Моя чужая дочь

Чёрный поворачивается на бок, когда неожиданно утыкается в чьи-то спутанные волосы. — Анче? - хриплым голосом выдыхает парень, зарываясь носом в чужое теплое плечо. — Они объявились, - шепчет девушка, кутаясь в его одеяло. — Кто? - сонный мозг все ещё отказывается принимать хоть какую-то информацию. За окном только начинается светлеть, брезжит рассвет, а значит, не раньше пяти утра. — Те, кого принято называть родителями. Когда-то у Чёрного была мама. Анче знает, что он не любит вспоминать эти счастливые моменты. Теперь у него не осталось даже фотографии, лишь кроши на завалах памяти. В детстве, Аня мечтала, что однажды родители придут, и неважно кто это будет, мама или папа, её заберут домой. Так случилось, Циммерман пришёл и забрал её, но она уже была достаточно взрослой, чтобы узнать простую истину - дети из Дома никому не нужны. — Хочешь, я сделаю тебе чай? В шестой, в отличие от четвёртой, не было услужливого Македонского, и все приходилось делать самим. Анче покачала головой, вжимаясь в его кровать, словно кто-то сейчас войдет в эту дверь и бессовестно заставит покинуть теплое ложе. — Давай просто полежим. Парень сгребает её в кучу, прижимая к груди. Анче делает судорожный вздох, наполняя лёгкие ментолом. — Попробуй поспать, - просит её вожак Псов. Слёзы Анче обладают невероятным эффектом вводить Чёрного в ступор. Тут уж рычи, не рычи, но он с удовольствием пустит в ход кулаки. Здесь кулаками не помочь, да и слова будут лишние. Мозолистые ладони скользят по её спине. Закусив губу, девушка утыкается носом в мускулистую грудь. Черный – ее дом, и никто не в силах отобрать у нее это богатство. Олег с воодушевлением кормил Леру завтраком, Сережа лениво перекладывал рыбу с тарелки на бутерброд и обратно. Волков хмыкнул, наблюдая за сонным ритуалом. — Оставь продукты в покое, Серый. Разумовский отмирает, с тяжелым вдохом убирая бутерброд к его собратьям. Олег все утро, то и дело, бросал взгляды на темный экран телефона, заставляя лицо супруга сереть все больше и больше. Не будь Сережа уверен в своей привлекательности и верности Олега, точно бы задумался о наличии любовницы. — Ты чего такой хмурый? В нашей семье это мое привычное состояние. — Ты так уверен, что она позвонит? Этот вопрос застывает в воздухе. Олег жмет плечами, и подхватывает Леру с детского стульчика, от чего девочка заливается смехом, цепляясь за футболку отца. — Не хочу этого отрицать. Я мог бы позвонить и сам, но думаю, что Ане нужно время. — Олег, - тихо зовет его Разумовский, отвлекая мужчину от его планов на будущее. — Пожалуйста, не нужно больше никаких встреч. Ты ведь убедился в том, что ее жизни ничего не угрожает, даже семья есть! В конце концов.. — Аня – моя дочь, - грубо обрывает его хмурый Волков, заставляя рыжеволосого привычно закусить губу. — Я хочу участвовать в ее жизни, понимаешь? — Нет, Олеж, я не понимаю! – возмущается Разумовский, прижимая Леру к груди. — Она взрослый человек, думаю, наша помощь ей нужна меньше всего. Волков молча собирает тарелки со стола. Его воодушевление начинает мутнеть, из-за реакции Сережи. Но Волков ничего не мог с собой поделать, встреча с Анче стала для него большим подарком, как и рождение Леры в свое время. Ему хотелось проводить с ней время, узнать про ее детство, про то время, что они потеряли. — Я не буду спрашивать твое разрешения. Если не хочешь – я не стану тебя заставлять общаться с Аней. Думаю, на этом мы закончим наш разговор. — Это опять Анче, - девочка ставит на скрипучую ступень кусочек от праздничного кекса. Она верит в Дом, но знает, что-то кто-то из Логов не прочь перекусить этими подношениями. — Я, по-прежнему, делаю все, что могу. Сфинкс называет это глупым занятием, а Слепой, на удивление, подсказывал ей места, где лучше оставлять угощения, если хочешь быть услышанной. Она давно ничего не просила, но считала, что в день рождения нужно разделить лакомство не только с друзьями, но и с местом, что подарил этих самых друзей. — А это Черный, - рядом с куском кекса падает пару конфет. — И Анче делает гораздо больше, чем в ее силах. Чьи-то пальцы скользят по ее плечам. Девушка лениво открывает один глаз, и тут же расплывается в улыбке, наблюдая Черного в естественной среде. В комнате стояла тишина, Псы ходили на цыпочках, под грозным взглядом вожака. «— Нет, это Черный делает больше, чем в его силах». — Как ты себя чувствуешь? — Все хорошо, Черный. Я в порядке. Парень кивнул, словно купился на эту ложь. Его пальцы продолжали скользить по чужой коже, что пахла, о, удивительно, им. Эрик уже заглядывал в шестую, его обеспокоенный взгляд говорил сам за себя, и переживания за Анче невольно заразили вожака Псов. — Как прошла встреча с.. – Черный замолкает, не зная, как правильно назвать людей, что подарили жизнь девушке на его кровати. Анче мрачнеет, но не отказывается от его прикосновений, даже наоборот, жмется чуть ближе. — Говорили в основном они, но только на лице альфы можно было заметить какую-то заинтересованность. Даже оставил свою визитку, если вдруг я захочу поговорить, - она выдает все как есть, потому что знает, что их недомолвки и оговорки могут оказать дурное влияние. — А ты захочешь поговорить? - честно удивляется парень. — Они оставили меня сразу после рождения, какие разговоры? Их не было рядом, даже те семь лет, что помнишь ты! - она потупила взгляд, когда в голубых глазах мелькнула печаль. — Прости, я не хотела, чтобы это звучало, как упрёк. Чёрный даже позволил себя обнять, хотя на его кровати не так много место для двоих человек. — Не извиняйся, я понимаю, чего ты боишься. — У меня есть семья. А что если они пришли, чтобы все разрушить? – шепчет девушка. — Нельзя думать, что они настолько плохие люди, правда? Когда в двери появляется очередной член стаи, изображать тюленя больше не получается. Черный тянется, и спрыгивает на пол, сгребая учебники в поисках сменной одежды. — Взрослые, столкнувшееся в детстве с негативным опытом, всегда находятся в состоянии боевой готовности, - мрачно отзывается Анче, натягивая на себя чужой свитер. — Тебе ли не знать, - Черный трепет по тёмной макушке. — Привычка ждать худшего формируется не от хорошей жизни. — Реакция на стресс, я знаю, - устало отвечает девушка, утыкаясь носом в его плечо. — Я все себе надумала, да? — Это нормально, Анче, когда в жизни что-то меняется, мы подсознательно ожидаем подставы, - парень прижимает ее к себе. — И, неужели, ты думаешь, что я позволю им как-то испортить твою жизнь? Солнце заливает большой двор. Четвертая стая и Эрик сидели под большим дубом, где Горбач «выгуливал» всеобщую любимицу Нанетту. —Знаешь, Анче, я бы предпочёл умереть, чем целоваться с Чёрным, - скрил лицо Табаки, когда они подошли ближе. Черный хмыкает, устроившись рядом с Эриком, а Стабб, который до этому измывался над парнишкой, наконец-то, прыгает на колени к своему законному хозяину, позволяя Курильщику облегченно выдохнуть. — Вот поэтому тебе это и не светит, - фыркнула Анче, удобно устроившись под боком вожака. Про вчерашнее происшествие, конечно же, все уже знают, но тактично молчат, потому что Слепой пообещал накормить их сырой штукатуркой, если они поднимут тему родителей при Анче, но и Шакал был не из пугливых. — Итак, - Табаки водрузил на нос очки Чёрного, на что тот недовольно закатил глаза. — Я провел небольшой анализ в их среде. — Что ты сделал? - удивлённо переспросила Анче, не веря собственным ушам. — «Погуглил» их. — В условиях отсутствия информации это почти гениально, - задумчиво произнёс Сфинкс, уже принял тот факт, что отгребет от собственной омеги. — И что тебе удалось узнать? - Черному нужны были факты, все игры он с удовольствием откладывает на потом. — Относительно немного, - Табаки продолжает изображать Ральфа. — Никаких упоминаний в СМИ, у них – либо много денег, либо слишком хорошие связи. — Анче, - произнёс Сфинкс, когда они с Чёрным обменялись взглядами. — Ты уверена, что они представились именно этими именами? — Уверенно, - девушка хмурится под пристальным взглядом стольких глаз. — Потому что ничего, кроме имен, они не назвали, Сфинкс. — Нам нужны их фотографии! – восторженно воскликнул Табаки, снова возвращая к себе всеобщее внимание. — Тогда мы сможем узнать больше, чем тыкать в каждое имя «Олег» и «Сергей» во «Вместе». — Информация – это товар, - напоминает Лорд, придирчиво осматривая свое лицо в карманное зеркальце. — И если хорошо заплатить, можно начисто уничтожить любое упоминание о своей персоне, не только фотографии, Табаки. — Думаешь, им есть что скрывать? – Анче чувствует, как чужие пальцы крепче положенного сжимают ее кисть. — По их внешнему виду вполне можно сделать такие выводы, - хмыкает парень, убирая вещицу в карман. — Ты вообще видел их машину? – интересуется Горбач, вытряхивая из кармана хлебные крошки. — Это информацию можно было понять и без твоего «анализа». — Это, пока, только наши догадки, и как бы там не было, их и Анче связывают кровные узы, - напоминает Сфинкс. — Давайте не будем строить мрачных теорий. Табаки собирается громко возмутиться, но удивленно замолкает. Анче щиплет себя за руку, потому что не помнит такого явления в целом. Шакал любил болтать, и это был неоспоримый факт, который знал в Доме каждый. Стихи, песни, новеллы, парочку анекдотов для затравки. Все это обильно лилось на уши не очень благодарных слушателей днями, но больше всего ночами. По этой же причине именно Табаки отвечал за название ночей, отговаривать его от этой затеи не решился даже Слепой. «Ночь кормления слабых и убогих». «Ночь предметов, падающих с неба». «Ночь диковинных вещей». «Ночь, когда теряешь ценные вещи». Но самой любимой была «Ночь сказок», которая повторялась с завидной периодичностью. Иногда ночь плавно перетекала в день, неделю, месяц. Никто не жаловался, да и возмущаться тут было не чему, но каждый считал своим долгом, попросить Табаки заткнуться. Веселая игра, еще одна их детская забава. — Если это их машина, то тогда видел, - обиженно выдал паренек, заставляя компанию дружно повернуть головы к воротам. Черная машина грациозно скользит по гравию, Анче ищет спасения в уютных объятиях Черного. Мужчина, что вчера представился Олегом, обводит взглядом большой двор, и когда замечает ту, которую искал, довольно улыбается, шагая в их сторону. — Если это альфа, то я с готов стать омегой, - выражает свой восторг Табаки. — Заткнись, ты вызываешь у Лорда комплекс неполноценности, - хмыкает Сфинкс. — Привет, - хриплый голос заставляет неугомонных подростков на пару мгновений прекратить свои дебаты. — Я могу с тобой поговорить, Аня? Девушка кивает, не слишком радужная перспектива, выпутываясь из плена чужих рук, она сжимает пальцы Черного, пытаясь сказать без слов, что все в порядке, и беспокоиться не о чем. — Мне показалось, что вы обещали ждать звонка, - напоминает ему девушка, когда они отходят в сторону. — Да, думаю, мне стоит извиниться за это, но были дела поблизости и решил заехать, чтобы повидать тебя. Его слова пахнут искренностью и пихтой, вызывая у девушки невольную симпатию. Это инстинкты детеныша по отношению к родителю. — Весомая причина. — Скажи, ты принимаешь извинения в формате мороженого? Анче не понимает, чем руководствовалась, когда согласилась на этот отчаянный поступок. Но вот теперь она сидит напротив счастливой семейной пары, водя десертной ложечкой по подтаявшему шарику мороженого. — Какое кино ты любишь? - Олег улыбался, в его руках чашка с ароматным напитком, и он пытается проявлять дружелюбие. — В твоём возрасте мы часто бывали в кино. Волков прикрыл глаза, проваливаясь в воспоминания. На детском стуле агукает Лера, барабаня хлебными палочками, А Серёжа следит за каждым жёстком Анче, от чего та чувствовала себя не слишком уютно. — Наверное, ты, как и твой друг, - Олег явно имел в виду альфу, что находился всегда где-то рядом. — Любишь боевики? Аня поняла, что пришло время открыть рот и сказать хоть что-то, на эти попытки светской беседы, как бы назвал эту экзекуцию Табаки. — Чёрный не любит боевики, им с Эриком по вкусу пришёлся артхаус. — Ну а какой жанр нравится тебе? - Волков правда пытался, каждое его движение и слово было своего рода "извини". — Могу я поинтересоваться, - Аня отодвинула в сторону вазочку с мороженым, к которому так и не притронулась. — Из-за чего столько любопытства к тому, что мне нравится смотреть? — Это называется - разговор, - подал голос Разумовский, и снова отвернулся к Лере. — Я не люблю кино, - выдавила из себя девушка. — Мне больше нравятся книги.