И всюду тьма

Холодное солнце висело низко над крышами, отбрасывая длинные тени на мощеные улицы, Ана правила мчащейся каретой, сжимая впивающиеся в кожу поводья. Костяшки пальцев побелели, глаза решительно сузились. Как и ожидалось, на входе на бал ее развернули, не дав даже переступить порог. Твердым движением Ана гнала лошадей, чьи копыта грохотали по булыжным камням мостовой. Карета рвалась вперед, подбрасывая Ану на козлах. Сердце колотилось в такт стуку копыт, а по венам струилась необузданная решимость. Ветер трепал ее волосы, дергая за пряди, и развевал пышную юбку, когда она маневрировала по оживленным улицам. Пешеходы бежали с ее пути, крича и ругаясь вслед. Внимание Аны было сосредоточено только на дороге, а город превратился в размытое пятно движений и звуков, где будоражащая опасность объединялась с освобождающей скоростью. Она ускорилась еще, гоня лошадей на пределе их возможностей, когда увидела резкий поворот. Сердце сжалось, зрачки расширились, в последний момент ей захотелось потянуть поводья в отчаянной попытке остановить катастрофу, но она сдержалась. Перед самым поворотом колесо треснуло и отскочило, карета накренилась и затормозила осью сбежавшего колеса о булыжники. Раздался страшный скрежет, экипаж стал разваливаться на глазах, Ана отпустила поводья, а лошади бросились врассыпную, разгоняя паникующих прохожих. Ана зажмурилась, летя прямо в стену. Казалось, что время замедлило свой ход, и, когда мир перевернулся с ног на голову, она подумала, что планы ей в голову приходят идиотские.  Все ее тело замерло в содрогании, пока она ждала, что вот-вот рухнет на землю. Вокруг разлетались деревянные щепки, грохот оглушал и окружение потонуло в поднятой пыли. Однако обломки пролетали мимо, а Ана плавно опускалась на мостовую, словно перо в безветренный день.  Она осталась лежать недвижимо среди искореженных кусков дерева и металла, беспокойно ожидая Кеннета, который ехал внутри кареты. Незаметно приоткрыв глаза, она увидела несколько пар ног зевак, уже успевших собраться вокруг. Выпустив немного Тьмы, она добралась до их любопытных сознаний и добавила в их воспоминания о крушении кровавых подробностей. Кеннет предусмотрительно освободил всю улицу от нитей Света, и сейчас запыленный, но невредимый он пробирался к ней, отчаянно крича и умоляя ее быть живой. Ану передернуло, а потом ей захотелось рассмеяться от его наигранных восклицаний. Но она собрала все свое самообладание и старалась не шевелиться.  Кеннет бросился к ней, трагично обнимая и изображая рыдания, а тем временем пачкая ее в пыли и грязи как можно сильнее — негоже жертве катастрофы быть идеально чистой, так и догадаться могут, что ее защитил Свет. 

***

На следующее утро Ану и Кеннета навестила Вероника, лично доставив свежий экземпляр новостей.   — Только из типографии. Приятного аппетита. Кстати, — она села рядом с Кеннетом и взяла эклер, — что у тебя с принцем случилось, что он так на тебя обозлился? Я считаю, это несправедливо лишать меня сенсации после всего, что я для тебя сделала, — она настойчиво посмотрела на Ану.  Ана поперхнулась яичницей от неожиданного вопроса и закашлялась. Граф подал ей стакан воды, пока она судорожно пыталась сохранить остатки еды во рту.  — Поняла, не лезу, — Вероника отмахнулась, — кто же знал, что это столь чувствительный вопрос.  Когда Ана пришла в себя, Кеннет прочитал статью на главной полосе. Она гласила, что скандальная леди Мелрой, узнав, что на балах ее не ждут, в расстроенных чувствах сама села за управление каретой и, проявив неосторожность, попала в чудовищное происшествие. Дальше приводились слова обеспокоенных свидетелей, где один краше другого описывал увиденные ужасы. Но в газете не было сказано, выжила ли Ана, и если да, то насколько серьезно ранена.  Ана усмехнулась своей задумке: если у Яна сохранилась хоть капля былой заботы о ней, то узнав новость, он должен примчаться к ней, ведомый беспокойством и чувством вины. Этому немного мешала эффективная медицина силой Света, но даже она была не всесильна и не смогла бы вернуть оторванные конечности или восстановить истолченные в пыль кости.  Новости в газете Вероники о состоянии Аны публиковаться не будут, и принцу останется только гадать, как же его подруга себя чувствует до тех пор, пока он не решится проведать ее сам. Карлу Ана рассказала о ситуации ранним утром, чтобы он не примчался, как Николь ему перескажет последние известия. В версии для него — Ану с легкостью излечил граф Блэкфорд, не оставив ни одного следа, поскольку у нее гарантированно и абсолютно точно нет Тьмы, которая при сильном стрессе могла бы помешать выздоровлению.  После завтрака Вероника сказала, что ей нужно с Кеннетом что-то обсудить, и увела его, схватив под руку. Ана почувствовала укол ревности, смотря им вслед, но больнее задела подоспевшая за ним совесть, запретившая ревности даже высовываться и отнимающая у нее любые оправдания притязаний на Кеннета. Ана развернулась на каблуках и ушла в свою комнату, которая стала основным местом ее пребывания до прихода младшего принца.