И всюду тьма

Ана очнулась, услышав, как кто-то колотил в дверь, точно собирался снести ее с петель. Она открыла глаза, увидела перед собой Кеннета и попыталась подняться, но в теле совсем не было сил, а ребра болели так, будто колотили сейчас в них.   — Ана! Ты жива?! — донесся крик из-за двери.   Ана охнула и наморщилась, распластавшись на полу. Перед глазами плясали искры, а в душе разлилось спокойствие, какое бывает на поле боя, когда биться больше некому. Кеннет нависал над ней, царапины на груди щипали, а Ана думала, как незначительны все ее страдания перед разрывающей, всепоглощающей болью Тьмы, и как хорошо, что все закончилось.   — Попросите Яна перестать грохотать, — прошептала Ана, и Кеннет тут же прикрикнул на принца, стоящего снаружи.   — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил граф, подложив свою ладонь ей под голову.   — Как будто все трагедии мира принадлежали мне и вдруг пропали. Богиня Тьмы… чувствовала то же? Или нет… ей было гораздо, гораздо больнее. Во мне лишь осколок ее силы.   Кеннет прикрыл глаза и прерывисто вздохнул, а потом всем телом накрыл Ану, обнимая, но не давя. Ее окутало тепло, и она вспомнила, что граф любит ее. Любит… Она заулыбалась потрескавшимися губами.   — Ян Проклятый, вот почему вокруг него никогда не было Света, — сдавленно и разочарованно сказал ей на ухо Кеннет, — я этого не предусмотрел, — он поднялся и перенес Ану на диван.  Она понимала, что должна быть удивлена этому откровению, но удивление никак не наступало. Обволакивающая и лишающая зрения Тьма, появившаяся в момент, когда Ана использовала силы на принце, была сверхъестественна и чужда.   — Никогда не хочу переживать это снова, — Ана села с помощью Кеннета.   Руки дрожали, грудная клетка была вся в синяках и крови, глухими ударами сердце напоминало ей о пережитом, но в остальном Ана ощущала себя вполне удовлетворительно.   — Что с принцем? — негромко спросила она расположившегося рядом Кеннета.   — Переживает за тебя, — он пожал плечами, — я его Светом вытолкал, но с ним желательно все же поговорить. Я все еще не могу поверить, что у него Тьма.   — Зря я раньше не задумывалась, как Тьма реагирует с собой же…   — Это мой недосмотр, как твоего учителя, — Кеннет закрыл глаза ладонью и откинул голову назад, — как так вышло, что за все жизни я с этим не сталкивался…   В дверь снова нетерпеливо постучали. Ана обернулась и нахмурилась, ощутив тянущую боль.   — Кажется, потянула шею. Ой, а где мотылек? — она с беспокойством посмотрела на Кеннета.   — Раны вылечу немного позже, когда Тьма уляжется, — он вытащил кулон из кармана и вложил ей в ладонь, задержав прикосновение. Ана улыбнулась, так ей не хотелось расставаться с маленькой вещицей, опять ее спасшей.   — Позвольте Яну войти, негоже королевское лицо под дверью держать.  — Тебе не обязательно с ним встречаться.   Ана видела, что Кеннет беспокоился о ней, и не сказать, что после всего горела желанием разговаривать с принцем, но ей хотелось закончить эту главу своей жизни. А еще ей хотелось взглянуть ему в глаза и увидеть не насмешку, брезгливость и злобу, а вину, стыд и переживания.  — Нет, он — моя ответственность, — твердо сказала она.   — А ты — моя, — Кеннет взял ее лицо в ладони, — поэтому не перенапрягайся и полагайся на меня.   Граф убрал Свет от двери, и в комнату сразу ворвался растрепанный принц.   — Руки от нее убрал, мерзавец! — выкрикнул Ян.   Ана вздрогнула и заморгала, а Кеннет нагнулся вперед, немного загораживая ее, и будто назло принцу положил руку ей на колено.   — Ваше Высочество, пора остановиться, — не повышая голоса попросила Ана.   — Остановлюсь, когда этот старикан перестанет руки распускать, я все видел!  Ана даже закашлялась от нелепого обзывательства.   — Что вы видели, мой принц? После всего, что вы сказали мне, у вас не осталось прав кому-то что-то указывать, — она покачала головой.   — Я все знаю, — он сел напротив и хмуро перевел взгляд с Кеннета на Ану.   — Хорошо, давайте обсудим, что вы такое знаете, — она держалась отстраненно и сдержанно.   — Да хватит выкать уже! — Ян раздраженно стукнул по подлокотнику, — я не буду разговаривать при посторонних. Это наш личный вопрос.   — Граф здесь для моей безопасности, — объяснила Ана, — ничего личного между нами не осталось, после того как ты решил пожелать, чтобы я «сдохла в канаве, лишилась рук, ног и языка, ослепла и оглохла…».   Ей не нужно было видеть взгляд Кеннета, чтобы ощутить каким ужасом он был наполнен.  — Я не это имел в виду, — упавшим голосом сказал Ян, вдруг растерявший запал, — не надо было меня злить, ты же знаешь…  — То есть, это я виновата?   — Нет! Я не это сказал, — он схватился за голову и взлохматил волосы, — хватит меня в угол загонять! Ну не мог я жить без тебя, не мог. Не буду я это при нем обсуждать, — он указал на Кеннета и замолчал, откинувшись на спинку кресла, — если вам двоим нужно мое содействие, то, Ана, ты должна поговорить со мной наедине.   — Никаких наедине, — покачал головой Кеннет, — Ваше Высочество, как много вы знаете о своей силе?  — Достаточно. Я не буду с тобой говорить, — Ян скрестил руки на груди, — а, хотя нет. Блэкфорд, мне плевать, что у тебя в голове творится, но оставь Ану в покое, хватит пудрить ей мозги. Думаешь, я не знаю, как такие как ты мыслят?  Ана нахмурилась и посмотрела на Кеннета: он не казался рассерженным, скорее раздраженным, будто это не принц в него обвинениями бросался, а комар над ухом пищал.   — Если я сейчас выйду, что будете делать, когда ваша Тьма опять столкнется? — спросил граф.   Ян прищурился, но смолчал. Ане хотелось, чтобы Кеннет остался рядом, она с содроганием представляла, что вновь захлебнется безграничным ужасом. Но за окном уже светало, а препирания не подводили к цели. Она утомленно вздохнула.   — Пожалуйста, граф, создайте между нами барьер из Света и оставьте нас наедине. Мне тоже есть, что ему сказать.   Кеннет не соглашался дольше, чем Ане того хотелось бы, но все же прислушался. Ей это напоминало стычку с Карлом, и, как и тогда, при графе было невозможно говорить в открытую. Когда он вышел, между Яном и ней воцарилось неловкое молчание. Ана подумала, что именно сейчас должен был произойти важный, примиряющий разговор, которого она так ждала. Но она больше не хотела вернуть себе дорого друга — его место было в воспоминаниях. Возможно, он всегда был только в ее голове: она осмысляла их детскую дружбу и понимала, что Ян не так уж и изменился. Он всегда был резок в выражениях, категоричен и порывист, только никогда не направлял злость на нее. Он всегда стоял рядом и покрывал ее обидчиков витиеватыми и неприятными словами, а теперь сидел напротив и сдерживал ногу, порывающуюся нервно задрожать.   Ана долго думала, как начать разговор, чтобы не выдать горечь и разочарование, скопившиеся в душе.  — Тебе есть, что сказать? — бессильно спросила она.   О, как ей хотелось услышать извинения, наивные оправдания и хоть каплю понимания, что слова Яна были несправедливы и жестоки.   — Я знаю, что ты хочешь меня использовать, — принц наклонился вперед и поставил локти на колени.   Ана закрыла лицо рукой и сдавленно рассмеялась. Она не могла смотреть в лицо, все еще так похожее на Диониса, чей детский голос завистливо шептал, что у него нет ничего.   — Но я прощаю тебя, — он продолжил, — я гото…  Тихий смех Аны перерос в гогот, мышцы заболели.   — Ты… а-ха-ха-ха… прощаешь, — она схватилась за живот.   Наконец, успокоившись, она серьезно посмотрела в глаза хмурому принцу.   — Я не знаю, почему продолжаю надеяться, хоть и слышала, и видела, что ты думаешь обо мне. Неужели ни капли моих мыслей не коснулось тебя, когда наша Тьма смешалась?  — Я видел… что с тобой сделали, я прожил это, как прожила ты, я был у тебя в голове, — впервые Ян взглянул на нее мягко, с сожалением, — я понимаю тебя, как никто другой. И понимаю, что ошибся.  — Хорошо, — Ана не знала, что еще добавить, и совсем не испытала облегчения. Только подумала, что будет легче уговорить Яна помочь.   — Только вот с Тьмой все немного сложно… — он осторожно начал, — не удивляйся, но, кажется, у меня ее больше нет.   — Что это значит? Как ты с ней вообще справлялся с твоим-то характером?  Она еще не успела упорядочить в голове тот факт, что Ян такой же как она, а теперь он ей говорил, что от Тьмы можно избавиться. Ана прикрыла глаза, понимая, что сейчас не сможет разобраться, и отложила мысль.    — Это и значит. Ты ее забрала, ну или вытащила и в воздухе растворила. Ключевое — я больше не Проклятый.   — Я не понимаю, как это возможно, и как ты к такому выводу пришел. Вот здесь знания графа очень бы пригодились.   — Не упоминай его при мне, — Ян брезгливо наморщил нос, — сам тебе все объясню. Ничего сложного в Тьме нет. И в любой момент можешь сама проверить, осталось ли она у меня, только давай без контроля разума.  — Нет уж, спасибо, поверю на слово, — Ана замахала руками.   — Я получил силу от артефакта отца, когда он привел меня в сокровищницу, чтобы показать предмет его тревог. Представляешь, король разговаривал с волшебным шаром! — Ян рассмеялся, — кстати да, шар тот самый, что Блэкфорд ищет.   — Как много ты моих мыслей увидел? — Ана подняла одну бровь.   — Ну-ну, подруга, не все же тебе по чужим головам лазить. Ты не переживай, я о тебе только лучше думать стал. Ты не представляешь, как было приятно понять, что ты не бросала меня, не предавала.   — Ты мог это узнать намного раньше, если бы просто спросил, — она поджала губы.   — Так вот, шарик подарил мне немного полезных способностей, отцу я мозги поправил, чтобы он от меня отстал, и так, еще по мелочи пользовался, — он развел руками.   — Как ты можешь так легко о Тьме говорить, она опасна. И ее так сложно контролировать…  — Сложно? Не заметил. Мне скорее жаль, что ей так мало всего сделать можно — вроде контроль разума, а хватает раз в неделю кошмар наслать. Над отцом я несколько месяцев работал. И вот этого Церковь боится!   — Понятно, — Ана махнула рукой.   — Что тебе понятно?  — У тебя мало Тьмы, вот и не жалуешься. Но надо у графа узнать, как этот артефакт силы раздает. Это очень странно…  — Я же попросил! — воскликнул он, — я всю вашу романтическую историю видел. Мерзость.   — Если бы видел, то так бы не говорил! Кеннет, он… — Ана возмущенно привстала с места.  — Старый мужик находит молодую девушку в уязвимом положении, запирает ее в своем доме, ставит ее в полную зависимость от себя, павлином выступает какой он весь из себя прекрасный, а потом этим бессовестно пользуется!   — Да не старый он!  — Для тебя старый! Забудь о своей влюбленности, он все подстроил. Конечно, с твоей наивностью это сложно понять, но ты путаешь настоящие чувства с тем, что у тебя кроме него больше никого нет и деваться тебе некуда.   — Почему мы обсуждаем мои отношения? Вот не тебе вообще судить: ты принц, я могу тоже сказать, что тебе никто не отказывает, потому что они боятся, что ты им жизнь испортишь в случае чего.   — Неправда, это другое, и женщинам я жизнь не порчу, только мужчинам и по настроению.   — Вот и хватит Кеннету ее портить. Раз уж ты все мои мысли знаешь, то понимаешь, почему мне нужна твоя помощь, — Ана постаралась вернуть разговор в нужное русло.   — Ему нужна моя помощь. — Ян приподнял брови. — Просто так на меня не рассчитывай.  Она, не ожидая ничего хорошего, все же спросила:  — Что я могу для тебя сделать?   — Продолжай выполнять свой план по соблазнению: ходи со мной на свидания, стань моей спутницей, моей партнершей.   — Ты серьезно? Даже если у тебя и были чувства ко мне, это все в прошлом, да и ты понимаешь, что мое сердце принадлежит… другому, — Ана сбилась.   — Я не прошу тебя меня любить, продолжай притворяться, а я покажу тебе мир за пределами этого душного поместья. Подыграй мне, и я исполню все твои желания.  — Почему? После всего, что ты мне наговорил… зачем тебе это?  — Я ждал нашего воссоединения слишком долго.