Мир праху твоему [книга первая]

      Ничто не даётся даром — это выражение я усвоила гораздо раньше, чем обнаружила его на страницах «деньрожденческой» книги. Всем, решительно всем что-нибудь да было от меня нужно.       Дяде с тётей — чтоб я и носа своего из Зимнего Сада не высовывала, покойной леди Селлос, моррово ей царствие — чтоб я жила так, будто меня нет, кузен с кузиной — чтоб я растворилась среди отбрасывающих длинные тени деревьев.       Нейрен — другой.       Смешно сказать, но я одно время считала его прекрасной, но бесчувственной статуей, неспособной выражать эмоции. Однако всё оказалось намного сложнее. Настолько, что я вмиг доверилась ему, разорвав связь с враждебной сущностью «Лулу-Люче».       — Это кольцо заглушит любые проявления мятежного духа, — проговорил Нейрен, надевая мне на палец простой серебряной ободок. — Не волнуйся, его освятили в Храме Вейны. Добрый, злой, хитрый, коварный — всё едино пред очами богини.       — А-ага, — выдохнула я, любуясь цепко обхватившим фалангу украшением и повернулась к жениху: — Значит, Лу… Лючия никогда не была мне настоящим другом? И помогая мне, готовилась занять тело?       — Да, — лицо кронпринца приняло скорбное выражение. — К моему глубокому сожалению, ни в одной из прочтённых мною книг не говорилось обратного. Все духи жаждут вернуться к жизни, прибегая подчас к довольно витиеватым способам.       Обман, всюду обман.       Закрыв лицо руками, я приготовилась разреветься, но мой жених и спаситель неожиданно обнял меня и сочувственно погладил по голове. Эта простая, бесхитростная ласка вызвала новые слёзы. Хотелось уткнуться ему в грудь и плакать, плакать, плакать.       До тех самых пор, пока не кончатся слёзы.       — Всё в порядке, Уночка, — Нейрен ласково поцеловал меня в макушку. — Мы обязательно избавимся от нашёптывающей тебе морровы речи души. Твой бесценный магический дар тоже не обойдём вниманием. А ещё — выделим отдельные покои во дворце.       — Во… дворце? — недоверчиво повторила я, отстраняясь. — Почему?       — Потому что мой долг — постепенно исправить совершённые ошибки, — ухватив меня за запястье, Нейрен ободряюще сжал его. — Кстати, что вы планировали с Люче?       «Его интересует только Лулу».       Давняя мысль настойчиво постучалась внутрь, но я отмахнулась от неё. Интересовался, разумеется. Нужно знать, как бороться с незримым и, судя по всему, опасным противником. Любая, даже кажущаяся малозначительной деталь важна, ведь от неё напрямую зависит моя жизнь.       — Лу… Люче хотела, чтобы мы отправились в Храм Четырёх, — призналась я, не отрывая взгляд от серебряного кольца, один вид которого вызывал непонятное умиротворение. — Мы договорились, что я посвящу себя божеству, которое она для меня выберет.       Пребывающей в немилости дочери Мора, Лемре.       — И кому же? — поинтересовался Нейрен, склоняя голову набок. — Властителю царства мёртвых, Мору?       — Нет, это… — я открыла было рот, но удивлённо захлопнула его, не в силах произнести ни слова. — Это… ну…       Молчи.       Разочарование, вспыхнувшее в глазах Нейрена живо напомнило мне о тех безрадостных днях, когда мы втихомолку чаевали. Тогда я не представляла из себя ничего ценного, и мы неловко молчали на протяжении всего свидания.       — Нет, не Мору, — кое-как выдавлиа из себя я. — Кому-то другому.       — Жаль, — сквозившее в его голосе разочарование быстро сменилось раздражением. — Хочешь сказать, Люче совсем тебе не доверяла?       Ничего не бойся и никогда не сомневайся, ведь у тебя есть я, непревзойдённейшая волшебница тысячелетия.       Из носа вытекла одинокая струйка крови и я быстро вытерла её ладонью. Обычно такое происходило при «магическом перенапряжении», но сейчас-то я не использовала магию. Внутри отчаянно трепыхались обрывки мыслей, только вот дотянуться до них никак не получалось.       — Мы говорили о… о многом, — запинаясь, сказала я, опять сосредотачивая мутный взгляд на кольце. — Она — никто иная, как великая… великая…       Теперь кровь хлынула изо рта, и я поперхнулась, не договорив. Нейрену полагалось одолжить мне платок, но вместо того он пребольно вцепился в мои плечи.       — Кто она?! Кто?! Отвечай, Уна!       Застигнутая врасплох, я беспомощно разомкнула окровавленные губы и, возможно, дала бы жениху нужный ответ… если бы его ладонь не потянулась к висящей на моей шее прии. Инстинктивно шарахнувшись в сторону, я прижала руки к груди.       Для тебя же насильственное разделение и вовсе может стать билетом в один конец.       Там, в прии, обретается душа легендарной Безымянной Ведьмы, Лулуки Фиделии Ноксис. Мой единственной подруги и наставницы. Чрезвычайно беспечной, взбалмошной, но уж точно не злой девушки, жившей около пятисот лет назад.       С какой вообще стати мне подозревать её? Нейрен — единственный, кто ведёт себя подозрительно.       — Остановите карету! — вскричала я, ощущая, как трескается внешне красивый, но на деле жестокий серебряный ободок, насильно заставлявший мысли течь в удобном для кронпринца направлении. — Останови… Ах!       Нейрен коротко вздохнул и отвесил мне оплеуху. Замешкавшись, я прижала ладонь к горящей щеке, одновременно с тем судорожно перебирая в голове доступные заклинания.       Тем временем карета действительно остановилась и меня выволокли наружу. Любые мысли о побеге разом отпали, когда я увидела перед собой двух рослых мужчин в зелёных мантиях с громоздкими, позолоченными приями на шеях.       Вейморанты королевской семьи Финниф.       — Что тебе от меня надо?! — в отчаянии воскликнула я, кое-как поворачиваясь к наблюдавшему за происходящим Нейрену.       — Ничего — и в то же время многое, — кронпринц повернулся к удерживавшим меня стражникам. — К главному алтарю её и побыстрее. Дух-защитник почти сломал наложенную первосвященниками печать.       Молча кивнув, те крепко вцепились в мои плечи и едва ли не внесли в Храм Вейны. Там, внутри, моё отчаянное желание борьбы поутихло, уступая место апатии. Сила верховной богини подавляла любые попытки обрести контроль над телом и мыслями.       — Ты же у нас некрещёная, правильно? — рассеянно полюбопытствовал Нейрен и ухмыльнулся: — Ничего, сейчас исправим. Отведите её к купели и посвятите Вейне. Нельзя упускать возможность увеличить влияние артефакта.       — Арте… — пролепетала я, но меня уже тащили прочь, по выложенным гладким камнем полу, мимо белоснежных колонн и вычурных картин, изображавших Вейну и её неверного мужа, Мора.       «Когда-то я мечтала оказаться в Храме и посвятить себя божеству, но не таким же образом», горько думала я, обмякая и сознательно усложняя задачу пленителям. «Думала о том, что находясь под божественным покровительством сумею помогать людям».       Да только что может та, которая и себе помочь не в состоянии?..       — Пришли, — очередной комментарий кронпринца заставил вздрогнуть. — Вызовите вейрума, скажите, что дело неотложное… и хорошо оплачиваемое. Особенно, если он не будет задавать лишних вопросов.       Ничего толком не смысля в происходящем, я попыталась вырваться. Ожидаемо получив пощёчину, выпрямилась, зло глядя на пять минут назад казавшегося средоточием всего наилучшего:       — Что ты задумал?       — Посвятить тебя нашей всесветлейшей богине, Вейне, — Нейрен отвернулся от меня лишь для того, чтобы вручить в подрагивающие от нетерпения руки святителя-вейрума мешочек с монетами. — Из меня довольно заботливый жених, скажи же?       Стараниями Лулу мне и впрямь было, что сказать. Набрав в грудь побольше воздух, я зачастила, кроя окружающих и подлого кронпринца, в частности, «Очень Плохими Словами», «Словами Хуже Предыдущих» и «Всеми Предыдущими Словами, Умноженными Дважды».       — Вейна милосердная простит твои грехи, дитя, — лицемерно заметил вейрум и подал знак поднести меня к глубокой золочёной миске. — Чуточку поближе… сгодится. Есть пожелания насчёт второго имени, ваше высочество?       — Любое подойдёт, — равнодушно бросил Нейрен. — Главное — посвятить её Вейне, остальное не имеет значения.       — Могу я спросить для чего? — подобострастно осведомился тот, готовясь погрузить мою голову в миску.       — «Сердце Вейны», — растянул губы в хищнической усмешке кронпринц: — Достойное для достойнейшей.