Моя чужая дочь

Впервые Анче встречает на этой кухне тишину. Сдержанные лица, поджатые губы и мирное тиканье часов, которое раздражало не только Табаки. Разумовский всхлипывает, принимая из рук Лорда коробку с бумажными салфетками. Еще вчера Чёрный был уверен, что их жизнь начала налаживаться: Анче вернулась, ее отношения с биологическими родителями стали налаживаться, но вот опять. Другая кухня, но все те же проблемы. — Как вы не понимаете, - Серёжа пытался остановить свои рыдания. — Он похитил нашу дочь! Чёрный демонстративно фыркнул, и каждый из обитателей дома его поддержал. «Что-то я не припомню, чтобы ты так убивался, когда это произошло с Анче» - хотелось плюнуть этими словами в лицо рыжего, но пустой взгляд Олега, точно такой же, когда он узнал о пропаже Ани, не хотелось давить больнее. Анче кладёт руку на плечо Чёрного, так легко и естественно, протягивает чашку чая, по всей видимости, с ромашкой. — Вы зря сюда пришли, - раздаётся тихий голос Слепого. - Здесь вам неоткуда ждать помощи. — Мы не пришли просить помощи, - Олег, наконец-то, поднимает голову и встречается с голубыми глазами Анче. — Мне было нужно знать, что ты в безопасности. Девушка не может ничего ответить на эту реплику, подробности ее похищения снова укрепили холодную стену между ними. — Ты! – рычит Чёрный, когда узнает, что Сережа виной тому, что случилось с Анче. Лорд и Лэри едва успевают перехватить вожака Псов, Слепой и Анче виснут на протезах Сфинкса, Разумовский прячется за спину Волкова, оценивая свои позиции. Чёрный и Олег рычат друг на друга. Снова. Анче смотрит на Сережу, и не понимает, чем заслужила такое отношение к себе, что он так легко продал ее в лапы чужого альфы. Девушка поднимает голову, встречая взглядом с голубыми глазами, точно такими, какие видит каждый раз в отражении зеркала. Но вместо обиды в голове рождается отрывок из тех малых разговоров с Драконом. — Трудно, наверное, хранить столько чужих секретов, - задумчиво произнесла Анче, поднимая голову к небу. Вадик рядом с ней задорно хохотнул. —Мне за это хорошо платят, Золотце. У Сергея тоже был свой секрет, но его сохранить деньги не помогли. — Будь осторожна. Я знаю, что рядом с таким альфой тебе нечего бояться, но все же, - просит девушку Олег. — Это ты всему виной! – злобно сверкает глазами Разумовский. Рыжие волосы горят огнем, а в руках нервно подрагивает бумажная салфетка. — Если бы ты не появилась в нашей жизни, все было бы хорошо! — Я не просила вас возвращать меня в вашу жизнь! Если вы не заметили, я как-то жила без вас это время, и по праву могу считать его лучшим, - фыркнула Анче, легкие заполнялись запахом Чёрного, и она позволила себе закутаться в чужой свитер. — Ты понятия не имеешь, что значит быть моим отцом! Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь, но почему-то сделал это! Если бы не ты.. Волков не сдерживается, и рычит, заступаюсь за свою омегу, собираясь приструнить своего детёныша. Но Анче на это не ведётся, между ними нет должной связи, зато вступается Чёрный, и рычит в ответ, показывая, что девушка под защитой. Глаза Анче приобрели новый окрас, на минуту Сереже почудился, золотой блеск. — Ты выбросил меня из своей жизни, даже не попытавшись узнать и объясниться. Почему я должна чувствовать себя виноватой? Анче слишком агрессивно ставит свою чашку на дубовый стол, и отворачивается к окну. Черный подходит ближе, закрывая ее своей спиной от любопытных глаз. — Вам лучше уйти, - стальной голос Сфинкса разряжает атмосферу. Он слишком долго сдерживался, чтобы озвучить это предложение. Волков делает пару шагов в сторону Анче, девушка щетинится, Черный снова рычит, заставляя альфу отступить назад. Метка между ними говорит не о принадлежности, а о большой любви. — Просто хочу, чтобы ты помнила, Анче, ты все еще наша дочь. И я надеюсь.. — Не заставляй меня жалеть об этом еще больше, - она обрывает его, не желая больше слушать речи этого человека. — Послушайте, - Голос Табаки заставил их остановится у двери. — Может вы и не заслуживаете её прощения, но если вы породили такую дочь (на этих словах Чёрный напрягся), знаю, жуткое слово, но если это не самом деле так, то вы можете жить вечно. Олег посмотрел на Шакала, как на идиота, Серёжа шмыгнул носом, Чёрный закатил глаза, и только Слепой не смог сдержать улыбки. Девушка с тоской смотрит в окно. Бушующее лето, холодное, какой любой из сезонов в Питере, зеленью раскинулось по окрестностям особняка. Анче чудится запах цветущей яблони и свежих ягод, лучшая пара за целый год, вознаграждение, которое люди получают за ожидание теплоты. Дверь хлопает, заставляя ее подпрыгнуть. Запах хмеля заполняет комнату за секунды, и девушка почти не чувствует сладость меда. — А вот и я, Золотце, - Алтан раскидывает руки в стороны, намекая на объятия. Анче ведет головой, снова уставившись безжизненным взглядом на природу за окном своей темницы. Негромкое бурчание действует на нервы. Дагбаев, путаясь в собственных ногах, добирается до подоконника, обдавая девушку алкогольным шлейфом. Тонкие аристократические пальцы, что напоминают пауков, хватают ее за подбородок, заставляя заглянуть в винные глаза. — Я тебе совсем не нравлюсь? – в его голосе чудятся нотки обиды. — Не твой тип, да? Ей неуютно. Пристальный взгляд, жар пьяного тела, и даже если объяснить – Алтан не поймет. — Ты меня похитил, - напоминает ему девушка. — И не надейся, что за это время у меня выработался стокгольмский синдром. Ты украл мою жизнь. Пальцы отпускают ее подбородок, и руки снова раскинуты в стороны. — Здесь вполне можно строить новую жизнь. Достаточно посмотреть по сторонам, и понять, как тебе повезло. — И с чем же мне повезло? — Со мной, - с готовностью отвечает Дагбаев. — Я у твоих ног, Золотко, как пластилин в жаркую погоду, буквально бери и лепи все, что тебе нравится. А ты все воротишь нос, пытаясь сотворить шедевр из сухой глины. — Это называется наглость, - Анче скрещивает руки на груди. — Я предпочитаю называть себя напористым, - Алтан склоняется ближе. — В конце концов, я всегда получаю то, что мне хочется. И пока я советую тебе сдаться добровольно. Анче не замечает, как на кухне становится тихо, шаги в доме замирают, даже часы перестали ходить (не без помощи Табаки). — Узнаю этот взгляд, - тихий голос раздается у двери. Черный, прислонившись к косяку, наблюдает за девушкой. Она виновато улыбается, а затем опускает голову. Полноводная река Амазонка накрывает ее с головой, топит в соленом отчаянии, без шанса выбраться из этого водоворота. Анче делает судорожный вздох, и тут же утопает в чужой груди. Крутые пороги, о которые бьется ее душа, в основном болевые, она буквально нащупала дно своего отчаяния, никогда эта яма так сильно не поглощала ее. — У него моя сестра, - шепчет Анче. Раньше у нее был только Эрик, и в любой ситуации она бросалась на его защиту. Со временем они утратили понимание одиночества, все вокруг стало настолько общим, настолько их. Слова, жесты, мимика, интонация, порой даже собственный отец задавался вопросом – это Эрика или Анче? Лера была еще слишком маленькой для чего-то общего, но улыбка, которой она встречала девушку, с болью всплывает в голове. — Я что-нибудь придумаю, - тихо обещает ей Черный, пока его мозолистые ладони успокаивающе скользят по ее волосам. Анче жмется ближе к Черному. Ей мало его, до одурения мало этих прикосновений, потому что какой-то инстинкт внутри знает, что за этими словами стоит потеря. Шестое чувство, пресловутая интуиция. — Ты и так слишком настрадался от глупой омеги, - она шмыгает носом, позволяя себе спрятать лицо в его футболке. Теплый, родной запах, что обволакивает ее, как пуховое одеяло, кто-то сравнивал это чувство с первой ложкой бабушкиного варенья, но Анче не с чем сравнивать. Это просто Черный, ее Черный. — Я сам на это подписался, - по-доброму хмыкает парень. — Ты ведь все же моя омега. Сережа шмыгает носом, выуживая откуда-то новую пачку сухих салфеток. Олег сосредоточен на дороге, даже слишком, чтобы заметить страдания Разумовского. Побелевшие костяшки на его руках говорят о том, как сильно мужчина напряжен. Личная часовая бомба Сережи, которая может рвануть в любой момент. В такие моменты Сережа считает, что Птица бы справился лучше, чем он. Разумовский по возможности сворачивается калачиком на сиденье, Птица бы сделал их настоящей семьей. Нашел бы путь к сердцу Анче. Нет, не так. Он бы никогда не отдал ее. Когда они с Олежей вернут Леру домой, а они точно это сделают, все изменится. Сережа смотрит в боковое зеркало, словно обращается к тому, что осталось от него самого. — Я отобрал её у Птицы. Теперь я должен любить Анче за него. Она снова готовится пережить этот кошмар. Глаза наполняются ужасом, который смешивается с решимостью, и перед ними возвышается мрачный особняк Дагбаевых. Черный сжимает ее ладонь, в надежде перетянуть немного волнения на себя. Сфинкс бы назвал эту затею самоубийством, так оно и было на самом деле. Территория приветствовала их тишиной, словно притаившийся хищник. Не единой живой души, словно их ждали, готовились к этой встречи. Анче решительно толкает дверь вперед. Девушка пытается уловить хоть какой-то звук, намек на присутствие Леры. И вот, наконец, тихо хныканье. — Библиотека! – наконец-то осеняет Анче, и она бросается в только ей известную сторону, Черному ничего не остается, как следовать за ней. Темно, и вероятность навернуться где-то на ступеньках возрастает в геометрический прогрессии. Анче ловко перескакивает со скрипящих половиц, рывком открывая дверь в место, что ей подарили. Пыльный запах книг притупляет рецепторы, а тихий плач, инстинкт самосохранения. — Лера! – девушка кидается вперед, подхватывая малышку на руки. — Я знал, что ты придешь за мелкой, вы, Волковы, слишком привязаны к семье, - Алтан из темноты сверкает своими красными глазами. Аня прижимает к груди маленькую Леру, которая уже успокоилась, и заинтересовалась волосами старшей сестры. Сердце бешено стучит, словно готовится расстаться с жизнью в любой момент. У нее всегда была семья, маленькая, тихая, уютная и своя. Пока не пришли эти чужие, что принесли с собой похожий запах и приключения, последствия которых ей еще предстоит разгребать. Но эти принесли с собой еще и маленькое чудо под названием Лера. И она уж точно не виновата в том, что происходит сейчас. — Я не Волкова, - напоминает ему девушка, придерживая девочку, которая приходилась ей близкой родственницей. Возможно, они сами еще не осознавали эту степень близости. — Назвать тебя Разумовской язык не поворачивается, уж извини, - он разводит руки в стороны, изображая раскаяние. — Ни за что больше не хочешь извиниться? – Анче гордо вздергивает нос. Альфа тихо смеется, его по-прежнему забавляет эта омежка. — Мне тебя обещали, Анче, и ты будешь моей. — Я бы поспорил с этим заявлением, - голос Черного придает ей уверенности. Анче вдруг вспоминает, что совсем не одна. За считанные секунды она оказывается за могучей спиной, и дышать от этого становится легче. Чувство, пусть и мнимой, но безопасности. Дагбаев хохочет, встречая альфу, что украл его шанс на счастливое будущее. Молодой наследник клана отставляет бокал с вином в сторону, и покидает свое кожаное кресло. — Ты, - тонкие пальцы Дагбаева врезаются в грудь Чёрного, пока Анче жмется его спиной. — Отнял у меня омегу. — Она не вещь, чтобы кому-то принадлежать, - гаркнул Чёрный, сжимая кулаки. — Поэтому ты её и пометил? - фыркает Алтан. Чёрный ненавидит, когда кто-то отмечает этот факт, словно метка его зубов может стереть самостоятельную личность Анче. — Завидуешь, что ты не успел это сделать? — Я, может впервые в жизни, хотел сделать что-то правильно, - Дагбаев хищно облизнул губы. — Но видно, от грязной работы никуда не деться. Лера снова начинает капризничать, ей порядком надоели взрослые разборки. Ей хочется есть, и свою игрушку. Дагбаев, словно очнувшись от морока, переводит взгляд на Анче. — Ты знаешь, что омегу можно забрать у альфы? - винные глаза Алтана сузились с хитрым прищуром. — Анче, уходи, - попросил её Чёрный. Девушка отступила назад, прижимая к себе сестру. Выбор горьким послевкусием оседает на ее языке. — Нужно только убить альфу, делов-то, - Дагбаев не намерен отступать от своего плана. — Анче, - призывно заурчал Черный. Она не могла уйти. Это значит, бросить Чёрного, снова оставить его одного. — Анче, пожалуйста, - чуть настырнее повторяет парень. — Послушай его, Анче, в драке двух альф нет ничего привлекательного. Победителю достанется все, то есть, ты. Девушка сорвалась пулей вниз, под хохот Дагбаева. Она оставит Леру в безопасности, и вернётся. В случае чего, она умрёт с Чёрным. Теперь их жизни неразрывно связаны. — Аня! Парень с синей головой, она видела, в памяти всплыло имя - Шура. Он был рядом с Олегом. Ему можно доверять. Хотя, в данной ситуации выбирать особо не придится. — Возьми, - она протянула девочку, что подобно мартышка цеплялась за её плечи, т горько расплакалась из-за расставания — Идём, там скорая, Олег с Сергеем ждут вас. Анче отступила к лестнице, замотав головой. Единственная мысль, что она может потерять Чёрного и снова остаться совсем одна. Не одна, есть папа, есть Эрик, но без Чёрного картинка мироздания становилась не полной. Быть рядом с ним, дышать одним воздухом, разделить последние минуты, но не прожить и секунды без него. Всё до жути напомнило сопливые истории из фильмов, что так любили в Доме. Омега не может жить без своего альфы. — Моя семья там. — Аня, спецназ на подходе, сейчас самое главное ваша с Лерой безопасность. — Так уведи ее отсюда! – в отчаяние она срывается на крик. Мальва отступает, он уже видел этот взгляд, в Венеции, когда Олег был готов броситься на любого, ради защиты Разумовского. Ненормальная любовь в их семье передается по наследству. И Анче снова бежит по лестнице вверх. Успеть! Успеть! Успеть.. Девушка замирает в дверях, а после падает на колени перед парнем, растянувшимся на полу. — А вот и наш приз, - задорно хохочет Дагбаев, доливая вино в свой бокал. — Чёрный, - Анче тихо зовёт своего альфу чувствуя, как сердце в её груди падает осколками. Но он ещё дышит, простреленная грудь едва вздымается вверх. Она ловит его пальцы, прижимая их к тому месту, где все еще бьется сердце. С ним она становилась живой, теплой, нежной, уязвимой. Анче больно, хочется кинуться на Дагбаева, но как она будет чувствовать себя потом, когда потеряет эти драгоценные секунды рядом с Черным? Девушка мотает головой, отгоняя мысль о том, что это их последнее мгновение. — Можешь оплакать свою прежнюю жизнь перед предстоящим счастьем, - вальяжно разрешает Алтан, вертя в руках пистолет. Она невольно гадает, остался ли в магазин хоть один патрон?. Её пальцы цепляются за окровавленную футболку. Горячее дыхание опаляет её шею. — Знаешь, говорят, когда альфа умирает, метка начинает болеть. Ты ведь расскажешь мне потом правду, дорогая? – Дагбаев убирает волосы с ее шеи. — Это горькая правда, но, Золотце, если любовь требует жертв – она их получает. Девушка бросает на него взгляд полный злобы и отчаяния, черные зрачки затопили голубую радужку, и Алтану нравится это чувства, и те эмоции, которые он вызывает у прекрасной омеги. Олег врывается во главе бойцов спецназа, лично выставляя прицел на наследника Дагбаевского клана, под его веселый смех. Анче чувствует, как футболка под её пальцами пропитывается кровью, кровью Чёрного.