У Лукоморья дуб зеленый

А тем временем нитка-поводырь все вела и вела Митю к его бабке. У того даже заныла спина. - Слушай, нитка, у тебя случайно не служил в предках Иван Сусанин? – с нытьем спросил гусар. - У меня нет, но вот мои предки прятались на болоте и наблюдали, как этот самый Иван Сусанин вел поляков в болото. - Какой молодец, хоть и не гусар, но парень бравый! – сказал собеседник. - Но а все-таки, как долго еще идти? - Эх, избалованный вы народ – человеки, - воскликнула нитка. - Вам бы все, чтобы ножек не тревожить, ездите на машинах, автобусах, нет бы своими двигателями ходить, и себе польза и экономия на бензине. - Ну, да, нынешняя молодежь избалованная, что тут скажешь, - не мог не согласиться Митя. Так они прошли еще полчаса. - Что-то там такое виднеется? – встрепенулся Митя, увидев вдалеке очертание дома. - А это цель нашего большого променада, - сказала нитка, которая и сама была довольна, что уже скоро избавится от вечно ноющего гусара. – Еще немного, еще чуть-чуть, и ты прибудешь на место. И точно, прошло где-то десять минут, и путешественники остановились возле красивого бревенчатого дома коричневого цвета, с белой крышей, с антенной и спутниковой тарелкой, которая позволяла телевизору принимать очень много каналов. - Да, широко живет бабуля, - восхитился Митя, - если бы не глушь, я бы с удовольствием поселился тут. - Ну, мне пора, и еще запомни, это тебе мой совет, следи за своими мыслями, особенно, когда находишься в незнакомом месте. Потому что в таких местах даже у корней есть уши. - Постой, а как же мне возвращаться домой, у меня же топографический кретинизм, я не запоминаю путь, и вообще… - Твоя бабуля башковитая, придумает, - и нитка укатила. Обеспокоенный Митя нажал на кнопку возле двери. Раздался пищащий звук, и дверь открылась. На пороге стояла старушка, еще крепкой структуры, в очках и древнем чепце, который обычно надевается только на ночь, но старушка носила его и днем. Одета она была просто, но со вкусом. - Привет, бабуся, - сказал Митя, войдя в дом. И они обнялись. - Привет, внучек, - сказала Ефрасья. - Я наготовила все твои любимые блюда. И сначала я тебя накормлю, а потом уж займемся твоими сердечными делами. - Да уж, я бы с удовольствием перекусил, а то тут после встречи с Щупалуно и ниткой-поводырем и во время долгого променада что-то урчало внутри. Старушка шустро кинулась стелить на стол, быстренько поставила столовый набор - и вскорости появились мясистый суп, большая жареная баранья нога, жареная картошка на сале и, как всегда (гусар без этого не гусар), самогон, который старушка нагнала сама, специально для своего родственника. - Я хоть и не одобряю твою склонность к этому, но под такой ужин грех не хлопнуть, так сказать, для аппетиту. Да и сама, чего греха таить, иногда рюмочку применю. Так, чтобы в голове чуть-чуть закосело – и сразу спать. Так как все еще было очень горячее, родственники просто стали разговаривать. - Слушай, внучек-невезучек, мне вот нужна твоя помощь. - Да, - немного нервно сказал Митя, так как он очень не любил, когда бабка стихоплела в разговоре. - Ты знаешь, я помешана на стихах и пишу их тоннами. Если показать тебе все исписанные тетради и блокноты, ты за голову возьмешься, сколько их у меня скопилось. Я же пишу стихи с раннего детства. - Да, я знаю. - Так вот, настал тот момент, что дом мой стал маловат для всех моих произведений. Не мог бы ты мне помочь подыскать новое жилище с лишней комнаткой, чтобы я там заставила бы все шкафы и полки моими стишками? Митя выпучил глаза. Еле заметно замотал головой. «Да, каждый сходит с ума по своему», - подумал гусар. - Ну, так поможешь? – старуха ждала ответа. - Слушай, а для чего тебе это надо, выкини половину. Ефрасья дала внуку подзатыльник. - Ты скорее сломаешь свою любимую саблю, чем я выкину хоть клочок своих стихов. Каждое стихотворение - это словно родное дитя, - с этими словами старуха сентиментально прижала руки к груди. - Раз так, получается, что ты многодетная мамаша, даже слишком многодетная, и, как я понял, ты не собираешься останавливаться. - Никогда. Пока мои мозги еще соображают, я буду писать. И никто меня не остановит. Давай ешь, а то все остынет. - А как же насчет… - Насчет Love Story поговорим позже, когда поешь. Постарайся много не пить, иначе мозги закосеют и ты все проварганишь, а у меня тут появилась одна мыслишка, как бы тебе помочь... ...Кощей вернулся домой весь вялый. В гостиной восседала Василиса, листала новый каталог одежды. Она мельком посмотрела на Бессмертника и снова принялась листать журнал. - Что-нибудь выбрала? – спросил он. - Да, я присмотрела хорошенький костюмчик и платье, - холодно ответила Василиса, стараясь не смотреть на собеседника. Кощей уже привык к такому отношению и поэтому старался не замечать ее холодность. - Ты только скажи, сколько нужно, и я выпишу чек! – сказал он, собираясь доставать чековую книжку из внутреннего кармана. - Не надо, спасибо, я сама в состоянии оплачивать свою одежду. Мне достаточно, что ты платишь ремонтникам, которые, видать, не торопятся с ремонтом. Василиса крепко вцепилась в журнал, чтобы унять дрожь в руках. - Ты знаешь, мне не жаль ни единой копейки для тебя. - Да, знаю, и благодарна тебе, правда. Тут пристукала Скельхильда. - Ваше бессмертие, вот и вы, как вы сегодня поздно. - Да, Скель, много дел было. - Ужин разогревать? - Нет, я так устал, что кажется, свалюсь прямо тут, на полу. Так что я сразу спать. Только поставь мне холодной воды на ночной столик, а то после удачной сделки у меня до сих пор небольшой сушняк остался. - Сию минуту, сэр. - Скельхильда отправилась выполнять поручение. - А ты не собираешься спать? Уже поздно. - Нет, я еще не хочу, - сказала Василиса. Кощей опустил голову и кивнул. - Ладно, я спать, спокойной ночи! - Спокойной ночи, Кощей! Тот вышел, а Василиса хмуро посмотрела ему вслед. И когда Кощей ушел, тяжело вздохнула. - ...Это ты здорово придумала, бабуля, - сказал Митя, радостно обняв старушку. – Я знал, что ты меня не подведешь. - А то, старая гвардия своих не подводит. - Эта старая гвардия еще даст жару молодой гвардии. Мне вот пора возвращаться. Вот как быть, нитка, которая привела меня к тебе и еще спасла от крапивы, куда-то уже укатила, и теперь ищи-свищи. А обратной дороги мне не найти. - И тут я тебе помогу, не волнуйся, дорогуша. У меня есть сани, они везде пролезут, правда есть одно но… Но это единственный путь выбраться отсюда. - Я готов, - сказал Митя. Ефрасья вывела потомка из избы. Зашла за дом, разгребла траву, которая была тут для отвода глаз. Под травой оказалась большая железная пластина. Старуха нажала на кнопку, пластина стала подниматься. Когда она поднялась уже выше их голов, то повернулась и обнаружила под собой диковинные сани, имевшие панель с кнопками и небольшим экраном. Вид у Мити был такой ошарашенный и обомлевший, словно он увидел своих братьев-гусаров в женской одежде. - Что это? - на одном дыхании вымолвил гусар. - Это мой личный транспорт. А теперь садись, я пристегну тебя ремнями, и ты будешь в безопасности. - Слушай, бабка, откуда у тебя это? Чем ты раньше занималась? Явно, что не стихами на жизнь зарабатывала. А ну, колись. - Я тебе не дуремарка, чтобы колоться, а вот когда буду ходить тебе в гости, тогда и расскажу про свою бурную молодость. Потому что рассказ затянется не на один вечер. - А как же я тебе верну сани? - Очень просто, нажмешь на определенную кнопку, - Ефрасья показала на кнопку, на которой отчетливо было написано «домой», - и они сами вернутся ко мне. Ефрасья усадила Митю в сани и хорошенько пристегнула его по рукам, ногам и за талию. - Это так зачем? - Сам увидишь, - интригующе произнесла старуха. Она набрала адрес внука и сани поехали. И Митя понял, почему бабка его всего прицепила ремнями. Сани неслись напролом, подпрыгивали, в тех местах, где не могли проехать, заваливались на бок и проезжали боком. Если бы седок был плохо пристегнут, то просто бы вывалился и уже волочился как прицеп. Сани неслись так быстро, что, казалось, за несколько минут домчали Митю домой. Как только они остановились, ремни сами собой развязались, выпуская своего «пленника» из резиновых объятий. Гусар немного постоял, подождал, пока пройдет головокружение, потому что он не привык к таким скоростям, нажал кнопку «домой», и сани, зафырчав, поехали назад.