Рядом с тобой

      Изабель сидела на своём привычном месте в Большом зале. Таращась сонными глазами на одну из мигающих огоньками ёлок, она, подперев щёку рукой, всеми силами старалась не уронить голову.       «Сэллоу и Мракс, где же носит этих двоих?»       Два свободных места — напротив и справа от неё, — как никогда источали холод и высасывающую душу пустоту. А всё почему? Правильно. Потому что не надо было вчера так явно сбегать от Мракса из гостиной, когда речь зашла о Себастьяне! Куда разумнее было бы остаться и попробовать разубедить его, ведь когда-то подобное уже срабатывало. Впрочем, вряд ли Оминис скажет хоть что-нибудь Сэллоу. Не похож он на того, кто будет вмешиваться в чужие отношения. Но даже если и взболтнёт, то что тогда?       — Эй, Коулман, с тобой всё в порядке? — с издёвкой поинтересовалась сидящая недалеко от неё Имельда, заметив, как её «любимая» соседка перешла от мысленных страданий к страданиям наказуемым, то есть начала слабо бить себя по голове, тихо причитая.       Изабель вернулась в реальность, вскинула на неё свои большие карие глаза, что выделялись на её обычно лучезарном лице так же отчётливо, как и её пухлые губы, отвела свои узкие, чуть округлые плечики назад и наполовину честно, но больше равнодушно ответила:       — Я в порядке, просто никак не проснусь.       — Правда? А я-то уж подумала, что безумие и дурачество — твои вторые имена. Не пробовала ложиться раньше вместе со всеми, а не сбегать из комнаты на ночные свидания? Ждёшь, пока вас с Сэллоу снова засекут, как тогда у библиотеки?       — Что? При чём тут Себастьян и свидания?       Она хотела сделать непоколебимое лицо, но всё же нахмурилась и неловко поёрзала на лавке. С Рейес всегда было так. Стоило только посмотреть на её вечно недовольное лицо, как куча невидимых иголок впивалась в кожу. Так было в их первую встречу, так продолжалось и теперь. В комнате они практически не общались, а если доходило до споров, то Изабель просто уходила в оборону, а затем вовремя отступала. Просто из удобства. Не хотелось иметь в комнате врагов, особенно Рейес.       — А с кем ещё ты обычно носишься? — не отставала слизеринка, кажется, совсем потеряв всякий интерес к своему завтраку и принявшись смаковать её мозг. — С Добринг, с Онай? Эти двое не очень похожи на тех, кто будут нарушать школьные правила, и тем не менее слухи о двух неизвестных ученицах из Хогвартса, что разворошили несколько лагерей браконьеров и пепламб, всё ещё ходят по школе.       Пристальный взгляд Коулман застыл на самодовольной девушке.       — А ты собираешься жаловаться, Имельда? Если так, то учти, мадам Уизли слухи не устроят.       Слизеринка повела бровью и, перекинув взгляд на сидящую рядом Грейс, вместе с ней усмехнулась:       — Жалуются только сопливые слизняки, а я всего лишь хочу, чтобы на следующей гонке ты не упала с метлы, Коулман. Мне нужна безоговорочная победа, понимаешь?       — Ты всё никак не успокоишься? Я, конечно, понимаю, что ты вложила в это занятие всё своё сердце и душу, но нужно уметь принимать поражения, Рейес, иначе кому-то твоё поведение может показаться безумным.       Говоря это, Изабель совсем не рассчитывала злить её, даже голос делала максимально сдержанным, но Рейес завелась с полуоборота.       — Напомню, что из нас двоих, именно ты ведёшь себя, как безумная. Неужели искательнице приключений так не терпится попасть в Мунго?       Уголки губ соседки язвительно изогнулись, а Изабель заметно поджались. По рукам и ногам пробежала мелкая дрожь, и она в который раз пожалела о том, что когда-то рассказала своим соседям о своей боязни больниц. Тогда ей казалось, что доверять новым людям, с которыми ей предстоит жить до самого выпуска, правильно, однако, она не представляла, что Рейес будет ловить каждый подходящий момент и пытаться уязвить её этим. Похоже для неё это откровение было самой настоящей неожиданностью. У их способной новенькой есть такой редкий глупый страх — чем не повод для насмешки?       — Низко бить по чужим страхам, Рейес.       — А ты не принимай всё слишком близко к сердцу, детка.       Из-за излишней вежливости за столом Изабель отрешилась от желания раздуть конфликт у всех на глазах и лишь недовольно скривилась. Была бы здесь Онай, уже бы прочитала выговор обоим: ей — за сдержанность и молчание, Рейес — за гнилой язык. Мерлин! Кто вообще придумал правила посадки студентов по факультетам? Онай была необходима ей сейчас, как спасательный круг, не иначе.       Девушка перекинула взор на стол Гриффиндора и устало вздохнула, затем её глаза приковались к вошедшим в зал студентам. Среди толпы когтевранцев и гриффиндорцев довольно-таки шустро и невозмутимо пробирались два знакомых ей слизеринца. Полностью оправдывая эмблему своего факультета, они ловко лавировали среди других парней и девушек к своему столу, о чём-то споря на ходу. Оминис держал Себастьяна за плечо, следуя за ним в полушаге, чтобы его не затолкали другие. В проходе между столами каждый из них уже шёл самостоятельно.       Лицо Сэллоу в это мгновение показалось Изабель каким-то до забавного возмущённым. Опять он доводит бедного Мракса, не иначе. Вот же взбалмошный сорванец. Чем ближе был их дуэт, тем сильнее поднимались губы Коулман от вида улыбчивого Себастьяна.       — Нет, Иззи, ты только послушай его! Он сказал, что оставил бы меня умирать. Меня — того, кто заботится о нём чуть ли не с первого курса!       Выражение на лице брюнетки вмиг повеселело, когда друзья наконец оказались рядом. Отчитывающий Оминиса Себастьян — зрелище настолько же удивительное, насколько и редкое, — коснулся плеча девушки и приземлился справа от неё, заставив ту невольно подхватить общее настроение.       — Однако и вам доброе утро, мальчики, — сказала она, но один по-прежнему продолжал дуться и не услышал, а тот, что сел напротив, молча кивнул и принялся наливать в свой стакан тыквенный сок из кувшина. — Лааадно. И что у вас за спор сегодня?       — Пусть говорит этот предатель, — умыл руки Сэллоу, в то время как блондин лишь коротко усмехнулся, направив лицо на него, а глаза куда-то вниз.       — Ничего необычного. Себастьян просто проверяет меня, — ответил за него Мракс. — Он задал мне задачу, думая, что я выберу тот же вариант, что и он. Пусть ждёт дальше.       Изабель попеременно посмотрела на двух парней, но так ничего и не поняла. Она почти усмехнулась от внешней непоколебимости Мракса, как Себастьян вдруг схватил её за плечи и развернул на себя:       — Итак, Иззи, вопрос, — крепкие руки сжали её так, будто она была канатом, который он очень хотел перетянуть на свою сторону. Оминис тут же усмехнулся, явно ожидая этого от Сэллоу, но тот вежливо велел ему заткнуться. — Итак, если тебе представится возможность спасти людей от смерти, ты выберешь спасти одного или пятерых? Отвечай быстро и не раздумывая.       Девушка во все глаза посмотрела на слизеринца. О, Мерлин, он говорит серьёзно!       — Эм… А я знаю этих людей? И что вообще с ними случилось? — поинтересовалась она, чувствуя, как глубокие карие глаза заставляют её нервничать.       Всё стало куда волнительнее, когда две сидящие впереди слизеринки невольно прислушались к их разговору и зашептались.       — Нет, ты никого из них не знаешь, но можешь решить, сколько человек умрёт. Если не примешь решение пятеро умрут по умолчанию, — она только хотела спросить про использование магии, как Себастьян исключил и этот вариант.       — Тогда это совсем сложно. Ну и мысли у вас двоих с утра пораньше! Убиваете людей среди бела дня, а ведь учёба с этим справляется гораздо лучше.       — Это безусловно, но всё же, что ты выберешь? Чтобы умер один или пятеро? — продолжал настаивать Сэллоу, а затем довольно улыбнулся, когда девушка так же, как и он, выбрала первый вариант. — Вот видишь, Оминис, Иззи ответила также. Скажешь, что и у неё низкие моральные качества?       — Шутишь? Да ты же буквально вытянул из неё ответ, разве нет?       — Я что, по-твоему, тиран?       Мракс лишь развёл руками, после чего принялся осторожно изучать пальцами стол в поисках еды, а может, и того, что можно было запустить в Себастьяна. Другой тем временем наконец опустил плечи подруги и тоже стал включаться в утреннюю трапезу. Изабель смерила их взглядом, не понимая, почему Сэллоу так обиделся и назвал Оминиса предателем, поэтому осторожно спросила:       — Подожди, а при чём в этой задачке ты, Себастьян? Ты же изначально сказал, что все эти люди незнакомцы.       Парень замялся и театрально скривил лицо:       — Сказал, но…       Но договорить ему не дали. Мракс быстро поймал его голос и зарядил в него маленькой круглой булкой со стола, которую тот ловко словил и с радостью надкусил.       — Этот крысёныш пытался давить на моё решение через нашу дружбу, — прилюдно отчитывал его нравственный облик блондин. — Себастьян решил затесаться в той пятёрке, чтобы заставить меня убить того одиночку.       — Оу! Хорошая попытка, Сэллоу, дьявольски хорошая, — засмеялась Изабель, удивляясь, как эти двое из буквального «ничего» могут развести целую тему для разногласий.       — Знаю, Однако это ещё не всё, Иззи. Просто послушай его. Давай, Оминис, скажи ей то, что сказал мне, когда мы вошли.       — Иди ты, Себастьян!       — Давай. У меня не выйдет так, как у тебя.       — Ладно, — с неохотой поддался на уговоры Мракс, после чего отклонил лицо в сторону Изабель. — Я всего лишь спросил его, чем конкретно его жизнь или жизни тех пятерых лучше жизни одного незнакомца.       — Вот! — прошамкал с набитым ртом Сэллоу и помахал зажатой в руке надкушенной булочкой в сторону ухмыляющегося друга. — Вот кто из нас предатель! Он не ценит меня, Иззи. Я в такой печали, что в рот ничего не лезет. Погладь меня по голове, чтобы мне стало легче. Успокой меня.       Девушка смотрела на его молящие карие глаза, обращённые к ней, и хотела провалиться сквозь землю. «Детский сад, не иначе», — подумала она, и то же самое озвучил вслух Мракс. Что же творится с Себастьяном сегодня?       Импульсивный слизеринец включал страдальца очень редко, но именно в такие моменты Изабель было тяжелее всего держать себя в руках. Она знала, что всё это лишь дружеская шутка, забава. Себастьян никогда не доказывал ей, что чувствует к ней что-то большее, чем дружбу, а она умело прятала от него эмоции за щитом доброй улыбки.       Признание — это риск, а терять дружбу с Сэллоу она не хотела. Не сейчас. Может, признается ему потом, при более подходящих обстоятельствах.       — Ты тут безнадёжен, Сэллоу. Губитель светлых душ из тебя так себе, просто прими это.       Стараясь вести себя более непринуждённо, она потянулась к тёмным волнистым волосам парня, после чего с наигранной жалостью погладила их. Что-то внутри неё тихонько сжалось, ведь весь его взгляд был направлен не на неё, а на друга впереди.       — Да, и больше не оправдывай передо мной предумышленное убийство, Себастьян, — добавил слепой слизеринец, в то время как его собеседник только и делал, что продолжал угукать и чуть ли не мурчать под лёгкие касания Изабель. — Хоть я и понимаю, что всё это шутка, но ни у кого нет права решать, кому жить, а кому умирать, ясно? Да ты слышишь меня вообще?!       Себастьян посмотрел в возмущённые серые глаза с синеватыми прожилками, а затем убрав от себя руку девушки, с хитрым выражением склонился в сторону друга:       — Ладно. А Иззи ты спас бы?       — Изабель? — зачем-то переспросил Мракс, после чего недолго подумал, нахмурился и вынес свой вердикт: — Прости, Изабель.       Что ж после вчерашнего разговора в гостиной она бы и сама не отказалась побыть чуточку мёртвой. Впрочем, раз Себастьян вёл себя весьма непринуждённо, значит, он ему ничего не сказал. Это успокаивало.       — Всё в порядке, Оминис, — с улыбкой ответила она. — Я знаю, что когда дело доходит до принципов, ты исключительно непрошибаем.       — Бери с неё пример, Себастьян. Изабель даже не обиделась, поэтому она как минимум на шаг выше тебя. Вот, держи, — парень с одобрением протянул девушке булочку, но стоило ей ухватиться за неё, как он крепко сжал ту пальцами и, не поднимая глаз, добавил: — Не позволяй этому шуту садиться тебе на уши, лучше ешь. В здоровом теле здоровый дух. А ты, — обратился он уже к Себастьяну, — отстань от неё и не нарушай правила поведения за столом. Изабель прежде всего девушка, а не твой закадычный приятель. держи себя в руках.       — Ну, да, без тебя бы я этого не заметил, — засмеялся парень. — Прости, Иззи, я не хотел задеть ни твои, ни нежные чувства Оминиса.       — Вот же бестактный придурок!       Лицо Оминиса было настолько смешным и злобным, что Изабель и Себастьян не удержались и засмеялись. Мракс тоже подхватил их смех, но дружеская идиллия не продлилась слишком долго, так как вскоре их прервал голос Рейес:       — Вы пришли сюда есть или болтать? Не шумите, вы тут не одни.       — Прости, Имельда, — Мракс сидел рядом с ней и развернулся в её сторону.       — Тебе простительно, Оминис, — улыбнулась она, и его бровь заинтересованно дёрнулась от её интонации.       Слизеринец завёл с ней небольшой диалог, а Изабель тем временем выбирала то, что собирается съесть. Булочку от Мракса она отложила в сторону и даже не притронулась к ней, слишком раздражало то, как мило он общался с змеюкой Рейес у неё на глазах. Впрочем, обид и претензий у неё к нему не было, да и откуда им было взяться, если они и нормальными друзьями-то не были. Их отношения всегда были подведены какой-то серой чертой и каждый мог переходить её так, как ему вздумается, пока между ними стоял Себастьян. Поэтому если его вид с Имельдой и был неприятен Изабель, то это была проблема самой Изабель. Главное, что Себастьян поддерживал её. Даже сейчас парень охотно отвлекал её от Рейес, не понимая, с чего та вообще села сюда, однако ситуация начала проясняться, когда в зале раздался громкий звук ножа, ударившегося о кубок.       — Прошу минутку внимания, господа студенты, — директор Блэк поднялся из-за преподавательского стола, и весь зал понемногу затих, направив все взгляды на него. — В прошлом году все вы были заняты усиленной подготовкой к сдаче экзамена СОВ и, по общему мнению учителей, достигли весьма хороших результатов. В связи с этим, в этом году мы решили воздать вам должное за усердие и устроить бал перед Рождеством.       Воздух разорвал шум от бурных оваций и продолжался до тех пор, пока речь не перешла к заместителю Уизли:       — Мы рады, что в наших студентах заложено столько любви к танцам, но не стоит забывать о бальных традициях. В них действуют строгие правила как в отношении танцевальной пары, так и нетанцующих гостей. Деканы ваших факультетов проведут с вами разъяснительные беседы о этикете на балу, — на этих словах весь зал обречённо выдохнул, а профессор довольно продолжила: — Ну-ну, все вы одарённые, талантливые маги, так что с лёгкостью справитесь с этим. Регламент бала предписывает всем участникам мероприятия обязательное умение танцевать вальс и его разновидности, поэтому в ближайшие дни всем необходимо найти себе пару и заранее позаботиться о наряде. График репетиций вы получите через пару дней. Профессор Фиг и профессор Чесноук будут инструкторами Слизерина все эти две недели, профессора Ронен и Гекат — Гриффиндора, мистер Шарп и мадам Шах возьмут на себя Когтевран, и лично я буду курировать Пуффендуй, так что по всем интересующим вас вопросам можете обращаться к ним. На этом всё, возвращайтесь к завтраку.       Стоило заместителю сесть, как все студенты пустились в обсуждения.       — Мерлин, я ожидал, что они поднимут речь об отменённом Турнире Трёх Волшебников. Чёрт, а ведь нам уже в следующем году будет по семнадцать, — сказал и тут же приуныл Себастьян.       — Ты бы хотел поучаствовать? — поинтересовался Оминис.       — Конечно, я бы легко прошёл отбор от нашей школы особенно после того, как Изабель отказалась от… ну, ты помнишь.       Мракс подозрительно нахмурился, но ничего не сказал, хотя и понял, о чём он. Имельда это заметила и включилась в разговор, бросив заинтересованный взгляд на лучшего дуэлянта школы:       — О чём это вы? От чего она отказалась?       — Это не важно, — ответила за себя Коулман.       — Раз не важно, тогда зачем скрывать это?       — Потому что у тебя вряд ли найдутся приятные слова на мой счёт, Имельда.       Слизеринка лишь усмехнулась, видимо, была согласна с этим. Изабель воспользовалась её короткой отвлечённостью на Грейс и перевела всё внимание на Себастьяна, неловко заговорив с ним о предстоящем бале.       — Подожди, ты никогда не была на балу? — удивился её просьбе порепетировать вместе Сэллоу.       — Это странно?       — Нет, скорее, просто неожиданно. Я думал, в магловском мире всех обучают танцевальному этикету. Впрочем, знаешь, школьный и светский балы отличаются. В первом, к счастью, гораздо меньше правил, поэтому можешь сильно не напрягаться.       — Хороший совет, Себастьян, — вмешалась Рейес. — Действительно не напрягайся так, Коулман, всё равно будешь выглядеть невеждой. Осталось всего две недели, поздно становиться благовоспитанной девушкой. Мне вдалбливали этот этикет и учили танцам годами, тебе же будет сложно. Лучше отсидись в комнате и отдохни, ведь так, Оминис? Ты же не дашь мне соврать, что любые балы это та ещё морока?       Мракс проигнорировал её попытку заставить его подписаться под её словами и вместо этого напрямую задал вопрос девушке. Голос его при этом казался слегка обеспокоенным.       — Ты совсем не умеешь танцевать, Изабель?       — Нет, поэтому я и надеялась на помощь Себастьяна в этом деле.       Сэллоу подозрительно напрягся, будто что-то скрывал от неё, но когда заговорил, то удивил абсолютно всех.       — Мне это так льстит, но, знаешь, я не настолько хорош в этом, как Оминис. Да, да, не удивляйся так. Этот скромняга в прошлом году так кружился с одной барышней в «Трёх метлах», что даже повидавшая все танцы на свете Сирона удивилась. Мракс только притворяется, что его ничего не интересует, но он очень хорошо чувствует музыку.       — Зачем поднимать это, Себастьян? — возмутился слепой слизеринец, чувствуя себя неловко из-за друга.       Ему никогда не нравилось, что люди, которые ни разу не спрашивали его о его талантах, вдруг узнавали о них и теперь искренне удивлялись и охали. Каждое чужое слово для него отдавало какой-то звенящей издёвкой в сторону его незрячести. Если он и был слеп, это не означало, что ему остаётся только сидеть и играть на какой-нибудь гармошке, будто ничего другого он освоить не может.       Сэллоу, кажется, было всё равно, что он взболтнул лишнего, он быстро пропустил вопрос друга мимо ушей и шутливо толкнул Изабель в плечо:       — Давай, воспользуйся шансом и попроси его порепетировать с тобой, — тихо предложил он, и девушка с чувством внутреннего сожаления и волнения взглянула на Оминиса.       Невооруженным глазом было видно, что он всё слышал. Более того, обычно застывшее лицо парня, которое теперь стало нахмуренным, говорило, что это крайне плохая идея, да и сама она, признаться, думала также. Точнее, она вообще об этом не думала, а хотела, чтобы Себастьян сам принял её предложение. В конце концов, она точно знала, что ему никто не нравился, так почему бы не пойти на бал не одному, а в компании друга?       — Ты хочешь пойти с кем-то другим, Себастьян? — спросила она поникшим голосом.       Сэллоу почувствовал, что где-то допустил ошибку, поэтому немного растерялся. Он не хотел ранить Изабель, но, кажется, как всегда, перестарался с напористостью.       — Нет, я просто… Конечно, я бы пошёл с тобой, Изабель.       — Вот и идите вместе, — решил за обоих Мракс, после чего вернулся к трапезе, намекая всем своим видом, что этот вопрос закрыт.       — А как же ты? — вдогонку спросил его Сэллоу.       — Я не пойду.       — Что? Почему? — удивилась всё время следившая за ним Рейес. — После услышанной истории я рассчитывала на твоё приглашение, Мракс. Мы ведь оба из чистокровных семей и должны пойти вместе. Очевидно же, что остальные уступают нам в этом ранге. Я ведь даже специально села сюда, чтобы поговорить с тобой первой.       — Выходит, ты знала про бал? — совсем не удивилась Изабель.       — Да, услышала, как учителя говорили об этом вчера. Ну так что, Оминис?       — Извини, Имельда, но тогда мне просто повезло, что в пабе было мало народу, да и Себастьян дал мне чёткие координаты зала. Если я пойду с тобой, то нас, скорее всего, затолкают, а я меньше всего хочу подвести свою спутницу.       — Оминис, ты ведь знаешь традиции лучше меня, мне будет достаточно двух первых танцев с тобой, а потом ты сможешь уйти и заниматься, чем вздумается.       — Имельда, я же объяснил причину отказа, давай хотя бы в стенах школы обойдёмся без этого глупого официоза, — со сдержанной вежливостью процедил парень, но его тут же прервали.       — Ну же, не подводи меня, Мракс, или это такая тактика, чтобы привлечь к себе внимание?       Парень тяжело выдохнул. Не в его воспитании было даже малостью грубить девушкам чистокровных кровей. Другое дело обстояло с полукровками, вроде Изабель, с которыми он мог общаться более легко и свободно.       Оминис приготовился к очередной обороняющей фразе, но совсем не ожидал, что ему помогут, поэтому тут же проглотил все слова, прислушиваясь к разгорячённому голосу напротив.       — Рейес, отстань от него. Даже если ты и голубых кровей и привыкла подчинять себе других, неужели не поняла, что ему это не интересно? Род Мраксов выше твоего, поэтому, может, пора остановиться, пока он не потребовал с тебя официальных извинений за твой тон?       — Да как ты только?.. — девушка дерзко ударила по столу и взглянула в осмелевшие карие глаза соседки, после чего сердито глянула на сидящего справа слепого слизеринца. — Не думай, что на этом всё, Коулман. Ищи себе другое место для ночёвки, — после этого она встала и направилась к выходу.       — Погоди, Имельда, — вдогонку бросил Оминис, даже не удосужившись развернуться лицом к ней. — Если попробуешь угрожать Изабель или не впускать её в комнату, я прослежу, чтобы об этом узнал директор, а потом и мадам Когава.       — Да, — присоединился к нему Себастьян и невозмутимо сложил руки на груди. — Ей это явно не понравится. Она до конца следующей осени отстранит тебя от твоих любимых лётных занятий. Подумай только, никаких тебе полётов между башнями замка, ни над полем для квиддича. Если не хочешь этого, держи свою внутреннюю ведьму под контролем. Договорились?       — Надеюсь, вы трое провалитесь на балу! — бросила напоследок она и ушла так быстро и яростно, что забыла прихватить свою лучшую подругу, которая тут же вскочила с лавочки и увязалась следом за ней.       Себастьян дождался, пока она уйдёт подальше, недовольно скривился, после чего с обеспокоенным видом развернулся в сторону Изабель:       — Я почти уверен, что она сейчас отправится в библиотеку искать подходящее для нас проклятие. Медлить нельзя, нужно идти и искать всевозможные контрзаклинания, в конце концов, новые приключения на пятую точку сами себя не подвезут. Идём.       Парень хотел было встать и проследить за Рейес, но Изабель остановила его, усадив обратно на лавку рядом с собой.       — Давайте просто поедим, ладно? А она пусть идёт хоть к чёрту на рога, мне всё равно, — уже заметно успокоилась девушка.       — Боюсь, ночью тебя будет ожидать куча гремучих змей под одеялом. Вмешательство того стоило?       Голос Мракса был больше заинтересованным, чем укоризненным. Притом он понимал, что правильнее было бы сказать ей «спасибо», но не мог выдавить из себя этого слова. В присутствии Себастьяна это было мучительно неловко.       — Честно говоря, она меня порядком взбесила ещё до вашего прихода, так что вполне заслужила услышать правду в лицо, — ответила брюнетка, принявшись разрезать и мазать маслом булочку, что недавно передал ей блондин. — Даже если, как и предположил Себастьян, ведьма в ней всё же проснётся, я буду ночевать там, где ни она, ни её грозное помело меня не достанут. Конечно, будет немного неудобно, но зато спокойно.       После этих слов она раздала половинки хлеба парням и поблагодарила их за то, что они вступились за неё. Оминис поглощал выпечку в течение минуты, но она не показалась ему такой же вкусной, как обычно. Видимо, даже у небольшого чувства вины плохое послевкусие.       Оминис любил порядок во всём: в голове, в отношениях, в жизни. Почти год он считал Изабель Коулман везучей, энергичной девчонкой, что однажды эффектно появилась в дверях Большого зала вместе с профессором Фигом, да ещё и как? Сразу перескочив на пятый курс. Уму не постижимо! А ведь она даже не принадлежит никакому древнему чистокровному роду, а является обычной маглорождённой — чем не ещё один повод для удивления?       Он познакомился с ней в гостиной, услышал оживление в комнате и понял, что новенькая здесь. Сделал лицо посерьёзнее, прислушался к её разговору с Имельдой. «Опять Рейес ищет себе конкурентов. Неугомонная», — усмехнулся внутреннему голосу и интуиции, что говорила, что каждая из этих красноголосых ведьм ещё покажет себя. Знал бы, что позже сам пострадает от одной из них, не улыбался бы так Коулман и уж тем более не был бы с ней так любезен.       Наконец услышал, как девушки попрощались и новенькая лёгкой поступью зашагала в его сторону. На самом деле шаги мужчин и женщин отличить достаточно просто: первые при естественной ходьбе топают сильнее, чем вторые. Впрочем, если постоянно вслушиваться и стоять везде неподвижно, то со временем научишься угадывать и не такое. К примеру, похожим образом можно определять и возраст идущего.       Но возраст Коулман Мракс и так знал. Он закрыл глаза и напряг слух. Среди успокаивающего шума подземного озера и удивлённых охов первокурсников, прилипших к окну в поисках русалок, он уловил шорох её мантии рядом и новый незнакомый аромат духов. Когда её шаги остановились напротив, он оторвался от стены раньше, чем она успела заговорить с ним.       К чему он так разогнался тогда, он и сам не знал. Оминису нравились амбициозные люди, кем бы они не были, однако он терпеть не мог, когда трогают его вещи. Что и случилось. Зародившиеся знакомство переросло в неприязнь, когда она однажды вышла из его крипты. Крипты, о существовании которой знали только он, Сэллоу и другие потомки Салазара Слизерина, что обучались в Хогвартсе. Возмутительно! Мало того, что вторглась в его святыню, так ещё в лицо соврала ему об этом!       Впрочем, Себастьян получил своё за то, что не посоветовался с ним и пустил её, но вот она, кажется, ещё больше прикипела к его другу после такого акта доброй воли. Они часто тренировались вместе в крипте перед предстоящими дуэлями, и Оминису это не нравилось.       Как было уже сказано, Мракс любил порядок во всём. Навязчивое присутствие Изабель слегка пошатнуло его привычный мир, выбило его дружбу с Себастьяном из равновесия. Как-то ему даже казалось, что она пыталась занять место Анны в их трио, но эта мысль была ошибочной. Никто не заменит место Анны. Такое просто невозможно.       Коулман, Коулман, Коулман. Он считал её преградой, девчонкой со смутной репутацией, поощряющей любое глупое деяние Себастьяна, но не хотел терять дружбу с Сэллоу, да и стал бы тот его слушать? Нет. Себастьян выслушивал, понимал, даже кивал на все его слова и наставления, но делал всё по-своему. Оминис был уверен, что Изабель такая же, поэтому всегда держал дистанцию с ней до одного случая, бегло упомянутого другом за завтраком.       Это произошло два месяца назад. Оминис тогда зашёл в крипту и услышал их разговор в перерыве между дуэлью. Сначала он хотел подойти к ним, но слова Изабель о какой-то древней магии приковали его ноги к полу:       — Профессор Фиг тоже убеждал меня не отказываться от использования древней магии, но, честно говоря, я не вижу в ней отличий от тех же непростительных заклинаний. Мы с Натти недавно наткнулись на браконьеров в Запретном лесу, и я заметила, что эта сила не проявляет большего милосердия к её жертве, чем те же Круцио или Империо, о которых ты мне рассказывал. Древняя магия, возможно, слишком старая и забытая сила. Если бы она встречалась везде повсеместно, то наверняка тоже была бы запрещена Министерством.       — С чего ты это взяла? — с непониманием спросил её Себастьян.       — Её урон для слабых противников может быть смертельным, я в этом уверена. Я не хочу пользоваться ей, особенно если другие не видят её последствий. В конце концов, чем я лучше остальных? Нет, Оминис был прав, когда говорил, что подобные заклинания способны расколоть душу волшебника на части, я до сих пор в себя прийти не могу. Я могла случайно убить человека, представляешь? И Онай была бы свидетелем.       — Может, тебе стоит просто ограничиться в её использовании? — голос Себастьяна дрогнул так, будто к его груди только что прижались. Оминис почувствовал неловкость. Собственный пульс уже начал отдавать в уши, но он решил слушать дальше. — Сама подумай, глупо иметь такую силу в руках и отказываться от неё.       Голос девушки заметно поник:       — Я пробовала, Себастьян, но эта сила годится только для боя. Лучше обойтись без неё, чем прослыть бессердечной. К тому же для чего я, по-твоему, до сих пор состою в твоём клубе, а? Правильно мыслишь, раз улыбаешься. Вот и учи меня, но только в этот раз без уловок, идёт?       — Мерлин, не думал, что Мракс на тебя так влияет. Он что чем-то надышал на тебя? — с небольшой досадой усмехнулся слизеринец, выпустив девушку из рук.       — Честно говоря, он мне не нравится, да и по нему видно, что я ему тоже. Он мне даже как-то сказал, что ему не по нраву, что я часто отвлекаюсь на занятиях, особенно на истории магии, а потом закидываю его своими глупыми вопросами. Будто рядом есть ещё кто-то, к кому я могу обратиться? Впрочем, зря я так говорю, он мне столько раз помогал, даже с эссе как-то помог. Знаешь, я почти перестала злиться на него за те угрозы у входа в крипту.       — Теперь мне ещё больше кажется, что я лишний среди вас, — издал смешок парень. — Слышал бы тебя сейчас Оминис, уже влюбился бы после слов о непростительных, может быть, даже позвал на свидание. Ай!       Мракс нахмурился и покраснел, затем услышал звук удара от волшебной палочки, а следом за ним и ворчливый голос Изабель:       — Даже не думай сказать ему что-то! Ещё загордится и вообще выгонит нас отсюда. Ты-то ему хотя бы друг, а я вообще на птичьих правах тут нахожусь. Не хочу впасть ещё в большую немилость перед юным чистокровным лордом из-за твоего длинного языка.       — Ты уже столько наговорила про него, а что насчёт меня? Я-то хорош? Мне интересно, каким я выгляжу в глазах девушек.       Изабель сделала затяжную паузу, в то время как Оминис понял, что лучше бы ему уйти, пока он не услышал чужого признания. Он был почти уверен, что оно должно произойти, но никак не мог пошевелить ногами. Он должен был узнать, что будет дальше, чтобы… Эту причину он объяснить себе не смог. Он снова внимательно прислушался, когда раздался бархатный и насмешливый голос Изабель:       — Ты симпатичный. Симпатичный дуболом, что слушает лишь себя, но… ты очень открытый и с тобой весело. Я рада, что у меня есть такой друг как ты, Себастьян.       Оминис сам не понял, почему вдруг выдохнул на этих словах. Он тихо попятился назад и вышел из тайной комнаты незамеченным. Оказавшись в коридоре, он по памяти добрался до своего любимого места у окна, неподалёку от крипты, где почти не ходили учащиеся, сел на пол и попытался прислушаться к окружению.       Не получилось.       Сердцебиение по-прежнему отдавало в ушах, и он не мог успокоиться. Похоже, зря он судил о Коулман слишком поверхностно. Изабель оказалась не настолько проста, как он думал. Позвать её на свидание желания не возникло — Себастьян этого не дождётся, решил он, — но после этого дня он начал наблюдать за ней.       Оказалось, что невнимательность на занятиях, вечная беготня по Хогвартсу и помощь его учащимся, а также слепое следование за Себастьяном в поисках приключений — далеко не все таланты этой девчонки. Изабель умеет хорошо чувствовать атмосферу вокруг и оттенки эмоций окружающих её людей. Она не любит учиться, многое путает, но у неё хорошая интуиция. Оминис почти не сомневался, что СОВ она сдала с помощью везения и какой-нибудь хитрости придуманной на пару с Себастьяном.       Также Изабель брезглива, весна с её грязью и водой выводит её из себя особенно сильно. Зима ей нравится больше. Последнее время она чаще всего восторгается тем, как красиво отражаются снежные метели на потолке в Большом зале и подолгу сидит в обставленной рождественскими украшениями гостиной. А ещё Оминис почти уверен, что у неё карие глаза и длинные тёмные волосы. Он слышал, с какой тяжестью они спадают с её плеч на истории магии. Однозначно они длинные и тёмные, как у Сэллоу, а может и темнее, раз она также любит влезать в авантюры.       С начала зимы Оминис с каждым днём понимает, что с ним творится что-то не так. Он не любит неопределённости, не понимает, почему продолжает прислушиваться к шагам и голосу девушки, которую даже за друга не считает. Он решает остановиться, пока его тайная мания окончательно не обрела романтический подтекст. Он совсем забылся. Забыл, что он — Мракс, выродок жестокого чистокровного рода. Изабель не вынесет их жирных скелетов, распиханных по всем шкафам поместья.       Он решает забыть обо всëм, а потом в одну ночь выходит к ней в гостиную и всё утро пытается распознать в её голосе отношение к Себастьяну, злится из-за выходки Сэллоу сделать их партнёрами по танцам, — ну, не идиот ли? — разочаровывается от очередной неопределённости, ещё и Имельда подливает масло в огонь… Нет, завтра он попробует спросить у неё про друга напрямую, иначе этот морок никогда не закончится. Может, если он узнает, что её сердце полностью занято, он престанет искать её в темноте.