Июль, 1883 год
— Круцио! — выкрикнул по-звериному оскалившийся подросток, направив волшебную палочку прямо в спину убегающего бедняги. Тот подлетел вверх, нечеловечески завопил и рухнул на землю, извиваясь от боли. Он затрясся в конвульсиях, изо рта пошла пена, глаза закатились. Волшебники громко злобно загоготали. Сколько же извращенного удовольствия приносили им подобные развлечения. — Эй, братец, иди-ка сюда! — небрежно перебрасывая палочку из одной руки в другую, позвал Марв, обращаясь к маленькому детскому силуэту, стоявшему поодаль спиной к происходящему. Ребенок вздрогнул, но остался стоять на своем месте. Тогда грозный, похожий на длиннорукую гориллу, подросток большими медленными шагами двинулся к нему. Он угрожающе разминал кулаки, но решил не пускать их в ход сразу. Обернулся на своих дружков, одобрительно посмеивавшихся. Грубо взял мальчика за руку и потащил туда, где продолжал истошно кричать от боли ни в чем не повинный магл. Мальчик пытался сопротивляться и отворачиваться. Тогда Марволо Мракс крепко схватил его за подбородок и повернул лицом к лежащему на земле человеку, не давая отвернуться. — Смотри внимательно, Оминис. Смотри и запоминай. Либо ты делаешь это, либо с тобой это сделают, — медленно, зловещим хриплым шепотом проговорил ему на ухо старший брат. — Да, малыш, тебе совсем скоро поступать в Хогвартс, нужно уметь постоять за себя, — небрежно бросил один из приятелей Марва, толкнув лежащего на земле магла в бок носком ботинка. Оминис беззвучно заплакал. Он не хотел смотреть на это, он хотел убежать и спрятаться там, где брат бы его никогда не нашел. Но было ли вообще на свете такое место? Ему было очень жаль этого человека, распластавшегося на грязных камнях в темной подворотне. Никто не заслуживал такого, даже те, кто не обладал даром магии. Оминис вытер слезы рукавом и сжал зубы, чтобы не всхлипнуть. Его брату не нравилось, когда он видел в нем проявления слабости духа. Но, конечно же, Марв не мог не заметить его слез. — Ты тряпка! Позор нашей семьи! — с отвращение выкрикнул он, оттолкнув от себя Оминиса. От толчка Оминис сел на землю, пытаясь остановить слезы, чтобы не злить брата еще больше. Как же сильно он его ненавидел. Почему он не может просто отстать от него? Зачем втягивать его в свои дела? Или привлечение Оминиса тоже часть его издевательских игр? — Знаешь, что? У меня есть отличная идея, как сделать из тебя достойного мужчину рода Мраксов. Вставай! — приказал Оминису Марв. Маленький Оминис поспешил выполнить указание, надеясь, что сейчас получит пару тумаков и сможет вернуться домой. Он обернулся на лежащего рядом мужчину. Тот тяжело дышал и почти не пытался пошевелиться. Было похоже, что он просто смирился со своей судьбой и даже не надеется сегодня или когда-либо потом попасть домой к своей семье. Оминис хотел ему помочь и решил, что подождет где-нибудь неподалеку, когда брат с приятелями уйдут, а потом вернется. Он не знал чар, стирающих воспоминания, но вряд ли, если он просто проведет этого человека домой, с ним что-нибудь случится. Тем временем Марв за спиной у Оминиса что-то обсуждал со своими дружками и подло хихикал, поглядывая на него. «Это уже слишком!» — услышал Оминис реакцию одного из волшебников на предложение Марва. Он нервно сглотнул, думая о том, что надо подгадать момент и убежать. Надолго он скрыться не сможет, но если успеет добежать до дома, то будет в относительной безопасности до завтрашнего утра. Он осматривал переулок, вычисляя траекторию своего побега, когда почувствовал, как брат положил руку ему на плечо и сдавил до хруста. — Добей этого магла, малыш Оминис, и, я обещаю, будешь свободен до самого конца летних каникул, — любезно-елейным тоном проговорил он, широко улыбаясь. — Я… не могу, — пробормотал Оминис, чувствуя, как сжимается от напряжения и страха. — Почему ты не можешь? Тебе всего лишь нужно произнести одно маленькое заклинание. Ты даже можешь выбрать любое из трех, этот мусор сейчас умрет от любого из них, — продолжал любезничать, вышагивая вокруг него, Марв. — Я… не хочу… убивать, — еще тише пискнул Оминис. — Тебе придется убивать. Не сейчас, так когда-нибудь потом. Но сейчас ты можешь это сделать под руководством любящего брата, — Марв начинал раздражаться. Оминис молчал. Сейчас любой ответ, который он мог выдать, был неподходящим. Сама мысль о том, чтобы забрать жизнь у человека, была для него невозможной. Он не понимал, откуда столько жестокости в его брате и во всей его семье, которая это поддерживала. Он постоянно ощущал на себе клеймо изгоя, хотя пока что взрослые родственники относились к нему довольно терпимо, отмечая лишь, что с возрастом к нему придет понимание о том, каким должен быть член семьи Мраксов. Как же ему хотелось, чтобы Марволо просто отстал от него, чтобы он нашел себе другую жертву, чтобы Оминис стал для него невидимкой. Но, видимо, этого не случится никогда. Какое-никакое облегчение он получал только когда брат уезжал осенью в Хогвартс, но тогда его начинали донимать другие члены семьи, желавшие, чтобы он наладил отношения с братом и брал с него пример. Да и в последнее время он очень часто слышал, как Марв говорит о том, что хочет бросить Хогвартс из-за засилья грязнокровок, и, к разочарованию Оминиса, отец был склонен соглашаться с тем, что такая школа не достойна его детей. — Ты почему молчишь, крысеныш? — прошипел Марволо, приблизив свое лицо максимально близко к лицу младшего брата. Мальчик скривился от несвежего дыхания и попытался отвернуться. Марв не дал ему этого сделать, схватив за подбородок и развернув к себе. Он просто пылал от ярости и Оминис начал опасаться, что его терпение вот-вот лопнет и он заедет ему по лицу кулаком. Но вместо этого брат впихнул ему в руки свою волшебную палочку, толкнул к обессилевшему маглу и заорал: — Давай! Убей его! Или ты такой же кусок дерьма, как и он? Маленький Оминис снова заплакал, швырнул палочку в сторону и закричал в ответ: — Я не буду! Не буду! — Хорошо, — Марв неожиданно резко успокоился. Подошел к своей палочке, валявшейся у стены, взял ее и вытер от грязи об одежду. Посмотрел на Оминиса и тот под его пылающим яростью взглядом захотел уменьшиться до размеров пушинки и улететь. Этот взгляд был предвестником большой беды и Оминис это знал. Если брат так на него смотрит, то завтра ему будет очень трудно встать с постели из-за побоев. Он сделал шаг назад, готовясь сорваться с места в любую секунду. — Если ты такой любитель грязных маглов, то, должно быть, готов принять на себя часть их страданий, — растягивал слова Марв, медленно и угрожающе приближаясь к младшему брату, закатывая рукава и наставляя на него волшебную палочку. — Эй, Марв, не нужно заходить так далеко. Думаю, достаточно будет просто наподдать ему как следует, — послышался голос одного из приятелей. — Заткнись! Или, быть может, ты хочешь присоединиться к нему?! — снова рассвирепел Марв. Приятель что-то пробормотал, но смирился. Быть другом Марволо Мракса было куда безопаснее, чем враждовать с ним. Оминис решил воспользоваться моментом и припустил со всех ног, больше всего желая добраться до поворота и затеряться в толпе. Но его старший брат мгновенно среагировал и тот не успел пробежать даже пары метров, как все его внутренности разорвались от невыносимой, не испытываемой никогда ранее боли. За мгновение до этого он услышал, как, полным ненависти голосом, Марв прокричал у него за спиной: — Круцио! Горло маленького Оминиса разорвалось от ужасного крика, связки буквально лопались и горячая кровь стекала в желудок. Его суставы выворачивались под самыми немыслимыми углами, по костям пошли глубокие трещины. Нервы словно вытягивали из него раскаленными щипцами и накручивали на них, будто спагетти. Вены лопались, фонтаном разливая вокруг литры крови. Оминис забыл о том, кто он и где он. Его мозг превратился в еще один источник бесконечной боли, разрастаясь и раскалывая его череп. Его глаза горели так, словно в них воткнули длинные спицы, смоченные ядом. Его крики все продолжались и продолжались, не стихая ни на мгновение. Казалось, что он уже умер и оказался в аду, где находится по меньшей мере несколько тысяч лет. Единственным его желанием было покинуть это тело как можно скорее, ведь именно оно — источник всех страданий. Марволо тяжело дышал, глаза его налились кровью, зубы были оскалены в яростной ухмылке. Он продолжал держать палочку направленной на Оминиса, хотя из нее уже давно не вырывалось ни одной искры. Он одновременно испытывал животный ужас от вида корчащегося на земле ребенка и садистское удовлетворение утоленной ненавистью. Хотел ли он, чтобы Оминис умер? Вряд ли. Но мог ли он в порыве не сдерживаемого гнева убить его? Еще бы. Его патологически неконтролируемый нрав уже приводил к смертям. Маленький Оминис наконец перестал содрогаться и кричать. Он лежал на земле, глядя в небо невидящим взглядом, и слезы тихо стекали вниз. Его зрачки потускнели и полностью слились с бескрайним нежно-голубым льдом его глаз. Перед ними был только непроглядный мрак. Он был уверен, что умер, иначе как объяснить то, что весь мир вокруг погрузился во тьму. Боль прошла, оставив после себя мягкое гудение во всем теле и пустоту внутри. Воздух снова попадал в легкие и подозрительно пах все тем же городским смогом и толпами людей. Он слышал негромкий разговор прямо над собой, но не мог разобрать слов и понять, чьи это голоса. Он хотел бы пролежать так целую вечность: ничего не чувствуя, ничего не понимая, ничего не видя. Тут его резко подхватили огромные руки и попытались поставить на ноги, но Оминис оседал обратно на землю. Хозяин этих рук что-то кричал, даже пару раз ударил его. Ему снова всучили в руки волшебную палочку и начали толкать вперед, пока он не уперся ногами в мягкий бок все еще лежащего без сил магла. — Я ничего не вижу, Марв, — прошептал Оминис, полагая, что держащие его руки принадлежат брату. Слух постепенно возвращался к нему, способность говорить — тоже. — Что ты там бормочешь, крысеныш? — услышал он голос почти над самым ухом: — Ты вообще слышишь меня? Добивай его, не то опять получишь. Голос Марва был уже намного спокойнее, кажется, он понимал, что на этот раз немного перегнул палку. Он больше не орал, не плевался, но продавливал свою линию. Чтобы Марволо Мракс отказался от своей затеи только потому, что младший брат едва на ногах стоит? Этому не бывать. Пусть сделает то, что ему приказано, и тогда он, возможно, послушает, что он там несет. Оминис, опустошенный, ослепленный, чувствуя себя просто оболочкой от человека, приподнял волшебную палочку, направив ее себе под ноги, туда, где находилась мягкая, еще живая плоть невинного человека. Его рука дрожала, ноги едва держали, щеки были мокрыми, но лицо было предельно равнодушным и пустым. — Ты знаешь, что нужно сказать, малыш Оминис, — ехидно проговорил Марв. — Круцио, — бесцветным голосом сказал ребенок, резко махнув палочкой. Магл скорчился на земле всего на мгновение, после чего издал жалобный стон и вместе с тем последний вздох. Его сердце не выдержало столько боли и просто разорвалось. Палочка выскользнула из рук Оминиса, пару раз отскочила от камней мостовой и легла прямо у лица мертвого мужчины. Колени Оминиса подогнулись и он опустился на землю там же, в паре сантиметров от тела. Прижал руки к лицу и отчаянно завыл. В этом звуке было больше боли, чем в тех криках, что он издавал под действием заклинания. Теперь он стал таким же, как его старший брат, как его безмозглые дружки, как члены его нелюбимой семьи. Как бы он хотел оказаться как можно дальше от них, в любом месте на планете: хоть на дне океана, хоть в толще северного льда. Как бы он не хотел быть тем, кем его заставляют быть. Кроме глубокого отчаяния он чувствовал беспросветный страх и скорбь. Боялся своего будущего и скорбел по тому невинному ребенку, которым был несколько минут назад. Ни один ребенок не должен испытывать то, что испытывал он. Оминис это понимал и в его душе пробуждалась черная всепоглощающая ненависть к темной магии, к тем, кто почему-то решил, что может использовать ее по своей прихоти.***
— Эй, мальчик! Что случилось? Кто этот человек? Кто это с ним сделал? — вокруг маленького Оминиса толпились зеваки, а магловский полицейский тряс его за плечо, пытаясь выяснить, что здесь произошло. — У мальчика очевидно шок, уведите его отсюда. — Где его родители? Надо найти их. — Бедный ребенок, никому не пожелаешь стать свидетелем убийства. Озабоченные и любопытные голоса звучали со всех сторон. Оминиса отвели подальше от тела, где он под шум толпы попытался незаметно улизнуть. Но новообретенная слепота не давала пройти и пары метров без того, чтобы не столкнуться с кем-то из прохожих. Он подумал, что теперь никогда не найдет дорогу домой и сгниет где-нибудь в темном переулке. Такая перспектива была чуть лучше, чем перспектива возвращаться в семейный дом и жить там под одной крышей со своим мучителем. Но тут его из потока людей выхватила крепкая мужская рука. Держа его за плечо, она уверенно направляла его по улицам, помогая избегать падений и столкновений. Оминис ощутил запах табака и алкоголя и узнал по хриплому дыханию своего отца. Был ли он ему благодарен за то, что теперь сможет прожить еще несколько лет? Наверное, да. Сложно сказать. Но если бы отец не проявил это подобие заботы, в первый и в последний раз в его жизни, Оминис бы никогда не встретил Себастьяна. И за это он точно был благодарен.