Милостью небес

Виконт последовал за слугой в покои на втором этаже, где за накрытым столом, стоящим у окна с видом на Сену, уже ждал его герцог. С момента их знакомства прошло лишь несколько недель, потому столь дружественная на его взгляд посиделка, особенно если принимать во внимание слова графа о нравах людей второй Индии, наталкивала на мысли, что, как и Раулю, герцогу знакомство пришлось по душе. И сейчас, после празднования успешного заключения договора и обретения новым знакомым второго имени и покровительства Его Величества, виконту не хотелось бы проститься с ним, хоть его дело и подходило к концу. Де Криер же сам настоял, на том, что успешное окончание их проекта нужно отпраздновать обедом, выбрав лучшее по тем временам заведение в городе, причем и слышать не хотел о том, чтобы разделить расходы. — Виконт, вы меня этим обидите. Садитесь, все заказано заранее, я сам наполню ваш бокал, — с приходом Рауля герцог поднялся, отослав слугу, и жестом предложил занять место подле него. — Превосходный выбор, Огюст! А вы еще сетовали на то, что не разбираетесь во французском вине, — виконт опустился напротив и замолчал, глядя на то, как мужчина откупоривает бутылку. — Знаете, не хочу портить праздник, но есть все же одна вещь, которую необходимо обсудить. — Я весь внимание. — Вы прекрасно понимаете, и не мне вам объяснять, что на кону успеха нашего предприятия стояло очень многое. Для меня, возможно, даже большее, чем для вас. Знаю, что все как будто бы уже позади… но все, же, герцог, вы ничего не хотите мне объяснить? — начал виконт издалека, поднимая беспокоящую его тему. Герцог поднял брови, не отрывая взгляда от вина, которое переливалось рубиновым потоком. — Объяснить? Нет, я думаю, что нужно праздновать успех и забыть все перипетии, как страшный сон, — ответил он, оставляя бутылку и поднимая свою кружку. — И нет ничего, что вас бы тяготило? Он лишь покачал головой. — Просто поразительно! — воскликнул Рауль, рассерженный этим невозмутимым спокойствием. — Ну, тогда я сам вам расскажу. Сегодня, во время моего доклада, барон сказал мне, что наша работа выполнена просто блестяще и ему она очень пришлась по душе, а на ту ошибку, которую он обнаружил, он готов закрыть глаза, так как она совершенно ни на что не влияет. Вы и сейчас ничего не хотите сказать? — Скажу, что ошибки случаются, что же тут поделаешь. Ведь главное — это результат, — хмыкнул мужчина, замечая перемену в настрое собеседника, но казавшийся к ней совершенно безучастным, как и к вину, которое успел оставить так и не прикоснувшись. — Отлично, главное — результат! Вы так снисходительны, просто поразительно. Эта ошибка могла привести к огромным последствиям, и отклонение проекта высшей комиссией — это самое безобидное из них, — виконт тяжело втянул воздух, про себя замечая, что ему кажется давно знакомой эта снисходительная улыбка, особенно в сочетании с нечастыми проявлениями его собственной горячности, вот только откуда, сообразить пока, охваченный негодованием, никак не мог. — Могла бы, если бы была существенна, но, как вы и сказали, этого не произошло. — Примерно это же мне сказал и барон. Также посоветовал мне не быть столь строгим и проявить великодушие к своему заморскому компаньону. Как думаете, каково было это выслушивать? Кстати, он нисколько не удивился, что вы к тому моменту об ошибке уже знали и ничего мне не сказали. Вы и сейчас будете это отрицать? — Вижу, что барон не оставил мне выбора. Да, я знал, но также знал и то, что проект принят и к нему нет никаких претензий. Ошибка даже не будет упомянута в отчёте. Так что незачем было вас этим беспокоить, — улыбнулся герцог, подвигая кружку собеседнику. — Я смотрю на вас, с какой очаровательной улыбкой вы мне это говорите, и просто своим глазам не верю! Как только у вас хватает совести так себя вести? — выдохнул Рауль, выпивая предложенное вино и замечая, что герцог также пригубил из своей кружки, пожимая плечами. — А знаете, что интереснее всего в этой ситуации? — продолжил Рауль, — Догадываетесь, я уверен… Интереснее всего, что ошибка была в первой части. Той самой, которую готовил я. — В самом деле? Вы точно помните? — Да, Огюст, я видел проект час назад, и до двух все еще считать умею. — А я, вероятно, запутался или не обратил на это внимания… — отмахнулся он. Виконт сжал зубы так, что желваки заходили. — Герцог, вы не могли запутаться, потому что в работе было всего две части, за первую часть отвечал я, а за вторую — вы. Так что вы солгали барону и взяли мою вину на себя! — Вы так сжимаете вилку, что мне право, кажется, что вы вот-вот воткнете ее мне в горло. Кстати, попробуйте утку, она весьма неплоха, — улыбнулся мужчина, отводя взгляд. — Не нужно переводить тему! Зачем вы это сделали? — Сделал и сделал, какая разница? — Разница в том, что вы рискнули своей репутацией и непонятно для чего прикрыли меня! Мне же об этом даже не сказали, — не унимался Рауль, этот поступок герцога просто не укладывался в голове. — Ну объяснили бы барону сами, что это ваша вина, если вас это беспокоит, — произнёс де Криер, вновь устремив на Рауля этот тёплый смешливый взгляд. — Что я и сделал, — немедленно возразил виконт. — Только барон меня и слушать не стал, сразу сказал, чтобы я не играл в благородство. — Какой проницательный человек! И полностью оправдал мои ожидания, — в глазах Огюста заблестело довольство от своей выходки. — Думаю, что вы это предвидели с самого начала, потому и не стали мне ничего говорить. Я все-таки решительно не понимаю, зачем вы подставились? — Сказать по правде, даже жаль, но эта блестящая идея принадлежит не мне. Барон сам сказал, что это моя ошибка, я лишь не стал его разубеждать. — И почему? — О, что значит слово невежественного, косноязычного иностранца против слова такого просвещенного господина? Мне было неловко и рот открыть, — хмыкнул герцог, вновь пробуя вино и отвлеченно глянув на разгоравшийся за окном закат. — Какая чушь! Вы сами прекрасно знаете, что красноречия вам не занимать, а французским вы уже владеете блестяще! Мне кажется, вы камень способны переубедить! Так что вы легко могли обосновать, что вина не ваша, — Рауль едва ли не нахохлился, ощущая, что с ним играют, как с ребёнком. — Или мог бы сказать, — герцог принялся говорить, нарочно растягивая и коверкая слова, невинно глядя на своего собеседника, — о, в самом деле? Вероятно, я что-то недопонял. Точно, как я мог перепутать! Простите мое невежество, там, откуда я родом, совсем нет достойных учителей, которые могли бы мне это объяснить. Я впредь буду очень-очень стараться и все переспрашивать у господина виконта, если он только соблаговолит меня простить. И он, довольный собой, рассмеялся. — Сами видите, из моих уст это звучало гораздо естественнее, чем было бы из ваших. — Сударь, мне и так хочется от стыда сквозь второй и первый этаж провалиться, до самой Сены, зачем вы еще вгоняете меня в краску? — Я? Я вообще с самого начала не понимаю, что здесь обсуждать. Ну, не злитесь на меня, Рауль! Считайте, что это небольшой дружеский жест, выражение симпатии. Я не так уже и много могу вам предложить, чтобы выразить свою благодарность. Прошу вас, давайте забудем об этом! Рауль вздохнул: — Я, конечно, об этом не забуду, но давайте считать, что тема закрыта и выпьем, наконец за успех нашего предприятия. Признаться, до знакомства с вами, мне этот проект представлялся некой трудовой повинностью, которая не имеет ни цели, ни смысла. Однако, вы совершили нечто абсолютно невозможное, и я не знаю больше никого, кто провел бы дело настолько филигранно. Хочу выпить за вашу находчивость, которая в купе с вашим же трудолюбием и настойчивостью, принесла такие плоды. Меня печалит только одно: что теперь это уже позади и вы, вероятно, вскоре уедете. — Я рад услышать столь высокую оценку собственных усилий от вас, но вынужден не согласиться: ничего бы не произошло без вашей искренней заинтересованности и неравнодушия. А вот чему я точно рад, так это тому, что кажется, за это время в лице вас я приобрел не только соратника, но и друга. Виконт поклонился. — Что касается моего отъезда, по секрету вам скажу, что вероятнее всего я на неопределенное время останусь здесь и продолжу вести дела, время от времени навещая свою родину. — Вот это новость, друг мой! Значит, мы сможем с вами часто видеться? — Рауль, втайне надеявшийся на этот исход, едва ли смог сдержать свою радость. — Я полагаю, — герцог скрыл улыбку за кружкой, предпочитая лишний раз не смущать своего собеседника. Его и так довольно позабавил этот разговор. — Могу ли я кое в чем признаться вам, Рауль, как своему другу, раз уж сегодня мы начали говорить откровенности? — Абсолютно, не нужно и спрашивать. — Ох, вы просто еще не знаете, что я хочу сказать. Искренне надеюсь, что наша дружба на этом не прервется. — Говорите же, не тяните! — горячо воскликнул виконт. — Это французское вино… Какая же это гадость! Пожалуй, мое самое наибольшее разочарование в этой стороне света. — Это то, что вы хотели мне сказать? — обескураженно переспросил виконт, представивший себе уже, что признание герцога будет едва ли не достойно дуэли. — Да. Наверное, нужно действительно впитать его с молоком матери, чтобы его возможно было пить. — Вы негодяй, герцог! — подвёл итог виконт. — Вот видите, другого ответа я и не ждал.