DRLV

      Юнги ужасно устает от себя. Устает от своих мыслей, приходящих в периоды жуткой подавленности, что так умело выжирают остатки души, перерастая в жестокий уровень апатии, с которым он уже не знает, как бороться. Если раньше пару выкуренных сигарет по пути домой хватало, чтобы избавиться от стресса и чувства самобичевания, подкармливаемое в момент нахлынувшими депрессивными мыслями, то сейчас, чтобы забыться нужно куда больше. Мин не успел заметить, как к сигаретам и алкоголю у него развивалась толерантность, что в своем определении скрывает адаптацию к той или иной дряни, умело убивающей жизнь, требуя повышать дозы для достижения прежнего эффекта.       В такие моменты он не знает куда себя деть, что предпринять, чтобы чувствовать себя лучше, поэтому заливался дешевым алкоголем, разрушающим молодую печень, и крушил стекла в заброшках. Своим увлечением Юнги никогда ни с кем не делился, даже с, казалось бы, лучшим другом, которому можно доверить все, просто просил прикрыть перед матерью, пока сам, после своего выплеска эмоций оседал на грязный пол и накатывал сверху чистой водки из горла. Для полного опустошения состояния от сжирающего стресса не хватало проплакаться, постыдно рыдая голос, пока пустые стены с холодом обнимали и дарили чувство защищенности; здесь его никто не осудит, никто не будет тыкать пальцем и смеяться, никто не будет запрещать выражать свои эмоции, правда есть одно «но» – Юнги не умеет плакать. Кажется, и никогда не умел, кажется, это умение в нем задушили еще в утробе, стоило матери связаться с кем-то настолько ужасным. Отец на корню срубил любые здоровые проявления эмоций в маленьком сыне, запрещая в своем доме противный детский плачь, да и вообще «мальчики не плачут», а если они плачут, значит они педики. А педиков Мин старший страшно ненавидел, впадая в настоящий приступ агрессии, видя «пидорасоподобных» парней на улице. Кажется, не будь уголовных наказаний за причинения особо тяжкого вреда здоровью, он бы потрошил крашенные лица в мясо. Отец всегда ему говорил, что если его чадо станет пидорасом и встанет на сторону прогнивающего запада, то он его убьет. А Мин, будущий тогда ребенком и не понимая всего пиздеца обычных по тем меркам слов, возмущающее хмурил брови и под довольные возгласы отца безоговорочно с ним соглашался, черпая гомофобию и ненависть к Америке, из-за которой они так плохо живут. Юнги всегда верил в пропаганду, впитывающуюся в его мозг из телевизора, о том, как на западе все плохо, что все геи красятся и ходят в юбках, что всех нетрадиционных личностей и американцев нужно ненавидеть. И Юнги верил в это по самый девятый класс, до которого даже участвовал в групповом избиении парня с слишком длинной челкой и накрашенными ногтями, пока не повстречал Чона. Хосок не носил каблуки, не красил губы и был самым обычным десятиклассником. Они познакомились через матерей, которые в свою очередь завязали знакомство в очереди в мфц. Мама Хосока, так же, как и мама Юнги по удивительному стечению обстоятельств обе оказались кореянками. Тогда они очень сдружились и женщина, имеющая огромное доброе сердце, великодушно помогла произвести развод с мужем-наркоманом и как хороший адвокат выбила для неё самые лучшие условия – 70% от дома, который был продан и разделен между супругами в денежном эквиваленте. Семья Чонов – какой-то подарок судьбы для Минов, ведь и сыну этой чудесной семьи удалось убедить упертого школьника в важности образования, и даже так благородно уйдя после 10 класса, чтобы поступить в один колледж. Подумаете, что он пожертвовал собой, а я скажу, что он просто не хотел готовиться к ЕГЭ и решил пойти по более легкому пути, поступить на вышку по вступительным экзамену будет явно легче, еще и с корочкой из колледжа.       Хосок для него как старший брат, поставивший на путь истинный и спасший от жизни, где он бы работал по 12 часов в сутки на каком-нибудь заводе и медленно тонул в этом болоте. Юнги был ужасно замотивирован на учебу, на ложную перспективу успешного будущего, где он бы смог вытащить себя и мать из порочного круга бедности, но все его мечты были размазаны единственной тройкой по химии и противной учительницей, не желающей идти на уступки из-за личной неприязни. Юнги снова возненавидел учебу, возненавидел себя за свою тупость, да даже плитку, как оказалось, он кладет плохо. Раздражающая никчемность приводила к приступам агрессии, в себестоимости с частой подавленностью состояния и желанием стереться с лица земли. Еще и эти противные морды с самодовольной ухмылкой, желающие насладиться чужим «горем» и непременно позлорадствовать, когда Мину говорят снимать ряд, и перекладывать заново. Юнги их ненавидел. Так же, как и ненавидел подлиз. Он сделал куда больше той девчонки, но она, являюсь любимицей, получила пять, а он три. Да и смысл вообще тогда стараться? Все его старания всегда приводили и приводят к одной оценке, так к чему ему быть любезным? По этой причине Юнги перестал стараться от слова совсем, позволяя себе непристойно выражаться на парах по архитектуре и открыто спорить с учителем, не скрывая своего отсутствия хоть капли уважения.       Мин разносит все вокруг себя будто цунами, не зная, как еще можно выразить всю боль и раздражение на душе. Он выбивает стекла алюминиевой трубой, её же разносит туалетные кабинки, и с какой-то огромной злостью рушит плиточную стенку. Считается ли это вандализмом? Наверно. Да и важно ли это, когда в тебе 0,3 крепкой настойки, выпитой в неадекватно кратчайшие сроки, не желая больше находиться в трезвом уме. Он заходит во вторую от входа кабинку, царски усаживается на крышку унитаза, широко раздвинув ноги. Дрожащие пальцы аккуратно вытаскивают последнюю сигарету и с уст слышится легкое хмыканье. Курильщики, как известно, все романтики и мечтатели и покупая новую пачку переворачивают одну сигарету, кто-то когда-то сказал, если загадать на неё желание и выкурить последней – желание исполнится. Но Юнги никогда не был романтиком, потому перевернутая сигарета, иногда появляющаяся в пачке вишневых сигарет, была «с сюрпризом». Одна из двадцати сигарет была безобразно отчищена от табака и заполнена 0,25 граммами травки и запечатана слюной. Да, Юнги был ничем не лучше своего отца, разве что в вену колоться еще не начал.       Как известно, многие ПАВ помогают бороться с тревогой. У травы как раз репутация наркотика, который помогает расслабиться и забить на проблемы, что так было необходимо. Он пускай и пьяный, но в голове миллион мыслей, что так или иначе перерастают в одну сплошную проблему. Юнги поднес фильтр к губам, мягко зажимая его, и поджег импровизированный косяк, медленно втягивая в себя наркотический дым. Медленные, но уверенные волны тепла и эйфории растеклись по конечностям, а потом и по всему телу спустя две минуты. Парня размазало по сидению унитаза и с какой-то легкостью придавило к сливному бочку спиной, кажется еще немного и Мин расплывётся на полу, а пока хихикает, рассматривая свои белые кеды. Все мысли из серых и депрессивных по щелчку пальца становятся очень яркими. Юнги осматривает все вокруг себя, те граффити, начирканные какими-нибудь школьниками, и почему-то находит кучу скрытых деталей, которых ему не проходили в голову до этого. Например, что тот скол на плитке очень похож на гору. Под травой он начинает задаваться вопросами, которые в трезвом состоянии в голову не проходили, а всякие абсурдные слова и ситуации утрированы мозгом и вызывают бурный смех. Так же, как и сейчас, тупая шутка «колобок повесился», вызвал у студента жестокий угар, длившийся непрерывно более двух минут. При этом мысли скачут с одной на другую, вытесняя друг друга. Правда вот буква «V» из головы уходить не хочет. А Юнги эту букву боится. Боится ужасно, ведь за неё отец бы его убил.       Ему нравилось, что выход с марихуаны был приятным, мягким, плавным и практически незаметным, а эффект был тем жизненно необходимым пазлом в полном упокоении души. Так же нравились красивые картинки в голове, Ви и мамины котлеты. Что? Мамины котлеты?       Юнги чуть ли по полу не ползает от смеха, когда перед ним нарисовалась черная фигура, на которую он не обращал внимания, смеясь, нет, люто угарая, как полоумный, хлопая грязный пол ладонью.       – Хахахах, блять, мамины котлеты, – уже в истерике смеется блондин, буквально в чужих ногах. Он просто не мог остановиться, смеялся от того, что высокий парень с каким осуждением и презрением смотрел свысока, сохраняя хладнокровное и совершенно необычное для него молчание. Он представлял, как это выглядит со стороны – два человека в какой-то заброшке, одно из которых накрыло не по-детски. От этой мысли ему стало еще смешней, и он просто загибался от смеха. Это продлилось минут восемь, пока Мин полностью не успокоился, выдыхая с какой-то огромной и звонкой усталостью, будто перетаскал груду кирпичей.       – Тебя твой Ви искал, – наконец молвит Хосок, а парень снизу меняется. – Волнуется.       Юнги становится серьезным. Смеяться больше не хотелось, вместо приятной эйфории и мгновенно приподнятого настроения хотелось плакать, лежать на чужих коленях и плакать. На коленях Тэхена, которому он сегодня обещал устроить их первый видеозвонок. Становится настолько противно от себя, что блондин начинает выть, хватаясь за волосы. Для Ви этот вечер был ужасно важным, да и для Юнги, собственно, тоже. Во всем виноват его отец, именно он воспитал в нем гомофоба, он заставляет его бояться самого себя. Из-за него Мин пропустил, возможно самый важный звонок в жизни, из-за него начал пить и курить траву, из-за него так страшно чувствовать симпатию. Из-за него Юнги страшно любить.       – Мама знает?       – Шутишь? Конечно нет, сказал, что ты останешься у меня       У Мина возникло желание выйти на улицу, посмотреть на мир, на черное небо, усыпанное звездами, упасть в каком-нибудь поле. Захотелось почувствовать ночной холод и траву, что будет обнимать и обволакивать тяжелое тело. Захотелось кого-то рядом с собой, чтобы держать за руку и искать созвездия, в которых Юнги не разбирался. А Ви знал все, даже как-то фотографировал из окна своего дома, но названия он к сожалению не запомнил. Касси…Каппи…в общем какое-то на «Ка».       – Спасибо. Если бы Юнги был песней, то это точно была бы "Снова - беспокойник".                                                                                     "Парнишка - Созвездие Отрезок"