Луна, став полной, пойдет на убыль

Ближе к северу в Поднебесной снег уже падал на эту грешную землю, пытаясь покрыть её. Спустя время он таял, как и надежды на что-то лучшее у жителей Цзе Тянь – крупного приграничного торгового города, который теперь разгромлен, оскорблён войсками Хэ Му. Он навсегда потерял свою первостепенную естественную красоту громкого города. Цзе Тянь отличался своим богатством, постоянной переполненностью людьми и многолетней историей. Раньше, около двадцати лет назад, в самой южной точке города, которая возвышалась над огромными рисовыми полями и множественными торговыми лавками, стоял наикрасивейший дворец. Он был достоянием трёх великих императоров, которые в течение более ста лет строили его. Весь Запретный город этого дворца был около трёх ли. Шикарный дворец, сверкающий серебром, в котором отражались величественное солнце, в каждый ясный день выделялся среди всего города. То был дворец самого императора, названный «Серебряным вечным дворцом». Но, несмотря на название, пятнадцать лет назад он пал. Император Поднебесной скончался на руках одного из своих названых братьев, из его груди торчал нож, пропитанный ядом. В момент своего последнего вздоха император сказал лишь одно: – Я никогда не думал, что мое доверие убьёт меня. Не мстите, не убивайте его... Император имел в виду своего третьего брата, своего третьего советника, господина, чьё имя непроизносимо в кругах высокопоставленных людей, чьё имя до сих пор ненавидят. Смерть императора привела к разгрому не только одного дворца, но и всей Поднебесной. Умирая, император завещал земли Цзе Тянь, уже бывшей столицы великого света, господину Хэ, но тот не смог восстановить дворец и не трогает и по сей день, и он, всё ещё сверкая своими обломками на солнце, всё ещё возвышаясь, как великое, но забытое здание, стоял среди рисовых полей. После смерти старшего господина Хэ, Цзе Тянь достался второму брату, второму советнику бывшего, падшего императора, – господину Фэн. После же его ухода в мир иной, земли удалось удержать южному Нань, но это только до последних дней... На завоевание прежней святой земли Цзе Тянь хватило чуть больше месяца. Она находилась под контролем южного Нань, дорого ценилась, но часто упускалась из виду, так что защита Цзе Тянь была не самая лучшая несмотря на то, что это приграничный город. Со стороны северного Хэ Му, нападать исподтишка было коварно. А ввести своё войско именно ночью – жестоко и бесчеловечно. Жители были в ужасе. Кто мог бороться – сражался до последнего вздоха, что не мог – бежал, многим прилетал нож в спину, пронзая насквозь, из-за чего те падали и последний раз вдыхали под ногами воинов северного Хэ Му. Множество людей было взято в плен, молодой император требовал расширения армии. – Нет лучше воинов, чем невольные, – сказал Хэ Сюань в ту кровавую ночь своей правой руке, генералу Хуа Чэну. После ровно месяца захвата, леса, ближайшая территория и, конечно, сам Цзе Тянь был успешно "возвращён" северному Хэ Му. Воины этой холодной жестокой страны остаются в приграничном городе по сей день, войско находится там уже полтора месяца. – Не странно ли? – спросил невзначай господин Хэ, смотря из окна разрушенного «Серебряного вечного дворца» на рисовые поля: именно здесь северные воины разбили свой лагерь. – Господин. – Зайдя в так называемую комнату, которая была отчасти на неё похожа, но сохранилось явно лучше, чем остальные, Хуа Чэн склонился в формальном поклоне перед императором. Молодой господин обернулся и снова задал вопрос, который ранее генерал не мог слышать: – Не странно ли, друг мой? Господин Хуа вопросительно посмотрел на своего императора, совершенно не понимая, о чём речь. Молодой император взялся объяснять свои слова, убрав руки за спину и ходя вокруг генерала: – Не странно ли то, что господин Фэн ещё не начал действовать? Не ты ли мне говорил, что он отличается нетерпеливостью и крайней вспыльчивостью?.. Хотя в последнем я убедился недавно. – Немного помолчав, юный господин вернулся к теме: – Я хочу сказать, что Фэн Синь всё ещё не выслал своё войско в Цзе Тянь, всё ещё не начал войну... Не нужно ли нам самим сделать объявление, чтобы всё не казалось бесчестным? – Хэ Сюань очень ценил понятие чести, что в нём не проглядывалось вовсе. Хуа Чэн кивнул, искренне считая, что если войны не избежать, то о ней надо объявлять. Бесчестием он не занимался и был готов сам написать судьбоносное письмо господину Фэн, даже от своего лица, хоть это и могло испортить отношение к нему. – И нашего дражайшего друга всё нет и нет... Должно быть, он задержался в столице, – задумчиво заметил Хэ Сюань. – Да, господин... – Хуа Чэн остановился, вспоминая о том, что фамилию «дражайшего друга императора» ни в коем случае нельзя упоминать нигде, как в речи, так и в письмах. – Господин прибудет через дня два, должно быть. – Около недели до Праздника Весны. Может, восстановить хоть пару комнат этого дворца до него? – Оглядываясь по сторонам, император примерно прикидывал, сколько времени и средств понадобится на восстановление хотя бы части западного крыла дворца, где находился огромный зал, служивший раньше учёной комнатой. Хуа Чэн не стал ничего отвечать. Он поклонился, император не соизволил одарить его даже взглядом, и господин Хуа вышел из сомнительных покоев императора Хэ Му. Вечером того же дня в лагере северного Хэ Му стоит шум, как и каждый вечер. Множество людей, особо бойкие – в кандалах, все идут к нескольким закрытым телегам, что навсегда увезут их в чужой край. Надежды на возвращение у многих нет, но кто-то до сих пор мужается и осмеливается крикнуть что-то оскорбительное, из-за чего получает безжалостный удар по спине или по рёбрам. Большая часть людей – мужчины, всего-то несколько девушек. Трое женщин стоят поодаль от толпы из тридцати или более человек, жмутся и бросают тревожные взгляды. После услышанных криков-оскорблений, в сторону мужчин поворачивается господин Хэ, что до этого смотрел на уходящее за горизонт солнце. Он ровно держит спину, заложив руки назад, его твёрдый взгляд настолько пугает кричащих мужчин, что они сразу затихают, явно не желая получить наказание. Краем глаза император замечает трёх девушек. Две из них встревоженны, щурят глаза от солнца и робеют при каждом мелком движении воинов, что стояли позади них. Другая девушка стройная и на вид такая молодая, что если бы она была ниже на голову, то можно было бы подумать, что это ребёнок. Миловидное лицо, но стойкий взгляд говорили о том, что девушка напряжена. Её волосы вьются, неприятно лезут в глаза, и она постоянно их поправляет. Бордовая помада на губах чуть смазана, русые волосы запутаны, бело-мятные одеяния с изящной подвеской из нефрита чуть испачканы, но выглядят ухоженно. Девушка глядит на толпу своими зелёными и печальными, но все ещё сохраняя твёрдый взгляд глазами, однако не позволяет себе плакать, как это делают две чуть позади неё. Сразу видно, настоящая яшмовая ветвь, девушка из знатной или богатой семьи! Стоит ровно, не опуская головы, ноги её не трясутся, а руки сложены на уровне пояса, в который аккуратно воткнут белый веер. Изящные манеры: таким точно стоит позавидовать даже самому императору Хэ Му! Император проводит по изящной особе чёрными глазами, разглядывая её с головы до ног, пытаясь не упустить даже мелкой частицы её образа. Хэ Сюань, всё ещё держась статно, подходит к генералу Хуа и шепчет ему на ухо; из-за незначительной разницы в росте сделать это очень удобно, не наклоняя голову, не вытягивая шею и не прося Хуа Чэна наклониться: – Знаешь эту девушку? – Хэ Сюань чётко показывает взглядом на яшмовую ветвь. – Кажется, это госпожа Ши, младшая в семье Ши. Они являются самыми успешными торговцами Цзе Тянь и сотрудничают с Верхним севером и многими точками юга. – Хуа Чэн ненадолго замолчал, замечая, как воины Хэ Му косятся на него и императора. – Она нелюдима, отец очень трепетно к ней относился. Мне удалось побывать в гостях у семьи Ши, и я видел её. Каким образом Хуа Чэн попал в гости к господину и госпоже Ши, императора не заинтересовало. Его отец тоже был южным торговцем, скончался совсем недавно и буквально в прошлом году, при ещё живом господине Хэ, прежнем императоре Хэ Му, отправился в гости к старому другу, взяв с собой сына. Тогда ещё никто и подозревать не мог, что этот чудный город будет захвачен с помощью потомка старого друга господина Ши. Императора интересовало другое: – Почему госпожа не бежала, как и другие девушки? – Её отец и мать скончались около месяца назад, их отравили конкуренты, и госпожа осталась одна в городе. Её старший брат учится в придворцовой школе южного Нань. Ей всего пятнадцать, и у неё просто нет никого здесь, кто бы мог ей помочь скрыться. – Хуа Чэн вздохнул, будто сочувствуя девушке. – Такую изящную особу, как она, и безлунной ночью видно. Император Хэ Му кивнул, соглашаясь со словами генерала и продолжая посматривать на госпожу Ши. – Ты хорошо осведомлён о многих из южного Нань... – Прожив здесь десяток лет, постоянно разъезжая везде с таким видным человеком, как мой покойный отец, будешь знать людей как своё лицо. – В словах Хуа Чэна не проскальзывала нотка ностальгии, он говорил это с некой грустью. Было понятно, что, прожив достаточное время в южном Нань, он не считал это место даже временным домом и совсем не был привязан к нему. Выслушав генерала Хуа, Хэ Сюань спокойным тоном, всё ещё шепча, приказал привести госпожу Ши к себе в покои, в отстроенную недавно палату, что представляла из себя богатую и удобную комнату, к ночи, когда луна будет похожа на зеркало и станет казаться, что она совсем близко. Послышался долгий и тихий стук в дверь. Обыкновенно так стучались к высоким особам юга, а на севере ценились краткие стуки в дверь. Подобный жест немного раздражал обычно спокойного императора Хэ Му, но он всё же ответил, понимая, кто стоит за дверью: – Войдите, госпожа Ши. Изящная особа немного помялась у двери, аккуратно открыла её и прошла внутрь, переступая через низкий порог своими маленькими ножками. Госпожа строго оглядела Хэ Сюаня, пока он не видел этого взгляда. Её брови нахмурились, но как только император повернулся к ней, девушка склонилась в формальном поклоне, ровно встав на колени. Император подошёл к ней, немного наклонился, потянув госпожу Ши за подбородок: – Как зовут тебя, изящный и прекрасный цветок персика? Девушка, не поднимая зелёных глаз на Хэ Сюаня, смиренно и тихо ответила, будто боялась господина перед ней: – Ши Цинсюань. Ей не было смысла врать, это бы ни к чему не привело, поэтому, поверив ей, господин Хэ выпрямился. Он взял Ши Цинсюань за руки, изящно сжимая её запястья, и заставил встать. Она всё ещё не поднимала глаз. – Господин, зачем Вы позвали меня? – Девушка несомненно имела нотки наглости, скрывающиеся под исключительными манерами. – Не догадываешься? – Император Хэ Му хитро улыбнулся, обнажив свои острые клыки. Его глаза блеснули неприятной искрой. Ши Цинсюань всё поняла. Она тут же развернулась к двери и уже хотела уйти, до сих пор опустив свои прекрасные глаза вниз, но господин быстро остановил её. Император рывком повернул её к себе, придержал за плечи. Его чёрные глаза, в которых даже нельзя было увидеть мелкие зрачки, стали гневными, брови чуть сошлись к переносице, ещё не образовывая морщины, но его взгляд выглядел не менее устрашающе. Ши Цинсюань подняла глаза и тут же опустила, буквально за миг поняв эмоции императора. – Я уйду, господин. Позвольте мне... – Девушка сделала ровно шаг назад, вежливо кивнула головой. Она быстро скрылась за дверью, всё ещё ощущая на себе недовольный, строгий и опасный взгляд господина Хэ. Тут же после ухода госпожи Ши в комнату ступил стратегический генерал Хуа, как будто знал, что император ждал именно его. – Я хочу забрать госпожу Ши в дворец «Мерцающей луны», сделай так, чтобы у неё были все удобства. – Эта девушка... – храбро начал Хуа Чэн. Он не боялся гнева или раздражительности господина Хэ, поэтому мог сказать что угодно. – Да. – Император Хэ Му, улыбнувшись подошёл к Хуа Чэну. – Госпожа Ши прелестна, словно цветок персика, изящна и грациозна, как струя воды, а её характер заставляет мои глаза гореть. – Слушаюсь, господин. – Хуа Чэн вышел из покоев. <—•—> Господин Инь вошёл в кабинет императора в «Цветущем справедливостью Дворце». Он зашёл без стука и тихо сел прямо перед господином Фэн, ожидая, когда тот отвлечётся от бумаг. Положив кисть на специальную подставку, Фэн Синь поднял глаза. Его не удивило присутствие Инь Юя: он уже давно должен был прийти, но опоздал. Инь Юй склонился в формальном поклоне, выставив перед собой руки на уровне бровей. Он шепотом поприветствовал, не поднимая тёмных, почти чёрных глаз: – Ваше Величество. Фэн Синь ответил быстрым кивком и сразу заметил: – Вы пришли так поздно. – Император южного Нань глубоко вздохнул и стремительно выпустил воздух.– Господин Инь, почему Вы управились за месяц, хотя срок, который я Вам дал, был около двух недель? – Ваше Величество, – Инь Юй снова вытянул руки перед собой, опустил узкие глаза в пол, – я не смог справиться быстрее. Этот слуга заслуживает наказания. – Последнее предложение он будто процедил сквозь зубы, пытаясь сказать его как можно тише. – Ответьте мне, что такого случилось? – Фэн Синь не злился, а говорил спокойно, но Инь Юй был всё равно заметно напряжён. – Вы дали мне некую власть, думалось, что я смогу выполнить Ваше поручение раньше срока. Я никогда не работал с людьми низших чинов, обходиться с ними было сложнее. – Инь Юй замолчал, а позже тихо заметил: – Они менее благовоспитанны. Фэн Синь ответил длительным кивком, понимая все слова господина Иня и их логичность. По большей части это объясняло задержку на две недели, но странные сомнения просачивались в сознание императора. – Господин, мне понадобилось много времени на изучение покоев господина Ци. Я обнаружил неизвестные мне вещества. Я отправился за город, чтобы найти знающих людей. – Инь Юй достал сложенный лист, который раньше покоился у него под поясом. – Результаты таковы: яд, обнаруженный у покойной госпожи Фэн в покоях, был также обнаружен и у господина Ци... Фэн Синь всё понял вмиг: «Ци Жун, попытка умертвить А-Цина, яд из северного Хэ Му, его вход сразу после выезда господина Хэ и генерала Хуа...» – Также пара ядов Нижнего юга. – Инь Юй невольно прикоснулся к своей нижней губе, но тут же отдёрнул руку. – Четыре мелких шипа с ядом, которые производят на западе Нань. Обычно они продаются по восемь штук. – Инь Юй хотел ещё что-то добавить, но промолчал. Ему незачем было уточнять мелкие детали. – Вы установили слежку за господином Ци? – Большее пока что не волновало императора южного Нань. – Его след уже нашли. Это дело решится от нескольких дней до недели. Не волнуйтесь, господин. – Инь Юй снова поклонился. Император сказал ему, что тот может идти, и просто попрощался. Перед тем как выйти из покоев, Инь Юй достал небольшой листок бумаги и положил перед императором южного Нань: – Тут все уточнения. Фэн Синь задумался над словами господина Инь: «Что может произойти за эти несколько дней?» – Он посмотрел в открыток около, наблюдая, как моросит нежный дождик, увлажняя сад. – «Стоит разобраться и с остальным без промедлений». Император совсем не беспокоился о своём состоянии, поэтому был готов работать все сутки напролёт. Своим же подчинённым он отдых давал. Господин Фэн принялся за чтение листа, что ему оставил Инь Юй. Прежде всего его заинтересовало происхождение ядов и производство запрещённого орудия пыток на западе.