И всюду тьма

Прошла почти неделя с тех пор, как Ана «разбилась», но принц не выказывал никаких признаков беспокойства. Он так же посещал балы и попадался журналистам с новыми пассиями — в общем, веселился. Ана же устала сидеть дома, даже если дом — просторное поместье. Ей нельзя было выходить на улицу, нельзя было быть замеченной, все это напоминало ей о первых днях у Кеннета, когда она ждала, ждала и ждала, не зная, дождется ли.   Авантюра не удалась, манипуляция не сработала, а Ана все не могла в это поверить. Что бы о ней принц ни думал, он помог ей на балу, он искал ее, он любил ее… когда-то, давно. Могло ли все истлеть в отсутствии огня? Чем же она обидела Яна, что он не мог отложить ненависть на день-другой и навестить ее, израненную, искалеченную, пускай даже чтобы проверить, осталось ли кого ненавидеть.   Кеннет зашел к ней, когда она в унынии смотрела в окно на увядающий сад, освещенный солнцем, которое заглядывало все реже.  — Тут новость, — он помахал письмом в руках, — надеюсь, ты не в обиде, что я его уже прочитал. Адресовано тебе.   — Что там? — она не ждала ничего хорошего.  — Графиня Эверфир пишет, что снова будет рада тебе в салоне, а еще, что скоро и другие приглашения начнут приходить.  Ана удивленно подняла брови, но недостаточно удивленно, чтобы выглядеть заинтересованно.   — Что изменилось?  — Моя гипотеза: принц не желает тебя навещать, а выманивает из скорлупы. И, думаю, стоит принять этот жест доброй воли, иначе вы так больше никогда не пересечетесь, — Кеннет сел рядом.   — Нет, не хочу, — Ана яростно затрясла головой, — он придет.   — Когда? Часы тикают, — отметил граф.  — Два дня? Нет, три, — она подняла на него взгляд, — после этого я сделаю, как вы скажете.   — Хорошо, не слишком расстраивайся из-за него, он того не стоит.   — Мне Карл то же самое сказал, — уронила Ана.   — Ох, — Кеннет скривился, — мне радоваться или расстраиваться, что мы во мнениях сошлись?  — Сходите на бал без меня, где принц будет.  — Неожиданный ответ, — граф иронично улыбнулся, — должен тебя расстроить, я ему точно не интересен.    — Не смешно. Это моя последняя попытка — быть может, он спросит обо мне.   Кеннет согласился, поцеловал ее в лоб на прощание и сказал, что чем бы это не закончилось, ждать осталось недолго.  

*** 

Граф уехал на бал вечером третьего дня ожидания — так поздно, что это было похоже на издевательство — Ана ждала, что он привезет ей новости раньше, поэтому она даже не вышла его проводить. Ян не пришел, а значит завтра на знатный прием поедет она и ее Тьма. Ана наморщила лоб, меря шагами комнату, и не находила себе места. Она чувствовала себя никудышной помощницей и никуда не годной соблазнительницей, подругой, не достойной дружбы, Проклятой, не желающей проклинать. Провалом. Она поверила, что знает Яна, понимает его не слепой догадкой, а прошлым, в котором он влюбился в нее. Ана сокрушенно сглотнула. Все ее планы основывались на памяти о детской, непорочной любви, любви заросшей, но не забытой. «Вот, оказывается, что бывает, когда нежная привязанность обращается в манипуляцию», — шептала Ана тихой комнате. Но манипуляция была самым безобидным методом в ее арсенале. Скоро она узнает, что Ян о ней думал, за что презирал, почему не пришел, но что останется от него?   — Госпожа! — горничная с криком ввалилась в комнату.   Ана вздрогнула и отступила к окну, сердце ушло в пятки, а, вернувшись, тряслось, как испуганный кролик.   — При-инц, к… вам, — запыхавшись выпалила служанка.   Ана переспросила, уверенная, что услышала неправильно, но нет, внизу в гостиной, где каждое утро проходили чаепития с Карлом, посреди ночи ее ждал Ян. Испуганный кролик затрясся сильнее. Она, недолго думая, сжала мотылька, потому что не могла предсказать, как пройдет встреча, и помчалась вниз.    Перед дверью она на пару мгновений остановилась, пригладила волосы и оправила платье. Нервозность и предвкушение создавали в груди сладко-соленую дрожь, но во рту Ана чувствовала горечь. Она вошла и увидела Яна, сидящего на диване и смотрящего в стол. Его нога тряслась, а пальцы выстукивали беспорядочный ритм по мраморной поверхности.   — Ваше Высочество. — Ана крепко закрыла за собой дверь и облокотилась на нее, чтобы принц точно не сбежал, а может, чтобы в любой момент сбежать самой.   Он поднял на нее глаза, откинулся на спинку дивана, лицо обратилось в надменную маску. Из-под нее выбивалась капля пота стекающая по виску, растрепанные волосы, искусанные губы. Ана сосредоточилась, ища в Яне следы Диониса.   — Ты выглядишь живее всех живых, хоть и потасканно, — протянул он.   Ана нахмурилась, не позволяя оскорблению впиться в кожу. Она не станет отвечать тем же, больше нет. Это был их последний разговор до Тьмы, последний шанс королевского сына сохранить за собой личность, но он этого не знал. Она простит его, он не виноват, что вырос дурным.   — А ты все же пришел, Дионис, — сказала Ана не принцу, но мальчику в подвале.   — И сейчас же уйду, — принц поднялся и подошел к двери.   Ана вжалась в нее, защищая всем телом. Ян потянулся к ручке, нависая над Аной.   — Знакомая ситуация, откуда в этот раз Блэкфорд выскочит? — он, кривляясь, заглянул под стол.   — Давай поговорим.  — Время разговоров давно прошло, подруга. Ты опоздала на несколько лет, — Ян отошел и сел на подлокотник дивана, скрестив руки.   — Значит, ты ждал меня? — Глаза Аны заблестели, надежда встрепенулась.   — Ха! Ты, во всем этом проклятом мире, находишь смелость спрашивать, ждал ли я тебя? Да узнай кто, заклеймит меня позором рода, идиотом, не выросшим из сказок, — его нога снова затряслась, — я ждал до последнего, зная, что ты предала меня. Зная, что змеи ядовитей мне не встретить, я ждал, — у него задрожала нижняя губа, а глазах собрались слезы, но лишь на мгновение, он моргнул и вновь похолодел.   Ана сглотнула, проглатывая грубость, съежилась, опустила взгляд. На полу, среди ворсинок ковра она искала потерянное объяснение, как Ян может так тянуться к ней и так ненавидеть.   — И поэтому ты решил надо мной издеваться? Понимая, что это для меня значит? — уронила она куда-то в пыль.   — Ой, да ладно тебе! После того, что ты сделала, я имел право отпустить пару язвительных комментариев. — С какой же легкостью, кошачьей грацией он отмахнулся.   Ян не был ее дорогим другом, больше нет. Он был врагом. И Ана сжала кулаки, сдерживая поднимающуюся Тьму. Как горько было ей, как нестерпимо хоронить Диониса, когда его живое тело с усмешкой взирало на нее.  — Да что я тебе сделала? Что?! — взвыла она, как раненый зверь.   — Спроси лучше, чего не сделала: не сдохла в канаве, не лишилась рук, ног и языка, не ослепла и не оглохла, — Ян загибал пальцы, — тебе нечем оправдать то, что ты бросила меня, когда я нуждался в тебе сильнее всего. Ты украла мою преданность, веру в будущее и любовь, чтобы явиться спустя все эти годы нарядной, счастливой, обожаемой, со всеми конечностями на месте. Знаешь, за что я презираю тебя сильнее всего? Что даже после этого, я не мог смотреть ни на кого, кроме тебя.   Ана слушала его и не могла скрыть ужас, написанный на лице, хотелось остановить его, прервать, крикнуть: «Послушай себя! Что ты несешь?» Вся его ненависть, вся желчь были от того… От того, что она пропала. Воспитательницы ее заперли за непослушание, за встречи с ним. И кошмар, в который превратилась ее жизнь, был недостаточен для Яна. Он злился на нее вместо того, чтобы спросить.   — А ты не думал, что со мной случилось, когда я перестала приходить к тебе?   — Ты, очевидно, в порядке, — он оценивающе оглядел ее, — я готов был тогда тебя простить, если бы ты просто появилась на выпускном балу. Я терпелив.   Перед глазами плыло от слез, но Ана смотрела на него не моргая, не желая, чтобы хоть одна капля сорвалась с ресниц. Он ждал ее на балу, ждал, что она приползет и оправдается за свое отсутствие. Но она была рядом, в подвале, который был немного больше, немного новее, чем тот, где прятались они вдвоем. Ана сдавленно засмеялась, наклонившись, но смех вышел жутким. Она словно слышала себя со стороны. Каждая клетка тела была напряжена, чтобы удержать накатывающие слезы. Должна ли она рассказать, что делали с ней, пока он танцевал с юными выпускницами? Ана представила, как он смотрит на ее шрамы и говорит, что этого мало, руки и ноги же на месте. Она сжала губы, отказывая Яну в правде.   — Ну, ты что-то совсем расклеилась. Печально, что вернулась, чтобы соблазнить принца, а он сопротивляется? Думаешь я этого не понял? — он насмешливо поднял брови.   Ана выпрямилась и с содроганием посмотрела на Яна. Она искала вопрос, который все исправит, который поможет им понять друг друга, но Тьма, текущая в ней от головы до кончиков пальцев, просила выхода, уверяя в бессмысленности беседы.   — Что ты хочешь от меня? — спросила она.  — Посмотреть на твои страдания, убедиться, что и я могу что-то отнять. Ты живешь свою прекрасную жизнь, бросая мне это в лицо, но ты не должна быть счастлива… без меня, — Ана видела, насколько искренне он говорил, и ее затошнило.  Она разочарованно отвернулась и выпустила Тьму.