***
Киба Инузука любил жизнь, но та не всегда отвечала ему взаимностью. Был обычный солнечный день. Лёгкий ветерок трепал шерсть Акамару. Ничего не предвещало беды. Чуткий нос уловил запах приятных мужских духов. Киба довольно улыбнулся: он, наконец, смог вывести запах псины, который так не нравился нынешней пассии — ослепительной блондинке с четвертым размером груди. Акамару лишь недовольно рычал на махинации Инузуки, но ничего не делал. Тренировочный полигон был пуст в первой половине дня, поэтому Киба валял дурака и смотрел в небо, мечтая о том, как окажется в объятиях своей девушки. На самом деле, он обещал своей матери заняться уборкой в вольерах, но лень была сильнее. Желание понежиться на солнце выиграло над грозным нравом Цуме. Однако парню всё же стоило остаться на территории своего клана — к нему приближались две девушки с явно недобрыми намерениями. Он даже не успел попытаться сбежать, как ветер пригвоздил его к одному из деревьев. Акамару — вечный друг и защитник — решил не вмешиваться и понаблюдать за происходящим. Ему всё ещё не нравилось, что Киба променял его на какую-то женщину. — Что вы творите?! — закричал Инузука на двух блондинок. Он почувствовал жгучую боль в районе спины и надеялся, что рёбра были целы. — Это ты нам скажи, — процедила Темари. Киба никак не мог понять, что он успел натворить за день. Всё утро он бездельничал вместе с Акамару и никого кроме членов клана не видел, однако жёсткий взгляд Ино заставил его молчать и не возмущаться. Уж она то умела выбить дерьмо из любого, не прилагая при этом каких-либо усилий. — Ничего я не делал. Это всё Наруто! Свалить всю вину на Узумаки было правильным решением, даже если не знаешь, в чём тебя подозревают. Но тактика не сработала в этот раз. Ино выглядела ещё опаснее. — А теперь, Киба, ты нам расскажешь, как так получилось, что сразу несколько человек забыли, что происходило в твой День рождения? — Ино наклонилась ближе к лицу шатена. На её лице появилась мерзкая улыбка. — Желательно в подробностях, — добавила Темари и прижала бедного парня к дереву. — Иначе твой член я скормлю твоим же собакам. Киба сглотнул, когда почувствовал кунай, прижатый к самому ценному органу его тела. — Я не виноват, что кто-то стащил испорченную бутылку. Она предназначалась мне. Просто хотел расслабиться и забыть всё на следующей день, но Сакура опустошила её почти всю. — И отдала остатки мне, верно? — Темари ближе прижала кунай. — Да, — прохрипел Киба и сильнее вжался в дерево. — Ты не должна так злиться: Шикамару весь вечер не отходил от тебя ни на шаг. — Так что же ты добавил в бутылку? — Какое-то вещество в виде голубых кристаллов. Я купил его у Генмы. Он сказал, что это «зелье любви». Пару грамм — и ты в раю! Правда, он не советовал смешивать с алкоголем. Напрочь отшибает память, но я решил рискнуть. — В твоих интересах забыть этот разговор, — сказала Темари и убрала кунай в кобуру. — Ты всё понял? Киба облегчённо выдохнул: — Да.***
7 июля. Между 11 и 12 ночи. Кабинет Хокаге. Из воспоминаний Сукеа/Какаши.
— Где эти чёртовы бутылки?! — прорычала Сакура, наклонившись над открытым диваном. — Я точно помню, что шишо прятала их здесь. Сукеа расположился за столом Шестого и наблюдал за девушкой. По пути домой она предложила выпить, но магазины уже были закрыты. Оставалась только надежда на запасы Цунаде. К сожалению, все они находились в резиденции Хокаге. Сакура была настолько пьяна, что даже не заметила, как легко они попали в кабинет Шестого. Её даже не смутило, что Сукеа кивнул охранникам, и те сразу скрылись. Мужчину всё устраивало. Мозг перестал работать ещё в баре, а когда Сукеа встретил Харуно, внутри сразу же всё загорелось. Её покачивания бедрами не спасали ситуацию, а влажные сны с участием молодого доктора с розовыми волосами не покидали его уже несколько месяцев. — Может быть, мы разойдёмся по домам? Здесь явно ничего нет. Мне бы не хотелось быть пойманным охраной Шестого. Сукеа совершил последнюю попытку восстановить самообладание, тем более, когда девушка стояла перед ним не в самой приличной позе. Сакура слегка покачивалась из-за выпитого алкоголя, но и этого хватало, чтобы его мозг улитки решил уйти на пенсию и выставить напоследок все его извращённые фантазии с участием ирьёнина. Ками! Ками! Ками! Она твоя ученица! — Нет! — Харуно резко выпрямилась и схватила Сукеа за руку. — Есть ещё один тайник. В кладовке. Он не понял как оказался прижат к стене маленького помещения. Швабры с грохотом упали на пол, но, казалось, Сакуру это не волновало. Она навалилась всем телом на Сукеа, отчего тот почувствовал, как жар разлился по всему телу. Ощущение её изгибов через ткань ещё больше раззадоривало нетрезвое сознание. — Ммм… Какое красивое лицо! Тебе говорили об этом? — пальчики Сакуры с нежностью пробежались по щеке. — Правда ли, что фотографы умеют работать руками? Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Она шептала что-то ещё, но Сукеа уже не слышал её соблазнительный голос, рукой Харуно прошлась по груди мужчины куда-то вниз, остановившись на уровне живота. — Сакура, что с тобой случилось? Что ты принимала? Полчаса назад ты вешалась на Саске. Мозг улитки подал предсмертные сигналы и вновь отключился, когда Харуно небрежно коснулась бедра мужчины. Тело ударило электрическим разрядом. — Цыц! — Сакура приложила палец к губам Сукеа. — Мне больше нравится, когда ты молчишь. И ты куда лучше пахнешь, чем Учиха. Так интригующе и знакомо! Мы с тобой не встречались раньше, фотограф-сан? — Я помогал вам с Наруто и Саске раскрыть лицо Господина Шестого много лет назад. — Ой! Точно! Как же я это забыла? Ты почти не изменился, только глаза у тебя почему-то темнее, чем я помню, — она вновь погладила Сукеа по щеке и полушёпотом произнесла. — Не хочешь провести ночь с красивой девушкой? — Что? Ты имеешь в виду себя? — Сукеа ухмыльнулся и наклонился ближе к девушке, заставляя ту немного попятиться назад. Он был намного выше её, что было ему на руку. — А ты видишь здесь кого-то ещё? — Харуно упёрлась руками в широкую грудь, но мужчина уже перешёл в контрнаступление. — И я, кажется, приказала тебе молчать! — О, так ты любишь быть главной, Сакура-чан? — Сукеа стремительно сменил позицию, прижав девушку к стене, отчего та не успела даже сообразить, что оказалась в окружении мужских рук. — Но всё будет по моим правилам. — Нет! — Харуно схватила его за шарф, потянув на себя, и впилась в его губы. Поцелуй был страстным, жадным. В нём не было ни грамма романтики, лишь вкус алкоголя и желание каждого победить, доминировать над другим. Сукеа целовал со всей силой, что у него была, он буквально выплёскивал всё, что накопилось за долгие месяцы. Жажда и привкус горечи от неправильности своих желаний. Он сдался во власть розоволосой куноичи, а она приняла его капитуляцию безоговорочно. Где-то глубоко в сознании Какаши, спрятанный под маской Сукеа, кричал, что всё это аморально, что Сакура даже не знает, кого целует, что Генма что-то ему подсыпал, но фотограф был сейчас сильнее. Когда воздух в лёгких закончился, они оторвались друг от друга. Сакура выглядела ещё привлекательнее с растрепанными волосами и искусанными губами. — Ты согласен? — прошептала она и обвила его торс руками. — Мне нужен более веский аргумент, чем поцелуй. — Я уже мокрая. Можно ли считать это за аргумент? — Вполне.