И всюду тьма

Ана отбросила письмо и схватила следующее, в нем также сообщалось, что на очередном приеме ей будут не рады. Руки дрожали, она разрывала и разрывала конверты один за другим, не заботясь об аккуратности, чтобы найти внутри безжизненные извинения за то, что ее больше не ждут. Ана отпустила дворецкого и обмякла в кресле, смотря в потолок.  — Ана? — осторожно спросил Карл, о присутствии которого она уже позабыла.  — Да? — она зажмурилась, не выпуская слезы обиды и стыда, накатывающие от одной мысли, что ей сейчас придется объяснять причины своего позора.  Она попыталась себя убедить, что общественное признание ей было не важно, что отчуждение от дворянского круга и испорченная репутация не помешают ей добиться цели. Но кроме растерянности, что теперь она не знает, как встретиться с принцем, она не чувствовала ничего. Ана не могла прийти в себя от стольких отказов — даже графиня Эверфир и виконтесса Вилмонд, женщины, которые были к Ане только лишь добры, больше не готовы были принять ее в своих домах.  — Что случилось?  — Наконец вернусь к здоровому режиму сна… — упавшим тоном ответила Ана и отрезала возможные вопросы. — Прости, мне надо побыть одной, кое-что произошло, нужно время, чтобы разобраться со всем.  Когда она вернулась в свою комнату, на прикроватной тумбе ее ждала новая стопка писем, перевязанная лентой, и тарелка шоколадных конфет. Ана не могла не улыбнуться такой милой заботе, но на душе продолжали скрести кошки. Она не сомневалась, что это Ян сделал ее изгоем, и в сердце закралось опасение: в этот раз он может быть серьезен. Он хотел ее наказать и не хотел ее видеть. К тому же, Кеннета не будет весь день, а значит, что ей предстоит разбираться с ситуацией самостоятельно.  Ана закинула в рот конфету и продолжила читать письма, надеясь, что хоть одно из них принесет хорошую новость. Но нет, их содержание было до зубного скрежета однообразным. Сгорбившись над кучей разбросанных листов, она поймала себя на мысли, что теперь ее чайный столик напоминает стол Кеннета. Был ли его бардак вечно полон плохих новостей?  Ана сморщилась и стала разрывать отказы один за одним, выпуская напряжение. Она знала, что им нужен Ян, без него весь план коту под хвост. Можно ли найти решение без власти над принцем: Кеннет попадет в Совет Светлых, может быть, его влияния хватит? С ними князь, следующий человек в иерархии после королевской семьи. «Нет! — Ана кинула ком бумаги в стену, — Еще же Церковь… Кеннету нужен какой-то артефакт, а для этого нужен Ян! И чтобы с работорговлей разобраться…» Она размышляла, нельзя ли всего этого достичь Тьмой, но даже с ее силой это казалось невыполнимым. Она вскочила и бросилась к комоду, где хранила приглашения. Найдя одно на сегодняшний вечер, она вцепилась в него, как в спасительную соломинку.  Она могла попасть на прием с помощью Тьмы, ей нужно было только сохранять спокойствие и собраться, как ни в чем не бывало. Она задрожала от возродившейся надежды, а потом опустила руки и помрачнела. Ян не хотел ее видеть, совсем, окончательно.  Мысли метались от плохих исходов к худшим, топя последние остатки самообладания. Мотылек на шее резко вспыхнул и так же резко погас. Ана вскрикнула от боли и схватилась за кулон, заметив небольшой ожог под ним: «Проклятая Тьма!». Оберег был теперь бесполезен, и Ана даже не знала, почувствовал ли это Кеннет. Ей нужно было найти решение самой, прямо сейчас, иначе ее беспокойство разрушит не только мотылька.  Она снова села в кресло, схватившись за голову и пытаясь представить, что бы ей сказал Кеннет. И как бы ей ни хотелось это признавать, ответ лежал на поверхности — Яна придется контролировать с помощью Тьмы. Штормовой волной поднялся внутренний протест, и без того нестабильная сила вновь чуть не захлестнула Ану. Она поспешно открыла окно, впуская влажный воздух и глубоко вдыхая. Даже если Ана решится сейчас подчинить принца, у нее нет гарантий, что ей это удастся. «Тьма — это подсознание, не сознание», — она восстанавливала в памяти лекции Кеннета.  А потом в голове мелькнула идея: рискованная и ненадежная, где-то сложная, но с этого момента Ана не могла думать ни о чем другом. У нее появился план, как решить все возникшие проблемы, как вернуть внимание Яна себе. Или, в случае провала, убедиться, что кроме контроля разума вариантов не осталось.  Кеннет примчался через час-полтора после того, как бедный мотылек остался без Света, Ана, даже не дав ему перевести дыхание, притащила его в свою комнату и начала рассказывать о произошедшем.  — Погоди, Ана! — Кеннет схватил ее за плечи, — ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — Да-да, все отлично, послушайте меня! Кеннет озабочено осмотрел ее с ног до головы и кивнул, позволяя ей выговориться.  — План попахивает театральщиной, — скептически подытожил он, — но я не буду предлагать тебе использовать Тьму, так уж и быть.  — Вы поможете?  — Куда я денусь. Твой дух авантюризма меня восхищает и пугает одновременно.  — Вы не жалеете, что вы и я… — на Ану накатила неуверенность, — столько усилий пропало.  — Жалею ли я, что не дал тебе совершить очередное насилие над собой? — Кеннет нахмурился, — оставь эти мысли. В следующий раз, когда захочешь спросить что-то подобное, представь ответ, который тебя больше всего обрадует. Обещаю, он будет именно тем, что я бы тебе сказал.  Ана опустила взгляд, задумавшись. Ей было приятно, что Кеннет на ее стороне, но она ведь и так это знала, и все же что-то в его словах ее беспокоило. — Но я не хочу представлять, хочу слышать… — признала она, — даже если я могу предугадать ответ, мне важно, чтобы вы его озвучили. Кеннет посмотрел на нее внимательно, вкрадчиво, а потом поманил к себе и обнял.  — Ты права, я понял, — он говорил, упираясь подбородком ей в макушку, — Ана, я жалею только о том, что не нашел тебя раньше, что сделал для тебя недостаточно. Потерпи еще немного, я избавлю тебя от всей этой боли, обещаю.  У Аны встал ком в горле, а не пролившиеся слезы смочили ресницы. — Все получится, обязательно, — она уткнулась ему в грудь и прижалась как можно сильнее.