У Лукоморья дуб зеленый

Gосле посиделок у Ильи Силовича Кощей пребывал в прекрасном настроении, пока к нему не подошла скелетиха. - Ваше бессмертие, у меня к вам есть разговор. - Я слушаю, - сказал Кощей, отжимаясь. - Меня беспокоит госпожа Василиса. Мне кажется, что с ней что-то не так. От неожиданной новости Кощей рухнул лицом в пол. - А что с ней? – вскочил его бессмертие. - Она не ест, не пьет, постоянно грустна. Все смотрит в окно, словно ждет кого-то. Вот и сейчас, прохожу мимо, а она все вздыхает, да так тяжко и горестно. - Пойду-ка я к ней, - забеспокоился Кощей и решительно направился к Василисе. Постучал в дверь, и Василиса открыла. Кощей так и ахнул, он ее прямо и не узнал – щеки побледнели, глаза потускнели. - Васильюшка, что с тобой? Ты и впрямь заболела? - Если это можно назвать болезнью, то да. - Чем же ты заболела? - Любовью. Я влюбилась, Кащ. - И в кого? – сердце Кощея так и забилось. - В Митю, - расплакалась Василиса, - я раньше его все отвергала, а сейчас… словно наваждение какое-то. Жить без него не могу. Кощей обреченно опустил голову. «Все пропало, - подумал он, - теперь все это ни к чему, все эти накачивания, отжимания…» Но тут в нем взыграл воинственный дух. «- Нет, я все равно буду продолжать, хотя бы ради того, чтобы проучить этого усатого сосунка. И еще кое-что предприму…» Кощей хотел было честно ждать своей тысячной очереди к ясновидящей, но последние события заставили его переменить планы. Выйдя от Василисы, он начал решительно действовать. Взобрался на чердак и принялся шарить там с мрачным видом, вороша ненужный хлам. «- Давно пора барахло выкинуть, для какого лешего все это тут хранится», - думал раздраженный Кощей. Наконец он нашел черный балдахин, который когда-то в древние времена висел над его кроватью, оглядел его и довольно хмыкнул. - То, что нужно, - сказал Кощей, - этот материал прекрасно подойдет для маски. И, прикинув на глазок нужный размер, оторвал большой клок от балдахина. Затем, с трудом пробираясь через весь устроенный им бардак, спустился с чердака. Быстренько сделав себе маску грабителя, Кощей довольно улыбнулся, настроение его улучшилось. Он весело подошел к одной из картин, снял ее со стены. Казалось, за картиной ничего не было, но стоило Кощею слегка коснуться определенного места, как слившаяся с расцветкой обоев маленькая дверца сама собой открылась, и под ней обнаружилась другая - железная, с крупными кнопками. «789123», – набрал Кощей. Внезапно, словно ниоткуда, появилась костлявая рука и показала ему фиг. - Ах, блин моржовый, я же неправильно ввел, - шлепнул себя по лбу Кощей и набрал другое число. На этот раз рука показала пальцы, сложенные иностранной буквой V, и дверца открылась. В сейфе хранились толстые пачки денег и револьвер. Кощей достал его и принялся заряжать. Покончив со всеми приготовлениями, он хотел уже было отправиться к Мераде, попросить, так сказать, о внеочередном приеме, но его взгляд упал на календарь, на котором красовалось: «Пятница, 13». - И здесь невезуха, - сказал Кощей, - несчастливое сочетание. Если сейчас отправиться, то что дальше? Черный кот дорогу перейдет? Оборотниха пройдет с пустым ведром? Какой-нибудь пьяный придурок выкинет тухлый мусор на голову – вдвойне удачи не жди. Удача не выносит тухлого запаха, ожидай тогда всяческих неприятностей. Придется отправиться следующей ночью. Но тут ему припомнился горестный вздох влюбленной Василисы. - Да в самом деле, - разозлился Кощей, - почему такой, как я, должен бояться пятницы 13-го? Пусть ее боятся такие, как этот вечно пьяный гусар. А я докажу, что могу побороться за любовь! Кстати, надо бы приготовиться к визиту получше, как-то я совсем позабыл кое о чем... И гордо вскинув голову, Кощей отправился отдавать распоряжения Скельхильде.