Реквием

~ "Зачем упаковываться в гроб, когда есть цветастые коробки от хлопьев , которые ещё и вкусно пахнут?" ~ Зима потихоньку покидала город: солнце вставало раньше, снег почти растаял, даровав возможность зелени выглянуть из под белой шапки и показаться цветущему окружающему миру; птички, так скучавшие по родным краям, вернулись, радуя жителей своими звонкими песнями. Был совершенно посредственный, будний день. До того момента, как Сынмин пришёл в школу. Ведь там его ожидал Чонин. Встретившись с ним взглядом, Мин простоял некоторое время в ступоре. Он был, безусловно, рад, но некое скребущее чувство в душе не отпускало его. А именно - тревога. Ведь Чонин был неестественно, для недавнего времени, счастливым. Он, приветствуя, заключил Кима в нежные, хрупкие, словно фарфор, объятья. Пару секунд Ай Эн всматривался в лицо Сынмина. Казалось, что он смотрит не в глаза, нет.. Он смотрит за них, вглубь: зарывается, погружается в кофейное море, отдавая всё своё нутро. И вдруг прикасается губами к темно-русой макушке Мина, едва слышно произносит короткое: «Прости..» Мин лишь глазами провожает уже отдаляющийся силуэт Чонина, что вдруг с ухмылкой оборачивается, кивая головой в сторону нужного кабинета. Глаза его заметно заблестели. Весь урок Фенёк, ожидаемо, не учился. Он усердно писал что-то на листке бумаге, его лицо было серьёзным, даже тоскливым. Мин лишь подталкивал того в бок, спрашивая, чем же он так занят. На что чернозёмый лишь ухмылялся и, прикрывая рукой листок, говорил: «Я дам прочитать тебе позже. Обязательно дам.» Было видно, что Йенни поистине наслаждается этим днём. А Сынмина всё не отпускала тревога. Хёнджин, хоть и сверкающе улыбался и стрекочуще смеялся, тоже не мог полноценно расслабиться. Но всё это с непривычки, правда? Так называемый «школьный день», такой странный, будто облачная погода, что ни рыба, ни мясо — ни тепло, ни холод, подходил к концу. Ребята, как обычно, собирались уходить со школы все вместе - прогуляться после занятий, если силы не покинут их. Но Чонин попросил уходить вдвоём, мол, у него есть одно важное дело, «долги из-за пропусков». Парни уверяли, что готовы подождать столько, сколько потребуется, но Фенёк настаивал на своём. Ошибкой ли это было, но Хван и Мин солгали и остались ждать своего друга на первом этаже. Спустя минут двадцать произошло одно непоправимое событие, что останется страшным сном, из-за которого просыпаешься в холодном поту и с тахикардией, в памяти Хёнджина, и глубокой раной, что никогда не затянется и лишь покроется хрупкой корочкой, для Сынмина. Послышался грохот — громкий, слизкий, жуткий. А после ужасающие крики какой-то девушки. На время у парней остановилось сердце, уши заложило, и единственное, что слышалось — это быстрый, звонкий пульс. Мин глянул на свои руки — он понимал, что произошло, но не понимал, где находится. В реальности ли? Может, это сон или Сынмина и вовсе никогда не существовало, он был лишь проекцией, галлюцинацией, сторонним зрителем? Дереализация. В это же время Хван, на ватных ногах, дошёл до места прошествия. Его зрачки расширились от увиденного, рот приоткрылся, а в животе закрутило. Весь страх и переживания вырвались из него на асфальт. Он придерживался одной рукой за школьную дверь, жадно вдыхая кислород. А после истерично разрыдался, шаткой походкой приближаясь к Мину. Чонин спрыгнул с школьной крыши в тот день. Для кого-то начало весны — начало жизни: солнце снова рано встаёт, птицы вернулись в родные края, начинает теплеть, цвести. Но для двоих подростков этот период навсегда останется глубочайшей раной, кошмаром и трауром. И в это не верилось: ни за что и никогда, такого не может быть! Поэтому, дабы не сойти с ума, Сынмин придумал не лучший выход — поверить в то, что Чонина никогда не существовало. Может быть, это была тульпа, созданная в целях хоть какой-то компании, может, ложное воспоминание. Но его не было, не существовало. *** Вследствие чего, приняв ситуацию из прошлого, которая всё же произошла, Мин сейчас взахлёб рыдает, упираясь в плечо Хёнджина, сжимая его рукой, царапая ногтями. А Хван лишь смиренно улыбается, поглаживая темно-русые волосы и борясь с щемящей болью в области груди. Некоторые люди не верят, что сердце может болеть от моральной боли. А двое подростков ни за что не поверят, что ещё остались люди, не знающие данное ужасное состояние. Они прочувствовали его далеко не один раз. Два месяца не могли даже думать о школе, спокойно смотреть на крыши, прикасаться к вещам, что оставил им Фенёк: плетёный браслет, да тёмная осенняя куртка. Всё же, малая часть души Хвана могла радоваться, ведь у него получилось «развязать» язык Сынмина. Подобное нельзя игнорировать, забыть, заменить. Это нужно долго и упорно прорабатывать. По предположению, Чонин находился в депрессии, что характеризуется апатичными периодами и «маниакальными», в коих человек прибывает в состоянии эйфории. Именно в этот период он и способен на суицид, ведь в апатичном состоянии на это просто-напросто нет сил. Конец не всегда бывает счастливым. И это не значит, что история плохая - это значит, что вы не хотите принимать такой исход. Впрочем, это и не совсем конец. В тот день полиция нашла на крыше предсмертную записку. Её долго и бережно хранил всё это время у себя Хёнджин. И, кажется, пришло время её прочесть.