуться из океана в собственное русло, — тихо ответил он. — Это и есть путь.       Из горла вырвался удушающий всхлип. Он продолжал говорить загадками, и Рей не понимала ни слова. Все что она знала, так это то, что ей никогда не удастся заполучить его. Что он вернется в море, а она останется позади, в вечном ожидании продолжив созерцать воды в надежде на его возвращение.       Это не честно.       То, что он сделал с ней, просто не честно.       — Как ты мог поступить так со мной? Очаровать меня, использовать на мне свою магию, зная, что я наверняка буду страдать. Как ты можешь быть таким эгоистичным?       — Что насчет чар, которые наложила на меня ты? — его голос вибрацией откликнулся в ее груди. — Ничем не отличаешься ты от меня…       Рей тщетно пыталась перестать плакать. Пальцы русала смахнули соленую влагу со щек. Ладони заключили лицо в мягкую колыбель. Как будто он пытался ее успокоить. И когда она наконец встретилась с ним взглядом, то увидела в темных омутах ту же самую жажду, то же отчаяние, что терзало ее саму.       — Ты не собирался видеться со мной, не так ли? — теперь это стало ясно как божий день. — Ты испытываешь по этому поводу такую же боль, как и я.       В ответ он погладил ее кожу подушечкой большого пальца, продолжая впиваться в нее своими темными глазами.       — Времени у нас совсем немного… — все, что сказал он.       Рей хотела отстраниться. Между ними было слишком много недосказанностей, которых с каждой минутой становилось все больше. Вскоре они оба задохнутся под их весом. Но она все равно кивнула. Ей не известно, сколько времени им было отведено и сколько еще пройдет месяцев, прежде они снова увидят друг друга. Если вообще увидят…       Он припал к ней в поцелуе.       Прикосновение его губ мягкое. В них было столько желания и тоски, что невозможно было не ответить. Ее ладошки погладили его по твердыми грудным мышцам, а его руки обняли ее за талию, прижимая к себе ближе. Это все, чего она хотела и по чем изнывала сутками напролет.       Рей могла хотя бы ненадолго притвориться, что в тот миг ее русал был самым обычным мужчиной. Что он каким-то волшебным образом превратился в человека и вернулся к ней, чтобы провести в ее компании остаток своих дней. Вместе. Чтобы жить долго и счастливо, потому что именно об этом всегда шла речь в современных сказках.       Губы русала прижались к выемке на шее и взялись посасывать метку, оставленную им. Рей уткнулась носом в темные густые волосы, вдыхая дикий аромат. Она старалась как можно лучше запомнить его.       Не было ничего такого, чтобы погрязнуть в самообмане.       Хотя бы немножко.       — Мы можем пойти в мою комнату, — прошептала она и, запустив пальцы во влажные спутанные пряди, легонько потянула за них, дабы привлечь внимание. Если они не дойдут до кровати сейчас, то потом будет уже поздно. — Моя кровать маленькая, но, уверена, мы сумеем что-нибудь придумать.       На лице русала отразилось мальчишеское недоумение.       — Кровать?       Рей улыбнулась ему в губы.       — Там тепло и уютно, тебе понравится.       — Тепло и уютно здесь, — ответил он и усилил на ней свою хватку. — Никуда я не пойду.       Жар, излучаемый огнем, уже высушил его. Руки русала были теплыми на ощупь, а щеки тронул мягкий румянец. Рей подумала, что, вполне вероятно, тепло камина и протертые местами шкуры животных моги вполне послужить им постелью.       — Ладно, — хрипло согласилась она, кивнув. — Ты прав. Так тоже сойдет.       Движения русала были неуверенными, словно ему нужно было дважды подумать, прежде чем уложить их на мягкие шкуры. Рей нашла эту его неуклюжесть весьма милой и все же решила взять дело в собственные руки.       Черные волосы рассыпались на манер чернил по плоскости ковра, когда Рей осторожными прикосновениями к груди побудила русала опуститься на пол. Он не отрывал от нее взора. Твердый взгляд смотрел на нее с чистым доверием, и это позволило Рей снять с него то, что когда-то называлось «одеждой». Рей действовала медленно, наслаждаясь каждым миллиметром человеческой кожи, пока наконец не достигла больших пальцев его ног.       И когда она избавилась от пижамы, взгляд русала тут же прилип к женской груди, словно он никогда раньше ее не видел. Сочетание прохладного воздуха и тепла, излучаемого огнем, заставил соски затвердеть. Рей хотела, чтобы он припал с ним ртом, жаждала ощутить каждую часть его человеческого теплого тела на собственной коже. Почувствовать его член внутри, чтобы тот приковал ее к себе в самом первобытном смысле этого слова.       Им мирам было так сложно отыскать точки соприкосновения. Рей понимала это. Но всего лишь на одну ночь у них появилась возможность представить, что кто-то мудрый нашел в себе отвагу и силы возвести между ними прочный мост.       Широкая грудная клетка ритмично вздымалась и опускалась. Обнаженное тело выглядело грозно, но напряженно, распластавшись по полу. Темные глаза не отрываясь следили за каждым ее движением — разгорающиеся угли желания стали едиными с трепетом.       Он нервничал.       Взгляд Рей упал на каплю, что блестела на кончике его члена, Эрекция выглядела прямо каменной, когда она прошлась ладонями вверх по мускулистым ногам.       Рей наклонилась и вобрала его в рот.       Стон, вырвавшийся из груди русала, откликнулся вибрацией прямо в ее пульсирующей промежности. Рей заметила, как он торопливо приподнялся на локтях; мышцы живота напряглись от скопившейся энергии, ждущей часа, чтобы наконец вырваться наружу. Проводя языком по толстой вене на члене, Рей не без любопытства подумала о том, насколько отличными, должно быть, были сейчас для него эти ощущения, учитывая новую человеческую оболочку. Было ли это чем-то завораживающим, ошеломляющим или же, скорее, пугающим?       Русал опрокинул назад голову, распахнув в невыразимом удовольствии рот. Рей сочла это за знак и вобрала член глубже       Тот был большим и толстым, — самым настоящим вызовом ее небогатому опыту — но Рей знала, что русал определенно наслаждался ее ласками. Она судила по звуку тяжелого дыхания, по требовательным толчкам бедер, по рычанию, возникающему всякий раз, когда головка члена врезалась ей прямо в заднюю стенку горла.       Рей возьмет все, что он ей только этой ночью предложит, сглотнет и сделает своим, потому что понимала, что по окончанию он покинет ее — со всех смыслах. Она не знала, хватит ли у нее смелости на этот раз простить его.       Массивные ладони неожиданно обхватили обе стороны ее головы, вполне вероятно, чтобы задать ее рту желаемый ритм. Еще чуть-чуть, и он точно кончит.       Руки потянули ее наверх, едва не застав ее врасплох. Рей непонимающе заморгала — ее русал не достиг оргазма. На члене не было ни капли спермы, только ее вязкая слюна.       Он тяжело сглотнул; кадык дернулся под тонкой кожей, освещаемый апельсиновым цветом огня. Зрачки поглотили радужку, сверкая невыраженными эмоциями.       — Хочу увидеть тебя, — умоляя, произнес русал, заключенный в рамки человеческой сущности.       Изо всех сторон его охватило юркими бликами огня, стихии столь отдаленной от его привычной среды обитания. Он словно сражался с элементом, противоположным его природе. Русал выглядел совершенно потерянным и одиноким, из-за чего внутри Рей что-то треснуло.       Она припала к мышцам его тела, намереваясь утолить все его страхи.       — Я здесь, — Рей погладила его по темным волосам. Окончательно высохнув, те спутались между собой и стали немного твердыми. Они, должно быть, впервые в жизни были лишены влаги. — Я здесь, с тобой. Ты не одинок, — прошептала она.       Русал уставился на нее во все глаза, которые затопило дымкой уязвимости.       — И ты не одинока…       И когда он потянулся к ней, чтобы поцеловать, — так отчаянно и жадно — ее сердце уже вовсю тарабанило о грудь, причиняя боль. Их пальцы нашли друг друга, сплетясь в интимном танце. Этот опыт оказался слишком личным, слишком хрупким, если сравнивать с тем, с каким сомнением в сердце Рей сперва восприняла его приход.       Она заглянула ему в глаза, чтобы обнаружить в отражении лишь искренность и несовершенство.       Желание.       Темные глубины его обожания…       Как она могла быть настолько слепой? Такой самовлюбленной. Требуя то, что он давным-давно предоставил ей.       — Люблю я тебя, — прошептал русал и прижался к ее лбу своим. Его губы мелко подрагивали. — Не лгу я…       Ее сердце завыло.       Рей ничего не сказала в ответ. Она только слегка подвинулась на нем, чтобы прижать бархатную головку к своему мокрому входу. Стенки влагалища медленно поглотили его, мягко пульсируя вокруг восхитительной твердости. Он таял прямо у нее на глазах.       — Позволь теперь мне показать свои чувства, — с придыханием сказала она, ошеломленная идеальным совпадением их тел.       Под ее ладонями колотилось сердце, когда она надавила русалу на грудь, намекнув, чтобы тот снова опустился на пол. Рей устроилась поудобнее, намереваясь оседлать его. Большие мужские пальцы деликатно пробежались по ее ребрам и вскоре очутились на груди, сжимая мягкие полушария в теплых ладонях.       Он большой, ее русал. В каждом смысле. Начиная от размера члена и заканчивая объемом золотого сердца в его грудной клетке. Сейчас он всецело принадлежал ей, как, в принципе, и она ему.       Их единение на этот раз началось несколько медленнее, даже чувственнее, нежели в первый раз. Внутри просыпались невысказанные эмоции и неудовлетворенное желание. Она раскачивалась на русале, не отрывая взгляда от его очей, пока тела их поддерживали идеальный для обоих ритм, двигаясь в унисон до тех пор, пока оглушающую тишину не наполнили стоны. На зарумяненной коже блестел соленый пот.       — Я буду скучать… — в какой-то момент прошептала Рей, ощутив, как к горлу подступил ком.       Услышав ее слова, русал остановился и уставился на нее глазами, что были темнее самого черного солнца. Пламя облизывало зрачки, сжигая Рей дотла. Что-то внутри них внезапно сломалось.       Он приподнялся, обнял ее фигурку своими сильными руками и сжал мягкую плоть с такой силой, от которой на ее коже к рассвету точно расцветут синяки. Русал наполнил рот ее грудью, принявшись посасывать сосок. Бедра ритмично ударялись о ее собственные, почти что отчаянно. Он пытался догнать блаженство, которое несколькими секундами ранее настигло Рей, заставив ту сжаться вокруг него в безмолвных криках. Поцелуи его были жаркими, пока он голодно глотал срывающиеся с губ стоны.       И когда Рей уже не ощущала даже собственных ног, он уложил ее на шкуры и спустя пару мощных толчков заполнил ее лоно спермой.       Это было идеально. Все случилось так, как и должно было. Наслаждение пронзило их тела и предало вечному огню.       Глаза сохраняли контакт вплоть до последней возможности, наблюдая за падением стихий, из которых были сотканы их тела.       Дыхание, кожа, пот. И огонь…       Они стали единым.