Ситуёвины

      Он таким уже пришел домой. Ничего не говорил, не жаловался, даже не ругался, но я видела, что что-то не так и двигается он очень осторожно и скованно. Когда стал переодеваться, я по привычке внимательно рассматривала его, но никаких повреждений не заметила.       — Тьего смотришь как шноркель на забор? — Стоя спиной ко мне, он застегивал на себе рубашку, почувствовал, что наблюдаю. Ну и фиг с ним, кто еще за ним присмотрит, если не я?       — Да не пойму, чего с тобой не так. Вроде целый в этот раз, а еле шевелишься.       — Ай…нитьего. Замерзнуть и нехорошо повернуться. — Он деревянно обернулся ко мне, глянул и криво усмехнулся. — Проходить. Забей. Давай лутьйше пожрать, а то кишка в узел завяжется.       — Ну давай, раз хочешь.       На том разговор в тот раз и кончился. Мы наелись супа-концентрата с тушняком, Бункер пошел спать, а я еще какое-то время копалась с записями — Док сгрузил мне результаты своего текущего эксперимента и мне нужно было обсчитать полученные данные.       За этим делом я сама заснула, когда проснулась ночью — Бункер не спал. Копался за столом, заставленным всякими приборами-инструментами, чинил какую-то электронную хрень, которую ему опять принесли страждущие сталкеры.       — Что на этот раз? — Спросила я, садясь на своей постели. Интересно, он меня туда оттащил, а я не заметила… Это ж надо было так отрубиться.       — Детектор аномальной жизненной форм. — Глухо пробурчал он из-под прозрачного пластикового щитка, закрывающего лицо. Нет-нет, а иногда из-под паяльника, или чем он там орудовал, вылетали искры.       — Ученые подогнали? — Я сползла на край кровати, присмотрелась, что он там делает, но не разглядела толком. Стол вокруг него был заставлен кучей банок-коробочек, со всякими странными вещами: куски артефактов, проволоки, пластмассы, какие-то склянки с непонятным темным содержимым. Вот же алхимик.       — Угу. — Снова глухое бурчание.       — Они с этой ерундой полтергейстов ловят, знаешь? Представь. Полтергейстов. Дурак и молния, ей-богу. Каким образом они их ловят?       — Мей не знать. — Он поднял голову от своей работы, хмуро глянул на меня сквозь свою маску. — И не хотеть знать.       И снова уткнулся в разобранную девайсину. По его реакции я поняла, что болтать он не настроен, поэтому взяла планшет со своими записями, забралась на ящики с ногами и продолжила начатое дело.       Раньше он ругался и психовал, когда я наблюдала за тем, как он работает. Когда спрашивала что-то или не дай Зона лезла попробовать сделать сама или помочь — вообще иногда до драки дело доходило. Но теперь привык, да и я тоже. Уже так не удивлялась всем его стимпанковым приборам и тому, как он что-то химичит и только иногда поглядывала на него, когда он чем-то стучал или еще как-то привлекал внимание. Несколько раз он вставал с места, доставал из железного шкафа новые коробки и банки, что-то убирал ненужное, и я замечала, что он чуть кривится с каждым движением. Сдерживает дыхание, фыркает, но молчит.       Очередной раз усевшись на место, он неловким движением столкнул со стола банку с какой-то мелочью, оно упало на пол, загремело, покатилось. Полез доставать, согнулся, охнул и длинно выругался на шведском. Я оторвалась от расчетов. Он высунулся обратно, держась рукой за спину, скривился, опустил голову.       — Сильно болит? — Я отложила записи, спросила.       — Немного. — Проворчал сквозь зубы.       Вот же дурацкая манера, все этим шведам немного! Даже когда вот-вот душу Зоне отдать собирается и спросишь его «Тебе плохо?» — один черт ответит «Немного». Холера бородатая.       — Бросай всю эту дрянь, давай разомну тебе спину. — Встав с койки, я перебралась к нему. — Легче станет.       Он глянул на меня снизу вверх, подозрительно скривился, щуря один глаз, хмыкнул.       — А твоя уметь дэто?       — С Доктором поживешь, еще и не то уметь будешь. — Я не обиделась на его не-то на подкол не-то на сомнение в моих силах. — Давай-давай, вылезай и ложись. — Несильно ткнула его в плечо, протянула ему руку.       Он отмахнулся, поколебался немного, глядя то на меня, то на разобранный детектор, потом плюнул, чертыхнулся и стал выбираться из-за стола. Значит, все-таки сильно болело, раз даже не стал привычно фонить, что ему ничего не надо.       Я быстро убрала с его койки несколько больших коробок с разными деталями, скинула на пол спальник, что был вместо подушки, стряхнула мелкий мусор.       — Раздевайся и ложись. Тебя самого чинить надо.       — Я тьебе не ПДА. — Он по привычке огрызнулся, но стал раздеваться. Стянул с себя рубашку, с пятнистой майкой получилось хуже — задрать руки вверх, видимо, тоже было не так-то просто.       — Ну, нет, руки вдоль тела вытяни. — Я взяла его за запястья, потянула вниз, потому что он когда лег — схватился руками за край матраса, подогнул его так, чтоб можно было пристроить голову повыше. — И ложись ровно.       — Гррх… — Ворчание было однозначно недовольным, но я не отстала от него, пока он не лег правильно — иначе я сама ничего нормально сделать ему не смогу. Села рядом, согревая руки, повертелась — на ящиках было мало места, ну ничего страшного. Сойдет.       И вроде бы все было нормально, массаж, да и массаж, что тут такого, только пока я не дотронулась до его спины. Эти его шрамы… После того, как он сказал мне, что ему неприятны прикосновения к ним, я старалась не трогать его за спину, но теперь выбора не было.       Ф-фуу… Стараясь не задевать самые глубокие отметины, я стала растирать его, чтобы тоже согреть. Пыталась делать все осторожно, но получалось неловко от того, что приходилось постоянно менять положение рук, они к тому же с непривычки противно подрагивали — мне катастрофически не хватало практики. Доктор меня хоть и учил, но я ни на ком практиковаться не хотела до этого — противно было, что ли.       Бункер несколько минут лежал, напряженно прислушиваясь к моим действиям и своим ощущениям, потом вдруг дернулся, с глухим рычанием повел плечами и стал подниматься.       — Р-рх! Если тебе есть противно — затьем взялась? Уйди и не трогай мей больше! Поднявшись на локтях, попытался развернуться на бок, но я удержала.       — Ты чего? Лежи. — Сжала его плечи.       — Пусти! Не трогай. — Он глянул на меня сердито, крылья носа подрагивали, глаза потемнели. Я убрала руки — похоже, взаправду злится.       — Да что такое?       — Ты бояться, тебе противно. — Он уже почти сел, шарил рукой по постели, ища одежду.       — С чего ты взял? — Я утащила его рубашку себе.       — Тьйувствовать. У тьебя руки дрожат. Одно дело трогать и не видьеть, а другое смотреть. Отдай! — Он дернул у меня из рук рубашку — отпустила. Схватил, опустил голову, комкая ее в руках, не мог найти выворот.       — Горе ты полынное, мне не противно. — Я положила ему ладонь между лопаток, осторожно погладила — дернулся. — А если и страшно, то только от того, что не знаю, что с тобой делать. Тебе же неприятно даже когда просто дотрагиваешься, а мне надо мять тебя как тесто!       Он поднял голову, удивленно моргнул.       — Тьего?       — У тебя все мышцы окоченели, промерз небось где-то, и чтобы это исправить мне нужно будет тебя сильно мять…       — Я понять. — Он перебил меня. — Понял.       Шумно вздохнул, отвернулся, посидел еще немного и снова лег.       — Тогда делай, тьего нужно.       — А… — Я на миг зависла, потом захотела спросить, как, чтобы ему, может, хоть не так противно было, но он дернул головой и перебил снова.        — Делать, как правильно. Не обращаяй внимание. Мей не развалиться. — Голос его прозвучал глухо и, как мне показалось с облегчением, а когда я снова дотронулась к нему — он прерывисто выдохнул. Плечи дернулись, но все же заставил себя расслабиться, опять вытянул руки вдоль тела и повторил:       — Делать, как надо. Задолбать мей дэтот спина.       Я невольно усмехнулась. Ну, раз так…       На краю ящиков было очень мало места, и я решила устроиться поудобнее — залезла сверху и уселась Бункеру на задницу.       — М-мх! — Он тут же дернулся, вскидываясь.       — Сам сказал, как надо — так и делай. — Удержаться от улыбки не получилось. Он заурчал что-то недовольное.       — Больно? — Пришлось встать на колени.       — Нэй. Я не дэто иметь в виду, делать как надо.       — Ну, так удобнее, Бункер. — Гррх! — Фыркнул снова и ткнулся лицом в постель. Я сползла чуть пониже, на ноги, стащила край его высоких штанов вниз, открывая поясницу, снова стала его гладить. Уже по всей спине, старалась не обращать внимания на шрамы, но в груди все равно что-то дергалось, когда проезжалась ладонями по самым глубоким, что остались от удара химеры. Прислушивалась к его реакции, но — он лежал тихо, иногда только плечи его дергались, но это кажется было непроизвольное.       Дальше стала энергичнее растирать его от плеч и вниз, сначала раскрытыми ладонями, потом ребром ладони — нельзя было сразу приступать к активным действиям, нужно было дать привыкнуть иначе и без того сжатые мышцы сведет еще больше и будет только хуже.       Он перестал вздрагивать и расслабился — похоже, немного привык к происходящему. Еще пару минут — я снова сменила движение. Круговыми движением, кончиками пальцев стала разминать мышцы вдоль позвоночника, сначала легко, но постепенно усиливала нажим. Ближе к шее и пояснице Бункер воспринимал это спокойно, а когда проходилась между лопаток — задерживал дыхание и напрягался.       — Тут больно?       — Й-йа. — Сдавленный выдох.       Я остановилась на указанном месте, стала мять мягче, и не только у самого позвоночника.       — Мх…       — Не надо? — Нэй. Делай. Так еть хорошо. — Пробормотал тихо. Крепко зажмурился, когда продолжила.       Я делала все, как объяснял мне Доктор — не спеша, постепенно переходя от более мягких приемов к более интенсивным, повторяла все, как он на мне показывал, прислушивалась к реакции Бункера, чувствовала, как окоченелые мышцы его постепенно становятся мягче. Нужно будет еще несколько раз его так помять, чтобы его совсем отпустило.       Минут через семь, сменив очередной раз положение рук, я начала длинными и мягкими встречными движениями ладоней растирать его спину поперек, и он что-то совсем поплыл — замолчал, перестал дергаться и обмяк весь, почти не реагируя ни на что, только тихо посапывал.       Заснул, что ли?       Наклонившись ближе, присмотрелась — точно спит. Удивительно, как только умудрился, если ему это не нравится.       Уже заканчивая массаж, я несколько раз еще погладила его по спине сначала ладонями, затем кончиками пальцев — так и не пошевелился. Тогда с мыслью, что если проснется — будет ворчать и брыкаться сделала другое. Не вставая с его задницы, легла на него, накрыв собой сверху, обхватила ладонями за плечи и ткнулась носом в шею.       — У-умф… — Проснулся. Заерзал, пытаясь оглянуться и вывернуться. — Ты тьего? — Протянул удивленно и сонно.       Святые ликвидаторы! Так соприкасаться с ним телами, когда он говорит было отдельным изощренным удовольствием.       — Ничего. Пытаюсь тебя согреть, а ты брыкаешься.       — Для дэтот и бутылки с горячей водой хватит. — Снова поерзав, Бункер попытался спихнуть меня с себя.       — Бутылка лучше меня?       — Не лутьйше. — Поняв, что я так просто не слезу, он перестал возиться. — Но легтьйе.       Добавил и ущипнул меня за бок.       — Ничего, сам говорил, что не развалишься!