Два берега Альбиона

      Артур стоит напротив окна в своей комнате. Сам не понимая, зачем, если за окном ночь. Он тупо и бессмысленно смотрит на однообразный паттерн обрамлённых в металл кусочков стекла на фоне чёрного ночного полотна. Так пакостно. Одиноко. Холодно. В голове нет никаких мыслей, а вещи перед глазами не имеют точных очертаний, Артур чувствует лишь одно: ему тревожно и жутко холодно. Единственная рубашка на теле не спасает. Он обхватил руками плечи в жалкой попытке согреться, как будто это был единственный способ, но очевидно, это не сработало. Как бы он ни старался согреть себя руками, в лопатках от напряжения он чувствовал только неприятные судороги, а от ощущения редкого тепла от ладоней становилось только хуже.       Мерлин где-то рядом. Он ходит по комнате. Артур оборачивается. Никого. Кровать рассправлена, в комнате свежо. Мерлина не видно, но Артур всё равно чувствует, что он в этой комнате прямо сейчас, но не в поле его зрения. Артур заметил, что комната залита приятным жёлтым светом от огня в камине. Принц обрадовался, наконец он может подойти и избавиться от этого противного липкого холода. Артур быстро подошёл к камину. Что за ерунда? Почему от огня нет тепла? Артур подошёл вплотную, камин просто светил, но не грел. Принц протянул руку к пламени.       — Ай! — вскрикнул он от неприятного жжения и одёрнул руку. Обжёгся. Даже когда он подносил руку ближе, он не чувствовал никакого тепла, что должно чувствоваться при приближении к огню. Но когда он коснулся языков пламени, они больно укусили руку, как если бы он коснулся настоящего огня. Но даже так Артур не почувствовал тепла, а только физическую боль. Артур цокнул языком от раздражения. Он разозлился, что Мерлин настолько безрукий, что даже не может развести в камине нормальный огонь. Всё как всегда.       — Ваше Величество, — слева появился глухой голос слуги. Голос нечёткий, не звонкий, он словно застрял в слоях пространства, был переплетён с этой комнатой, как редкая золотистая нить в шёлковой ткани. Будто голос Мерлина нельзя было услышать ушами, как звук, а только почувствовать.       Артур повернул голову. Мерлин стоит рядом в своей привычной глупой манере, сведя руки за спиной и ссутулившись. Какая-то странная сила не давала Артуру поднять голову выше и посмотреть Мерлину на лицо, поэтому принц притуплённо и устало смотрел на слугу где-то в районе его груди и живота.       — Мне нужно идти, — снова сказал Мерлин. — Я закончил с делами, а ты ложись спать. Уже поздно.       Артур посмотрел на него. Он чувствовал себя странно. С одной стороны, он хотел на Мерлина накричать за этот глупый огонь в камине, который слуга не смог зажечь нормально, чтобы он был тёплым. С другой стороны, Мерлин действительно сделал всё необходимое: в комнате чисто, кровать расстелена, даже камин горит, хоть это неуместно, когда за окном лето. Мерлин действительно может уйти.       — Хорошо, — ответил Артур. — Ты можешь идти.       Мерлин обошёл Артура сзади, а принц проследил косым взглядом за его ногами. Артур услышал звук шагов. Но когда Мерлин уже коснулся двери, Артура осенило: чёрт, а с этим холодом что делать? Вопросы комфорта должен решать его слуга.       — Мерлин, стой! — крикнул Артур, и его громкий вскрик медленно растворился комнате.       Фигура слуги тут же оказалась рядом, будто Мерлин преодолел расстояние от двери всего за два шага.       — Что такое?       — Мерлин, сделай что-нибудь с холодом! — Артур хотел, чтобы его голос звучал капризно и властно, но голосовые связки не слушались, от этого просьба прозвучала тихо и жалобно. Он по-прежнему обнимал себя руками.       — А, ты об этом. Наверное, проделки магии, — странно и буднично ответил он, как будто он без лишних объяснений знал и об аномальном холоде, и о неправильном камине, который его нисколько не удивлял.       — Мерлин, мне холодно! — в отчаянии вскрикнул Артур, потому что от холода он уже действительно начал чувствовать боль во всех мышцах, а руки, шею, спину и лопатки уже выворачивало в болезненной судороге.       Мерлин бесцеремонно схватил его за руку и сильным рывком притянул к себе. Артур послушно и беспомощно припал к его плечу и от радостного облегчения громко выдохнул. Объятия Мерлина были по-настоящему тёплыми и мягкими, будто Артур зарывался холодным носом не в худую шею и костлявые плечи и ключицы, а в кучу слоёв его одежды. Артур физически чувствовал, как утопает в мягкой, свежей, и тёплой ткани, и от этого его тело радостно подёргивалось, и он поёрзал, чтобы ещё плотнее устроиться в объятиях, как рыжий кот, который тычется носом в человека, когда тот в холодную мокрую зиму подобрал его и посадил себе под шубу.       Неожиданно Артур почувствовал тёплую руку Мерлина на своей голой коже. Мерлин запустил ладонь Артуру под рубашку, нежно провёл ей по левому боку и снизу вверх погладил кончиками пальцев спину. Артур содрогнулся всем телом, его кожа будто пропускала ток там, где пальцы Мерлина касались её.       — Так тепло? — спросил он. Его губы были у Артура над ухом, но принц снова чувствовал, будто звук его голоса раздаётся сразу в голове, минуя уши.       — Да, — на выдохе ответил он. Артур почувствовал, как в груди нарастает трепет, будто его тело и его сознание принимает как должное то, что происходит сейчас, будто в этом нет ничего неправильного. Собрав разбросанные по черепной коробке крупицы здравого смысла, Артур попробовал вежливо отстраниться и выпутаться из объятий, но он не смог. Он оказался слишком слаб, будто под алкоголем, а руки Мерлина по-прежнему окутывали его.       — Стой смирно, Артур, — снова раздался голос слуги. И Артур послушно остановился. Тем временем Мерлин запустил Артуру под рубашку вторую руку, проведя ей неприлично низко по копчику, а затем поднялся по позвоночнику выше к лопаткам, едва касаясь ногтями чувствительных сильных мышц. Артур шумно выдохнул носом Мерлину в шею, сдерживая свой голос. Он вздрогнул всем телом, когда в особо чувствительной точке спины произошёл спазм из-за лёгкой щекотки. Напал на самое уязвимое, нечисть. Принц сильно сжал в пальцах ткань куртки Мерлина и, извиваясь под этими тонкими пальцами в последних отчаянных беспомощных попытках выпутаться, бёдрами толкнулся вперёд.       Мерлин тихо усмехнулся. Артур почувствовал, как он остановился и оставил его спину в покое. Слуга достал его руку из-под рубашки, оставив на её месте прохладу, затем он немного отстранился, чтобы увидеть горящее от смущения лицо Артура. Принц не успел даже понять, когда его лицо оторвалось от плеча Мерлина, как тот уверенно взял его пальцами за подбородок и с самодовольной улыбкой втянул в поцелуй. Не спрашивая разрешения, потому что он точно знал, что Артур уже не против. Как в тот раз, когда он без объяснений и без пристрастия понял, что камин горит неправильно, несмотря на то, что это полный бред и так быть не может. Сейчас то же самое. Мерлин сейчас одновременно и бесцеремонно подчинял, и беспрекословно подчинялся естественным правилам этой комнаты и естественным желаниям её хозяина, не распыляясь на лишние глупые вопросы.       Артур закрыл глаза и головой подался вперёд, мягко ткнув кончиком носа Мерлина в щёку. Так приятно. Так комфортно. Так безопасно. Его не волновало то, насколько разумным и адекватным всё это выглядит. Важнее всего, что это просто происходит. И это просто приятно. Артур сделал вдох через рот, забрав немного воздуха из губ Мерлина, а затем прильнул к ним снова с ещё большим интересом. Артур почувствовал, как пальцы Мерлина ласково прошлись по его щеке, принц взял его за эту руку и сплёл их пальцы.       Земля ушла из-под ног. Это теперь Мерлин сделал шаг вперёд и толкнул Артура на кровать, заботливо придерживая его под боком другой рукой. Пространство комнаты вокруг покачнулось для Артура, и он на несколько мгновений потерял координацию, но Мерлин в этот момент взял всё на себя. Он провёл рукой от бока Артура вниз, к низу живота, а дальше на сильные голые рельефные бёдра. Артур прогнулся в спине, изгибом позвоночника следуя за движением руки, а затем растерянно уставился на неё, когда Мерлин погладил заднюю сторону бедра, взял Артура под коленку и отодвинул его ногу в сторону, чтобы добраться до Артура ближе и теснее. С этим движением у принца перехватило дыхание, а сердце затрепетало в груди ещё сильнее, будто это был не орган, а маленькая свободолюбивая птичка, которая билась крылышками о рёбра в груди, как о прутья клетки. Принц посмотрел на слугу. Глаза Мерлина потеряли свой синий цвет в полумраке и были цвета черного омута, на дно которого он сейчас тянул за собой Артура. И Артур продолжал идти за ним. Он подтянул к себе вторую ногу и отклонил в сторону второе колено, приглашая ближе к себе. Мерлин приблизился, выпрямил спину, медленно, наслаждаясь своими же движениями, сбросил с плечей на пол куртку и шейный платок и наконец полностью забрался на кровать. Как аспид, Мерлин ползёт от колен вверх по телу, постепенно погружая свою жертву в кататонию, прежде чем насладиться ей. Его руки скользят по внутренним сторонам бёдер, заставляя Артура запрокидывать голову и закрывать глаза, просто чтобы утонуть в своих ощущениях. Ладони аккуратно прошли по косым мышцам живота, огибая каждый маленький ажурный изгиб. Артур больше не мог терпеть эту пытку, ему было тесно в пределах своего нижнего белья и даже своего тела. Он взял Мерлина за щеки и притянул к себе для нового поцелуя, чтобы наконец слуга накрыл его тяжестью своего тела. Мерлин толкнулся бёдрами вперёд, имитируя воздействие сквозь ткань одежды, Артур после этого шумно выдохнул ему в лицо, в этот раз не в силах сдержать тихий стон.       — Артур.., — Мерлин произнёс его имя, и этот звук отскочил от стен в комнате.       Внезапно что-то коснулось его плеча. Это касание было чужеродное, слишком приземлённое и реальное. Нахмурив брови, Артур отстранился от мягких манящих губ и повернул голову.       — Доброе утро, — невинно произнёс слуга, убирая руку с плеча принца.       Артур непонимающим сонным взглядом обвёл свою комнату. Теперь свет в ней шёл от окна. В ней резко посветлело. Камин не горит, а в теле подозрительная скованность. Артур посмотрел сначала на Мерлина, а потом наверх перед собой, где он был пару секунд назад. Мозг сам сложил все кусочки пазла, и от резкого осознания реальности Артур тут же проснулся, будто его облили холодной водой. Он шарахнулся от Мерлина, как от огня, и одним резким скачком оказался на другом краю кровати.       Мерлин испуганно вздрогнул.       — Ты чего?       — Что ты делаешь? — испуганно спросил Артур, грозно смотря на слугу. Он схватил край одеяла и прижал его к себе, будто оно могло послужить для Артура щитом от подозрительной сущности в виде его слуги.       — Что? Я пришел тебя разбудить, — растерянно ответил Мерлин. Они оба замерли и, не сводя пристального взгляда, смотрели друг на друга, как напуганные коты. Лохматые волосы на голове Артура даже неплохо имитировали вздыбленную шерсть. — Ты не проснулся, когда я открыл шторы и позвал тебя, и мне пришлось тебя потрогать, извини.       Артур выдохнул и встряхнул головой, прогоняя все прежние образы. Рассудок вернулся только сейчас, чтобы дать оценку происходящему и подытожить ранее пережитое. И вердикт выходил лишь один: пиздец. Артур потёр пальцами глаза, чтобы хоть как-то развидеть увиденное, но образ Мерлина из сна словно выгорел на внутренних сторонах век.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил слуга, видя, что это точно не так. Артура кочерыжило так, словно он одновременно надышался чем-то резким, а ему в глаза брызнули ядом.       — Да... Да, я в порядке, — принц открыл глаза, которые уже покраснели от того, что он их тёр, и начали слезиться от стыда и кучи других сильных эмоций, которые хотелось выплеснуть через вопль, но было неуместно.       — Хорошо, — Мерлин недоверчиво нахмурил брови и кивнул. Он немного попятился назад за одеждой. — Как тебе спалось?       Артур непонимающе скривился. К чему был этот вопрос?       — В смысле?       — Ночью сильно похолодало. Я проснулся от того, что замёрз, и решил зайти проверить и тебя. Ты сбросил на пол одеяло и ворочался, а потом ещё сквозь сон говорил мне, что тебе холодно. Я закрыл окно и укрыл тебя, ты вроде сквозь сон ответил, что тебе тепло, но я для уверенности принёс ещё одно одеяло.       Артур посмотрел вниз. Он действительно был под двумя одеялами. Так вот откуда были звуки шагов и голос Мерлина, а позже тёплое ощущение из сна, а потом ещё и тяжесть сверху... Нет, лучше не вспоминать.       Артур медленно свесил ноги с кровати и встал, пошатываясь. Мерлин обошёл кровать и стал рядом, бросив одежду принца на спинку стула.       Принц не обращал внимания, чем он занят. Да и встал с кровати он просто ради того, чтобы сделать хоть что-то рутинное, а не сидеть на месте без способности отвлечься. Он бросил взгляд на камин, потом обошёл глазами углы комнаты, чтобы окончательно убедиться, что он проснулся и всё пережитое было лишь глупым сном.       — Да, спасибо, Мерлин. В покоях действительно холоднее, чем обычно... Эй, куда руки тянешь?! — вскрикнул он, когда почувствовал пальцы слуги у себя на боках. Артур отскочил и недовольно прижал локти к телу.       — Переодеваю тебя, — Мерлин вскинул бровь.       — Кхм, да, точно, — Артур выпрямил спину как ни в чем не бывало и напустил на себя серьёзный вид. Он расслабил руки и встал ровно, чтобы помочь Мерлину снять с него рубашку.       Слуга несмело подошёл и снова аккуратно взял рубашку за нижний край и потянул вверх, пристально наблюдая за принцем. Артур не смотрел на него и всеми силами избегал прямой встречи взглядом. Даже когда Мерлин смотрел прямо ему в глаза и провоцировал его, чтобы тот посмотрел в ответ, Артур отворачивал голову либо задирал вверх, будто в его комнате сейчас так много всего интересного, которое нужно рассмотреть именно сейчас. Если слуга подходил слишком близко, чтобы что-то поправить и так выходило, что его лицо оказывалось ближе допустимого расстояния, то Артур делал уверенный шаг в сторону, будто боялся, что Мерлин его укусит. Мерлин заметил, что у Артура запылали уши, щёки и шея, а ещё в целом он вёл себя так, будто терпит, что Мерлин выполняет свою обычную рутинную работу, а именно переодевает его. Юный маг решил не уделять этому внимания и продолжать действовать как обычно, пока Артур молчит. Странный он с утра.       — Тео с Ойгеном уже уехали? — спросил принц, чтобы разбавить обстановку.       — Да. Они попросили тебя не будить и дать поспать подольше. А потом собрали рыцарей и уехали.       — Понятно.., — Артур грустно надул губы. Его печальный взгляд опустился вниз, и Мерлину это не понравилось. Он прекрасно понимал, что Артур тоскует, ведь чувствует то же самое. Надо что-то придумать, чтобы его развлечь, сделать что-то привычное... Придумал.       — Кхм, ты с утра сегодня странный. Так испугался, когда я тебя разбудил. Тебе приснился кошмар? Или.., — Мерлин уставился на Артура хитрым взглядом исподлобья и кокетливо покачал плечами, пока поправлял воротник. — Это был чуть более особенный для тебя сон?       Ну не сдержался, бывает.       Артур наконец резко и шокированно посмотрел прямо на него. Красный румянец на щеках вспыхнул с ещё большей силой. Мерлин выдал милую дерзкую улыбку, якобы говоря, что видит невинную и гордую на вид душу принца насквозь. Демон.       — Мерлин, ты...! — в ярости процедил Артур сквозь зубы и злобно засуетился на месте, чтобы найти предмет, который можно найти и запустить со злости в Мерлина. Из-за мыслей о нечисти, забравшейся в его сон, он уже и забыл, что в реальности Мерлин ещё хуже и беспощаднее. Мерлин отскочил назад и ловко увернулся от летящей в него подушки. От греха подальше он выбежал из комнаты, чтобы дать принцу остыть.       В тот же день, Артур собрал отряд рыцарей на охоту, чтобы отвлечься от всех пережитых эмоций и отъезда их новых друзей.

***

      Тео сбросил с небольшого утёса сеть для рыбы. Воин набрал в грудь побольше морского воздуха в надежде, что один вдох приведёт его в чувство от дикой усталости. Несмотря на то, что они принялись за работу сразу же, как камелотские рыцари оставили их наедине, их работа над драккаром, казалось, ещё не началась. Повреждения оказались ещё серьёзнее, чем они думали, и подаренной древесины не хватило, пришлось идти в лес и рубить свежие деревья, а затем расщеплять их вдоль ствола и изготавливать доски. Тео впервые был по-настоящему задействован в плотницкое дело, и он даже не задумывался, какая кропотливая и тяжёлая у его парнёра профессия, хоть он не раз видел его в деле. От этого Тео только сильнее старался помочь, пусть даже выходило нелепо и инструменты валились из рук, потому что он на своих ноющих плечах почувствовал, каково Ойгену, если бы Тео решил остаться в стороне от того, в чем он не спец. Так они живут уже третий день.       Близится время ужина, и, как обычно, за это отвечает Тео. Воин определил, что любимого уже пора кормить, когда тот начал недовольно ворчать на всё подряд и менее терпеливо подсказывать Тео, как правильно работать с деревом. Так что Тео решил на время уйти с глаз долой и наловить рыбы для супа. Благо, рядом с морем всё было куда проще: для магического мира рыба и моллюски — это водный ресурс, а поэтому для Ойгена это было вполне приемлемо в пищу. Тео мог готовить одну еду на двоих и спокойно сидеть на таком рационе. Конечно, иногда ему хотелось мяса, и он уходил на охоту, но редко. Хоть Ойген и не говорил ничего против того, что их с Тео вкусовые привычки отличаются, но воин всё равно замечал, что после охоты на животных Ойген вёл себя чуть отстранённо. А Тео точно не хотелось его ранить.       Тео потянул сеть на себя. Увесистая, какой богатый берег. Он вытянул наверх из-под воды достаточно рыбы для их ужина, возможно, они ещё хорошо поедят поздним вечером. Воин понёс улов к их лагерю, расположился у своей импровизированной кухни поодаль, опять же, чтобы не мешать и не раздражать присутствием своего голодного и ненаглядного.       Ойген кинул топорик на песок, когда он в воздухе почувствовал манящий запах свежей горячей еды. Понимая, что его разум больше не может быть сосредоточен на работе, он устало поднялся и на полусогнутых ногах пошел к Тео. Воин поднял на него радостный любящий взгляд. Он сейчас как раз нарезал для них овощи в салат.       — Уже почти готово, садись.       Ойген плюхнулся на покрывало, заботливо расстеленное для них на песке. Он понял, что сидеть недостаточно, распустил пучок собранных волос и обессиленно упал на спину, закрыв глаза и раскинув руки в стороны.       Тео посмотрел на него. Бедняга. Ойгена не изменить, он всегда берётся за работу, не смотря на свои физические ресурсы, и в итоге на перерыв уходит выжатый, как виноградная гроздь.       — Давай на сегодня закончим, — сказал Тео. — Ты себе спину сорвёшь.       Ойген приоткрыл глаза.       — Там ещё немного осталось...       — Я знаю. Поэтому давай перенесем на завтра. Ты говорил, что доски ещё вымочить надо, а потом гнуть, так что работы будет достаточно. Пожалуйста, побереги себя. Хотя бы для меня.       Ойген фыркнул.       — Кто бы говорил...       — Ты о чём? — беззаботно спросил воин.       Ойген уставился боковым усталым взглядом на Тео. Такой красивый со своей загорелой кожей в освещении вечернего солнца, ещё эти его глубокие карие глаза и родинки на лице. Тёмные волосы, разбросанные по пледу. Развитые стрельбой и плотницким делом широкие плечи, которые тот любил спрятать под мантией. Мужественная, но утончённая фигура. Тео часто задумывался, что ему достался самый красивый мужчина из всех. Едва Тео смог оторваться от созерцания любимого, Ойген ответил:       — Тео, давай наконец поговорим. Что это было тогда, с оборотнем? И в Элдоре?       Тео отвёл глаза.       — Тебе добавлять лук в салат? — спросил он, будто не услышал вопрос.       — Тео, не притворяйся глухим. Я знаю, что ты услышал.       Да уж, самый красивый и самый проницательный. Буквально же мысли читает. Тео опустил взгляд на свои руки. Ойген вздохнул и повернулся на бок.       — Тео, я же всё это чувствую. Я не хочу тебя ругать или пилить тебе мозг, но я беспокоюсь, что ты не в порядке. Всегда же молчишь, что бы не произошло.       Тео вздохнул и отложил ножик, которым он чистил лук. Признаться честно, ему и самому хотелось поговорить, но он беспокоился, что после этого в их с Ойгеном отношениях появится что-то мрачное. Но уже поздно, Ойген сам начал разговор, и Тео понимал, что убегать от ответа — это значит делать любимому человеку ещё хуже и больнее, и себе тоже. Тео втянул голову в плечи, повёл плечами и развёл в стороны запястья, якобы "не знаю".       — Я и сам не понял, — грустно ответил он. — В Элдоре я... Мне показалось, что я был слишком сильным для тех ребят. Я думал, что меня ждёт хорошая драка, но... Я оказался просто жнецом.       Ойген сел лицом к Тео.       — Согласен. Я тоже это почувствовал. Это от того, что здесь не используют магию, и их оружие и доспехи не были хорошо защищены. Поэтому мы так быстро справились. Думаю, тебя тогда это скорее напугало.       — Надеюсь, ты прав...       — А тот случай с оборотнем? Что ты почувствовал?       Тео нахмурил брови.       — Я ничего не помню. Просто понял, что сотворил что-то странное, когда очнулся. Помню только, когда он посмотрел на меня, то сильно заболела голова, потом темнота, а потом я уже очнулся, когда перед лицом пролетела твоя стрела. Я... Не знаю... Как я себя вёл?       Ойген задумался.       — Ты напал на него голыми руками, без оружия. И рычал ещё. А ещё я почувствовал от тебя сильную ярость, хотя обычно ты стараешься быть спокойным в бою.       — Вот оно как.., — Тео опустил грустные глаза. — Слушай, может, твой ритуал ошибся?       — Тео, на тебе нет проклятия, я точно тебе говорю! Поэтому я озадачен, как и ты!       — Ну а что ещё?! Ойген, всё происходит так, как сказал мой отец! Ты же сам видишь это! Я убиваю кучу людей, теряю сознание в битве и рычу на оборотня! Я действительно превращаюсь в монстра, всё, как он и говорил!       — Тео, не он дал тебе этот дар, и не ему решать, кем ты будешь! — выпалил со злости Ойген и тут же закрыл рот рукой. Неосознанно он задел больной вопрос о мёртвой матери Тео. — Извини...       Тео замолчал и замер. Его истерика вмиг прекратилась. Последний ответ Ойгена прозвучал как гром, как точка в предложении, как стена, которая предстала перед Тео и закрыла от него все прежние отцовские слова.       — Тео.., — аккуратно продолжил лучник. — Я... Может быть, я не очень хорошо знал твою маму. Но я думаю, что Иттан ни за что не подарила бы тебе тогда проклятие. Хоть ярл и говорил постоянно обратное. Извини.., — его голос стих, и он виновато опустил глаза.       Тео растерянно заморгал и помотал головой. Слова Ойгена будто с размаху ударили ему по голове, отчего он ненадолго застыл. Что-то треснуло у него в глубине души, будто он вспомнил что-то, что давно не вспоминал.       — Нет, ничего.., — Тео очнулся. — Да... Ты прав. Ты действительно прав, — может быть, он и не поверил в слова лучника, но он их точно услышал и понял. В голове как будто встал мгновенный запрет на то, чтобы называть свою тяжёлую уникальность "проклятием", потому что он таким образом очернял память матери. — Отец ненавидел мою мать и всё, что она делала ради меня. Мама действительно не сделала бы меня таким, если бы знала, что из этого выйдет что-то плохое, — Тео смотрел куда-то перед собой, сдерживая тоску, но при этом явно чувствовалось, как уверенность медленным ручейком возвращается к нему.       Ойген воспрял духом, когда понял, что он смог действительно помочь и переубедить Тео. Но наверняка воин ещё нескоро осознает полностью все слова лучника, потому что Ойген не знал даже сам, что можно взять из этого ненарочного упоминания дорогого человека. Главное, что начало положено.       — Но как объяснить всё, что происходит? — Тео перевёл стеклянный взгляд обратно на Ойгена. — Ты же сам это видишь: я меняюсь. Я не хочу, чтобы однажды я навредил тебе. И кому-то ещё.       — Пока рано говорить и накручивать себя. Мы практически ничего не знаем о твоей силе, её понимал только ярл.       — И ничего мне о ней не рассказывал.., — произнёс Тео. — Только говорил, что без него я стану монстром для всего мира.       — Но сейчас мы с тобой свободны. И сами разберёмся с этим, — Ойген твёрдо смотрел своими карими глазами прямо на Тео, чтобы тот знал, что он не один, и ему есть, на кого положиться. — Я думаю, всё не так ужасно, как кажется. А если мы будем придумывать версии из воздуха, то только больше себя запутаем.       Тео снял котелок с огня. Он внимательно слушал Ойгена, но не забывал следить за едой.       — Как всегда, ты находишь, что сказать, — Тео снова повернул голову к Ойгену. Он грустно улыбнулся, но было видно, что у него в глазах собираются слёзы. — Еда готова. Я постарался, должно быть вкусно, — сказал он, чтобы закончить разговор на какой-то хорошей ноте, но голос дрогнул.       Ойген вздохнул, опустил плечи, а затем на кулаках из последних сил встал с пледа. Он тут же подошёл к Тео и крепко обнял его. Его дурачок так и не научился полностью не прятать свои эмоции, хотя Ойген и так чувствовал, как Тео себя чувствует по-настоящему, от этого он точно мог не скрывать слёзы. Тео вжался лицом в его рубашку и издал сдавленный всхлип, лучник почувствовал, как горячо стало в том месте, куда прислонился воин. К сожалению, Ойген больше ничего не мог. Только быть рядом и разговаривать. Он не знал, как помочь ещё, потому что с их побегом проблемы Тео никуда не исчезли. Может быть, первые пару недель они и были окрылены свободой, но ментальные раны от прошлого тугого поводка, на котором Тео держал отец, всё равно начали воспаляться и болеть. Только вот настоящую рану вылечить гораздо легче и понятнее.       Когда Тео успокоился, Ойген заботливо вытер ему щеки, любовно поцеловал в кончик носа, и, когда лучник увидел, что Тео наконец искренне улыбнулся, то смог принять свою тарелку с наваристым супом. Они вместе ужинали, наблюдая за морскими волнами и слушая их рокот.