И всюду тьма

До бала оставалось всего несколько часов, и Ана в нервном нетерпении ждала, когда к ней нагрянут горничные, и начнутся сборы. Несколько дней назад ей привезли небольшой повседневный гардероб, пошитый по ее меркам, и платье на выход.  Чтобы как-то отвлечься, Ана в тысячный раз просматривала списки, которые дал ей Кеннет: в них были дворяне, в которых он был заинтересован, Святые, которых стоило остерегаться, а также люди, которые графу помогали. Этот бал должен был помочь ему стать частью политической элиты, аристократов, заседающих в Совете Светлых. Кроме того, предстояло выяснить кто конкретно, где и каким образом устраивал аукционы рабов. Связь с церковью была очевидна, но остальное пока что оставалось под завесой тайны. Все немного усложнилось, после того как священник, из которого Кеннет «пытался вытащить информацию», умер. Ана поморщилась от воспоминаний. Когда Кеннет рассказал ей о своих целях, Ане подумалось, что он ищет истоки работорговли только ради нее — борьба за престол совсем не вязалась с ловлей преступников. Но все было немного сложнее.  Задача Аны на балу заключалась в привлечении внимания принца Яна любыми методами и в дальнейшем сближение с ним. Кеннет задумал сделать его частью сопротивления, предполагая, что это будет несложно, а с помощью Тьмы Аны и подавно.  Принц Ян был значительно младше кронпринца, и, по слухам, совершенно не был заинтересован не то что в троне, но и в политике в целом, зато в устраивании пьяных балагуров на светских раутах и соблазнении юных особ ему не было равных, что неизменно порочило честь королевской семьи. Приятной личностью его никто не считал: он не скрывал, что думал о своих собеседниках, а это редко было что-то хорошее, легко срывался на крик и устраивал сцены — публично расставался с пассиями, лез с кулаками на мужчин, неудачно оказавшихся рядом, или подшучивал над людьми так, что они потом месяцами своих имений не покидали. Впрочем, высший свет относился к нему снисходительно и даже доброжелательно, оправдывая все молодостью. Юных дам не останавливал вспыльчивый и ветреный характер принца, поскольку он терялся за его притягательной внешностью. Они неизменно продолжали искать его внимания, готовые на короткий роман, но надеющиеся на замужество. Старший брат Яна, кронпринц Ингрид, принял обет безбрачия, поэтому единственный шанс королевской семье обзавестись наследником — брак молодого принца. А это означало, что не важно, насколько он был аполитичен, он все равно оставался лучшей партией из возможных для дочерей знатных семей.  Способности Аны в управлении ее силой за время обучения стали значительно лучше. Ей будто удалось преодолеть невидимый барьер, сдерживающий развитие. Теперь Ана чувствовала саму Тьму, а не ее воздействие. Сила поднималась в ней волной, выходила наружу и нападала на желаемую цель — каждый из этапов был, если не под ее контролем, то под наблюдением, тогда как раньше она ощущала только следствие Тьмы, например, чужие мысли, льющиеся в сознание. Хотя волны не всегда начинались и останавливались по ее велению — это был вопрос практики. Тьма стала гораздо более предсказуема, чему Ана не могла не радоваться. С каждым днем она чувствовала все больше сил и уверенности. Теперь она доверяла себе достаточно, чтобы сделать то, о чем попросил ее Кеннет. После того как горничные пришли, для Аны все слилось в безостановочный поток суеты с привкусом шампуней и духов. Она не выбирала себе образ на бал и не вмешивалась в то, как ее причесывали, красили и украшали. Настояла только на одном: чтобы, вместо нити черного жемчуга, ей на шею надели кулон в виде мотылька. Мотылек почти сливался с цветом ее кожи, лишь слабо поблескивая. Ана коснулась его — это был их с Кеннетом знак, что ей нужна помощь. Граф не сможет быть рядом во время бала, но обещал не терять Ану из виду.  Ей нравился этот кулон: скромный, неброский, похожий на нее саму. Ана слабо улыбнулась. Мотыльки летят на свет в поисках пути, принимая любой огонек за луну. И сгорают. 

***

Ана закончила свой туалет, и ей оставалось только ждать приезда Карла. Она сидела в кресле, вспоминая наставления Кеннета, и смотрела в окно. Сам Кеннет уже уехал встречать Веронику, как того требовал этикет. Она пыталась настроить себя на игривый и даже фривольный лад, ведь Карл знал ее именно такой, но сегодня это давалось непросто.  Внутри Аны рос ком тревоги. Теперь, когда бал был так близко, она волновалась, сможет ли произвести нужное впечатление, так ли хороши ее манеры, действительно ли она умеет танцевать. И не потеряет ли она контроль среди толпы дворян, каждого из которых она заранее считала врагом. Бал был не только поминками в память тех, кого она убила на аукционе рабов, но и прекрасной возможностью живых занять места мертвецов. — Госпожа Мелрой, ваш спутник прибыл! — торжественно сообщила горничная, заглянув в комнату.  — Спасибо, передай ему, что я сейчас спущусь, — ответила Ана и поднялась.  Напоследок взглянув в зеркало, Ана с трудом узнала себя. Нет, в целом это была она: та же бледность, блеклые глаза, немного вздернутый нос. Но из-за макияжа и изысканного, немного откровенного наряда Ана казалась теперь более взрослой, той, к кому обращения «леди» и «госпожа» действительно уместны. Светлая кожа, покрытая пудрой, выглядела фарфоровой, щеки светились румянцем и губы алели, а глаза были обрамлены насыщенно-черными ресницами. Горничные постарались на славу.  Ана вышла. Спускаясь по главной лестнице, у входа она увидела Карла. Как и в прошлый раз, он был в черном фраке. Униформа Инквизиторов оказалась подходящей мрачной теме бала. Ана натянула дружелюбную улыбку.  Все это время Карл внимательно разглядывал ее. Она провела рукой по гладко зачесанным и собранным в низкий пучок волосам, переживая, что с ее внешним видом что-то не так. Поправила черные перчатки, доходящие почти до подмышек, и пожалела, что подтянуть платье не сможет. Оно было пошито из тяжелого черного атласа и не имело ни рукавов, ни бретелей — держалось исключительно на корсете. Именно обнаженные изящные плечи по задумке портного должны были разбавить общую траурность наряда. Ана нервно вдохнула и поравнялась с заждавшимся ее Инквизитором. Ей предстояло веселиться и флиртовать весь вечер, но сейчас она не могла заставить себя хотя бы улыбнуться. От мысли, что нужно быть непринужденной и кокетливой, внутренности скручивались в узел.  — Добрый вечер, мистер Карл. — Она присела в книксене.  Карл проигнорировал приветствие, продолжая сверлить Ану холодным взглядом. Она отвела глаза, чувствуя нарастающую неловкость и тревогу. Его непроницаемое выражение лица не давало понять, что значит этот взгляд. Ана надеялась, что Карл не собирался сегодня искать в ней Тьму.  — Мистер Карл, на что засмотрелись? — Она постаралась звучать игриво, но голос дрогнул.   — Леди Мелрой, прошу прощения за неучтивость, — Карл заговорил, — вы сегодня выглядите иначе.  — Само собой, мы же не на прогулку идем, — Ана заставила себя улыбнуться, чтобы ее ответ не звучал совсем уж резко.  — И правда. Вы сегодня восхитительны, леди Мелрой, — Карл подал ей руку и наконец отвел взгляд.  Ана заметила, как горят его уши. Она знала, что сейчас самое время поддразнить Инквизитора, но не могла сказать ни слова: переживания о предстоящем бале не отпускали. Ана взяла Карла под руку.  — Зовите меня просто Аной, — тише, чем ей хотелось бы, попросила она.  Они сели в карету, на которой было изображено рассветное солнце, поднимающееся из-за горизонта — символ Инквизиции, и поехали. Оказалось, что если Ана не начинает разговор, то и Карл будет молчать. Сначала ее это даже устраивало, проносящиеся за окном городские пейзажи и размеренное покачивание кареты успокаивали, но скоро Ана стала переживать, не слишком ли подозрительна такая резкая смена поведения. Кеннет предупреждал, что Карл, вероятно, вызвался быть ее спутником только для того, чтобы окончательно убедиться, что она не Проклятая.  — Мистер Карл, почему вы пригласили именно меня? — Ана задала вопрос, ответ на который и в самом деле хотела знать.